амека на любовь, лишь бесконечный фанатизм, убивающий душу.
     Сент начал без вступления:
     - Я пришел поговорить о Джул.
     - Ее зовут Джулиана, - проговорил Дюпре с отвращением.
     - Замечательно. Как бы то ни было, я пришел поговорить с вами о вашей младшей дочери. Она рассказала мне, что вы собираетесь отправить ее в Канаду.
     - Да, собираюсь. Я не вынесу ее долгого пребывания здесь. Она - грязное пятно на нашей семье. Моя сестра будет следить за ней.
     - Позвольте спросить, почему вы считаете ее пятном на вашей семье? - спросил Сент чересчур спокойно.
     - Да ладно вам, доктор Моррис, - отрезал Дюпре, с отвращением размахивая руками, - я уверен, что вы, как и многие другие, насладились телом моей дочери. Я не потерплю проститутку в моем доме.
     - Вы что, не слушали ее? Вы не слышали, как ей пришлось страдать? Она ни в чем не виновата, а к тому же все еще девственна. Она не имеет ничего общего с проституткой. Она чиста и невинна.
     "И ей причинили столько боли, Боже, столько страданий!"
     - Доктор Моррис, я прекрасно понимаю, что большинство мужчин, в том числе и вы, не хотят иметь никаких проблем с женщиной, с которой однажды были близки. К моему превеликому сожалению, я ее отец и буду делать так, как считаю нужным. А сейчас, сэр, прошу меня извинить.
     Сенту захотелось его ударить, но он вспомнил окровавленное лицо Джона Бличера и его стоны. Он припомнил, как поклялся никогда больше не бить человека, неравного ему по силе. С минуту он смотрел на отца Джул, пытаясь понять его образ мышления, но не смог: больше ему нечего было сказать. Теперь Сент знал, что делать - выбора уже не было. Ничего не говоря, он повернулся и вышел из кабинета священника и из его дома.
     Этьен Дюпре долго стоял молча, уставившись в пространство и усердно думая. У него не было ни капли сомнения в том, что Сент Моррис обольстил его дочь. А в Джулиане текла дикая кровь ее бабушки... он знал, в кого превратится дочь, еще с тех пор, когда она была совсем маленькой. Теперь он был уверен в том, что поступает верно. Этьен сел за стол и начал писать.

Глава 10

     Сент неслышно вошел в церковь Уэйна. Здание было каменным, так что внутри было прохладно. В церкви могло разместиться около трех тысяч гавайцев, которые предпочитали располагаться на полу. В дальнем конце помещения стояли плевательницы для жующих табак и судовладельцев. Однако в это воскресное утро здесь собралось всего лишь около трех сотен людей, желающих услышать слова Божьи. Сент цинично подумал про себя, что народу было так мало из-за отсутствия Дуайта Болдуина, который исповедовал умирающую женщину на другом конце острова и оставил отправить богослужение Этьена Дюпре.
     Сент отыскал глазами семью Джул, увидел печальный взгляд девушки из-под полей шляпки и бледное лицо. Он сел, скрестил руки на груди и приготовился к утомительной проповеди.
     Но проповедь его не утомила, а повергла в бешенство.
     После того как было спето два гимна, преподобный Дюпре подошел к кафедре, почитал из Священного писания и коротко поговорил о мирских грехах - разумеется, не сказал ничего нового. Это была одна из самых любимых тем священника. На минуту он умолк и - Сент мог поклясться - улыбнулся.
     - Очень тяжело, - начал Дюпре высоким голосом, - когда человека, посвятившего себя Богу, наказывает собственный потомок, который, несмотря на все набожные наставления, не чувствует никакой моральной ответственности. Пример добродетельных родителей не останавливает его.
     Замолчав на минуту, он удостоверился в том, что все слушают его с вниманием и удивлением. Сент весь напрягся. "Нет, - думал он, - Дюпре не поступит так с собственной дочерью, не посмеет!"
     - Как вы знаете, в особенности те, кто хорошо знаком с моей семьей, что мою младшую дочь считали погибшей вместе с целомудренной женщиной Канолой, которая действительно уже на небесах со Спасителем нашим. Разница между этими двумя женщинами очевидна. Одна предпочла умереть, дабы не отдаться распутному дьяволу плоти. А вторая позволила развращать себя и погрязла в грехах.
     Сент услышал хихиканье какого-то матроса. Он посмотрел на Джул: она была неподвижна как статуя. Ее мать сидела с опущенной головой, а Сара улыбалась. Томас покраснел. Сент встал и медленно зашагал к кафедре. Он чувствовал, как в нем закипает ярость.
     - Моя дочь Джулиана Дюпре, - продолжал священник суровым, холодным голосом, - была обольщена. Для нее не существует понятий о добродетели, и потому она посмела вернуться в Лахаину, да еще с одним из тех, кто приучил ее к плотскому греху.
     - Заткнись, негодяй!
     - Нет, я не замолчу! - заорал Дюпре на Сента, ударяя кулаком по деревянной кафедре. - Нет уж, доктор Моррис, все должны узнать правду! Моя дочь оказалась проституткой, шлюхой! А вы, сэр, прибавили ей грехов! Даже вчера она пыталась совратить, да, совратить Джона Бличера, жениха своей добродетельной сестры! Достойный молодой человек был напуган, но, конечно, никогда не поддался бы соблазну!
     - Отец, это ложь! - Томас Дюпре вскочил в негодовании со своего места. - Джон пытался изнасиловать ее!
     - Она должна быть изгнана... Преподобный Дюпре не успел договорить. Сент подскочил к кафедре, схватил его за отвороты черной сутаны, поднял на целый фут от пола и хорошенько потряс, как крысу.
     - Ничтожный, лживый червь! - прошипел Сент и со всего размаху ударил его.
     Этьен Дюпре как подкошенный упал на пол.
     В церкви поднялась суматоха.
     Сент отошел от кафедры и спокойно направился к Джул. И белые, и гаитяне поспешно расступались перед ним.
     - Джул, - сказал он ласково, - идем со мной.
     Она подняла на него широко раскрытые глаза и посмотрела отсутствующим взглядом.
     - Идем, - повторил он, взяв ее за руку.
     - Нет, Джулиана, ты не можешь, - шептала ее мать, но Джул не слышала ее. Она дала Майклу руку, и он спокойно вывел ее из церкви.
     Сердце его бешено билось, он весь дрожал. На мгновение Сент закрыл глаза, забыв, что сильно сжимает руку Джул.
     Он вел ее к берегу. Раньше звук накатывающих на берег волн успокаивал его, но на этот раз этого не произошло. Он подвел Джул к пальме и спокойно проговорил:
     - Сядь здесь и держись в тени. Сегодня очень сильно печет, а я не хочу, чтобы ты обгорела.
     - Я ведь в шляпке, - вяло ответила Джул, но подошла поближе к пальме.
     - За одни сутки я был готов убить двоих, - сказал Сент таким же неестественно спокойным тоном. - Это я-то, врач, спаситель людей.
     Джул подняла голову и увидела страдание в его карих глазах.
     - Это моя вина, - коротко сказала она. - Ты не должен винить себя. Ты... слишком хороший и добрый. И возможно, он прав, мой отец. Я действительно выбрала жизнь вместо смерти, которую предпочла Канола. И я даже думаю, что... позволила развратить себя ради того, чтобы остаться в живых. Так что, Майкл, не казни себя, твоей вины здесь нет.
     Сент разозлился сам на себя: он чувствовал себя полным идиотом, который носится со своими переживаниями, в то время как Джул по-настоящему страдает.
     - Прости меня. - Он прижал ее к себе. - Джул, - тихо произнес он через несколько секунд, горячо дыша ей в висок. - Я пришел в церковь потому, что хотел поговорить с тобой после службы. Вчера я договорился с преподобным Болдуином, чтобы он обвенчал нас. Он сделает это сразу, как только вернется от пациентки.
     Джул одновременно хотелось рыдать и смеяться. Она знала о том, что наговорил ему ее отец накануне; ей рассказала об этом мать. Так что она понимала, почему Сент хочет на ней жениться. Он был по-настоящему благородным: чувствовал за нее ответственность и жалел ее.
     - Мне надо было покончить жизнь самоубийством, - сказала она. - Тогда сейчас бы меня никто не ненавидел и не оскорблял.
     Сент нежно обнял Джул, и она, не удержавшись, расплакалась.
     Он не стал успокаивать ее, а сурово сказал:
     - Чтобы я никогда больше не слышал от тебя подобных глупостей! Послушай, Джул. Даже если бы тебя изнасиловали десять раз, твоей бы вины в этом не было, и я уважал бы тебя не меньше. Ради Бога, если женщина умирает при родах, разве она виновата?
     - Но, Майкл, все, кроме Томаса, хотели бы, чтобы я была мертва.
     - Ты не умрешь. Я не позволю тебе умереть, пока тебе не перевалит за восьмой десяток. И ты забудешь своего безжалостного отца, слабую глупую мать и ничтожную сестрицу.
     Джул высвободилась из его объятий и равнодушно проронила:
     - Несправедливо, что ты чувствуешь себя обязанным жениться на мне. Я поеду в Канаду.
     - Нет, я никуда тебя не отпущу; ты поедешь в Сан-Франциско вместе со мной. - На мгновение Сент примолк. - Скажи, ты ожидала, что твой отец так обойдется с тобой, когда хотела остаться в Сан-Франциско?
     - Я... я не знаю. Мне кажется, сейчас это не имеет уже никакого значения. Я знаю только, что мой отец совещался вчера наедине с Джоном Бличером. Майкл, как мог Джон так поступить?!
     - Не думай об этом недоноске, - резко сказал Сент, чувствуя новую волну ярости. - Джул, ты выйдешь за меня? Могу я просить твоей руки? Поедешь ли ты со мной в Сан-Франциско?
     Джул попыталась отшутиться:
     - А может, лучше мне быть твоей любовницей? Разве жена не дороже обойдется?
     - Нет, честно говоря, я не помню, насколько дорого обходится жена.
     Джул рассеянно заморгала.
     - Ты был уже женат, Майкл?
     - Был, в Бостоне. Ее звали Кэтлин, она была ирландкой. Ей было лишь семнадцать, а мне - двадцать один. Как-то она поехала в Дублин навестить свою мать, и обе они умерли там от холеры. - Сент замолчал; он знал, что мог показаться бездушным, но, по правде говоря, не очень сожалел о смерти своей жены. Теперь он даже не мог представить ее лицо.
     - Мне очень жаль, - сказала Джул, опустив глаза. Ей стало вдруг стыдно за то, что она обрадовалась, что Кэтлин больше нет и ее место в жизни Майкла свободно.
     - Это было уже очень давно, так что не сочувствуй. Ты не знала Кэтлин. - Голос Сента окреп, он ощущал полный контроль над собой. - Ну а теперь, Джул, твой ответ.
     Она знала, что здесь не было никакого вопроса, но вслух она этого не сказала. Она не спросила, хотя ей очень хотелось знать, любит ли он ее. Он не любил. А ее любви хватило бы на двоих. "Пути Господни неисповедимы", - подумала она.
     - Да, - сказала она, - да, Майкл, я сочту за честь быть твоей женой.
     Сект почувствовал невероятное облегчение. Его друзья часто дразнили его по поводу женитьбы, и они непременно будут восхищены. Джул не была ему чужой: он наблюдал затем, как растет его собственная жена, по крайней мере он знал Джул в самом сложном переходном возрасте. К тому же общение с ней доставляло ему огромное удовольствие.
     - Иди ко мне, - сказал он, - позволь поцеловать тебя.
     Как только Сент произнес эти слова, он почувствовал, как новый груз обрушился на его плечи. Он не может и не будет принуждать ее быть ему женой после того, что ей пришлось пережить, - она будет только носить его фамилию.
     К удивлению Сента, Джул подошла, встала перед ним и подняла лицо. Он целомудренно поцеловал ее в сжатые губы. Они всегда были друзьями и останутся ими навсегда. Ничто не изменит этого, он никогда не обидит ее.
     - Спасибо, Майкл, - сказала Джул, отводя взгляд.
     - Да что ты, - резко ответил он, не поняв смысла ее слов. "Она что, ожидала, что я изнасилую ее здесь, на берегу, как Джон Бличер?!"
     Сент взял ее за руку, и они пошли в город.

***

     Дуайт Болдуин очень жалел о том, что не присутствовал утром в церкви. Он, конечно, испугался, услышав, что Сент избил священника, но, узнав о том, что говорил Этьен Дюпре, немного успокоился. Глядя на Сента с его невестой, Дуайт улыбался. Сент казался очень спокойным и, слава Богу, тоже улыбался, но бедная Джул еще не пришла в себя. Возможно, у этих двух замечательных людей все еще получится; Дуайт будет за них молиться.
     - Сент, теперь ты можешь поцеловать ее, - сказал он.
     Сент наклонился и нежно коснулся губ Джул сомкнутыми губами.
     Миссис Болдуин, спокойная полная женщина, обняла Джул, и, к радости Дуайта, к Джул вернулась ее прежняя жизнерадостность:
     - Мэм, я и забыла, какой у вас красивый сад. Бананы, кокосы, ки...
     - Не забудь про виноградник, - прибавил Сент с улыбкой. - Миссис Болдуин, вы, конечно же, помните, какая Джул увлеченная натуралистка. У вас нет ничего новенького показать ей?
     - Фига, - сказала миссис Болдуин. - Джулиана, если хочешь, можно подать их к свадебному столу.
     Джул удивленно посмотрела на хозяйку:
     - Свадебный обед? Но ведь у нас нет гостей.
     Дуайт почувствовал ее боль и горечь, но сказал совершенно спокойно:
     - Дорогая, у нас обязательно будет праздничный стол. У вас с Сентом здесь много друзей. Ты ведь знаешь, что настоящие друзья никогда не предают.
     - Я не хочу, - сказала Джул преподобному Болдуину, - чтобы вы портили отношения с моим отцом. У вас могут возникнуть трудности из-за этого. Вы и так уже столько сделали для меня... для нас.
     Дуайту хотелось сказать, что ее отец - самое противоестественное создание, какое только можно себе представить, но промолчал. Не стоило еще больше огорчать ее.
     - У меня не будет никаких проблем, Джулиана. Теперь ты должна беспокоиться только о своем муже, а он, по-моему, уже умирает от голода.
     - Точно, - сказал Сент. - Тебе следует говорить обо мне и моем пустом желудке, а не о саде Болдуинов.
     Джул учла его слова и начала рассказывать Болдуинам о его бескорыстной работе в Сан-Франциско.
     - Сент, я думаю, скоро ты станешь совсем святым, полностью оправдывая свое прозвище, - сказал, улыбаясь, Болдуин. - Ты взял в жены замечательную женщину.
     - Да, - согласился Сент, взглянув на Джул, разговаривавшую с несколькими гавайскими семьями. - Даже два дня назад я еще не думал, что это произойдет. - Он покачал головой. - Жизнь - хитрая штука.
     Дуайт засмеялся:
     - Я рад, что ты был неженат. А то сейчас пришлось бы поволноваться.
     Сент машинально сказал:
     - Нет, женитьба не для меня. Я... - Он вдруг замолчал, краснея.
     Дуайт похлопал его по плечу:
     - Думаю, очень скоро ты будешь думать иначе. Да ты посмотри, кто пришел!
     Томас Дюпре, одетый в парадный черный костюм, стоял в дверях, нервно теребя поля шляпы.
     Сент моментально подошел к своему шурину и протянул ему руку.
     - Спасибо, что пришел, Томас, - сказал он.
     - Томас! - вскрикнула Джул.
     Сент отступил, давая брату с сестрой обнять друг друга. Он сказал тихо:
     - Томас, когда все разойдутся, останься ненадолго. Мы поговорим. А ты, дорогая, - говорил он молодой жене, - может быть, выпьешь пунша? Думаю, Томаса тоже мучает жажда.
     Вечер еще не кончился, когда к Сенту подошли два капитана судов. Капитан Ричардс с "Западного" сказал:
     - Уилкс годами стоял на моем пути, Сент. Мы тут говорили с Дэвидом Гаскони, решили выследить этого негодяя, когда приедем в Сан-Франциско, и...
     - И что? - спросил Сент, тронутый их заботой. - К сожалению, тут мы все бессильны. Если вы начнете суетиться в Сан-Франциско, репутация моей жены сильно пострадает, и ее положение только ухудшится.
     - Черт, - вспылил Дэвид Гаскони, - неужели этот недоносок так и останется безнаказанным?
     - По крайней мере другой негодяй - отец Джулианы получил по заслугам за свои грязные словечки! - проговорил Марк Ричардс, поглаживая густые бакенбарды.
     В голосе Дуайта Болдуина послышались юмористические нотки:
     - Полностью согласен с тобой, Марк. Поверишь ли, когда Этьен Дюпре пригласил меня к себе в дом, чтобы я осмотрел его челюсть, честно скажу, я чуть было не поддался соблазну завершить начатое Сентом. Я перемазал его всего йодом и совершенно серьезно порекомендовал ему молчать в течение как минимум трех дней.
     Мужчины засмеялись. Джул взглянула на Майкла, услышав его громкий смех. Впервые со времени приезда в Лахаину он искренне радовался. Это был чудесный смех. "Он мой муж, - подумала она, - мой муж!"
     - Я еще кое-что скажу тебе, Сент, - продолжил Дуайт немного позже. - Этьен знал, что я собираюсь венчать вас. Он молча посмотрел на меня, и клянусь, мне показалось, что он доволен. Знаешь, мне даже пришло в голову, что он может объявить, будто его дочь заставила тебя жениться на ней.
     - Тогда он действительно презренное создание, - сказал Сент. - Говорю тебе, Дуайт, если на небесах живут такие, как он, я не хочу попасть дальше Святого Петра.
     - Один святой просит другого святого пропустить его? Невозможно, приятель!
     Дуайт договорился со своими друзьями, чтобы те на время предоставили свой маленький домик новобрачным. Он находился в Макила-Пойнт, в пятнадцати минутах езды от Лахаины. Сент не хотел оставаться там с Джул наедине, но любезно принял приглашение. Он дождался, пока Джул поднимется с миссис Болдуин упаковывать свои скудные пожитки, и заговорил с Томасом. Дуайт, все понимая, оставил их в гостиной одних.
     - Я ненавижу его, - начал Томас без вступления. - Я многого не осознавал, пока не увидел, как он обошелся с Джулианой. А Джон Бличер, черт его побери, ничтожество, трус! Они с Сарой друг друга стоят.
     - Томас, я во всем согласен с тобой, - сказал Сент, опускаясь в удобное кресло. - Вопрос в том, что ты собираешься делать?
     Глубоко вздохнув, Томас Дюпре выпалил:
     - Я хотел бы поехать с вами и Джулианой в Сан-Франциско.
     В глазах молодого человека был виден вызов и неповиновение. Сент кивнул:
     - Думаю, это неплохая мысль. К сожалению, мы с Джул не сможем уехать отсюда до следующей среды, мы поплывем на "Орегоне". Где ты собираешься жить до тех пор?
     - О жилье я уже договорился со своим другом. Сент, если надо, я хоть на песке буду спать.
     - А ты думал о том, чем будешь заниматься в Калифорнии? - Сент затаил дыхание, боясь услышать планы Томаса о поисках золота и о том, как он вдруг разбогатеет.
     Он был приятно удивлен, услышав решительный ответ мальчика:
     - С этим просто. Я хочу стать доктором, как вы. Сент улыбнулся:
     - Прекрасно, Томас. - Он встал и крепко пожал шурину руку. - Ты попрощаешься с родителями?
     - Не знаю, - честно ответил Томас. - Может быть, к среде смогу, но сейчас - не в состоянии.
     - Я очень хорошо понимаю тебя, правда. А теперь давай выпьем замечательного бренди Дуайта.
     - Отец всегда ненавидел Джулиану, - сказал Томас, держа в руке бокал с янтарной жидкостью, - вы же знаете, какая она особенная.
     - Да, я всегда удивлялся этому, - ответил Сент.
     - Я слышал его разговор с матерью о Джулиане еще несколько лет назад - он жаловался на Джул. Вы не поверите, но я думаю, это все из-за того, что мать нашей матери была французской актрисой и Джулиана - вылитая бабушка. Теща звала отца мелким буржуа и говорила матери, что та была набитой дурой, выйдя замуж за этого набожного святошу. Отец откинул сомнения и женился на маме, избавив ее от пагубных влияний.
     - Я начинаю понимать, - сказал Сент. - Рыжие волосы... Бог шельму метит, так, что ли?
     - Наверное. Но, Сент, низко ненавидеть человека, а тем более собственного ребенка лишь за то, что он напоминает кого-то.
     "Это не просто "низко", - думал позже Сент. - Это неизлечимая болезнь".

***

     Вечер был тихим и прекрасным. Волны мягко ударялись о берег, а их белые барашки отливали серебром, освещаемые светом месяца и ярких звезд.
     - Мы женаты, - сказала Джул, сидя на камне и смотря на воду.
     - Да, - согласился Сент, желая, чтобы она сидела не так близко, - да, женаты. Вы хорошо себя чувствуете, миссис Моррис?
     - Прекрасно, - сказала она, поворачиваясь к нему. - Майкл, обещаю, что не буду обходиться тебе дорого. Мне нравится, как звучит: миссис Джулиана Моррис.
     Она говорила весело, и это безмерно радовало Секта, непроизвольно он взял руку Джул, она была теплой и мягкой.
     - Это меня радует, - улыбнулся он, - потому что у меня не так уж много денег. Мои пациенты обычно расплачиваются со мной услугами, а не наличными.
     - Значи