дочь по щеке, но, вспомнив, что она уже не ребенок и почти не знает его, он смущенно откашлялся.

Вашингтон, округ Колумбия

"Орел приземлился"

     Ни одной утечки Поверить невозможно, но это так. Ни одного любопытного взгляда за время короткого перелета в Вашингтон и поездки до Джорджтауна, в маленький ресторанчик со странным названием "Орел приземлился". Ни единого представителя прессы, телевидения, даже репортеры "Вашингтон пост" и то отсутствовали.
     - Невероятно, - восхитился Томас, входя в месте с Беккой в уютный английский паб. - Никаких вспышек!
     - Слава Господу, - отозвался Адам.
     Эндрю Бушмен, назначенный директором ФБР шесть месяцев назад после неожиданной отставки прежнего руководителя, казался настоящим великаном, несмотря на некоторую сутулость. Круглая лысина на макушке, окруженная венчиком седых волос, придавала ему сходство со средневековым монахом Он уже сидел за небольшим круглым столиком в глубине ресторанчика и, увидев приближавшуюся троицу, вскинул мохнатые брови.
     - Мистер Мэтлок, полагаю? Вы оторвали меня от важных дел. Я пришел только по просьбе Гейлана Вудхауса, заверившего, что речь идет о покушении на губернатора Нью-Йорка. Мои люди ведут расследование, и я хотел бы узнать, каким образом тут замешано ЦРУ.
     Из-за псевдояпонской ширмы показался Гейлан Вудхаус, стройный шестидесятитрехлетний мужчина небольшого роста. Он поднялся из низов на самый верх благодаря своему блестящему уму. Когда-то его считали лучшим разведчиком в мире, потому что он не знал ни провалов, ни неудач и умел оставаться совершенно незаметным. Он занимал пост директора ЦРУ уже четыре года.
     - Спасибо, - поблагодарил Томас, пожимая руки сначала Бушмену, потом Вудхаусу. - Это моя дочь Ребекка, волею судьбы оказавшаяся в центре настоящего кошмара, и помощник Адам Каррадерс. Гейлан, благодарю за то, что замолвили за меня словечко перед мистером Бушменом.
     Вудхаус пожал плечами:
     - Я знаю вас, Томас. Если вы просите о помощи, значит, дело не терпит отлагательства. Надеюсь, вы правы, и пора вводить ФБР в курс.
     - Пора, - согласился Томас.
     Директора смерили друг друга настороженными взглядами, выдавили дружеские улыбки и вежливо поздоровались.
     - Мистер Холи и мистер Кобб не смогут присоединиться к нам, - начал Бушмен, - но я подозреваю, что вы с самого начала это знали, поэтому требую, чтобы всю необходимую информацию переслали в Нью-Йорк, как только будет можно. А теперь закажите мне мартини, и мы все обсудим.
     Бекка все отдала бы за бокал вина, но лекарства, которые она принимала, были не совместимы с алкоголем. Даже пиво, которое пил Адам, было под запретом. Она молча вытерпела целых четыре с половиной минуты светской болтовни. Наконец Вудхаус спросил:
     - Что у вас есть на Кримакова, Томас?
     Брови мистера Бушмена мгновенно взлетели вверх:
     - Это имеет что-то общее с покушением на губернатора?
     - Конечно, - ответил Гейлан. - Томас?
     Томас честно поведал историю агента ЦРУ, вступившего в схватку с русским разведчиком и по нелепой случайности застрелившего его жену. Бекка почти не слушала, думая о том, какой могла бы быть жизнь ее матери, если бы отец не оказался в том Богом забытом месте, пытаясь обезвредить Василия Кримакова.
     - Гейлан, разумеется, все знал. Мы собираемся подключить ФБР только потому, что пытаемся доказать: Кримаков все еще жив и именно он пытался убить губернатора. Собственно говоря, мы уверены, что это был он, - закончил Томас.
     Эндрю откинулся на спинку стула, рассеянно вертя в руках бокал.
     - Но он охотится за вами. При чем тут Бледсоу? Что-то никак в толк не возьму... О Боже... Мэтлок... Вы та самая Ребекка Мэтлок, которая скрылась от полиции?
     - Да, сэр, это я.
     Эндрю, забыв о мартини, подался вперед:
     - Ладно, Томас, выкладывайте все, даже то, о чем Гейлан не имеет понятия.
     - Кримаков хотел выманить меня из укрытия. Не пойму как, но он узнал, что у меня есть дочь, и стал ее преследовать. Всячески терроризировал и под конец похитил.
     - Надеясь добраться до вас.
     - Совершенно верно. Он хочет расправиться со мной и Беккой. Все остальное: работа под маньяка, покушения, убийства - просто спектакль, стремление доказать миру, что он умнее и изобретательнее полиции, ФБР и ЦРУ, вместе взятых. Слава Богу, моей жене он уже ничего не сможет сделать. Она умерла, а меня не было рядом...
     - Так вот, джентльмены, - добавил Адам, - мы узнали, что тело Кримакова кремировали, и засомневались, действительно ли он погиб. Однако человек, похитивший мисс Мэтлок, кое-что прошептал, прежде чем выкинуть ее из машины.
     - "Передай от меня привет своему папочке", - вставила Бекка.
     - Теперь нам все ясно, - продолжал Томас. - На Крите сожжен кто угодно, только не Кримаков. Мы потратили много времени, пытаясь установить, так ли это. Сейчас ваша помощь ним жизненно необходима, Эндрю. Под вашим началом служит немало талантливых людей. Прошу вас бросить все силы на поиски этого маньяка. Сейчас один из агентов пытается установить, где Кримаков жил на Крите. Мы просим послать несколько человек, чтобы как можно тщательнее ее обыскать.
     - Я со своей стороны, - подхватил Гейлан, - немедленно отправляю своего агента, женщину, которая сейчас работает в Афинах, на Крит. Пусть все проверит. Она прекрасный специалист и имеет немало связей в греческой полиции. С ними у нее не будет никаких проблем.
     - Квартиру ищет Диллон Савич, - признался Томас. Эндрю Бушмен укоризненно качнул головой:
     - Интересно, почему я ничуть не удивлен? Савич - один из лучших моих работников. Насколько я понимаю, вы сказали это для того, чтобы я немного остыл, прежде чем влепить ему по первое число?
     - Верно, - кивнул Томас. - Я знал Бака, отца Савича. Поэтому и попросил его сына о помощи. Он и Шерлок в самой гуще событий.
     Эндрю тяжело вздохнул и осушил бокал.
     - Так и быть. У меня полно дел. Нужно дать задания людям, обговорить планы. Как насчет нью-йоркской полиции?
     - Почему бы не оповестить и их? - спросил Томас. - Пусть Холи свяжется с местными копами.
     - Холи - самая подходящая кандидатура, - согласился Бушмен. - Крепкий орешек, он умеет обращаться с местными. И прет напролом, как танк, если это необходимо. Хорошо, джентльмены, будь по-вашему - раззвоним всему свету.
     - Тогда... - Гейлан, не договорив, потер заурчавший живот. - Мы забыли заказать ленч, - посетовал он. - Хочу гамбургер, много-много непрожаренного мяса - словом, того, что моя жена, благослови Господь ее доброе сердце, строго-настрого мне запрещает.
     - Нужно обо всем договориться, прежде чем эта история попадет в прессу, - предложил Эндрю, изучая меню. - Только таким образом можно держать все под контролем.
     - Точно, - поддержала его Бекка.

Глава 22

     Черный правительственный лимузин медленно катился по Белтуэй. До часа пик оставалось еще немного времени, и движение было не слишком оживленным. Солнце пекло невыносимо, и было очень жарко, хотя в машине работал кондиционер. Водитель, подхвативший их у ресторана, не проронил ни слова. И никаких признаков папарацци. Вот и прекрасно. Скоро репортеры набросятся на них, как стая хищников.
     Адам, что-то напевая, отключил телефон.
     - Томас, тот снимок, который вы просили у Гейлана Вудхауса, сейчас будет. Гейлан жалеет, что не сразу сумел его найти.
     Томас, изучавший профиль дочери, повернулся к Адаму:
     - Я рад, что его все-таки нашли. Боялся, что придется вызывать художника и составлять фоторобот.
     - Сэр, - робко осведомилась Бекка, - вы действительно один из начальников отделений ЦРУ?
     - Не совсем. Я управляю агентством, тесно связанным с ЦРУ. Мы делаем приблизительно то же, чем занимались во времена "холодной войны". Но теперь я почти не выезжаю за границу, тем более в горячие точки - Хотелось бы взглянуть на фото Кримакова. Может, увижу что-то такое, что нам поможет. Кстати, он говорил по-английски, сэр?
     Если Томас и заметил, что она ни разу не назвала его папой или отцом, то ничем не выдал этого. Кто он для нее? Неожиданно восставший из мертвых, давно похороненный призрак. Его не было рядом, когда умирала ее мать. Ей одной пришлось выстоять против маньяка, сражаться с ужасами, ставшими повседневной частью ее жизни.
     На этот раз приступ боли оказался настолько острым, что Томас едва не задохнулся. Нужно рассказать дочери, что много лет они с Эллисон обменивались письмами и телеграммами.
     - Говорил, - выдавил Томас. - И бегло. Он даже учился в Оксфорде. В юности слыл прожигателем жизни. Как же он презирал нас, избалованных детей Запада! Так он называл своих однокурсников. Я всегда наслаждался поединками с ним. Мы старались перехитрить друг друга, но победителей не было, пока он не привез с собой жену. Идиот использовал ее в качестве прикрытия. Пикники, экскурсии, рестораны... он делал вид, что находится в отпуске. На самом деле у него было задание убить немецкого промышленника Рейнгольда Кемпера.
     - Кримаков... - протянула Бекка, словно думала, что, произнеся его имя, она увидит ясный образ этого человека. - Он говорил с легким британским акцентом, но очень бегло. Судя по голосу, он не слишком стар. Кримаков твой ровесник?
     - Чуть старше. Не больше, чем на пять лет.
     - Что-то тут не сходится... Нет, все равно не знаю. Томас вздохнул:
     - Как несправедливо, что в жизни нам все дается нелегко. Годы ушли у него на то, чтобы тщательно спланировать каждый ход. Изучить меня. Он знает все обо мне куда лучше, чем я о нем. И когда он нашел тебя, то понял, что пора вступить в игру.
     - Интересно, где он теперь, - пробормотала Бекка. - Ты в самом деле полагаешь, что он все еще в Нью-Йорке?
     - Куда ему деться? - ответил за Томаса Адам. - Он наверняка намеревается проникнуть в больницу и заранее потирает руки, предвкушая, что вы будете с дочерью, Томас.
     - Прекрасная мысль, Адам! - похвалил Мэтлок. - Пустить слух, будто Бекка по-прежнему в больнице, под надежной охраной, и еще не оправилась от потрясения, - это именно то, что нам сейчас нужно! Надеюсь, он поверит и явится туда. Переодетым, конечно.
     - Наверняка так и будет, сэр, если только он не догадается о ловушке. Сами понимаете, он не глупее нас. Вполне может сообразить, что к чему.
     - Я тревожусь за тех людей, что изображают нас в больнице, - пожаловалась Бекка. - Он... - Она запнулась, стараясь подобрать нужное слово:
     - Он не совсем нормален. Что-то есть в нем такое... пугающее и неприятное.
     - За агентов не беспокойся, - отмахнулся Адам. - Они профессионалы, прекрасно натренированные и очень опытные. Они знают, что делают. Кроме того, ФБР установило видеокамеры, теперь никто не войдет и не выйдет из больницы незамеченным. Доктора и медсестры появляются в палате только в определенные часы. Наши парни будут настороже. Тайный агент, мисс Марлейн, которая изображает тебя, Бекка, готова к встрече с ним. У нее под подушкой "зигзауэр" девятого калибра.
     - Каждый день к больнице станет подъезжать черный правительственный автомобиль, из которого будет появляться мужчина, похожий на меня, - добавил Томас.
     - Надеюсь, Кримаков все-таки попытается пробраться в больницу, - сказал Адам. - Представляете, как было бы чудесно, если на этом все и кончится!
     - Но он сумел вырубить Чака, - возразила Бекка. - Пока ему все удается.
     - Она права, Адам, - согласился Томас. - Василий, как я уже сказал, отнюдь не дурак и блестящий импровизатор. Если утечек не будет, вполне возможно, что он попадет в капкан. Но даже если его и удастся одурачить хотя бы ненадолго, у нас останется немного времени, чтобы выработать нечто вроде стратегии.
     - Если он не появится в Нью-Йорке, - кивнул Адам, - значит, прикатит сюда. Стратегия - это, конечно, неплохо, Томас, но я просто не могу придумать ничего нового. По-моему, мы испробовали все средства.
     - Наверное, стоит объяснить агентам, играющим наши роли, что они имеют дело с бывшим агентом КГБ. Может, это их насторожит? - предложил Томас.
     - Нет, им достаточно знать, что имеют дело с киллером, - не согласился с ним Адам. - Кроме того, они и без того скоро поймут, против кого играют. Думаю, Кримаков сделает очередной ход очень скоро. А может, и ошибку какую-нибудь совершит.
     Адам посмотрел на Бекку, бледную, со сжатыми кулаками. Она плохо выглядела, и это ему не нравилось, но что он мог поделать?
     - Если они не схватят его, - пробормотала она скорее себе, чем им, - о какой стратегии поимки может идти речь?
     Скоро лимузин остановился перед двухэтажным домом в колониальном стиле, стоявшем в глубине улицы, посреди поросшего травой двора на Брикер-роуд, в самом центре Чеви-Чейз. Особняк ничем не отличался от множества таких же по соседству. Типичное жилище среднего класса: большой участок, много дубов и вязов, идеально ухоженные газоны.
     - Ваш дом, сэр. Никто за нами не следил.
     - Спасибо, мистер Симс. Вы, как никто, умеете уходить от преследователей.
     - Да, сэр.
     Томас обернулся к Бекке, молча смотревшей в окно машины, и взял дочь за руку:
     - Я прожил здесь много лет. Адам, вероятно, уже говорил, что об этом доме никто не знает. Судя по действиям Кримакова, он так и не докопался, где я живу. Не волнуйся, здесь мы будем в безопасности.
     Томас невольно бросил взгляд на дуб, росший рядом с домом. Шестнадцать лет назад они с Эллисон вместе посадили его, и теперь дерево, возвышавшееся над крышей на шестнадцать футов, широко раскинуло ветви с резными листьями.
     - Здесь чудесно, - прошептала Бекка. - Хоть бы все завершилось в Нью-Йорке! Не хочу, чтобы он пронюхал, где вы живете, и попытался взорвать этот дом.
     - Вполне с тобой согласен, - улыбнулся Томас, помогая дочери выйти из машины.
     - Мы с мамой всегда жили в квартирах или кондоминиумах, - призналась Бекка, шагая вместе с отцом по дорожке, выложенной красным кирпичом, к широкому крыльцу. - Мама не желала покупать дом. У нас хватило бы денег, но когда я предлагала сделать это, она неизменно отказывалась.
     - Когда у нас с твоей мамой появлялась возможность встретиться, она обычно приезжала сюда. Вот увидишь, здесь все напоминает о ней, - тихо сказал Томас, и в его голосе было столько боли и сожаления, что Адам поспешно отвернулся и сделал вид, будто рассматривает буйно цветущие розовые кусты по обеим сторонам крыльца.
     Он заметил, что в машине, припаркованной в квартале от особняка, сидят два агента. Пусть этот дом и выглядит патриархальным, старомодным жилищем, настоящей обителью тепла и уюта, но скажет ли Томас дочери, что его постоянно охраняют в течение последних двадцати лет?
     - Через три часа стемнеет, - заметил Адам, посмотрев на часы. - Нужно сделать кое-какие звонки, потолковать с парнями в Нью-Йорке, еще раз объяснить им все и предупредить, чтобы были начеку. Я чувствую, что Кримаков скоро попытается проникнуть в больницу. Пусть наши люди точно знают, с кем им придется столкнуться. Всегда существует опасность утечек. Детектив Гордон, например. Уж она-то рада поделиться информацией с первым встречным. Если Кримаков не появится через двадцать четыре часа, значит, понял, что его дурачат.
     Адам оглянулся на Бекку, не сводившую глаз с дома. Наверное, представляет свою мать, стоящую рядом с отцом, их улыбки, взгляды, смех... Только ее не было рядом. Никогда. Ни разу. Они не собирались здесь всей семьей. Только мать и отец. А ее сюда не брали. И теперь она чувствовала себя обделенной.
     - Смой с волос эту идиотскую краску, - попросил Адам Бекку.
     - Верно, - согласился с ним Томас. - У тебя волосы совсем светлые, как у Эллисон.
     - Мама была еще светлее, - покачала головой Бекка. - Так и быть, Адам, поеду в магазин. Кто со мной?
     - Я и еще трое. - Адам был доволен, что лицо Бекки прояснилось и она выглядит чуть веселее.
     В семь часов к Томасу ввалились Диллон с Шерлок, Томми Трубка и Хэтч, якобы для того, чтобы выработать стратегию действий. Но сначала решили попробовать пиццу. Адам, правда, сомневался, что стратегия будет действенной, но так хорошо, что все собрались вместе! Кто знает, какая идея может родиться после горячей ароматной пиццы?
     Диллон нес на плече младенца в памперсе и крохотной белой маечке. Адам окинул Савича взглядом, пощекотал ножку малышу и громко осведомился:
     - Ты отец этого парнишки?
     - Не притворяйся удивленным, Адам, - буркнул Са-вич, легонько растирая спину ребенка. - Эй, Шон, ты уже достаточно проснулся, чтобы врезать этому типу по его смазливой физиономии?
     Шон сунул в рот кулачок, принялся энергично сосать и гордо выставил круглую попку, чем заработал одобрительную улыбку отца.
     - Он почти спит, - шепнула Шерлок, погладив сына по головке, покрытой черным пушком. - Сосет пальцы, когда не хочет, чтобы его тревожили, но при этом знает, что говорят о нем.
     - Ну как, Адам? Достойный противник?
     - Еще бы, - рассмеялся тот. - Так и вижу, как он поднимает по три конверта каждой рукой. Может, даже осилит марку на каждом.
     Он все еще хохотал, когда появился посыльный. Вскоре на столе гостиной лежало десять пицц. Хэтч трудился над самой большой, со стручковым перцем. Выбритая голова поблескивала в свете торшера.
     - Вот это да! - восхитился он. - Остро, сил нет! Черт, язык обжег!
     - Надеюсь, у тебя вскочит волдырь, - буркнул Адам. - Так тебе и надо. Не будь свиньей. Господи, обожаю оливки с артишоками!
     - Нет никакого волдыря, только щиплет немного, - объявил Хэтч, откусывая пиццу снова, и приступил к делу:
     - Все отделения ФБР извещены о Кримакове. Парни из нью-йоркского Бюро отвезли машину, из которой выбросили Бекку, экспертам, и те обследуют каждый дюйм самыми современными приборами. Правда, пока ничего не нашли, хотя я, честно говоря, надеялся, что обнаружится хоть какая-то зацепка. Ничего не скажешь, этот Кримаков - настоящий ас! Точен, осторожен и предусмотрел все. Ролло и Дейв, только вчера выехавшие из Риптайда, послали ФБР все отпечатки пальцев, которые смогли раздобыть в доме Линды Картрайт, все волокна, какие удалось собрать. Но заключения мы пока не получили. Насчет того убийства в Итаке, где он украл машину: детективы прочесали все холмы в поисках свидетелей, но без успеха. Полная неудача.
     Он выругался на непонятном языке, и Бекка вопросительно изогнула бровь. Хэтч слегка покраснел.
     - Немного латышского для разнообразия. Весьма оригинальное выражение, сочное и цветистое, касающееся задней части лошади и всего того, что можно с ней проделать.
     Присутствующие взорвались смехом, и на душе Бекки стало тепло. Она смотрела на людей, о существовании которых до последнего времени не подозревала. На людей, ставших ее друзьями. Вероятно, они останутся ее друзьями навсегда.
     Бекка улыбнулась, глядя на малыша, мирно спящего в переносной корзинке под голубым одеяльцем. Живой портрет отца, если не считать материнских синих глаз.
     Томас тоже смотрел на Шона. Он почти не ел, и Бекка понимала, в чем дело: волнуется за нее, тревожится.
     "Мой отец, - думала она, - как странно выговаривать эти слова. Он живой, настоящий". Разумом она понимала это, но никак не могла осознать до конца в тех заветных глубинах сердца, не сохранивших ни памяти, ни знания. Ничего существенного, кроме пары фотографий, снятых давно, когда и он, и мать были молоды, моложе ее теперешней, и историй, рассказанных матерью. Бесчисленных историй.
     Но и они - лишь воспоминания из вторых рук. Заимствованные. Она поняла это сейчас. Мать повторяла их без конца в надежде, что Бекка запомнит их и сохранит любовь к отцу, которого считала мертвым.
     Но он жив, жив, а мать скрывала это. Только истории, дурацкие истории...
     Бекка пыталась убедить себя, что таким образом мать пыталась ее уберечь, но не могла избавиться от ощущения того, что ее каким-то образом предали, и гнев обиды никак не унимался. Почему они молчали, когда ей исполнилось восемнадцать? Двадцать один? Двадцать пять, наконец?! Неужели в их глазах она не была достаточ