овезло, что Эдмонд  Клэр  надолго  оставил
меня и уехал искать уэльсских разбойников.
   - Понятно, - равнодушно сказал Роланд. Он пересек  маленькую  комнатку  и
остановился у окна, глядя вниз на внутренний  двор.  Здесь  так  много  дней
провела Дария беспомощной пленницей. Роланд повернулся к ней и спросил:
   - Почему тебя не тошнит, если ты беременна?  Я  слышал,  что  так  всегда
бывает. Рвота, слабость. А твои груди не болят?
   - Нет, просто я чувствую себя очень усталой. Вот и все.
   - Значит, твои груди не болят? Разве я не намял их вчера ночью?
   Она сдалась под его настойчивым натиском.
   - Оставь меня, Роланд. Ты не причинил мне боли прошлой ночью, по  крайней
мере физической. А заставил почувствовать себя оскверненной  и  беспомощной,
полным ничтожеством.
   Он  побледнел,  но  только  на  мгновение  и,  прищурив  глаза,  произнес
преувеличенно спокойным тоном:
   - Ты уверена, что носишь ребенка?
   Значит, он сомневался даже в этом. Считал, что это только ловушка,  чтобы
женить его на себе. Она промолвила как можно беспечнее:
   - Я ведь не была беременна раньше, а королева была. Когда  я  усомнилась,
она  рассмеялась  и  сказала  мне,  что  имеет  большой  опыт  распознавания
младенцев в чреве. Хочешь расспросить ее, Роланд?
   - Сарказм не идет тебе, Дария.
   - Меня оскорбляет  твое  бесконечное  недоверие.  Его  брови  сошлись  на
переносице, а темные  глаза,  так  недавно  сиявшие  радостью,  теперь  были
холодны, как безлунная ночь.
   - Я должен вернуться к королю. - Он  направился  к  двери,  бросив  через
плечо:
   - Не правда, что ты ничего не стоишь.  Неужто  забыла  о  том  богатстве,
которое принесешь мне? - И ушел, даже не взглянув на нее.
   Дария потеряла всякое представление о времени. Поскольку стояла  середина
лета, было светло до позднего вечера. Она  скучала,  но  не  хотела  идти  в
большой зал. Девушка стояла у открытого окна, где провела  столько  часов  в
одиночестве, глядя на двор. Людей было немного. В животе у нее все скрутило,
и она обхватила его руками. И в этот  момент  почувствовала  подступившую  к
горлу тошноту. Она бросилась к горшку и опростала содержимое своего желудка.
   Молодая женщина стояла на коленях, склонившись над горшком, когда дверь в
комнату отворилась. У нее не было сил обернуться, но она не сомневалась, что
это Роланд. Он судорожно сглотнул, быстрым шагом подошел  к  ней  и  положил
руку ей на плечо.
   Но Дария все еще не поднимала головы. Новая волна тошноты захлестнула ее,
и тело сотряслось от спазмов, хотя желудок был уже пуст. Она была так  слаба
и безразлична ко всему, что ее  нисколько  не  интересовало,  вызовет  ли  у
Роланда отвращение ее рвота. Дария тяжело дышала, и пот градом катился у нее
по спине и между грудями.
   - Встань, - сказал он, просовывая руки ей под мышки и поднимая ее. Ноги у
нее подкосились, и она зашаталась. Роланд тотчас уложил ее в постель.  Дария
закрыла глаза. Ей не хотелось,  чтобы  он  видел  ее  в  таком  состоянии  -
бледную, слабую и дрожащую, как древняя старуха.
   Она почувствовала, как на лоб ей легла мокрая тряпица. Затем он сказал:
   - Вот, выпей воды.
   Дарии не хотелось пить, но она  позволила  ему  приподнять  ее  голову  и
поднести чашку к  губам.  После  нескольких  глотков  в  желудке  все  снова
скрутило, и она вскочила и бросилась назад к горшку.
   Роланд не сводил с нее глаз. Никогда в жизни он не чувствовал себя  таким
бессильным. Чем он мог ей помочь? Мужчина повернулся и вышел.
   Дарии не было ни до чего дела; мучительные спазмы продолжали сотрясать ее
тело. Наконец молодая женщина легла на бок,  прижавшись  щекой  к  холодному
каменному полу. Благословенная прохлада! Больше ей  ничего  не  надо.  Через
несколько минут она медленно поднесла руку к животу.
   - Мой младенец, - сказала Дария, испытывая удивление и странную  радость,
- вот ты и заявил о себе. Прошу, делай это не столь энергично.
   В комнату вошла королева, сопровождаемая Роландом.
   -  Ах,  мое  бедное  дитя.  -  В  голосе  Элеоноры  слышалось   искреннее
сочувствие. - Положи ее в постель, Роланд. Скоро ей будет легче.
   Дария даже не замечала присутствия королевы. Она не  взглянула  на  мужа,
когда он поднял ее и тихо выругал.
   - Вот, дай ей выпить это.
   - Пожалуйста, не надо, - прошептала Дария, отстраняя  флакон,  протянутый
ей королевой. Но Элеонора решительно поднесла его к губам страдалицы.
   - Это поможет, дорогая. Доверься мне.  Разве  не  я  говорила,  что  имею
большой  опыт  в  подобных  делах?  Выпей.  Медленно,  маленькими  глотками.
Достаточно. Теперь ляг и закрой глаза.
   Королева улыбнулась Роланду.  Ей  понравилось,  что  он  пришел  в  такое
сильное волнение, узнав о недомогании  жены.  Он  вбежал  в  большой  зал  и
перебил короля, даже не извинившись, снедаемый тревогой за Дарию.
   - Не бойся, Роланд. Это пройдет.  Пусть  ест  легкую  пищу  и  почаще.  -
Элеонора подозревала, что Дария уже давно голодала.  -  Я  научу  тебя,  как
приготовить лекарство для твоей жены. Когда ей опять станет плохо, пусть она
выпьет его.
   - Неужели ей опять будет так же плохо? - с ужасом спросил Роланд.
   - Дария ждет ребенка, Роланд. Недомогание, к сожалению, обычное  явление,
но еще месяц-другой, и она будет чувствовать себя гораздо лучше.
   Дария чуть было не застонала. Целый месяц! Ей хотелось  закрыть  глаза  и
проспать все это время.
   - А теперь,  дорогая,  -  продолжала  королева,  -  моя  придворная  дама
принесет тебе еду.  Я  оставляю  тебя  с  твоим  мужем.  Похоже,  он  сильно
переволновался за тебя.
   Роланд хотел было возразить, но сдержался. Он действительно испугался  за
Дарию. Молодой человек  поблагодарил  королеву,  принял  еду  от  Дамарис  и
вернулся к жене. Она казалась маленькой и слабой, лежа на спине, с безвольно
вытянутыми руками. Ее густые волосы, заплетенные  в  косу,  были  влажны  от
пота.
   - Дария, - позвал он, - сядь, поешь, как велела королева.
   - Роланд, пожалуйста, уйди. Я не возьму в рот ни крошки, пока жива.
   - Надо. Если не будешь есть, ребенок погибнет от голода.
   - Хорошо. Оставь еду и уходи.
   -  Почему?  Я  видел,  как  мужчин  выворачивало  наружу.  Тебе   незачем
смущаться. Ешь. Меня ждет король. Он хочет властвовать умами своих вассалов,
На сей раз он меня простит, но только на сей раз.
   Дария повиновалась, зная, как упрям Роланд. Она хотела  взять  ложку,  но
была слишком слаба.
   Он сел рядом с ней и стал кормить, кроша хлебный мякиш в мясную подливку,
ни на минуту не закрывая рта.
   - Мой конь  раздобрел  и  обленился,  но  ничего.  Когда  мы  вернемся  в
Корнуолл, я заставлю его работать, пока он опять не похудеет. - Роланд вытер
пальцем ее подбородок и, немного помолчав, произнес:
   - Король снова вмешивается. Он боится,  что  твой  дядя  спустит  с  меня
шкуру, если я явлюсь в Реймерстоун объявить о нашей женитьбе  и  потребовать
приданого. Поэтому Эдуард пошлет Барнелла и дюжину своих людей  предупредить
его об этом.
   Услышав эту новость, молодая женщина испытала такое  облегчение,  что  ей
захотелось кричать от радости. Но она знала, что Роланду это не  понравится,
и просто спросила:
   - Ты собирался увидеться с моим дядей? - Дария была поражена и  испугана.
- Хотел говорить с ним?
   Неужели кто-то мог по доброй воле находиться в обществе Дэймона Лемарка -
насмешливого, жестокого, порочного человека. Она непроизвольно задрожала.
   - Он больше не обидит тебя, не бойся. Да, я хотел  бы  видеть  его  лицо,
когда он попытается мне перечить. - Роланд вздохнул. - Жаль, что меня лишили
такого удовольствия, но что я могу поделать? Эдуарду  нравится  играть  роль
великого посредника. В любом случае мы с тобой и еще несколько людей  короля
поедем в Корнуолл, в то время как бедный Барнелл  отправится  на  восток,  в
Реймерстоун. Я говорил с ними, и они согласны присоединиться ко мне.  У  них
семьи в Корнуолле, и они  хотят  вернуться  туда,  а  король,  гордый  своим
миротворчеством, не будет обижен.
   Дария чувствовала себя намного лучше. Пища улеглась у нее  в  желудке,  и
силы постепенно возвращались к ней. Она взглянула на Роланда.
   - Корнуолл? У тебя там семья? Брат? Мы едем к ним?
   - Нет, брат и вся семья  живут  около  Йорка,  на  северо-востоке.  -  Он
замолчал и посмотрел куда-то вдаль, словно увидел нечто,  очень  приятное  и
желанное. - Там есть прекрасный старый замок Тиспен-Ладок.  Его  владелец  -
сэр Томас Ладок. Крепость небольшая, но у сэра Томаса нет ни сына, ни внука,
и он обещал продать ее мне.
   Замок стоит в довольно пустынном месте. Я  хочу  построить  там  город  и
привлечь туда торговцев, крестьян и ремесленников. - Роланд осекся и  закрыл
рот. "Я говорю слишком страстно", - подумал он и произнес:
   - Мы уезжаем завтра.
   - Как хочешь.
   Роланд поднялся.
   - Я должен вернуться к королю и узнать, какие  еще  удовольствия  он  мне
запланировал. Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо.
   Он с сомнением посмотрел на нее.
   - Сможешь путешествовать?
   "А какой еще у него выбор? -  подумала  Дария.  -  Оставить  меня  здесь?
Выбросить где-нибудь по дороге?"
   - Да, смогу.
   Роланд еще с минуту смотрел на нее, испытывая вину за то, что ей придется
ехать верхом в таком состоянии.  Он  поедет  медленно,  чтобы  ее  не  очень
тошнило. Стоя уже в дверях, Роланд сказал:
   - Спи. Я не буду тревожить тебя ночью. Я еще раз поговорю с  королем,  но
не думаю, что он переменит решение. Эдуард - самый упрямый человек  во  всей
Англии. Вбил себе в голову, что мне перережут горло,  если  я  отправлюсь  в
Корнуолл, а он не хочет, чтобы это произошло до тех пор, пока я не произведу
своего первого... - Он не договорил и тихо выругался. - Мы  уезжаем  завтра,
если не возражаешь.
   Когда Роланд ушел, Дария подумала о том, что бы он сделал,  откажись  она
ехать. Дария уснула, вспоминая о матери, над которой издевался дядя. Как  ей
помочь?

Глава 13

   Стоя в утреннем тумане закутанная до  подбородка  в  зимний  плащ,  Дария
терпеливо ждала, пока Роланд закончит разговор с королем.
   Она уже попрощалась с королевой, поцеловав ей руку в глубоком реверансе и
поблагодарив ее со всей искренностью за заботу  и  добрые  советы.  Королева
дала молодой женщине большой флакон с настоем из трав  на  случай,  если  ей
опять станет плохо.
   - Будь терпелива с Роландом, - сказала Элеонора, обнимая ее  и  желая  ей
поменьше мучиться. Дарии оставалось только молиться о том, чтобы ребенок был
похож на Роланда. - Он человек гордый, верный и, очевидно, разумный во всем,
что не относится к делам сердечным. Я слышала, что несколько  лет  назад  он
влюбился в девушку, которая предала его. Больше я ничего не знаю. Мой супруг
рассказывал мне, что Роланд был тогда безутешен. Должно быть, это ожесточило
его сердце.
   При этих словах она очень возгордилась - ведь ее муж, король Англии,  был
верен ей и только ей. Дария чуть было не выпалила, что девушку звали  Иоанна
Тенесби, но прикусила язык. Роланду  не  понравится,  если  она  выдаст  его
секрет.
   - Когда вы прибудете в Корнуолл, - добавила Элеонора,  -  я  надеюсь,  вы
навестите замок Сент-Эрт. Там живут моя дочь и ее муж, Денвольд  Фортенбери.
Филиппа - милое, но своенравное дитя и добавляет немало седины своему  мужу.
Конечно, Роланд сам решит, где вы будете жить, пока он не купит этот замок.
   - Только вчера он говорил мне о Тиспен-Ладоке.
   - Не тревожься, если твой муж будет скрытничать. Со  временем  он  многое
тебе расскажет. Я рада, что король не настаивал на возвращении  твоему  дяде
одежды и кухонной утвари, которую ты  везла  Колчестеру.  У  вас  будет  все
необходимое, когда вы переедете в новый дом.
   Дария оглянулась и увидела, что мулы потонули в густом тумане.  Она  и  в
самом деле принесла  Роланду  солидное  приданое:  большие  деньги,  мебель,
белье, посуду. Дария вспомнила мрачный взгляд Роланда, когда он увидел  весь
этот скарб полчаса назад.
   - Я чувствую себя жадным купцом, - сказал он, -  путешествующим  со  всем
своим товаром. Возможно, я продам кое-что Грелему.
   - Это мои вещи, - напомнила она, побледнев от гнева. -  Как  ты  посмеешь
распоряжаться тем, что принадлежит мне? Кое-что сшито руками моей матери.
   Он взглянул на нее, сидевшую верхом на лошади, и с ухмылкой заметил:
   - Нет, моя дорогая жена, теперь это не твое. Разве ты не поняла? Все, что
у тебя есть, - мое доброе имя и защита. Запомни, Дария, я  буду  делать  то,
что считаю нужным. - И с этими словами отвернулся от нее.
   По крайней мере сегодня утром у нее не болел живот, потому что она выпила
парного козьего молока и съела кусочек белого хлеба. Дария была благодарна и
за это. Ведь, что бы ни говорил Роланд, она начинала новую жизнь, о  которой
еще совсем недавно и мечтать не могла.
   - Ты готова, Дария?
   Молодая женщина слабо улыбнулась.
   - Спасибо, что дал мне Генриетту, - промолвила она, поглаживая шею  своей
кобылы. Он тоже погладил Генриетту, и их пальцы соприкоснулись.
   - Твоя Генриетта такая же толстая, как Кэнтор. Но  ничего,  через  неделю
они оба похудеют. Скажи мне, если тебя будет тошнить.
   - Хорошо.
   Он  слегка  дотронулся  до  ее  бедра,  кивнул  и  поехал  вперед.  Дария
обернулась и помахала рукой королеве, которая смотрела на нее из окна замка.
В последний момент, когда они выезжали из Тибертона, ее глаза встретились  с
глазами графа Клэра. В них было столько ненависти, что Дария вздрогнула,  но
подавила панику. Отныне он больше  не  сможет  причинить  ей  зла.  В  конце
концов, если бы граф не похитил ее и не привез в Тибертон, она бы никогда не
встретила Роланда. Пути Господни неисповедимы.
   Часа через три туман рассеялся и потеплело.  К  удивлению  сопровождающих
воинов, Роланд приказал остановиться. Он ничего не стал им объяснять, просто
подъехал к Дарии и посмотрел на нее.
   - Хочешь немного отдохнуть? Или облегчиться? Она кивнула.
   Он соскочил с лошади и, обхватив Дарию за талию, поставил на землю.
   - Тебе не понадобится твоя старая служанка? А то я могу послать за ней  в
Тибертон.
   - Нет, она меня сейчас пугает. Ина порой заговаривается.
   - Как хочешь. В Тиспен-Ладоке наверняка найдется другая  служанка.  Скажи
мне, когда будешь готова ехать дальше.
   Он отошел, оставив ее одну.
   Дария  вспомнила  бормотание   старухи   накануне   вечером,   когда   та
проскользнула в ее спальню. Она все время трясла головой.
   - Он не граф, - бубнила Ина, подбирая юбки. -  Он  -  мошенник,  которому
нельзя доверять, по крайней мере вам, маленькая госпожа.
   - Я не хочу  больше  слушать  такие  глупости!  Старуха  бросила  на  нее
сердитый взгляд и вышла из комнаты.  Дария  вздохнула.  Но  через  несколько
минут Ина вернулась в спальню и прошипела:
   - Он даже не граф, а вы вышли за него замуж! Стыдно,  маленькая  госпожа.
Польстились на смазливую физиономию. А вот  граф  Клэр  -  он  действительно
хороший жених.., грубоват немного, но зато настоящий мужчина, не то что этот
красавчик священник...
   Дария попыталась выбросить из головы слова служанки.  Она  повернулась  и
пошла к лошадям. Ей хотелось сесть под  деревом,  прислониться  к  стволу  и
закрыть глаза, но она знала, что Роланду не  терпится  ехать  дальше.  Дария
слегка коснулась своего плоского живота.
   - Я готова, Роланд, - окликнула  она  мужа.  Но  посадить  ее  на  лошадь
подошел не он, а Салин, тридцатилетний воин с умным,  но  некрасивым  лицом,
густыми  темно-каштановыми  волосами,  вьющимися  на  висках.  Он   выглядел
устрашающе, но голос у него был приятный.
   - Если вы снова захотите остановиться, госпожа, позовите меня.
   - Спасибо, Салин.
   Медленно двигаясь вслед за Роландом, Дария снова  вспомнила  о  том,  что
рассказала ей Ина о Тильде.
   - Бедняжка, - причитала старуха, - граф ударил ее, но не по лицу, так как
даже он не хотел портить такую красоту, он стукнул Тильду кулаком в грудь  и
сломал ей ребро. А священник - безмозглый червяк - просто стоял и ломал свои
грязные руки. Потом граф потащил девочку из большого зала в свою спальню. Он
хорошо позабавился с ней. Ее крики разносились по всему дому. - Ина сплюнула
- новая привычка, которой Дария  раньше  за  ней  не  замечала.  -  Она  это
заслужила, шлюшка этакая. Вам не следовало убегать, маленькая  госпожа.  Вас
бы граф не ударил.
   Дария почувствовала, как к горлу подступает удушливый ком. Она была очень
эгоистична, а теперь по ее вине  бедная  девушка  лежит  где-то  в  замке  и
корчится от боли.
   - Вот, а потом граф сказал ей - так говорил один из слуг, -  что  оставит
ее при себе, но только если она прекратит ныть. Служанка  перевязала  ее.  Я
спряталась, и он  забыл  обо  мне,  -  прибавила  Ина,  гордясь  собственной
хитростью.
   Дария ощутила дуновение прохладного летнего  бриза.  У  нее  над  головой
собирались черные тучи. Скоро  опять  пойдет  дождь,  как  всегда  бывает  в
Уэльсе. Она не испугалась дождя, настолько привыкла к  нему  за  ту  неделю,
когда они с Роландом скрывались  от  графа  Клэра.  Но  ведь  от  постоянной
сырости Роланд заболел. Она нахмурилась, тревожась о нем.
   - Что тебя беспокоит, Дария? Она улыбнулась.
   - Скоро хлынет дождь, и я вспомнила,  как  ты  простудился  и  заболел  в
Уэльсе.
   - Дождь тут ни при чем.
   Дария вопросительно склонила голову.
   - Я отдал тебе свой последний камзол и три дня носил мокрый.
   - Тебе не следовало так поступать.
   - Возможно. Как ты себя чувствуешь?
   - Хорошо.
   Роланд поехал рядом с ней. Несмотря на то что он  молчал,  Дария  ощущала
зревшее в нем раздражение. Она ждала его нападок.
   Наконец он произнес:
   - Почему тебе вдруг сделалось  плохо?  Ты  говорила,  что  не  чувствуешь
никакой тошноты и тому подобного. Я не понимаю, как тебя могло скрутить  так
неожиданно.
   - Сама удивляюсь. Королева сказала, что  раньше  я  была  слишком  занята
другими заботами, чтобы прислушиваться  к  себе.  Но  когда  я  узнала,  что
беременна, мой организм повел себя так, как ему и следовало.
   Он тяжело вздохнул. Глупо было бы оспаривать правоту королевы.
   -  В  трех  милях  отсюда  Цистерцианское  аббатство.  Мы  попросим   там
пристанища на ночь.
   Аббатство оказалось таким же старым, как и дубы, окружавшие его с четырех
сторон. Стены начали понемногу разрушаться,  и  камни  валялись  на  дороге.
Когда у ворот появился монах, Роланд  спешился  и  заговорил  с  ним.  Через
несколько минут к  ним  присоединился  другой  монах  и  сделал  знак  Дарии
следовать за ним. Она посмотрела на Роланда, но он только кивнул  ей.  Монах
отвел их в небольшое здание, стоявшее  неподалеку  от  основного.  Оно  было
невысоким, серым и мрачным; его каменные зубчатые стены осыпались. По узкому
сырому коридору с земляным полом они прошли  в  маленькую  келью,  темную  и
такую  холодную,  что  Дария  сразу  стала  дрожать.  Ужин,  принесенный  им
молчаливым братом-монахом, состоял из пустого супа и куска черствого хлеба.
   Молодая женщина взглянула на суп, подернутый тонкой пленкой жира, и у нее
свело внутренности. Она села на краешек кровати. Соломенный матрац  оказался
сырым и жестким.
   Дария была  голодна  и  очень  несчастна.  Неужели  Бог  хотел,  чтобы  с
женщинами обращались так плохо? Зачем запирать  их  в  мрачные  кельи  вроде
этой? Может быть, женщин надо было наказывать за какие-то грехи,  о  которых
она не знала?
   Не переставая дрожать, Дария снова взглянула на жидкий суп  и,  к  своему
ужасу, почувствовала сильный позыв на рвоту.  Она  споткнулась  и  упала  на
грязный каменный пол, торопясь дотянуться  до  горшка,  да  так  и  осталась
стоять на коленях, обхватив руками живот  и  стараясь  думать  о  чем-нибудь
другом. Перед ее глазами стоял тот фермер, что помог им с  Роландом,  и  она
видела, как он мучается под пытками, которым подвергнул его  граф  Клэр.  Но
спазмы вновь сотрясли ее тело, и у Дарии вырвался стон.
   - Где флакон, который да