аю, как может мужчина лишить меня чего-то. Я знаю, что мужчина может делать женщине больно... Он это имел в виду, когда говорил о лишении девственности?
     - Это, - произнес Сент сквозь зубы. - Нет, конечно, не совсем так. - Он выпустил ее из объятий. - Джул, это все очень сложно. - "Да уж, сложно! Проще и быть не может!" - Тебе... объяснит это твой муж.
     - Значит, я вообще никогда не узнаю, так? "Но ты познала наслаждение и не смогла забыть его".
     - Узнаешь, - уверенно сказал Сент, - непременно узнаешь.
     Джул молчала, опустив глаза. Он нежно обнял ее, как обнял бы своего ребенка.
     - Может, поспишь теперь?
     - Да, пожалуй.
     Сент отвел ее в маленькую комнату для гостей.
     - Если ночью ты услышишь стук в дверь, не обращай внимания. Это мои пациенты. Поняла?
     - Поняла, Майкл.

Глава 8

     - В пятницу мы отплываем на "Каролине". Джул уронила томик стихов Байрона на пол и хотела поднять книгу. Сент остановил ее:
     - Подожди, Джул, дай мне закончить. Я, естественно, поеду вместе с тобой. В Лахаине мы будем примерно через две недели.
     - Я знаю, сколько на это требуется времени. - В ее голосе была слышна горечь. Джул судорожно сжала подлокотники кресла, так что суставы на пальцах побелели.
     - Я понимаю. Ты снова будешь со своей семьей. - Сент прошел в гостиную.
     "А потом ты уедешь, и мы больше никогда не увидимся".
     Джул проводила его взглядом. Маленькая комната казалась еще меньше в его присутствии. На мгновение она представила его в тех старых, изношенных трусах, увидела загорелые длинные мускулистые ноги. Джул представилось, как он ныряет вслед за ней, как они брызгаются и смеются вместе. Она ощутила тепло глубоко в животе. Джул не поднимала глаз, чувствуя, что Майкл следит за ней. Может, надо смотреть ему прямо в глаза? Возможно, он прочитает ее мысли и останется с нею. Но нет, взгляд его был неумолим: он заранее был готов отклонить любое ее возражение. Как же объяснить ему, что она уже не ребенок?
     Глубоко вздохнув, Джул наклонилась в кресле.
     - Майкл, я хочу остаться в Сан-Франциско. Я могла бы найти работу, и тебе не пришлось бы нести ответственность за меня.
     Сент нахмурился.
     - А кто же тогда нес бы за тебя ответственность?
     - Я уже давно не ребенок, несмотря на то что тебе очень нравится так думать. Я взрослая женщина, и я...
     - Я и не говорю, - перебил Сент, глядя на ее сжатые кулаки, - что ты ребенок. Но ты вернешься в Лахаину, и все закончится, Джул. Твоя семья... в ней твое место.
     - Майкл, я могла бы помогать тебе, правда. Пожалуйста, выслушай меня...
     Сент снова перебил, не в силах выслушивать ее мольбу:
     - Джул, прошу тебя, пойми меня. Я стараюсь делать так, как лучше для тебя.
     - Я могла бы быть твоей любовницей. Сент остолбенел.
     - Кем?!
     - Твоей любовницей, - спокойно повторила Джул. - Джеймсон Уилкс объяснил мне, что любовница принадлежит только одному человеку и этот человек заботится о ней. Так что я могла бы жить здесь, ты бы обо мне заботился, а я выполняла бы все, что положено любовнице.
     Сент недоуменно воззрился на нее. Наверное, он должен был поблагодарить Уилкса за то, что тот не лишил Джул неведения и наивности за те две недели, что был с ней.
     - Джул, - терпеливо спросил он, - а Уилкс не сказал тебе, что положено выполнять любовнице?
     - Нет, не сказал. Я сказала, что для меня любовница звучит, как проститутка, и я не собираюсь заниматься этим. - Джул опустила голову, поняв, что сама же себя выдала. - Не собираюсь с кем попало, - быстро поправилась она, - только с тобой.
     - Понятно, - сказал Сент.
     "Если бы я мог как-нибудь поделикатнее обратить это в шутку", - в отчаянии думал он.
     - Понимаешь, Джул, я всего лишь бедный врач, и любовница мне не по карману. А если бы ты была моей любовницей, тебе пришлось бы носить ужасные платья типа того, в которое нарядил тебя Уилкс, и душиться едкими духами. Ты ведь не согласна на это?
     - Разве я не могла бы быть просто сама собой? - Ее голос был настолько безыскусным, что Сент не мог не улыбнуться, вспомнив юную девочку, задававшую вопросы по любому поводу. Если ее что-то интересовало, она всегда добивалась объяснений. Сенту нравилось поддразнивать ее.
     - Конечно, не могла бы. Любовница - это птица совершенно другого полета. Простота и изящество здесь недозволительны, для любовниц существуют особые правила.
     Джул недоверчиво посмотрела на него:
     - Я тебе не верю. Ну и что же это за правила?
     - Прежде всего леди не может быть любовницей. Любовница - изгнанница, она лишена всяких прав, подвергается опасности. Да и мужчина, с которым она живет, заботится о ней только до тех пор, пока она ему не наскучит. Джул, в этом мало приятного.
     - Но с тобой бы было приятно, Майкл, - сказала она, вздохнув.
     Сент подошел к ней, помог подняться с кресла и нежно обнял за плечи.
     - Джул, мне не нужна любовница. А ты не создана для того, чтобы быть ею. Ты красива, нежна и заслуживаешь, того, чтобы иметь свои дом, мужа, детей. А все остальное - вздор, так что даже не думай об этом.
     - У тебя уже есть любовница?
     Сент вспомнил Джейн; Джейн для него была совсем другим. Джул заметила выражение его глаз и почувствовала огромное желание ударить эту незнакомку.
     - Нет, - сказал он твердо, - у меня нет любовницы.
     Джул смотрела на него с недоверием, однако знала, что Майкл никогда не лгал ей. "Интересно, что он сделает, если я его поцелую?" - подумала она. Прикоснувшись кончиками пальцев к его щеке, она заметила:
     - Ты мне нравишься без бороды.
     Сент почувствовал, как в нем все перевернулось - и не из-за ее нежного прикосновения или слов, а от необыкновенно живого выражения ее изумрудных глаз: точно так же Джул смотрела на него, когда он гладил и ласкал ее. Сент не мог выбросить этот образ из головы: длинные ресницы вздрагивали, она стонала, изгибаясь, словно хотела стать его частью.
     Сент резко выпустил Джул из своих объятий, ругая себя и безнадежно пытаясь улыбнуться.
     - Ты мне тоже нравишься без бороды. Она улыбнулась не менее натянуто, чем он.
     - Помнишь, ты говорил, что я выйду замуж и у меня будут дети?
     - Помню.
     - Значит, для этого я уже достаточно взрослая?
     - Достаточно.
     - Тогда, Майкл, ты не имеешь никакого права указывать, что мне делать. Я уже взрослая женщина и в состоянии сама принимать решения. Так что я останусь в Сан-Франциско. А если ты не хочешь быть со мной, я просто...
     - Попадешь в руки Уилкса меньше чем через сутки.
     - Я куплю ружье и застрелю его.
     Сент посмотрел на нее так, как будто собирался задушить.
     - За последние пять лет ты стала слишком много болтать.
     - Ты знаешь, что я всегда много болтала. И не думай, что этими разговорами ты смог отвлечь меня. Я ни капельки не отвлеклась.
     - Все, Джул, разговор окончен. Сделаешь так, как скажу я.
     - Но...
     Сент легонько приложил ладонь к ее губам:
     - Хватит. Прошу тебя, доверься мне.
     Он был неумолимым, и Джул поняла, что проиграла.

Лахаина

     В Лахаине не было естественной гавани, только открытый рейд. Каким бы ни было направление ветра, корабли могли подходить и уходить из этого городка; не требовался и лоцман. "Каролина" прошла через канал между Мауи и Молокаи, а затем пассаты понесли корабль к Ланаи и Лахаине. Сент и Джул стояли на палубе, наблюдая, как начальник порта взбирался на борт, чтобы отдать капитану Раферу копию портовой инструкции. Спасательные лодки и торговцы ждали, чтобы отвезти часть пассажиров и матросов в город, а оставшимся на борту продать товары.
     - Я уж и забыл, как здесь красиво, - сказал Сент, глядя на пышные зеленые холмы за Лахаиной. Он не ждал, что Джул ответит. - Джул, а правду говорят, что Камегамега (Король Гавайских островов в 1810 -1819 годах) работал здесь, чтобы показать своим подданным достоинства труда?
     - Я ничего об этом не слышала, - сдержанно проронила она. - Но думаю, это красивая легенда делает его благородным, и все такое прочее.
     Сент молчал, мучительно придумывая, как бы развлечь Джул, заставить ее радоваться, что она вернулась домой, но ничто не помогало. Его живая, веселая девочка ушла в себя.
     Он почувствовал, что терпение его на исходе. Джул словно установила между ними крепкую, непробиваемую стену. Во время путешествия она была неизменно вежливой и абсолютно чужой.
     Сент так ничего и не узнал о двух неделях, проведенных ею с Уилксом. Даже когда он сам спросил ее об этом три дня назад во время единственного за все путешествие шторма, она ничего не ответила. С началом шторма пассажирам понадобилась помощь врача, так что Сент не видел Джул в течение целых суток.
     - Я смертельно устал, - сказал он ей.
     - Заметно. - Она отвечала, не оборачиваясь.
     - Спасибо за заботу, - сухо поблагодарил Сент. Джул посмотрела на него:
     - Надеюсь, эти пассажиры с позеленевшими от морской болезни лицами хорошо заплатили тебе. Теперь ты сможешь купить себе в Лахаине проститутку.
     Сент остолбенел и автоматически покачал головой.
     - Ну что ты, доктор. Это же всего на одну ночь. Она обойдется не так дорого, как любовница.
     - Ты всегда становишься такой саркастичной, когда не добиваешься своего?
     В его карих глазах была видна страшная усталость, но Джул быстро отогнала от себя нахлынувшее чувство сострадания.
     - Да, всегда, особенно если тот, кто принимает решение, - слепой осел.
     Улыбнувшись, Сент отвернулся и стал смотреть на бескрайние океанские просторы.
     - По-моему, последней женщиной, которая получала удовольствие, когда обзывала меня, была моя мать. Но она делала это, разумеется, в шутку.
     - Уверена, что твоя мама долго смеялась, родив тебя. Потому и назвала тебя Улиссом - из мести.
     - Мне не за что винить ее. - Сента слова Джул совершенно не задели. - Я весил одиннадцать фунтов. Моя бедная матушка говорила, что настоящий Улисс, по книжкам, искал свой дом в течение двадцати лет и что она после девяти месяцев беременности чувствовала себя так же, как он после тех двадцати лет.
     - Я и говорю, месть.
     - Но не забывай, что она смягчила мое имя Майклом. Оно-то вполне безобидно.
     Это имя не было безобидным, это было самое красивое имя в мире!
     - Лидия говорила мне, что она могла нажить целое состояние, если бы только узнала твое настоящее имя.
     - Мои друзья никогда не сдаются. Это стало уже своего рода конкурсом. Они выдумывают самые разные ловушки, чтобы я попался в них. - Сент повернулся и облокотился на перила. - Боже мой, как я устал! Считается, что врач должен вылечить кого угодно от чего угодно. Как я могу справиться с морской болезнью!
     - Я могла бы помочь тебе, - робко предложила Джул.
     - Спасибо, но даже я едва сдерживаю тошноту от ужасного запаха в каютах. Не хочу, чтобы цвет твоего лица стал зеленым, а он стал бы, я гарантирую.
     - Меня никогда не тошнит, - уверенно сказала Джул, как говорят молодые люди, считающие, что болезнь всего лишь слабость.
     - Я очень рад за тебя... Джул, - продолжил он после минутного молчания, - твоя подруга Канола - люди Уилкса изнасиловали ее?
     Она обомлела, как будто Сент крикнул ей в ухо какую-то непристойность, вспомнила вопли Канолы, омерзительного человека со спущенными штанами и попыталась отогнать от себя страшные воспоминания.
     - Не знаю, - выговорила она наконец, - Уилкс оттащил меня в каюту, сказав, что не даст в обиду. - Она не совсем хорошо представляла, что значит изнасиловать, но боялась спросить.
     "Слава Богу, - думал Сент, - она не видела этого". Он и не сомневался в том, что Канолу изнасиловали.
     - Так что же случилось? - Он старался говорить самым обычным тоном.
     Джул пыталась оставаться спокойной, но ей это с трудом удавалось.
     - Она выпрыгнула за борт, но берег был слишком далеко.
     - Мне очень жаль. - Сент хотел бы сказать еще что-нибудь, но не находил слов. Он продолжал очень спокойно, как будто разговор шел о погоде:
     - Я знаю, что однажды еще до вашего прибытия в Сан-Франциско Уилкс накачал тебя наркотиками, прикасался к тебе и целовал.
     - Нет!
     - Ты сама рассказала мне, Джул.
     - Нет, - повторила она. Мороз пробежал по ее коже от слов Сента.
     - Джул, я не хочу, чтобы тебя мучило то, что произошло. Не бойся поделиться с другом, это помогает. Расскажи мне о том, что он с тобой сделал. Тогда тебе будет легче забыть.
     Джул набросилась на него:
     - Да какое тебе дело до того, что он со мной сделал? Ты хочешь услышать все в деталях? Ничего себе друг!
     - Джул, что он сделал? - снова спросил Сент, не теряя самообладания. Он слышал знакомый страх в ее голосе и знал, что храбрость в гневной тираде была напускной, что это лишь защитная реакция.
     - Думаю, - сказала она, наконец взяв себя в руки, - пора называть тебя Сентом. Это имя очень подходит к роли, которую ты играешь, - святой, полный заботы и понимания, желающий, чтобы бедное маленькое существо забыло этот кошмар! Иди к черту, Сент!
     Сент считал себя уравновешенным человеком. Только однажды, когда ему было четырнадцать лет, он вступил в драку с другим мальчиком и одним ударом сломал тому челюсть. Сейчас он был взбешен. Ему очень хотелось бы изменить своим правилам и хорошенько всыпать этой девчонке. Но Сент молчал, сказать ему было нечего.
     Джул указала на стайку ярко одетых женщин на пристани:
     - А вот и проститутки. Только что-то моего отца или его дружков не видно; как правило, они появляются на берегу, когда приходит какой-нибудь вельбот, и разглагольствуют о сатане, зле и заразе.
     - Я мало знаю о сатане, - Сент говорил спокойно, не обращая внимания на горькую иронию в голосе собеседницы, - но вот о болезни я знаю гораздо больше других. - Он увидел, что двое матросов, сидевших на веслах торгового судна, уже кричали и махали руками женщинам на берегу.
     В порту стояло еще около полудюжины судов, большинство из них - китобойные. На берегу суетились торговцы, сновали люди в черных рясах. "Предприниматели или священники, - подумал Сент, - или никому не нужные дипломаты с Оаху".
     - Идем, - сказал он, помогая ей сойти с судна. Рука ее была холодной и влажной. - Джул, я - с тобой, - успокоил Сент.
     Она приняла его помощь, но вскоре отдернула руку. Они шли по Варфстрит. Сент бросил взгляд на крепость, построенную в начале тридцатых и используемую теперь в основном в качестве тюрьмы. Она была ужасно обшарпанной, обветшавшей. Дом Дуайта Болдуина на Франт-стрит, напротив, был как с картинки, а сад перед ним - цветущий и ухоженный. Когда Сент жил в Лахаине, он водил дружбу с Болдуином, священником-миссионером и врачом. Сент хотел было спросить Джул о старом друге, как вдруг она сняла шляпку и встряхнула головой.
     - Джулиана! Бог мой, неужели это ты!
     Сент обернулся и увидел молодого человека, который уставился на Джул как на привидение. Это был Джон Бличер, сын плантатора. Действительно, он больше не был прыщавым и стал очень привлекательным юношей, хорошо сложенным, с открытым лицом, но в этот момент он был бледен как смерть.
     Джул была невозмутима. Она придвинулась ближе к Сенту и спокойно сказала:
     - Привет, Джон. Как твои дела? Видно было, что Джон ужасно взволнован.
     - Сент? Доктор Моррис? Это вы? Джулиана, что случилось? Все считали тебя мертвой. Тело Канолы... ну, его выбросило на берег, а так как вас видели вместе, мы думали...
     - Я знаю, - перебила его Джул. - Канола мертва, а я - нет. Я... я выжила.
     - Я не совсем понимаю. - Джон хотел броситься к этой бледной красивой девушке, которой он добивался в течение двух последних лет. Но что-то странное было во всем этом. Что она делала с Сентом Моррисом? Ведь он уехал пять лет назад.
     - Джон, - вмешался Сент, - может, поможешь нам с багажом? Я собираюсь отвести Джул домой.
     - Джул?.. Ну да, конечно же.
     Джон взял у Джул один небольшой чемодан. "Нет, - подумал Сент, - ей нельзя выходить за него замуж. Он не подходит ей, не поймет ее. Он замучает ее своими ласками и загубит ее душу".
     Сенту не понравились собственные мысли. В конце концов это его не касалось. В Лахаине он задержится на два дня, пока "Каролина" будет в порту, а потом вернется в Калифорнию. Больше они никогда не увидятся. Но что-то в глубине души восставало против этой мысли.
     Дом Этьена Дюпре находился всего через квартал от дома Болдуина, на Луакини-стрит. Он стоял в глубине улицы; белые ставни светились на солнце. Сент почувствовал, как Джул затаила дыхание, увидев своего брата Томаса, который помахал рукой Джону Бличеру и тут увидел сестру. Томас взвизгнул, бросился со всех ног к Джул и чуть не задушил ее в объятиях.
     - Томас, - шептала Джул, уткнувшись в его плечо.
     Сент увидел, как распахнулась дверь дома, и Аурелия Дюпре вышла на узкую террасу. Она схватилась за грудь и потеряла сознание. Сент и забыл, что эта женщина всегда была склонна к депрессии и истерии. Жалкая одежда и тугой корсет вовсе не делали ее привлекательной.
     Когда Сент подошел к ней, кругом уже копошились люди и стоял дым коромыслом.
     Сент успел забыть, как неприятен был ему Этьен Дюпре. В этом угрюмом человеке не было ни капли радости, казалось, он задался целью нагонять на людей тоску. Этьен был высоким и худым, а суконный костюм придавал ему мрачный вид. Его глаза были серыми и холодными; во взгляде отсутствовала живость, которая играла в глазах его дочери. Черные волосы с проседью заметно поредели.
     Семья сидела в гостиной: мать Джул всплескивала руками, старшая сестра Сара молчала, поджав губы, Томас вел себя, как обычно: сидел по-турецки на полу возле ног Джул. Чертами лица он очень походил на отца, но был таким же веселым и открытым, как сестра.
     Этьен Дюпре молча стоял у камина, в котором никогда не зажигали огня. Отец сдержанно обнял Джулиану - на мгновение Сенту даже показалось, что отец Джул переживал за младшую дочь, тосковал по ней.
     - Как к вам попала моя дочь? - спросил Этьен Сента.
     Сент посмотрел на Джул и улыбнулся.
     - Ваша семья - самая счастливая в мире, ведь ваша дочь жива и невредима.
     Он не успел больше вставить и слова, как преподобный Дюпре перебил. Голос его стал еще холоднее:
     - Мы думали, что Джулиана утонула. Ей запрещено было плавать, но это уже отдельный разговор. Я хотел бы знать, что с ней случилось и как она попала к вам.
     - Меня похитил человек, который хотел меня продать, - сказала Джул. - Он увез меня в Сан-Франциско, а Майкл спас меня.
     Миссис Дюпре охнула, и Сент начал уже молиться, чтобы она снова не потеряла сознание.
     - Похитил?! - завизжала Сара. - Как это похитил? Зачем кому-то понадобилось тебя похищать?
     Джул любезно и охотно отвечала:
     - Его зовут Джеймсон Уилкс. Думаю, отец, ты встречался с ним. Я показалась ему привлекательной, и он увез меня в Сан-Франциско. Он хотел продать меня мужчине в качестве любовницы.
     - Негодяй! - проревел Томас. - Я убью его!
     - Томас, помолчи, - сказал преподобный Дюпре. - Значит, получается, - продолжал он, глядя на дочь, - что ты провела две недели в компании этого злодея и он развращал тебя.
     Джул побледнела.
     - Что значит "развращал"? Если ты имеешь в виду, что он надругался надо мной, то это не правда. Он хотел сохранить мою девственность, чтобы выручить как можно больше денег.
     - Как ты смеешь говорить такое в присутствии матери и сестры?! Боже, за что мне это...
     - Достаточно. - Сент поднялся. Вид у него был грозным благодаря размерам, а голос заставил Дюпре замолчать. - С вашей дочерью все в порядке. Ее не развращали, и, даже если бы это и случилось, вы не должны были так реагировать. Единственное, что имеет значение, - ваша дочь снова с вами.
     Этьен Дюпре ничего не ответил. Несмотря на все его старания, девочка получилась своевольной, в точности как ее рыжая бабушка. Она не должна была возвращаться. Ярость захватила его, ярость и стыд. Он еще раз взглянул на дочь и вышел из ком