сь  к
коже.
   Касси застыла и крепче вцепилась в полку, скорее от неожиданности, чем от
боли. Но после второго удара спину начало саднить.
   Граф отсчитал шесть ударов, понимая, что меньше он дать не может, и  хотя
сдерживался, как мог, этого оказалось недостаточно - спина Касси  наливалась
жаром.
   Глаза жгло от слез, но девушка не издала ни  звука,  только  все  сильнее
стискивала край полки, твердя себе, что не смеет опозориться и упасть.
   Неожиданно свист ремня  смолк.  Несколько  мгновений  девушка,  сжавшись,
простояла у стены и наконец медленно  повернулась,  почувствовав  неприятную
пульсацию крови в том месте, где дерево коснулось спины. Касси подняла глаза
и невидящим взглядом уставилась в побледневшее лицо графа.
   - Все кончено?
   - Да.
   - Я так рада. Боялась, что свалюсь  без  памяти.  Она  смахнула  слезу  и
тонким прерывистым голоском спросила:
   - Могу я теперь лечь?
   - Да. Позволь мне помочь. Он обнял ее бедра, стараясь не касаться  спины,
и уложил на живот.
   - Спасибо  за  помощь,  милорд,  -  шепнула  она,  закрывая  глаза.  Граф
безмолвно смотрел на неподвижную  фигурку.  Сколько  раз  он  читал  вину  и
ненависть в этих  глазах,  перед  тем  как  она  забывалась  в  безграничном
экстазе! Однако теперь он причинил ей боль, и она стойко вынесла  все,  а  в
бездонных очах светится лишь неукротимая гордость.
   Граф покачал головой и поспешил налить в вино  несколько  капель  опийной
настойки.
   - Я никогда не падаю в обморок, - сообщила Касси, принимая у него бокал.
   - Охотно верю, - кивнул граф, - но все-таки полежи  спокойно,  Кассандра.
Выпей немного, сразу почувствуешь себя лучше.
   - Что это? - поинтересовалась она, осушив бокал.
   - Французское бургундское и немного опийной настойки.
   Он принес мазь, чтобы втереть ей в спину, но не подошел к Касси, пока  не
убедился, что она спит. На  нежной  коже  резко  пунцовели  шесть  уродливых
рубцов, правда, ни один не был слишком глубоким. Вскоре все заживет.
   Граф стал осторожно наносить мазь. Выпрямившись, он раздел  Касси,  укрыл
до пояса одеялом и уселся рядом на  стул.  Прошло  несколько  долгих  минут,
прежде чем он понял, что не может оторвать глаз от пленницы. Ее красота была
неотразимой, несравненной, но сила характера притягивала его куда больше.  И
теперь он упивался сознанием того, что именно ему  выпало  счастье  обладать
ею. Нет, он не любил бы Касси меньше, если бы она  накинулась  на  него  или
залилась слезами, пытаясь уберечься от наказания.
   "Возможно, - с сожалением подумал Энтони, - знай Касси, что я еще  больше
захочу ее именно за эту несгибаемую честность и суровую справедливость, вела
бы себя по-другому". Но она ничего не узнает, и он, во всяком  случае,  пока
не собирается ей объяснять. Да, он причинил этой девушке немало боли...
   Энтони решительно  стиснул  зубы.  Когда-нибудь,  лежа  в  его  объятиях,
утомленная страстными ласками, Касси улыбнется ему, и в глазах у нее засияет
только любовь. Черт побери, так должно быть и так будет!
   Касси пошевелилась и прежде чем сообразила, где она и что  с  ней,  глухо
застонала. Открыв глаза, она увидела графа.
   - Какой сегодня день? - прошептала девушка и заметила, как он сжался.
   - Ты спала не больше часа.
   - Как странно, - промямлила Касси и попыталась  приподняться  на  локтях,
но, сообразив, что совершенно обнажена, снова уткнулась лицом в  подушку.  -
Испанский фрегат не появлялся?
   - Нет.
   - У меня останутся шрамы  на  спине?  Граф  улыбнулся  столь  запоздалому
проявлению тщеславия.
   - Нет. Немного будет саднить, вот и все.
   - Вы никому не скажете, милорд?
   - Не волнуйся, - сухо произнес он. Говоря по правде,  команда,  наверное,
подняла бы мятеж, узнав, что он наделал!
   Энтони неожиданно вздрогнул при виде одинокой слезы, катившейся у нее  по
щеке.
   - Кассандра, - неуверенно  начал  он.  Но  девушка  нетерпеливо  смахнула
прозрачную каплю.
   - Простите, - выдавила она. - Это все из-за опия. Ничего не могу с  собой
поделать. Лучше бы вам уйти.
   - Нет.
   Глаза графа яростно полыхнули, и девушка невольно съежилась.
   - Не сердитесь. Извините, что опозорила вас. Энтони шумно отодвинул  стул
и встал, поняв, что ей, должно быть, больно, но гордость мешает признаться.
   - Лежи спокойно! Дело вовсе не в том,  опозорила  ты  меня  или  нет!  Не
шевелись, я сейчас дам тебе еще опия.
   Энтони трясущимися руками налил еще несколько капель в  большой  бокал  с
вином. Пожалуй, это гораздо больше, чем ей необходимо, но ему  нужно  как-то
заглушить собственные угрызения совести и боль Касси. Он поднес бокал  к  ее
губам:
   - Выпей.
   По подбородку девушки  полилась  струйка  вина,  и  он  вытер  ее.  Касси
действительно находилась под влиянием наркотика. Энтони понял это, когда она
неуклюже перевернулась на бок, не обращая внимания  на  обнажившуюся  грудь.
Веки, казалось, отяжелели, щеки раскраснелись.
   - Ужасно неудобно лежать на животе, - сообщила она.
   - Ты совершенно права.
   - Я чувствую себя как-то странно, словно покинула свое тело.., а язык  не
хочет ворочаться. Граф снова уселся и скрестил руки на груди.
   - Ты пьяна, Кассандра, - спокойно объяснил он.
   - А знаете, такое со  мной  впервые,  -  размышляла  она  вслух,  пытаясь
удержать взгляд на его лице, и задумчиво добавила:
   - И никто меня в жизни пальцем не тронул.
   - Я не хотел наказывать тебя, просто ты не оставила мне выбора.
   - Верно, - протянула девушка. - Вы поступили справедливо.
   И, вздохнув, прошептала так неразборчиво, что граф едва расслышал:
   - Но вы сделали со  мной  и  другое..,  вынудили  испытать  те  ощущения,
которых я вовсе не хотела. В этом случае выбор был, только  вы  не  пожелали
его заметить.
   И прежде чем граф успел собраться с мыслями, Касси объявила:
   - Похоже, ваш опий подействовал. Мне уже не больно.
   - Я рад, - тихо отозвался граф.
   Касси закрыла глаза и поудобнее улеглась на подушке. Энтони наклонился  и
пригладил ее растрепанные волосы. Дыхание девушки снова  стало  ровным.  Она
заснула.
   Граф поднялся и, укрыв ее получше, снова устроился в кресле.

Глава 11

   Дверь каюты широко распахнулась, и Касси поспешно отпрянула,  прижимая  к
груди атласную сорочку. Граф, как всегда спокойный и уверенный, ступил через
порог, и каюта сразу показалась маленькой и тесной.
   - Могли бы по крайней мере постучать, - набросилась она на него.
   - Е una belissima giornata, cara.
   - Мне все равно, какая нынче погода, милорд! Вы не имеете права врываться
без предупреждения!
   Но Энтони, не обращая внимания на крики, пристально всмотрелся  в  Касси.
Лицо разгневанное, но не  похоже,  что  ей  больно..,  просто,  как  всегда,
неловко из-за его неожиданного появления.
   Он улыбнулся, довольный ее язвительными выпадами. Последние  полтора  дня
она была слишком сдержанной, правда, вино  с  опием  немного  затуманило  ее
рассудок и сделало более уживчивой.
   - Кажется, - весело заметил он, закрыв за собой  дверь,  -  твой  прежний
нрав ничуть не пострадал. Я пришел помочь тебе одеться. Мы  в  Гибралтарском
проливе, и, к  счастью,  подул  западный  ветер  -  весьма  необычное  летом
явление.
   Касси мгновенно забыла обиды и то обстоятельство, что на ней лишь  нижние
юбки, а грудь обнажена.
   - Геркулесовы столпы, - выдохнула она, взволнованно сверкая глазами.
   - Вижу, ты хорошо усвоила уроки истории.  Какими  обширными  знаниями  ты
обладаешь, Кассандра, подумать только!
   - У меня достаточно знаний, чтобы понять: вы, милорд, - надменный, наглый
осел! Ну а теперь, если вы прекратите нести вздор и удалитесь, я оденусь.
   - Как твоя спина?
   Его  неожиданный  вопрос  застал  ее  врасплох.  Хотя  Касси   почти   не
чувствовала боли, она все же собиралась поискать другую сорочку,  -  кружева
этой будут раздражать поджившие рубцы. Девушка гордо  вздернула  подбородок,
недовольная столь непривычным проявлением сострадания.
   - Благодарю вас, милорд, я здорова. Граф, нахмурившись, оглядел  атласную
сорочку, которую девушка прижимала к груди.
   - По-моему, стоит надеть муслиновую рубашку. Он  бесцеремонно  порылся  в
комоде, перевернув все белье, пока не  вытащил  легкую  сорочку  из  мягкого
муслина с глубоким вырезом на спине.
   - Вот то, что нужно! Хорошо, что я сообразил добавить к твоему  гардеробу
это скромное одеяние!
   - Очевидно, вы с самого начала решили время от времени поколачивать меня.
   - О нет! - весело  запротестовал  Энтони.  -  Говоря  по  правде,  трудно
придумать, что могло бы доставить мне  меньше  всего  удовольствия!  Но  это
вопрос власти, не так ли, Кассандра? Думаю, мы оба получили хороший урок.
   - Вам никогда не покорить меня, милорд,  -  с  убийственным  спокойствием
объявила она. - И глупец тот, кто верит тому вздору, который  вы  несете.  Я
приняла наказание от капитана корабля. От вас же ничего не приму  по  доброй
воле.
   -  Как  решительно  ты  подрезала  мои  паруса,  дорогая,  -  невозмутимо
отозвался граф. - Но прежде чем ты снова накинешься на меня,  я  смажу  тебе
спину мазью. И не стоит спорить, иначе судно пройдет через пролив, и  ты  не
увидишь свои Геркулесовы столпы.
   Девушка задумчиво прикусила губу,  но,  достаточно  хорошо  зная  Энтони,
поняла, что ни к чему перечить.
   - Хорошо, - кивнула она, поворачиваясь к нему спиной.
   Граф поднял тяжелую копну волос, все еще не расчесанных с ночи, и оглядел
белую мягкую плоть, кое-где отмеченную едва заметными синяками.
   - Наклонись немного и подними  волосы.  Он  смазывал  поврежденные  места
легкими круговыми движениями, ласкающими и нежными. Такая узенькая  спина..,
раздвинув пальцы, можно прикрыть обе лопатки...
   - Тебе больно? - хрипло выдавил он. Касси невольно вздрогнула:
   - Нет, милорд, только заканчивайте поскорее! Она безмолвно обругала  себя
за то, что наслаждалась его прикосновениями. Энтони опустил руки,  и  она  с
благодарным вздохом расслабилась. Он вручил ей муслиновую сорочку,  и  Касси
не повернулась,  пока  не  завязала  ворот.  Однако  выражение  лица  у  нее
оставалось таким настороженным, что граф улыбнулся:
   - Я подожду тебя на палубе.
   Десять минут спустя граф увидел, как она быстро идет  по  палубе  твердой
походкой бывалого морского волка, и улыбнулся: Касси выбрала  бледно-зеленое
платье,  которое  застегивалось  спереди,  и  теперь  чувствовала  себя   во
всеоружии.
   -  Это  Гибралтар?  -  потрясение  прошептала  она,  глядя  на   огромную
совершенно голую и бесплодную острую скалу,  черневшую  под  ярким  утренним
солнцем.
   - Да. Впечатляющее зрелище, не так ли? Взгляни  направо,  Кассандра.  Это
Джебель-Муса. Марокко.
   Он был искренне счастлив видеть, как она неподдельно взволнованна  и  так
естественна! Ни малейшего притворства!
   Касси заслонилась ладонью от солнца,  такого  ослепительного,  что  земля
казалась окутанной мерцающим  белым  покрывалом.  Она  снова  посмотрела  по
сторонам. Словно чья-то  огромная  рука  вырыла  канал  прямо  сквозь  толщу
высоких скал с иззубренными вершинами.
   - Не понимаю, почему он такой узкий? Оказывается, мусульмане совсем рядом
с нами, рукой подать!
   - Всего девять миль, в самом узком месте. Что касается  мусульман,  много
веков подряд они входили в наши двери и располагались в гостиных, как дома.
   Касси кивнула, рассматривая испанское побережье,  и  перевела  взгляд  на
истощенную, каменистую почву Африки.
   - Вот уж не думала, что увижу какие-то другие страны, кроме  Англии.  Все
это так непохоже на то, к чему я привыкла.
   Граф улыбнулся и показал направо:
   - Вон там, на берегу Средиземного моря, раскинулся испанский город Сеута,
а в горах к северу - маленький городок  Сан-Рохе.  Жаль,  что  дымка  мешает
увидеть Танжер. Взгляни на воду. Трудно описать ее цвет, верно? Как сапфир!
   Касси  снова  усердно  закивала;  граф  был  доволен  и   удивлен   таким
энтузиазмом. Яхта быстро пересекла пролив - западный ветер поддувал паруса.
   Энтони на мгновение прикрыл глаза, прислушиваясь к крикам  морских  птиц,
хлопанью снастей и голосам занятых утренней работой матросов. Открыв  глаза,
он  увидел,  что  Касси  с  благоговением  уставилась   на   величественный,
неприступный Гибралтар.
   - Название "Гибралтар" происходит от слов "джебель Тарик",  что  означает
"скала, или холм Тарика".
   - Но "Гибралтар" звучит совсем по-английски.  Вы,  наверное,  ошибаетесь.
Энтони покачал головой.
   - Тарик - мусульманин, захвативший Гибралтар в  VIII  веке.  Он  построил
крепость, которая все  еще  действует.  Англичане  -  сравнительно  недавние
завоеватели.
   - Да, именно Утрехтский мир в 1713 году вынудил испанцев сдаться.
   Она казалась весьма довольна  собой,  поскольку  смогла  запомнить  столь
бесполезный исторический факт.
   - Испанцы еще не сдались. И  с  каждым  годом  положение  становится  все
напряженнее. Карлос III не такой человек, чтобы смириться с властью англичан
в столь важном  стратегическом  пункте.  Это  вечная  заноза  в  королевской
ладони.
   Касси презрительно пожала плечами:
   - О, испанцы! Они ничто по сравнению с нами! Граф криво усмехнулся:
   - К несчастью, слишком много англичан разделяют  твое  мнение.  Но  время
покажет.
   - А пираты по-прежнему здесь есть? Мы ведь около  берберского  побережья,
верно?
   Она пристально всматривалась в  мрачные,  пустынные  берега  Африки,  но,
кроме черных скал и высоких холмов, ничего не обнаружила.  Ни  единой  живой
души.
   - Совершенно верно. И пираты еще существуют, хотя их не  так  много,  как
сто лет назад. Видишь,  эти  бухточки,  врезающиеся  в  берег?  Они  кажутся
пустынными,  но  это  не  что  иное,  как  обман  зрения.  Пираты   нападают
молниеносно и так же  стремительно  скрываются,  ибо  их  жизнь  зависит  от
внезапности атаки. Будь это XVI век,  мы  не  стояли  бы  так  безмятежно  у
поручней, любуясь пейзажем. То было время Барбароссы и турецких пиратов.
   - Барбаросса, - медленно повторила Касси. - Как  чудесно  звучит.  Готова
поклясться, вы лжете, милорд. Пиратов больше не осталось. Все так  скучно  и
неинтересно! Куда девалась романтика!
   - Я дам тебе прочитать историю Барбароссы, - сухо  пообещал  граф.  -  Ни
женщины, ни дети, ни старики не могли считать себя  в  безопасности  от  его
набегов. Он не брезговал грабежами и убийствами, превращал мужчин в галерных
рабов,  насиловал  женщин.  Вряд  ли  можно  назвать  романтичным   подобное
времяпрепровождение.
   Касси медленно повернулась к нему:
   - И что же вы скажете насчет насилия над женщинами, милорд?
   Ей показалось, что Энтони покраснел; впрочем,  на  загорелом  до  черноты
лице трудно было что-либо рассмотреть. Граф долго  молчал  и  наконец  мягко
объяснил:
   - Говорят, однажды Барбаросса  обесчестил  двадцать  четыре  девственницы
различного возраста, и самой  младшей  было  всего  двенадцать.  Поспорив  с
соседним князем, Барбаросса велел согнать во дворец  несчастных  девушек,  а
вокруг толпились мужчины, ставшие свидетелями его "подвигов". Ни одна жертва
не сопротивлялась: отказ означал медленную, мучительную смерть.
   Все они были обнажены, без покрывал и накидок - Барбаросса пожелал, чтобы
собравшиеся видели их лица в тот миг, когда он  будет  вонзаться  в  девичьи
тела. Его не интересовало, что станет с  ними  позже.  Очевидец  писал,  что
многих девушек побили камнями:  какому  мужчине  нужна  невеста,  потерявшая
честь?! Он замолчал, видя, как побелела Касси.
   - Подумай, Кассандра, и ты увидишь разницу.., если захочешь, конечно.
   Касси  поежилась,  словно  от  холода,  хотя  солнце  беспощадно  палило.
Взглянув на стоявшего рядом графа, она почему-то подумала, что если  подойти
ближе, он загородит небо. Странное  чувство  унылой  безнадежности  охватило
девушку.
   - По-видимому, милорд, - резко бросила она, - мужчины почти не изменились
с самых давних времен. Женщины все еще остаются игрушкой в руках мужчин.  Их
лелеют, берегут или выбрасывают, как ненужную  ветошь,  повинуясь  малейшему
капризу. Так что не вижу особой разницы, милорд.  Невзирая  на  то,  что  вы
заставляете меня испытывать в своей постели, я всегда буду ненавидеть и вас,
и то, что вы со мною сделали.
   - Ты не права, сага, и я докажу тебе. Она повернулась и поспешила  прочь.
Позади раздалось разъяренное рычание:
   - Кассандра!!!
   Девушке стало страшно, но она только ускорила шаг и тут  же  налетела  на
бухту каната, лежавшую у грот-мачты, и едва не упала. Чьи-то сильные  пальцы
сомкнулись у нее на предплечье. Энтони рванул ее к себе.
   - Вы хуже, чем Барбаросса, тот по крайней мере  не  был  лицемером  и  не
скрывал свои гнусные...
   - Замолчи!
   Девушка  прерывисто  вздохнула  и  краешком  глаза  заметила,  что  члены
команды, не таясь, наблюдают за ними. Энтони притянул ее  к  себе,  и  Касси
поморщилась - до спины все еще было больно дотрагиваться.
   - Так что вы намереваетесь делать,  милорд?  -  прошипела  она.  -  Снова
избить меня, чтобы я научилась пресмыкаться? Но раньше я увижу вас в аду!
   - Пойдем, Кассандра, не заставляй нести тебя на руках!
   Она гордо вздернула подбородок, но все же  послушалась.  Поняв,  что  они
направляются к каюте, Касси замедлила шаг, но  он  втолкнул  ее  в  комнату,
повернул ключ в замке и положил руку на пряжку ремня.
   - Побоями меня не сломить, милорд! Вам придется связать меня,  по  доброй
воле я не дамся!
   Он уставился на нее, словно громом пораженный.
   - Клянусь Богом, ты безмозглая маленькая дурочка!  Искренне  веришь,  что
я...
   Но тут тяжелая книга ударила ему в плечо.
   - Безмозглая, вот как, милорд! - взвизгнула она. - Вы увидите, что  я  не
так уж беспомощна!
   И, схватив с полки два самых увесистых тома, швырнула  в  него  изо  всех
сил. Но граф легко отбил снаряды одной рукой  и  устремился  к  ней.  Касси,
всхлипнув  от  гнева,  стиснула  огромный  подсвечник  слоновой  кости.  Его
постигла та же участь, что и книги. Граф успел уклониться, гадая, что  стало
с одним из самых дорогих предметов обстановки в этой каюте и не  треснул  ли
драгоценный материал.
   Ему  удалось  прижать  Касси  к  письменному  столу,  но  она  продолжала
сопротивляться и даже ударила его кулаком в живот.
   - Довольно, Кассандра, - велел он, сжав ее запястья. Она попыталась пнуть
его, но Энтони так крепко прижал ее к себе, что Касси не могла шевельнуться.
   Сердце девушки колотилось так, что, казалось, вот-вот  разорвется,  грудь
тяжело вздымалась. Она верит.., все еще верит, что он собирается избить ее!
   - Кассандра, взгляни на меня.
   Энтони  слегка  встряхнул  девушку.  Наконец,  она  нерешительно  подняла
голову. С лица сбежали краски, но в глазах по-прежнему  сверкал  неукротимый
гнев.
   - Почему тебе взбрело в голову, что я стану тебя бить?!
   И хотя он спросил  это  спокойным  и  негромким  тоном,  в  животе  Касси
ядовитой змеей зашевелился страх: она  знала,  что  бессильна  против  него,
бессильна во всем.
   - Вы жестоки.
   -  Как  Барбаросса?  -  бесстрастно   осведомился   Энтони,   и   девушка
нерешительно поежилась.
   - Почему вы издеваетесь надо мной? - вспылила она вместо ответа.
   - Вовсе нет, сага, и к тому же не имел ни малейшего намерения  наказывать
тебя.
   - Не лгите! Вы злы на меня, и, кроме того, не успев войти,  сразу  начали
расстегивать ремень!
   - Да, я разгневался на твой острый язычок. Но пойми, Кассандра, я никогда
и пальцем не трону тебя лишь потому, что тебе  упорно  хочется  вести  себя,
подобно несмышленому избалованному ребенку или сварливой мегере. Что  же  до
моего пояса.., я просто собирался  раздеться.  Ты  нуждаешься  не  в  порке,
дорогая, просто истосковалась по моим ласкам.
   - Нет!
   Она стала лихорадочно  вырываться  и  ощутила  твердость  мужской  плоти,
прижатой к своему животу. Щеки Касси мгновенно побагровели.
   - Вы хуже, чем Барбаросса.
   Но граф улыбнулся и,  усевшись