ди Бога, Виола! Если судить по рассказам папы, английские блюда - самые безвкусные в мире!" - думала Фрэнсис.          
     Она низко склонилась над тарелкой, сложив губы в тонкую злую усмешку, и бессознательно крошила кусочек хлеба.
     - Я предпочитаю положиться на искусство вашего повара, - ответил Хок, словно прочитав ее мысли, и поскорее сменил тему, повернувшись к Александру Килбракену:
     - Должен признаться, я восхищен всеми этими доспехами и оружием.
     Он указал на затейливый щит, где красовался девиз рода Килбракен, и прочел вслух:
     - Vivit post funera virtus.
     - Прекрасный девиз, не правда ли? "Доблесть не имеет преград". У наших предков были свои идеалы, даже если история доказала их несостоятельность. Львы с раздвоенными языками, охраняющие шотландскую корону, выглядят непобедимыми, но, к сожалению, только на королевском гербе.
     Хок подумал, что разговор принял щекотливое направление, и ограничился кивком.
     - А как звучит ваш фамильный девиз, милорд? - заинтересовалась Клер.
     - Manu forti. "Наша рука сильна".
     - Как это по-английски! Уж лучше сказали бы прямо: "Наш кулак силен"! - вполголоса съязвила Фрэнсис.
     - Говори громче, Фрэнсис, - обратился к ней отец, удивленный тем, что она решила поучаствовать в разговоре.
     - Я сказала, что суп удался.
     Она произнесла это невыразительно, по-прежнему глядя в тарелку, и Хок невольно окинул ее взглядом. Слава Богу, с носа несчастной дурнушки исчезли ужасающие очки, зато на месте пучка красовалось нечто бесформенное, прикрытое безобразным чепчиком. Интересно, подумал он, видит ли она, что налито в тарелку? Он заметил, что Аделаида смотрит на свою воспитанницу с таким выражением, словно это зрелище озадачивает и веселит ее одновременно.
     Появился Тотл с блюдом чего-то экзотического - предположительно каперсов с гарниром в виде рисовых шариков. Хок совсем было отчаялся, когда узнал в следующей перемене лососину. Это позволило ему хоть немного перекусить.
     Хок понимал, что теперь должен без промедления заняться девушками. Следовало изучить их достоинства и недостатки, и поскорее, если он намерен уложить-
     Ся в срок. Он решил, что с утра пораньше встретится с каждой из них по очереди, но начать вполне можно было сию минуту. Поразмыслив, он задал Виоле вопрос, касающийся ее интересов, и та начала многословно заверять его в своих неоспоримых способностях прирожденной хозяйки дома. Фрэнсис с трудом удержала гримасу отвращения.
     "Ей бы сочинять сказки, честное слово! Такой богатой фантазией наделен не каждый", - подумала она.
     Выслушав Виолу со вниманием, Хок повернулся к Клер, которая от нетерпения даже подалась вперед. Узнав, что гость желал бы познакомиться с ее картинами, она охотно согласилась тотчас их показать. Наконец, понимая, что полностью игнорировать Фрэнсис невежливо, Хок заставил себя прямо взглянуть на нее.
     - А каковы ваши увлечения, леди Фрэнсис?
     Этот надменный, тщеславный красавчик взвешивает товар, прежде чем решить, что купить, возмутилась она. Пусть даже не надеется, что все вокруг станут плясать под его дудку!
     - У меня нет увлечений! - буркнула она, не поднимая глаз.
     - Она играет на пианино и чудесно поет, - быстро сказал Александр Килбракен.
     - Точь-в-точь как собака, что воет на луну, - уточнила Фрэнсис себе под нос, получив от Софии, которая расслышала ее реплику, испепеляющий взгляд.
     - Прошу вас после ужина что-нибудь для нас исполнить.
     Отдавая эту дань вежливости, Хок спросил себя, хватит ли у него сил при этом сдерживать зевоту. Черт побери, это будет похуже, чем дебютантки лондонского сезона, перепуганные до полусмерти, но тем не менее пытающиеся произвести впечатление на потенциального жениха.
     - Какая прекрасная идея! - поддержала София, бросая на Фрэнсис взгляд, не обещающий ничего хорошего в случае подвоха.
     Ужин закончился десертом, который явно не удался. Дорис от волнения перестаралась, добавив в пирог столько шерри, что он вышел плоским и сырым.   
     Хок понял, что, съев кусочек, будет долго мучиться несварением желудка. К счастью для него, граф Рутвен не был рабом условностей.
     - Убери эту гадость, Тотл, - приказал он. - Прошу вас перейти в гостиную, Хок. Если вы не против, мы продолжим наш вечер там.
     Ястреб? Интересно, откуда взялось столь лестное прозвище, подумала Фрэнсис.
     Чуть позже Клер внесла в гостиную несколько своих картин, и Хок с облегчением понял, что может хвалить их не кривя душой. Среди прочего был очаровательный портрет Виолы, сделанный, судя по всему, недавно. Смеющаяся девушка сидела с ворохом цветов на коленях. Портрета Фрэнсис не было. Возможно, при попытке нарисовать ее краски на холсте начинали сворачиваться.
     Виола, хорошо подготовившаяся к такому случаю, позабавила Хока набором местных анекдотов, и тот охотно смеялся, думая: вот в ком живости за троих сразу.
     - А теперь сыграй нам что-нибудь, Фрэнсис, - приказал граф.
     Хоку показалась странной резкость его тона. Фрэнсис понуро поплелась к пианино, а затем неуклюже плюхнулась перед ним. При этом так сгорбилась над клавиатурой, что ее лопатки жалобно выпятились. Боже мой, что за неаппетитное создание, подумал Хок невольно и выругал себя. Было бы несправедливо заранее подписывать приговор всему, что она делала. И он приготовился быть беспристрастным судьей.
     Увы! Голос Фрэнсис был таким же деревянным, как и стул, на краю которого она притулилась. На высоких нотах он почти переходил в визг, заставляя тревожиться по поводу того, как бы в комнате не разлетелась вдребезги вся посуда.
     Все-таки зря я ее не высек, думал удрученный Александр Килбракен. Он встретил разъяренный взгляд жены и пожал плечами
     Хок вежливо поаплодировал, когда Фрэнсис закончила. Он заметил, что ни граф Рутвен, ни София не проронили ни звука в полной тишине отчетливо прозвучало хихиканье Виолы Клер смотрела на сестру с растерянным выражением лица. Чувствуя, что сойдет с ума, если услышит еще хоть ноту, Хок поднялся со стула.
     - Прекрасно, леди Фрэнсис, - сказал он бесцветным голосом. - Вас, леди София, и вас, милорд, я благодарю за чудесный вечер и превосходный ужин. Боюсь, однако, что я слишком утомлен путешествием. Желаю всем доброй ночи.
     Наконец-то один! Поднимаясь по ступеням, Хок вытер платком потный от напряжения лоб. В коридоре, где находилась предназначенная для него комната, немилосердно дуло.
     - Что, милорд, вечер был хорош? - спросил Граньон, изнемогая от любопытства.
     - Ничего ужаснее я просто не могу припомнить!
     Хок прошел к одному из узких окон, отодвинул парчовую гардину и выглянул наружу. Молодая луна едва освещала окрестности, от этого казавшиеся даже еще более унылыми.
     - Я сам себе казался куском мяса на столе в мясной лавке, - объяснил он, устало опуская веки. - Но что самое главное, мне таки пришлось быть очаровательным с мясником! С целым выводком мясников, если быть точным.
     - А молодые леди? Они небось чувствовали себя точно так же, как и вы.
     - Заткнись! - вырвалось у Хока, и он в приступе раскаяния схватил себя за волосы. - Извини, Граньон, я совершенно выбит из колеи.
     - Не убивайтесь так, милорд. Две из них и правда красотки и по-английски говорят очень даже прилично.
     - Тут я с тобой согласен. Любая из них без труда сумеет войти в высшее общество Лондона.
     Он хотел добавить еще что-то, но посмотрел на камердинера и вовремя прикусил язык.
     Фрэнсис притворилась спящей, но уловка не помогла. Виола перенесла подсвечник на столик прямо к изголовью сестры.
     - Перестань притворяться, Фрэнсис! Я знаю, что ты не спишь. Ага, вот и Клер!
     Фрэнсис сдалась и неохотно уселась в постели. Клер бесшумно притворила дверь и прошла в глубь спальни.
     - Папа просто в ярости, - сообщила она.
     - И мачеха тоже, - хихикнула Виола. - А Аделаида сидит, молчит л улыбается.     
     Сестры устроились поудобнее на кровати Фрэнсис, поставив посередине, как в детские годы, поднос с печеньем и чашками горячего шоколада. Все было как прежде - и все изменилось, подумала Фрэнсис со вздохом.
     - Зачем ты так поступила, Фрэнсис? - спросила Виола и, так как ответа не последовало, сказала задумчиво:
     - Не понимаю тебя, честное слово. Граф Ротрмор - красавец, это можно увидеть даже в твои ужасные очки.
     Фрэнсис перекинула через плечо толстенную косу и начала по привычке ее распускать.
     - Да, он красив, но это совершенно не относится к делу, Виола.
     - Когда папа рассказал нам о так называемом долге чести, ты пришла в ужас, - сказала Клер, отставив чашку и кутаясь поплотнее в халат, - но я думала, что ты будешь вести себя благоразумно.
     - Я как раз и веду себя благоразумно, милая сестра.
     - Он богат и знатен... - продолжала Виола, не слушая. - Каждая девушка мечтает о таком муже.
     - Неужели ты не понимаешь, дурочка, что мы ему не нужны? Он просто вынужден сделать одной из нас предложение, вот и все. Неужели ты хотела бы стать женой человека, который совершенно к тебе равнодушен?
     - Айан не был к тебе равнодушен, но ты все-таки отказала ему, - возразила Виола.
     Фрэнсис заметила, как вздрогнула Клер, услышав это неосторожное замечание. Чего ради этот дурень был так слеп? Клер хотела его в мужья, и если бы он предпочел ее... хотя чего ради? У него полным-полно животных, которым нужен ветеринар, а Клер в этом разбирается не больше, чем Виола!
     Фрэнсис знала, что несправедлива к незадачливому ухажеру, но у нее было неподходящее настроение для снисходительности. Она поразмыслила над словами Виолы и наконец сказала:
     - Да, я ему отказала, потому что должно быть что-то большее... что-то особенное... - добавила она с необычайной серьезностью.
     Фрэнсис понятия не имела, что именно имеет в виду, но была уверена, что неизвестное ей "что-то" существует.
     - Вот уж не думала, что ты так романтична, - проворчала Клер. - Из нас троих только я люблю поэзию, но при этом понимаю, что высокие слова не имеют ничего общего с реальным браком.
     - Наш отец любил маму, - возразила Фрэнсис.
     - При чем тут отношения наших родителей, глупая? - фыркнула Виола. - Впрочем, я ничуть не возражаю против того, чтобы ты выглядела как огородное пугало, потому что это оставляет больше шансов на долю остальных.
     - Он такой широкоплечий... и смуглый... - заметила Клер, и по ее телу прошла невольная дрожь.
     - А если присмотреться, то легко заметить, что он высокомерен до крайности! - отрезала Фрэнсис.
     - Просто ему здесь не слишком нравится, - засмеялась Виола. - Но после венчания все будет по-другому. И потом, разве у нас есть выбор? Ни ма-лей-ше-го! Я слышала, как папа говорил Софии, что, кого бы из нас граф ни выбрал, он ни сам не станет возражать, ни нам не позволит. Вспомните о том, что маркиз согласен дать десять тысяч фунтов по брачному договору.
     - Как отвратительно! - воскликнула Фрэнсис.
     - Вот и оставайся в своем маскарадном костюме, если тебе так отвратительно. Лично мне нравится иметь много денег, и замуж я выйду за человека богатого. Я хочу стать заметной, хочу блистать в высшем обществе. Если не об этом, то о чем же еще мечтать девушке?
     Фрэнсис почувствовала внезапную подавленность. "Как это несправедливо!" - подумала она. Она повторила это вслух, добавив:
     - Хотелось бы мне, чтобы женщины могли выбирать, как и мужчины.
     - Разве у нас нет выбора? - удивилась Клер. - Мои дни заполнены рисованием и поэзией, дни Виолы - вышивкой и флиртом. Ты все свое время посвящаешь животным, плаваешь, ездишь верхом и бродишь по холмам. Но всего этого недостаточно. Рано или поздно каждая женщина должна выйти замуж, а если этого не происходит, ее можно только пожалеть. Она вызывает жалость, став обузой для семьи, вырастившей ее. Возможно, это и несправедливо, но так уж устроен мир.        
     - А раз замужество неизбежно, то граф Ротрмор - самая подходящая кандидатура на роль мужа, - подхватила Виола. - Папа был бы рад послать нас в Эдинбург, не говоря уже про Лондон, но у него нет на это денег. А здесь... здесь выбор женихов небогат. - Опомнившись, она бросила в Клер подушкой. - Видишь, что ты наделала! Получается, что мы уговариваем ее прекратить маскарад. Подумай о том, каково будет бедному графу выбирать между тремя красавицами!
     - Клер, - вдруг спросила Фрэнсис, - неужели ты с радостью выйдешь за графа, если он выберет тебя?
     - Да, конечно, и я даже выдержу, когда он... ну, вы понимаете. Титулованный джентльмен должен иметь наследников.
     - Да, конечно, для чего же еще может пригодиться на этом свете женщина, как не для воспроизведения потомства! - процедила сквозь зубы Фрэнсис.
     - А я целовалась с Кенардом, и мне понравилось, - призналась Виола с многозначительной улыбкой. - Думаю, что у графа это получится даже лучше, потому что он опытнее. Вам обеим следовало бы помнить, что мужья-джентльмены научены внимательно относиться к тому, что чувствуют их жены... в этом смысле. Так утверждает Аделаида, и я ей верю. По крайней мере они не ведут себя, как грубые животные.
     - Что за чушь ты мелешь, Виола? Ты хочешь, чтобы граф стал твоим мужем или чтобы он страстно тебя целовал?
     Сама того не желая, после этой гневной отповеди Фрэнсис вновь представила Хока выходящим из озера. Блеск капель на этом смуглом скульптурном теле... Да что же это такое в конце концов!
     - Ну, не знаю... - говорила между тем Виола. - Он такой красивый... а сколько удовольствий может принести жизнь с ним! Балы, званые вечера, светские рауты! Ах ты. Господи Боже, я опять начинаю тебя уговаривать, Фрэнсис!
     - Не "волнуйся, отговорить меня невозможно. Это отвратительно - и точка! Хотелось бы мне...
     Она хлопнула ладонью по подушке и умолкла. Сестры терпеливо ожидали продолжения.
     - Мне бы хотелось встретить человека, достойного уважения. Возможно... возможно, со временем я могла бы полюбить его.
     - А если случится так, - возразила Клер мягко, - что этот человек будет относиться к тебе совсем иначе, чем ты к нему?
     - Ох, Клер, прости меня! Я совсем не хотела...
     - Знаю. И еще я знаю вот что: если граф предпочтет Виолу, я все равно поеду в Лондон. Может быть, там я встречу джентльмена, который ответит мне взаимностью.
     В дверь легонько постучали, и каждая из девушек вздрогнула. Обернувшись, они увидели Аделаиду, которая улыбалась, разглядывая их.
     - Ты, Фрэнсис, выглядишь сейчас просто восхитительно. Когда я проходила мимо комнаты графа, то слышала, как он ходит взад-вперед. Думаю, нас ждет еще много интересных неожиданностей. Однако пора спать, мои милые. Пойдем, Клер.
     Клер послушно соскочила с кровати и последовала за Аделаидой вон из спальни.
     - Что ж, - сказала Виола, зевая во весь рот самым что ни на есть плебейским образом, - пора спать - так пора спать. Мне не улыбается получить к утру синяки под глазами. Постарайся не слишком ворочаться, Фрэнсис.
     Она заснула почти сразу, как свойственно людям поверхностным и здоровым. Фрэнсис долго лежала в темноте, она думала: "Должно быть что-то большее. Что-то большее... но что?"
     Александр Килбракен осадил своего жеребца и махнул рукой в направлении озера Лох-Ломонд.
     - Невозможно насмотреться на эту красоту, - сказал он Хоку. - Взгляните, сколько там мелких островов. Они совершенно необитаемы. Мы с Фрэнсис часто бываем там. Вы не представляете, какое это наслаждение.
     - С Фрэнсис? - переспросил Хок удивленно.
     - Да, - повторил граф Рутвен со значением, - с Фрэнсис.
     Он заметил, как удивлен молодой человек этим его заявлением. Потом тот с пониманием кивнул.
     Легко было предположить ход его мыслей: ничего странного, что такая дурнушка любит уединенные острова. Александр Килбракен перестал развивать тему.
     - Я мылся в озере в день своего приезда, - сказал Хок. - Вода ледяная, но она бодрит.
     У графа чуть было не вырвалось, что Фрэнсис тоже любит плавать в озере, но он предпочел смолчать: вряд ли это прозвучит комплиментом молодой леди. Ни один джентльмен не захочет в жены вульгарную особу с мужскими чертами характера, а именно такое впечатление, без сомнения, начало складываться у их гостя. Где же найти такие слова, которые нарисовали бы настоящий образ Фрэнсис?
     "Любящая и понимающая? Великодушная и добрая? Да, и притом уродливая, как старая ведьма!"
     - Черт возьми! - вслух выругался бедный отец.
     - Что, простите? - удивился Хок.
     - Ничего, милорд. Ага, вот и Алекс на его лошадке! Мохнатая, как медвежонок, не правда ли? Шотландские пони все такие.
     - Папа, папа! Аделаида сказала, что вы с его светлостью выехали на прогулку... доброе утро, милорд! - И мальчик вновь уставился на Хока, словно на восьмое чудо света.
     - Доброе утро, Алекс. Не знаешь ли, леди уже поднялись? - спросил тот.
     - Только Фрэнсис. Она отправилась помогать Роберту. Александр Килбракен подскочил в седле. Не хватало еще,
     Чтобы знатный англичанин узнал о бурной деятельности его дочери в качестве ветеринара! Это прикончит ее шансы скорее, чем весь дурацкий маскарад!
     - Хватит, Алекс! - оборвал он мальчика. - Хок и я вскоре вернемся в замок. Ты уже занимался уроками с Аделаидой? Нет? Тогда не заставляй ее ждать.
     Алекс начал было протестовать, но выражение на лице отца убедило его, что это бесполезно. Он повернул пони к замку и скоро удалился с поникшей головой.
     За завтраком Фрэнсис не появилась. Это подогрело недовольство Килбракена, и он решил, что достаточно закры-нал глаза на ее вольности. Что за дуреха! Придется поставить
     Ей ультиматум и...
     - Александр!
     - Что, моя дорогая?
     - Виола и Клер приглашают его светлость вместе поехать сегодня с визитами. Встречаются Кембеллы и Дагельсы.
     - Что ж, превосходно, - одобрил Александр Килбракен без особого энтузиазма.
     Перед возвращением в замок Хок переговорил с ним о том, что собирается устроить нечто вроде экзамена каждой из девушек. Поскольку Клер была старшей дочерью, он, естественно, решил начать с нее. Граф нашел затею Хока удачной и беспокоился только по поводу Фрэнсис.
     Полчаса спустя Хок вышагивал взад-вперед по гостиной в ожидании Клер. Предстоящий разговор казался ему испытанием, через которое удастся пройти не без труда. Как все это унизительно для него самого и для молодых леди! Однако другого выхода он не видел: выбор жены неминуемо должен был оказать влияние на всю его дальнейшую жизнь, и подойти к нему стоило со всей ответственностью. Все в нем восставало против сложившейся ситуации, но воспоминания о бледном, исхудавшем лице отца и ужасных приступах его кашля заставляли подчиниться неизбежному.
     Услышав за спиной шелест юбок, он растянул губы в любезной улыбке и повернулся.
     - Леди Клер, - произнес он с легким поклоном.
     - Милорд. - Последовал поклон, сопровождаемый изящным реверансом.
     Хок взял в свою широкую ладонь протянутую руку и вновь подумал: она мила. Он всегда был неравнодушен к белокожим и светловолосым женщинам. Клер была в избытке наделена тем и другим.
     - Поверьте, я понимаю, как затруднительно для нас обоих сложившееся положение дел, - сказал он, прокашлявшись.
     - Согласна, милорд. Полагаю также, что вам труднее сейчас, чем мне.
     - Позвольте усомниться в этом, миледи.
     Клер подняла взгляд - и затрепетала, с трудом подавив нервозность. Он был таким высоким и сильным! Рядом с ним она чувствовала себя особенно женственной и уязвимой.
     - Вы видели эллинские мраморные изваяния? - спросила она вдруг.        
     - Видел, миледи. Они только что были привезены из Греции.
     Хок заметил интерес, тотчас вспыхнувший в глазах собеседницы, и послал мысленное проклятие всем статуям на свете. Какое дело ему было до каких-то кусков мрамора? Однако правила хорошего тона заставили его не моргнув выслушать подробное описание происхождения и нынешнего состояния привезенных в Англию статуй. Так прошло минут пятнадцать. Покончив со статуями, Клер спросила, какого мнения Хок