сделала  над  собой
усилие и сдержалась  -  только  опустила  голову,  чтобы  больше  не  видеть
омерзительного зрелища.
   Керек, понизив голос почти до шепота, сказал:
   - Ты поступила благородно, принцесса. Я не успел предупредить тебя, что у
нашего короля не такой  добрый  и  ровный  нрав,  как  у  его  сына,  но  ты
проницательна и догадалась сама, не так ли?
   - О чем ты с ней шепчешься, Керек?
   - Ни о чем, мой господин. Я  просто  говорил  принцессе,  что  мне  очень
нравится это блюдо из капусты с морошкой.
   - Ты тупица, Керек. Если б не ты, этот мерзавец Рорик никогда бы  нас  не
поймал. Если б не ты, мы  бы  не  оказались  на  этом  проклятом  Ястребином
острове. Во всем виноваты вы двое: ты и этот безмозглый лентяй Торрик.
   Король поднял руку; все пальцы на ней были унизаны золотыми и серебряными
перстнями. К удивлению Чессы, Рагнор, увидев этот жест, тотчас замолчал.
   - Мои посланцы  сегодня  вернулись,  Керек.  Они  так  и  не  нашли  этот
Ястребиный остров. Они говорят, что буря занесла их в совершенно  незнакомые
воды, и им очень повезло, что они сумели возвратиться в  Йорк.  Я  бы  велел
убить их за то, что они не выполнили моего приказа, но, поскольку нам все же
удалось заполучить принцессу, их неудача уже не имеет значения.  К  тому  же
один из них - весьма искусный  моряк,  так  что  убивать  его  было  бы  мне
невыгодно.
   - Я убью капитана Торрика, отец. Это он дал  твоим  посланникам  неверный
курс. И потом, теперь он хромой и от него нет никакой пользы.
   - Не забывай, что именно капитан Торрик и Керек придумали, как нам  взять
в плен этих викингов и обменять их на принцессу. Я уже наградил и Торрика, и
Керека.
   - Но это же смехотворно! Это я сказал Кереку, что надо опоить  их  сонным
зельем. Я не хотел, чтобы они приняли бой и погибли. Я хотел, подвергнуть их
пыткам. Я  хотел  чтобы  этот  проклятый  Клив  умер  медленной  мучительной
смертью. Или же я снова продал бы его в рабство. Он ведь уже был рабом -  ты
это знал? Да, это был мой план, а Керек и Торрик украли его у меня.
   Король ответил только после того, как одна из  наложниц  бережно  обтерла
ему рот белой полотняной салфеткой.
   - Не лги, Рагнор, - сказал он. - Ты помнишь рабыню  по  имени  Мора,  ту,
которую ты будто бы изнасиловал, когда тебе было тринадцать  лет?  Ты  тогда
только и делал, что похвалялся своей мужской силой, говорил даже,  что  Мора
осталась очень довольна. - Король на мгновение замолчал и посмотрел на  сына
с улыбкой, от которой Чессу пробрала дрожь. - Но я, конечно же, выяснил, как
все произошло на самом деле. Девушку взял не ты, а капитан твоей  стражи,  а
ты, Рагнор, смотрел, как он развлекался, а  потом  пригрозил  девчонке,  что
убьешь ее, если она расскажет правду.
   Чесса взглянула на Рагнора и сразу поняла, что он ждет не дождется, когда
умрет его родитель. Если бы он был уверен, что  отцеубийство  сойдет  ему  с
рук, то прикончил бы Олрика собственными руками.
   - Эта девка солгала тебе, - сказал он сквозь зубы.
   - Я узнал эту историю не от нее, а от  твоей  матери.  Твоя  мать  -  моя
узница, но я позволяю ей ходить по дворцу под конвоем. Она  многое  видит  и
послушно докладывает мне обо всем.
   Рагнор подцепил ножом большой кусок морского окуня и отправил его в  рот.
По его подбородку потекла струйка подливы.
   - Это было давно,  -  пробормотал  он,  жуя.  -  Мать,  наверное,  что-то
перепутала. Керек все равно заслуживает наказания, а не награды. Он позволил
нашим пленникам сбежать, хотя легко мог схватить их всех, а в придачу к  ним
еще и Рорика вместе с тем сбродом, который он привел с собой  с  Ястребиного
острова. Но он этого не сделал. Он дал им убежать. Я бы хотел захватить этот
Ястребиный остров. Тогда Утта стала бы моей.
   Король опять что-то пил, но на этот раз из другого кубка, который держала
у его губ другая наложница. По-видимому, они поили  его  разными  напитками:
перед ним стоял  не  один,  а  три  кубка,  богато  украшенные  драгоценными
камнями.
   - Она была от меня без ума! Утта была от меня без ума. Она  желала  меня.
Она поила меня своим восхитительным медом. Да, отец, она бы уехала со  мной,
если бы не вмешались эти скоты.
   Чесса сказала громовым голосом:
   - Утта считала тебя непроходимым дураком. Она потчевала тебя своим  медом
для того, чтобы ты всегда был в стельку пьян и не мог вытворять свои обычные
пакости. Правда, у нее ничего не вышло, но она очень старалась.
   В зале воцарилась мертвая тишина. Прислуживавшие за  столом  рабы  и  обе
наложницы застыли, как изваяния. Одна из наложниц продолжала держать  мясную
жвачку в двух дюймах от рта Олрика. Тот не сводил глаз с Чессы.
   Рагнор вскочил на ноги. От ярости его лицо покрылось красными пятнами. Он
угрожающе затряс кулаком и завопил:
   - Будь ты проклята, Чесса! Ты забыла, что здесь ты  ничто,  а  я  -  все.
Теперь ты в моей власти и будешь делать то, что я велю. Если мне  захочется,
я задам тебе трепку. Запомни: ты должна уважать меня  и  быть  во  всем  мне
послушной.
   - Я никогда тебя не уважала и не слушалась и не  собираюсь  менять  своих
привычек. Ты не достоин ни уважения, ни послушания, потому  что  ты  жалкое,
презренное ничтожество.
   Чесса слышала, как Керек втянул в себя воздух  и  задержал  дыхание.  Она
знала, что играет в опасную игру,  но  от  этого  зависело  ее  будущее,  ее
счастье.
   Рагнор  вдруг  вспрыгнул  на  стол  и  бросился  на  нее.  Это  было  так
неожиданно, что наложница, державшая в руке пережеванное мясо, вскрикнула  и
уронила его на пол. Керек в мгновение ока вскочил со  своего  места,  рванул
Чессу назад и закрыл ее своим телом. Рагнор  прыгнул  на  него,  сдавил  его
горло. Керек схватил Рагнора за руки выше локтей и попытался оттолкнуть  его
от себя, однако это ему не удалось. Чесса схватила со  стола  свой  красивый
серебряный нож и всадила его в кисть руки Рагнора. Тот заорал благим матом и
упал спиной на стол, после чего соскользнул на  пол.  На  его  одежду  налип
тушеный горох, кусочки капусты и раздавленные  яблоки,  запеченные  в  меду.
Блюдо с жареной кабанятиной мгновение покачалось на краю стола и  свалилось,
обрызгав подбородок и грудь Рагнора соусом и жиром.
   Рагнор стоял на четвереньках, ощущая острую боль в  руке.  Он  чувствовал
себя таким униженным, что у него путались мысли. Но одно он знал точно -  он
ее убьет. Как только встанет, так сразу и убьет.
   Но тут, к своему величайшему изумлению,  он  услышал  хриплый  старческий
смех. Он посмотрел на отца - тот откинул  голову  назад  и  хохотал  во  все
горло. С тех пор как он достаточно подрос, чтобы понимать, что  такое  смех,
Рагнор ни разу не слышал, как смеется его отец. Теперь же  король  заливался
неудержимым хохотом. Его беззубый  рот  был  разинут,  и  он  обеими  руками
держался за свой толстый живот. Наложницы суетились вокруг  него,  не  зная,
что предпринять. Стражники, стоявшие у дверей, сделали  несколько  шагов  по
направлению  к  столу,  ошеломленно  вытаращившись  на  своего  престарелого
монарха. Чесса стояла не двигаясь, Керек тоже замер, онемев от изумления.
   - Что это с тобой, Олрик? У тебя такой нелепый вид. Над чем ты  смеешься?
- раздался женский голос.
   - Это королева, - прошептал  Керек  и  быстро  поклонился  даме,  которая
стояла футах в трех от него и Чессы, глядя то на своего сына, то на мужа. Ее
платье было куда красивее, чем любой из нарядов Сайры,  -  из  тонкой  белой
шерстяной материи, на которой золотыми нитями были преискусно вышиты птицы и
цветы. В  роскошных  белокурых  косах  королевы  лишь  кое-где  проглядывала
седина; они были уложены короной на голове  и  прекрасно  оттеняли  худое  и
очень красивое лицо, похожее на лицо Рагнора. При взгляде на эту царственную
женщину никто бы не подумал, что она узница этого жирного старикашки Олрика,
во всем покорная его воле.
   - Госпожа, - учтиво обратился к ней Керек,  -  позволь  представить  тебе
Чессу, ирландскую принцессу, супругу принца Рагнора.
   Чесса гордо выпрямилась. Она была такого же роста, как и королева, и  это
ее порадовало: по крайней мере не надо будет смотреть на нее сверху вниз.
   - Я вижу, ты не из тех плаксивых  дур,  которых  я  терпеть  не  могу,  -
сказала  королева.  -  Я  Турелла,  из  рода  Тур,  дочь  короля   Булгарии,
королевства,  по  сравнению  с  которым  Данло  выглядит   как   объедки   с
пиршественного стола. Можешь поцеловать мою руку.
   Чесса взяла изящную белую руку и поцеловала ее.
   - Встань, Рагнор, - спокойно сказала королева. - Твой отец  уже  перестал
смеяться, а теперь ты перестань распускать нюни. Попытайся же наконец  вести
себя как мужчина. Ну же, встань с пола и сядь на свое место.
   - Но она напала на меня, матушка! Ты только посмотри на мою  руку  -  эта
дрянь всадила в нее нож. Я накажу ее. Я велю своим людям держать ее,  а  сам
выпорю ее хлыстом.
   - Ты же мужчина, Рагнор, - сказала королева. - Если ты  желаешь  выпороть
ее, ты должен сделать это сам, без  посторонней  помощи.  -  Повернувшись  к
Чессе, она невозмутимо добавила:
   - Он похож на меня, так что я не могу заявить,  что  он  не  мой  сын,  а
подменыш, которого подложили в колыбель. Налей мне вина, Керек.
   Осушив кубок, королева заняла место на дальнем конце стола. Во  время  ее
разговора с принцем король не сказал ни слова. Его смех медленно иссяк,  как
иссякает водоем под палящим солнцем пустыни.
   - Я услыхала, что ты здесь, принцесса, и захотела посмотреть на  тебя.  В
часы трапез я всегда выхожу из своих покоев, однако избегаю обедать  в  этом
зале. Как тебе удалось рассмешить короля? Он не  смеялся  вот  уже  двадцать
лет. Я надеялась, что к моему приходу  вы  уже  закончите  трапезу,  однако,
похоже, что это не так. Я вижу, большая часть кушаний оказалась на полу.
   Королева вдруг щелкнула пальцами, и Чесса увидела трех  воинов,  вставших
вокруг ее стула. "Неужели это ее личная охрана?" - подумала Чесса. Вслух она
спросила:
   - Отчего ты не обедала вместе с нами, госпожа?  Королева  рассмеялась.  У
нее был на редкость приятный смех, тихий и мелодичный.
   - Я перестала есть за одним столом с королем с тех пор,  как  он  потерял
все свои зубы. Видишь ли, я отказалась пережевывать за него пищу.
   - А, - сказала Чесса. - Думаю, я бы тоже не согласилась.
   - Я слыхала, что твой отец был некогда глубоким стариком, таким  же,  как
Олрик; Все скальды поют о том, как его омолодил чародей по имени Хормуз. Что
ты об этом знаешь? Ведь ты дочь Хормуза, не так ли?
   - Да, госпожа. Как видишь, на самом деле я  вовсе  не  принцесса.  Король
удочерил меня из благодарности и воспитывал как свое собственное дитя, после
того как мой родной отец, Хормуз, исчез, перенесясь в  таинственное  царство
магии, которого нам, простым смертным, не отыскать и не понять.
   - Что за вздор, -  сказала  королева.  -  Олрик,  ты  знал,  что  она  не
настоящая принцесса? Зачем она здесь?
   - Госпожа, мне жаль, что я не разрешила Рагнору и Кереку услышать то, что
я объявила перед всеми жителями Ястребиного острова. Я сказала им, что я  не
принцесса, что во мне не течет королевская кровь. Ты слышишь меня, Рагнор? И
ты, Керек? Я не принцесса, а обычная, простая женщина. Отпустите меня. Дайте
мне уехать.
   - В глазах света она все равно принцесса, госпожа, -  вмешался  Керек.  -
Разве ты не слыхала, что герцог  Ролло  хочет  женить  на  ней  своего  сына
Вильгельма?
   - Теперь Вильгельм уже не захочет взять меня в жены, Керек.
   - Ты ошибаешься, принцесса.  Ты  по-прежнему  считаешься  дочерью  короля
Ирландии независимо от того, родной он тебе отец или нет.
   - Об этом надо будет поразмыслить, - молвила королева и отпила  несколько
глотков вина из кубка, который поставил перед ней один из трех воинов.  -  Я
полагаю, ты не отравил это вино? - осведомилась  она  у  короля,  который  с
довольным видом поедал толченый горох с медом.
   - Если его кто и отравил, то не я. Я не ожидал увидеть  тебя  за  обедом,
так что можешь пить это вино, не  опасаясь.  А  она  сможет  нарожать  много
детей, - присовокупил он, переводя взгляд на Чессу.
   - Он щупал ее, матушка, - брюзгливо сказал Рагнор. -  Он  мял  руками  ее
живот и бедра, прижимался ртом к ее грудям. Она выходит замуж за меня, а  не
за него, но она позволила ему все это. А если бы я  пожелал  сделать  то  же
самое, она убила бы меня на месте.
   - Прекрати хныкать, Рагнор.
   Король указал пальцем на кусок жареной кабанятины, удержавшейся на  самом
краю блюда, свалившегося на пол.
   - Я хочу этого мяса, - сказал он одной из своих наложниц, и та немедленно
подняла с пола блюдо, разрезала уцелевшую кабанятину и засунула кусок себе в
рот.
   Чесса отвернулась, чтобы не видеть, как она положит мерзкую мясную жвачку
на язык короля. Королева сделала то же самое.
   Потом Турелла встала из-за стола и сказала:
   - Вели перевязать тебе руку, Рагнор. Ты уже заляпал кровью  всю  репу  на
блюде. К счастью, я репу не люблю. С тобой, принцесса, мы увидимся утром. Не
пытайся покинуть дворец.
   Она величаво выплыла из зала, и следом за ней удалились  три  воина,  что
охраняли ее. Король удовлетворенно крякнул и причмокнул губами.
   - Еще кабанятины, - приказал он. Керек встал и учтиво обратился к Чессе:
   - Принцесса, я провожу тебя до твоей опочивальни. Когда они  подходили  к
двери, король крикнул им вслед:
   - Перед тем как ты увидишься с королевой, ты должна явиться  ко  мне.  Не
забывай, что я король. Здесь повелеваю я. Рагнор, позаботься о своей руке.
   Выйдя из зала, Чесса испустила глубокий вздох:
   - Все здесь очень странно, Керек.
   - Да, странно, - согласился он. - Теперь ты видишь,  как  ты  нам  нужна.
Если Рагнор взойдет на трон и станет  править,  как  ему  вздумается,  саксы
разобьют нас наголову и захватят Данло.
   - Надеюсь, что тогда саксы отрубят Рагнору голову и подадут ее на стол на
блюде, как ту жареную кабанятину, которой объедался король.
   На лице Керека мелькнуло страдальческое выражение, однако  он  ничего  не
ответил на этот выпад, а только пожелал Чессе спокойной ночи  на  пороге  ее
спальни, после чего тихо заговорил с двумя стражами, охраняющими дверь.
   Чесса улеглась в кровать, укрылась до подбородка мягким  лисьим  мехом  и
приготовилась поразмышлять без помех.  Однако  тут  она  обнаружила,  что  в
комнате она не одна.
   - Ингурд? - окликнула она служанку. -  Выходит,  ты  все  еще  здесь?  Ты
можешь оставить меня.
   Девушка стояла перед ней, нервно сплетая и расплетая пальцы рук.
   - Но Керек велел мне не отлучаться от тебя, госпожа.  Он  сказал,  что  я
должна держаться почтительно, но при этом мне следует не отходить от тебя ни
на шаг, словно я твоя тень. Он даже сказал, что...
   - Хорошо, оставайся, но где же ты будешь спать? Нет, только не  на  полу.
Скажи стражнику, чтобы он принес тебе соломенный тюфяк.
   Ингурд изумленно раскрыла рот. Неужели ей дадут тюфяк, неужели она  будет
спать на мягкой соломе, а не на твердом полу? Ей с трудом верилось  в  такое
счастье. Но ведь в конце  концов  ее  новая  госпожа  -  принцесса  и  может
отдавать любые приказы. Ложась на тюфяк, первую мягкую постель в ее  краткой
жизни, Ингурд решила, что принцесса вовсе не  сука,  хотя  Рагнор  и  кричал
Кереку, что она именно такая.
   Чесса повернулась  на  бок  и  осторожно  нащупала  нож,  который  тайком
завернула в полотенце и  засунула  под  подушку.  Завтра  утром  надо  будет
как-нибудь прикрепить его к ноге под юбкой, где его никто не увидит.
   Она закрыла глаза и мысленно представила себе Клива. Когда она видела его
в последний раз, его  платье  было  изорвано  и  грязно,  золотистые  волосы
свалялись, ввалившиеся щеки заросли неровной щетиной. От него ужасно  пахло.
Но он все равно был красив, красивее всех мужчин, которых она знала.
   Во время плавания в Йорк она твердо  решила,  что  если  застанет  его  в
живых, то женит его на себе любой ценой. Она не позволит  ему  прожить  свою
земную жизнь без нее. Он пока еще не понимает, какое счастье ему  привалило,
но в конце концов поймет.
   Однако сейчас она пленница, ее держат в неволе. Надо перестать  думать  о
Кливе и о том, как она сделает его  счастливее,  чем  он  того  заслуживает.
Первым делом надо придумать, как спастись от этого недоумка Рагнора.
   Чесса заснула, представляя себе лицо Клива и радуясь тому, что  маленькая
Кири снова рядом со своим отцом. Теперь с ней ничего не случится.

Глава 14

   Перед входом в комнату королевы стояли три вооруженных  стражника.  Чесса
кивнула им в знак приветствия и подождала, пока один из  них  откроет  перед
ней дверь. Когда она вошла, дверь за ней сразу же закрылась.
   Турелла велела ей явится, и Чесса сделала  это  охотно,  поскольку  вчера
вечером поведение  королевы  весьма  ее  заинтриговало.  Она  полагала,  что
Турелла будет ждать ее у себя, однако просторная светлая комната, в  которую
она вошла, оказалась пуста.  Здесь  было  необычайно  чисто,  на  выбеленных
известкой белоснежных стенах  не  заметно  ни  единого  пятнышка  грязи,  ни
малейшего, даже  самого  тонкого  слоя  пыли.  Обстановка  комнаты  королевы
Туреллы состояла из узкой кровати,  одного-единственного  стула,  жаровни  и
стоящего возле кровати громадного сундука. Больше здесь не  было  ничего.  В
дальней стене имелись три окна и узенькая дверца. Чесса подошла к дверце  и,
отворив ее, очутилась в маленьком саду,  обнесенном  высокими  стенами.  Сад
содержался  в  идеальном  порядке.  Кругом   цвели   нарциссы,   маргаритки,
наперстянки и гиацинты. На поверхности маленького пруда, вырытого в середине
сада, плавали самые красивые водяные лилии, которые Чесса когда-либо  видела
в жизни, белые, как снег на зимних полях. Высокие каменные стены, поседевшие
от времени и непогоды, были сплошь увиты плющом, виноградом и ползучей дикой
земляникой.
   Это было чудесное место.  Спокойное.  Безмятежный  уголок,  прибежище  от
житейских бурь. Чесса глубоко вдохнула теплый ароматный утренний воздух.
   - Ты хорошо спала?
   Чесса повернулась и увидела королеву - та только  что  выпрямилась  после
того, как сорвала с куста удивительно яркую красную розу.
   - Нет, я спала плохо. Разве могла я спать хорошо?  Ведь  я  здесь  не  по
своей воле. Я хочу вернуться домой.
   - Ты желаешь вернуться в Дублин? Чесса покачала головой:
   - Мой дом там, где живет Клив, мужчина, которого я люблю. Я хочу  быть  с
ним.
   Королева сощурилась  от  ярких  солнечных  лучей  и  сделала  Чессе  знак
следовать  за  ней.  В  углу  сада  стояла  каменная  скамья,  над   которой
возвышалась старая раскидистая груша.
   Королева протянула розу Чессе:
   - Понюхай ее. Она  великолепна,  не  правда  ли?  Чесса  вдохнула  нежный
аромат.
   - Да, у нее чудный запах. А какой прекрасный цвет!  Эта  роза  не  просто
красная, а ярко-красная, ослепительно красная.
   Королева улыбнулась:
   - Это я вывела ее. Я и сама не очень понимаю, как это у меня  получилось.
Я перепробовала многие хитрости, возясь с  семенами  различных  роз,  и  вот
результат моих усилий.
   - Это удивительно. Я никогда не слышала ни о чем подобном.
   - Мало кто слышал о способах выведения новых сортов роз. Однако теперь ты
смотришь на меня так, словно у меня на плечах вдруг выросла вторая голова.
   - Я не могу понять, куда подевалась женщина, которую  я  видела  вчера  в
пиршественном зале. Ты на нее совсем не похожа.
   - Ах, принцесса, во мне сосуществуют много разных женщин. Это необходимо,
иначе я бы не выжила.
   - Прошу тебя, зови меня просто Чессой. Я вовсе не принцесса. Как  бы  мне
хотелось, чтобы твой муж, король, понял это и отпустил меня!
   - Что ж, хорошо, я стану звать тебя Чессой. Что до моего мужа, то он тебя
ни за что не отпустит. Кстати, что ты подумала о  женщине,  которую  увидела
вчера вечером в пиршественном зале?
   - Вчера вечером  ты,  госпожа,  вела  себя  так,  будто  считаешь  короля
с