ся  в  холле  на  первом  этаже,  и  Кэролайн
выскользнула из укрытия за статуей Аристотеля, на цыпочках метнулась в  свою
спальню и повернула ключ в замке на два оборота. Она прислонилась к двери  и
замерла, молчаливая, как ночное небо, выжидая, выжидая... Вскоре  послышался
звук тяжелых шагов по длинному коридору, ближе, ближе...
   Ффолкс остановился. Она ясно представляла, как он  протягивает  руку,  но
когда ручка двери бесшумно повернулась, отпрыгнула, хотя  и  предвидела  все
заранее. Кэролайн втянула в себя воздух и вновь замерла.  Ручка  повернулась
еще и еще раз,  пока  опекун  не  сообразил,  что  дверь  заперта.  Кэролайн
услыхала, как Ффолкс выругался.  Потом  наступила  тишина.  Кэролайн  словно
видела, как он стоит в коридоре, не в силах решить, что  делать  дальше.  Но
девушка знала, что в хитрости ему не откажешь:  Ффолкс  наверняка  придумает
что-нибудь.
   Наконец он  постучал  несколько  раз,  тихо,  но  отчетливо,  и  голосом,
сладким, как клубничный джем, поданный утром на завтрак, прошептал:
   - Дорогая мисс Деруэнт-Джонс! Это я, дорогая, впустите меня,  пожалуйста.
Я должен поговорить с  вами.  Это  насчет  вашего  наследства,  дело  крайне
серьезное. Впустите же меня, прошу! Ну же, не стоит  капризничать!  В  ваших
интересах поговорить со мной "Ха! - подумала  Кэролайн.  -  Впустить  его  в
спальню  -  все  равно,  что  пригласить  Наполеона  в   Уайтхолл   <Главный
королевский дворец в Лондоне.>! ню  Девушка  не  отвечала,  только  ждала  и
молила Господа, чтобы Ффолкс поскорее ушел. Наконец в  коридоре  послышались
удаляющиеся шаги. Кэролайн показалось, что время тянулось дольше, чем в  тот
день, когда Мать обвязала веревочкой дверную ручку, чтобы вырвать  у  дочери
давно шатавшийся молочный зуб. Все-таки Ффолксу пришлось сдаться!
   Кэролайн заставила себя простоять, не шевелясь, еще минут пять -  времени
вполне должно хватить, чтобы Ффолкс успел вернуться в свою спальню,  за  три
комнаты отсюда по коридору, и лечь в постель. Она  вытащила  из-под  кровати
саквояж, натянула крепкие башмаки для прогулок пешком и  накинула  на  плечи
синий бархатный плащ. Подойдя к двери,  Кэролайн  очень  медленно  повернула
ключ в замке и так же медленно взялась за ручку. Дверь приоткрылась. Девушка
выскользнула в коридор и огляделась. Ничего, кроме теней, ночных теней,  так
хорошо ей знакомых.
   Кэролайн быстро, но бесшумно побежала к центральной лестнице. Внезапно ее
грубо схватили за талию и дернули. Кэролайн  хотела  закричать,  но  тяжелая
ладонь опустилась ей на лицо. И девушка в ужасе  поняла,  что  Ффолкс  снова
перехитрил ее. Она чувствовала его горячее дыхание  и  как  он  все  сильнее
сдавливает ей ребра, не давая дышать.
   - Ну, сучонка, посмей только пикнуть! Думала, что одурачишь меня?  Никому
такое не удастся, никому, тем более какой-то дерзкой девчонке! Ну  а  теперь
мы прогуляемся, отпразднуем твой день рождения. И моим подарком  тебе  будет
мое семя. Вам понравится быть моей женой, мисс Деруэнт-Джонс,  а  если  нет,
что  же,  я  заполучу  ваши  денежки,  а  остальное  неважно.  И  лучше   не
сопротивляйся, потому что твое будущее в моих руках, все уже решено.
   Кэролайн что было сил впилась зубами в его ладонь и, услыхав, как  Ффолкс
со свистом втянул в себя воздух, испытала мгновение  ничем  не  замутненного
наслаждения, но тут он с  силой  развернул  ее,  и  жесткий  кулак  врезался
Кэролайн в челюсть. Она рухнула на пол.
   Пульсирующая боль привела ее в чувство. Кэролайн  приоткрыла  глаза  и  в
недоумении  огляделась.  На  шатком  деревянном  столе  около   нее   горела
единственная свеча. Остальная часть комнаты была погружена во мрак.  Девушка
попыталась сесть, но ничего не получилось: руки были связаны над  головой  и
прикручены к спинке узкой кровати, от которой шел запах давно не  стиранного
белья.
   - Прекрасно! Так ты пришла в себя! Не хотел ударить  так  сильно,  но  ты
заслужила. Подумай об этом уроке и учти, что он  будет  повторяться  до  тех
пор, пока не научишься слушаться мужа и относиться к нему  со  всем  должным
почтением. Твоя челюсть не сломана, я уже проверил. Ну, дорогая, вот тебе  и
девятнадцать. Ты вступила в права наследования и вскоре выйдешь  замуж.  Что
ты об этом думаешь?
   - Думаю, что вы просто сошли с ума.
   - Значит, тебе придется дни и ночи проводить на коленях,  молясь  о  том,
чтобы дети не унаследовали моего безумия. Да-да, дорогая, у нас будут  дети,
так много, сколько я смогу подарить  тебе.  Я  намереваюсь  не  давать  тебе
отдыха  и  желаю,  чтобы  ты  постоянно  ходила  беременной.  Большой  живот
заставляет женщину двигаться медленно  и  все  внимание  уделять  ребенку  и
собственному деликатному состоянию. И к тому же ей не до глупой болтовни. На
свете все бывает, и, может, родив дюжину ребятишек, и ты станешь  образцовой
женой. Правда, я сомневаюсь в этом, но кто может знать наверняка?
   - И где вы подхватили это идиотское убеждение?
   Но Ффолкс лишь улыбнулся и сел рядом с ней  на  узкую  кровать.  Кэролайн
застыла, и он, увидев это, улыбнулся еще шире:
   - Понимаю, ты боишься, хотя изо всех сил стараешься  не  показать  этого.
Совсем, как твой отец. Помню, когда мы были мальчиками, он  ухитрялся  вечно
завести нас в переделку, от которой у родителей волосы дыбом поднимались, но
отчаянно пытался никогда не показать страха и презрительно  фыркал  на  тех,
кто признавался, что боится. Так что мне хорошо известно, как  ты  трясешься
от ужаса - нет смысла скрывать это. Можешь кричать,  если  хочешь,  мне  все
равно. Это лишь добавит остроты нашей первой ночи. Никто  тебя  не  услышит.
Никто не придет на помощь. Ну что же, приступим к наслаждениям плоти?
   - Считаю, что вам лучше немного подождать, мистер Ффолкс.
   - Меня зовут Роланд. И поскольку ты вскоре  станешь  моей  женой,  думаю,
вполне приличествует называть меня по имени. Даю тебе на это разрешение.
   - Я буду звать вас дураком. Нет, старым дураком. Это, пожалуй, вам  лучше
всего подходит.
   Он влепил ей пощечину. Резкая неожиданная  боль  и  жар,  разлившийся  по
лицу, заставили девушку невольно вскрикнуть, но она немедленно взяла себя  в
руки. Нет, она не покажет страха, но. Господи  Боже,  как  это  трудно,  как
тяжело!
   - Ну вот, теперь ты наконец  молчишь.  Женщины  вообще  не  должны  много
разговаривать, - заметил Ффолкс, поднимаясь, и Кэролайн заметила, что он уже
успел переодеться в халат из темно-синей парчи с простеганными манжетами,  и
над крученым поясом нависало жирное брюхо. Ффолкс потянул за  пояс,  и  полы
разошлись. Его живот, твердый и выступающий вперед, был  белее  апостольника
монахини. Ниже виднелся редкий пучок седеющих волос, среди которых покоилась
его мужская плоть. Кэролайн затошнило. Сейчас вырвет!
   Но девушка упорно не сводила взгляда  с  этих  тоненьких  ножек,  с  вяло
повисшего "мужского достоинства", и тошнота неожиданно исчезла. Ее  распирал
смех. И Кэролайн расхохоталась, сначала  сдавленно  и  напряженно,  затем  и
страх  куда-то  испарился,  и  она  смеялась  и  смеялась,  весело,  звонко,
искренне. Но, увидев, как багровеет его лицо а  на  шее  пульсирует  толстая
вена, она начала задыхаться.
   - Вы... - удалось наконец пробормотать  девушке,  и  хотя  она  не  могла
показать на него пальцем, все-таки  вызывающе  дернула  подбородком.  -  Эта
штука.., такая жалкая. И вы  тоже  жалкий,  старый,  толстый  баран!  Совсем
старик... Да это просто смехотворно!
   И она продолжала хохотать. Но тут Ффолкс метнулся к девушке, бросился  на
нее и придавил своим телом к тонкому тюфяку.
   - Сука, проклятая сука! Закрой рот! Заткни свою проклятую пасть! - Он сел
на нее верхом и снова начал избивать. Теперь Ффолкс тяжело дышал, и Кэролайн
сочла за лучшее не дразнить его больше.  Она  хотела  продолжать  оскорблять
его, но слова куда-то подевались, и вспоминать их становилось  все  труднее.
Ффолкс одним рывком разорвал  корсаж  платья  до  самой  талии.  Внимательно
оглядев  ее  сорочку,  он  очень  медленно  провел   коротким   пальцем   по
вздымающимся в вырезе полушариям.
   - Очень мило, - одобрительно промычал  он.  -  Ты,  несомненно,  все  еще
девственница. У меня не было девственницы вот уже двадцать пять  лет,  после
матери Оуэна. Как вы спокойны теперь, моя дорогая  мисс  Деруэнт-Джонс,  или
следует называть вас Кэролайн? Ненавижу это имя,  но  ничего  не  поделаешь.
Видишь ли, когда-то жила на свете девушка, которую звали Кэролайн, и она  не
хотела меня. Влюбилась в твоего отца. Ах, уж эти любовные  треугольники!  Но
он любил твою мать, что положило конец грезам  Кэролайн.  Интересно,  о  чем
думала твоя драгоценная мамаша, давая дочери это имя,  ведь  твой  дражайший
отец, должно быть, противился  этому!  Но,  возможно,  та,  другая  Кэролайн
считала, будто так захотел твой отец, поскольку жалел,  что  не  женился  на
ней? Вопросы, вопросы.., на которые нет ответов. Но это и  неважно,  не  так
ли? Что же, моя дорогая, продолжим?
   - Продолжим? Но это все вздор, как вы  прекрасно  понимаете!  Мне  скорее
пристало звать вас отцом или дедушкой!
   Ффолкс снова ударил ее по лицу, не сильно, но  голова  девушки  судорожно
дернулась.
   - Ну, а теперь посмотрим, какова ты без одежды. Он сдернул сорочку  с  ее
плеч, но, казалось, совсем  не  собирался  глазеть  на  ее  грудь.  Кэролайн
почувствовала дуновение холодного ночного воздуха и эти сморщенные  руки  на
своем теле. Она едва не закричала от ужасного  сознания  того,  что  вот-вот
должно с ней случиться. Ффолкс отпустил ее, встал  и  выпрямился,  глядя  на
девушку. Затем кивнул, словно придя к какому-то  решению,  и  стащил  с  нее
одежду.
   - Очень мило, - повторил он, сбрасывая халат. Кэролайн  закрыла  глаза  и
тут ж ощутила поползшие по животу  пальцы,  мявшие  тело,  гладившие  бедра,
словно измерявшие их ширину:
   - Ты выносишь много детей, прежде чем умрешь  от  постоянных  родов.  Моя
бедная Энн скончалась, когда рожала второго, и дитя погибло вместе с ней, но
это оказалась всего-навсего девчонка, так что все равно от нее  не  было  бы
никакой пользы.
   - Если попробуешь изнасиловать меня, я тебя прикончу.  Его  голова  резко
дернулась. Кэролайн, пристально глядя на него, снова повторила:
   - Если возьмешь меня силой, считай себя покойником. Поверь,  я  серьезна,
как никогда. И знай, что я в жизни не выйду за тебя!
   - Выйдешь. Выбора у тебя все равно не останется.  Твоя  репутация  навеки
погибнет. Ты станешь  отверженной,  а  твоего  ребенка  заклеймят  прозвищем
"ублюдок", на которого все будут смотреть с презрением.
   - Мне все равно. У меня есть мое наследство. Ты не сможешь заставить меня
согласиться на этот брак.
   - Собственно говоря, - медленно выговорил Ффолкс, - я все могу. Могу.  Ну
а теперь давай покончим с этим! - Он начал гладить, тянуть  и  ласкать  свою
мужскую плоть, закрыв глаза и  откинув  голову.  Кэролайн  отчаянно  дергала
веревку, стягивавшую запястья. Путы чуть поддавались, не слишком сильно,  но
достаточно, чтобы девушка в надежде продолжала выламывать  и  крутить  руки.
Она слышала, как тяжело пыхтит Ффолкс, но не смотрела на него, боясь, что на
этот раз ее действительно вырвет. И тут  он  снова  набросился  на  девушку,
разводя  ей  ноги  в  стороны  и  вверх,  и  Кэролайн,  не  колеблясь  и  не
задумываясь, подтянула колени к груди и с силой ударила его в пах. Ффолкс от
неожиданности  потерял  равновесие  и  свалился  на  пол,  стеная,  плача  и
проклиная ее, но пока не в силах ничего сделать. Пока.
   Кэролайн почувствовала, как уже скользят на запястьях намокшие  от  крови
веревки, и, не обращая  внимания  на  боль,  продолжала  быстрее  и  быстрее
растягивать путы. О Господи, скорее, скорее! Если он придет в  себя,  прежде
чем удастся освободиться... Нет, нет, нельзя даже думать об этом. Наконец ей
удалось выдернуть руки. А Ффолкс уже сидел, держась за низ  живота,  и  тихо
стонал.
   - Ублюдок чертов!
   Подняв маленький деревянный столик, девушка с размаху ударила им старика.
Свеча полетела в темноту, но Кэролайн успела  поймать  ее,  прежде  чем  она
упала на пол.
   - О Боже, что ты наделала?
   Это вбежал Оуэн, босиком, с волосами, прилипшими к  черепу,  и  в  наспех
заправленной в бриджи сорочке!.. Посмотрев на Кэролайн, он перевел взгляд на
отца.
   - Говорил я, чтобы он не пытался проделать это с тобой, - сказал Оуэн, не
двигаясь, и  в  голосе  его  звучало  странное  удовлетворение.  -  Господи,
Кэролайн, да ты совсем голая!
   И, юноша, как ни удивительно, отвел от девушки глаза и вновь посмотрел на
отца, лежавшего на боку и не отнимавшего рук от  живота.  Он  явно  был  без
сознания.
   - Мой бедный отец! Ты убила его!  Я  ведь  пришел  помешать  ему  сделать
это...
   - Неужели?
   - Правда. Но я тебе не понадобился. Ты со всем справляешься сама. Говорил
я ему, что ты достаточно сильна.
   - Знаю. Я подслушала ваш  разговор.  Он  не  мертв,  хотя,  будь  у  меня
пистолет, не задумываясь, пристрелила бы его! Ну а теперь, Оуэн,  отвернись!
Я должна одеться.
   Она поспешно натянула плащ на разорванное платье.
   - Что ты собираешься делать, Кэролайн?
   - Какое тебе дело, жалкий червяк?
   - Я вовсе не жалкий червяк. И пришел, чтобы спасти тебя.  Он  не  оставит
тебя в покое, Кэролайн. И  не  остановится.  Ему  необходимы  деньги.  И  он
заполучит тебя.
   Девушка одарила кузена  пристальным  взглядом  и  швырнула  ему  веревку,
набухшую от ее крови.
   - Свяжи отца, Оуэн, и как можно крепче. Если попытаешься обмануть меня, я
снова ударю его по голове. Потом расправлюсь с тобой, и, поверь, тебе  будет
очень больно.
   Оуэн молча повиновался, и, если Кэролайн не обманывали  глаза,  ему  даже
доставляло удовольствие связывать отца.
   Неожиданно глаза Ффолкса широко открылись, и он взглянул на сына, а затем
на свои стянутые запястья:
   - Оуэн, дорогой мальчик, что ты наделал? Неужели  усмирил  эту  проклятую
суку? Отвяжи меня, малыш, да  побыстрее.  Сын  не  должен  видеть  отца  без
одежды. Дай мне халат!
   - Нет, Оуэн, халат понадобится мне самой. Твой дорогой  отец,  предстанет
во всем своем жирном величии перед тем кто  наткнется  на  него  первым,  и,
несомненно, вызовет у конюхов немалое потрясение  и  удивление,  но  тут  уж
ничего не поделаешь. Да, мистер Ффолкс, я поняла, что вы  притащили  меня  в
конюшню, в жалкую кладовую, куда давно  никто  не  заходит.  Но  тем  лучше.
Надеюсь, ни один слуга в Ханимид Мэнор не упустит случая полюбоваться  столь
веселым зрелищем. Можете быть уверены, что я оставлю дверь широко раскрытой.
   Мистер Ффолкс смотрел на нее налившимися кровью глазами.
   - Чертова сука, тебе это с рук не сойдет!  Я  еще  овладею  тобой,  и  ты
будешь жалеть до конца жизни о том, что наделала!
   Кэролайн хохотала долго и искренне. Но тут, взглянув на Оуэна, девушка  в
изумлении замерла. В его руке был пистолет.  Благослови  Оуэна  Господь!  Он
действительно собирался помешать  отцу.  Но  почему  вытащил  оружие  только
сейчас? Кэролайн, молниеносно,  словно  змея,  кинулась  к  Оуэну  и  отняла
пистолет, с  силой  оттолкнув  молодого  человека.  И  снова  повернулась  к
Ффолксу, наслаждаясь своей властью над ним:
   - Да ты еще и взял на себя труд притащить сюда  кровать!  Как  любезно  с
твоей стороны! Благодарю за это маленькое развлечение. Ну  а  теперь,  Оуэн,
выслушай, потому что я говорю лишь один  раз.  Возвращайся  в  дом.  В  моей
комнате найдешь саквояж. Принеси его сюда. Ожидаю  тебя  через  пять  минут.
Если не вернешься или приведешь  кого-нибудь  с  собой,  я  застрелю  твоего
папашу, а потом и тебя. Поверь, Оуэн, я на все способна!
   - Она ничего не сделает, Оуэн, она всего-навсего женщина,  а  женщины  не
могут убивать, не верь ей...
   Кэролайн  подняла  пистолет  и  заметив,  что  в  нем  только  две  пули,
прицелилась  и  нажала  курок.  Мистер  Ффолкс  завопил.  Пуля  ударилась  в
деревянный пол, в двух дюймах от его ног в шлепанцах.
   - Ну же, Оуэн, иди!
   Повернувшись, Кэролайн презрительно оглядела бывшего опекуна.
   - Интересно, сэр, если мой палец случайно соскользнет на курок, кто будет
моим попечителем?
   - Вам это насилие не сойдет с рук, мисс Деруэнт-Джонс! Я пошлю по  вашему
следу сыщиков с Боу-стрит! Они притащат вас сюда...
   - Но почему?
   - Что значит "почему", черт вас побери?!
   - Почему кому-то, кроме вас, конечно, может понадобится  возвращать  меня
сюда? Мне исполнилось девятнадцать, и я  потребую  у  вас  наследство  после
того, как обоснуюсь в своем новом.., э-э-э.., доме.
   - Каком доме? У тебя нет другого дома! Куда ты,  спрашивается,  денешься,
идиотка?
   - Вы искренне считаете, что я вам скажу правду? Да, в таком  случае  меня
действительно можно было бы назвать идиоткой!
   - Не имеет значения! Я отыщу тебя достаточно быстро,  и  тогда  ты  очень
пожалеешь, что устроила такое!
   -  Сейчас  вы  похожи  на  ребенка,  угрожающего  родителям,  -  заметила
Кэролайн, глядя на поверженного врага. - Но при этом вы отнюдь  не  ребенок,
не так ли? Как бы мне хотелось, чтобы в пистолете оказалось три пули!
   Неожиданно в дверях появился Оуэн с ее саквояжем. Кроме  того,  он  успел
сунуть ноги в сапоги и накинуть плащ, а на голову натянуть  старую  фетровую
шляпу.
   - Ну а теперь, Оуэн, мы немного проедемся верхом.  -  И,  повернувшись  к
мистеру Ффолксу, добавила:
   - Я беру вашего сына в заложники, сэр. Если попытаетесь что-то сотворить,
он лишится правой руки. Поверьте, правая  рука  ему  необходима.  Да  и  все
остальное, что у него есть. Кому нужен безрукий инвалид? Понимаете, сэр?
   Роланд Ффолкс выругался.
   - Отец,  ты  не  должен  так  выражаться  в  присутствии  леди!  Кэролайн
показалось, что мистера Ффолкса  сию  минуту  хватит  удар,  а  Оуэн  только
покачал головой и вышел из кладовой в сопровождении Кэролайн, целившейся ему
в спину.
   Они уже часа два ехали по проселочной дороге, глубоко  вдыхая  прохладный
влажный  воздух,  наполненный  свежестью  дождя,  лившего  двое  суток.  Оба
молчали, и Оуэн, наконец не выдержав, произнес:
   - Не стоило мне оставлять отца лежать там обнаженным. Слуги найдут его, и
сцена будет ужасной, как для них, так и для него. Не очень-то  это  приятное
зрелище, Кэролайн.
   - Он несколько раз ударил меня по лицу. И собирался изнасиловать. Неужели
он не заслуживает наказания!
   - Но ты лягнула его в пах. Ты не мужчина, Кэролайн, и поэтому не  знаешь,
что это такое. Боль просто невыносимая.
   - Откуда ты знаешь? Какая-то молодая леди уже успела лягнуть тебя  в  это
место, Оуэн?
   - О нет, просто один из друзей как-то в детстве попал мне туда мячом.  Но
кто научил тебя этому?
   - Мать, когда я была еще совсем  маленькой.  Видишь  ли,  одну  из  наших
горничных изнасиловали, и мать пришла в бешенство. Она  сказала  тогда,  что
всякая женщина даже в  самом  юном  возрасте  должна  уметь  себя  защитить.
По-моему, мама узнала от отца, как лучше  обороняться.  После  того,  как  я
всему научилась, отец улыбнулся, погладил меня по голове и сказал:
   - Ну вот, теперь у меня есть маленькая амазонка.
   Прекрасно!
   - Да, это  действительно  должно  усмирить  любого  мужчину.  Когда  меня
ударили, я думал, что умираю.
   Кэролайн широко улыбнулась, зная, что Оуэн не может ее видеть, ведь  ночь
была очень темной.
   - Я рада, что твоему отцу пришлось страдать. Он плохой человек.
   - Куда ты собралась? И куда меня везешь?
   - Ты молчал, как столб, с той минуты, как мы покинули Ханимид Мэнор, и не
желал сказать мне ни слова. К чему же теперь столько вопросов?
   - У меня ушло довольно много времени на то, чтобы придумать, что  сказать
и в каком порядке.
   Кэролайн поверила Оуэну. Он такой, каков есть. Что на  нее  нашло,  зачем
она потащила его за собой?  Если  Оуэн  попытается  бежать,  она  не  сможет
выстрелить ему в спину. Господи, да она даже  не  связала  ему  руки!  Стоит
Оуэну захотеть, он просто приш