ила его. Конечно, она права.  Но
ему претило походить на других и делать то, чего от него ждут.
   Вода потекла у него по подбородку. Он постарался выдавить улыбку,  но  не
смог. Дария  молча  вытерла  его  и  дала  ему  еще  воды.  Она  по-прежнему
поддерживала его голову, и он чувствовал  биение  ее  сердца.  Ему  хотелось
долго лежать вот так в ее объятиях.
   - Где мы? - спросил он.
   - Мы в Рексеме, в доме священника. Мы здесь уже почти три дня.  Когда  ты
потерял сознание в соборе, отец Мардо помог нам.
   - Стало быть, священник знает, что ты - женщина?
   - Да, я сказала ему, что ты - мой муж и везешь меня к своим  родителям  в
Леоминстер. Ты - фермер, валлиец, а я валлийка только по отцу и  потому  так
плохо знаю язык.
   Роланд застонал.
   - Я объяснила ему, что ты заставил меня переодеться мальчиком  для  нашей
безопасности.
   - Вряд ли слуга Божий поверит этому.
   Дария хохотнула, и его губы тронула легкая улыбка.
   - Отец Мардо ничего не сказал.  Он  вообще  очень  понятливый  священник.
Сейчас принесут пиявки. Они помогли тебе. Ты действительно  чувствуешь  себя
лучше, Роланд?
   - Да, - он повернул голову так, чтобы видеть ее лицо. - Ты бледна. Неужто
все время сидела возле меня, взаперти в этой мрачной комнатенке?
   - Если бы не я, то тебе бы пришлось самому готовить себе  еду,  мыться  и
чинить свой камзол. Роланд рассеянно улыбнулся ей и произнес:
   - Мы уезжаем завтра на рассвете. Девушка оторопела, но  потом  решительно
возразила:
   - Нет, мы не уедем, пока ты не наберешься сил.
   - Ты осмеливаешься указывать мне, что делать? Она  обняла  его  и  слегка
прижалась к нему.
   - Ты совсем как ребенок,  Роланд.  Да,  ты  будешь  поступать  разумно  и
останешься здесь до тех пор, пока мы не убедимся, что ты  здоров  и  сможешь
держаться в седле. Я не пущу тебя, даже если мне придется применить силу.
   - По-моему, ты забыла о притязаниях графа Клэра.
   - Я не забыла, - обронила она.
   У него болели глаза, и он раздраженно потребовал:
   - Задуй эти проклятые свечи.
   - Хорошо.
   - Ты слишком послушна. Я не доверяю  слишком  послушным  женщинам  -  они
хитрят с мужчиной. Ты потратила все мои деньги?
   Дария провела ладонью по его лбу и слегка взъерошила волосы,  не  обращая
внимания на резкие слова.
   - Ты мне не мать, черт бы тебя побрал!
   - Это правда, - спокойно  согласилась  она,  укладывая  его  на  спину  и
расправляя одеяло. Роланд вздохнул.
   - Ты - мое наказание. Признаться, тех монет, что  заплатит  мне  за  тебя
твой дядя, мало, чтобы терпеть твою тиранию.
   - Не будь занудой, Роланд, это... Он перебил ее:
   - Мне надо облегчиться. Дария быстро кивнула.
   - Я возьму горшок и помогу тебе. Роланд взглянул на  нее  с  нескрываемым
изумлением.
   - Оставь меня одного.
   Однако девушка не пошевелилась, и он со злостью уставился на нее, откинул
одеяло и сел на кровати. Но подняться не мог: силы его оставили. А он бы так
хотел устрашить  ее  размером  своего  естества.  Но  ради  всех  святых,  в
настоящий момент Роланд не мог бы напугать им и  карлика.  Он  посмотрел  на
себя и зарычал от унижения.
   Дария не отступила. Она уже знала  его  тело  так  же  хорошо,  как  свое
собственное, поскольку ухаживала за ним три последних дня. Девушка стояла  и
смотрела на него, скрестив руки на груди.
   - Ну что, встанешь? Буду ли я иметь удовольствие  видеть,  как  ты  снова
потеряешь сознание? Сомневаюсь, что у меня хватит сил поднять тебя,  поэтому
ты будешь лежать на полу в чем мать родила, пока я не позову  Ромилу.  Тогда
две женщины втащат тебя обратно на кровать и подадут  тебе  горшок.  Ромила,
несомненно, получит большое удовольствие от  созерцания  твоего  тела  и  не
удержится от замечаний. Что ты скажешь на это?
   - Скажу, что ты оса и я проклинаю  тот  день,  когда  согласился  слагать
тебя.
   Дария видела, что он дрожит, то ли от слабости, то ли от озноба, и забыла
о своей обиде.
   - Роланд, это дурацкая гордыня. Позволь мне помочь  тебе.  Я  бы  приняла
твою помощь, если бы нуждалась в ней.
   Презирая себя, он кивнул. Это была мука от  начала  до  конца.  Затем  ее
нежные руки уложили его обратно на кровать. Ни один из них  не  проронил  ни
слова. Роланд закрыл глаза, размышляя над тем, как ускользнуть отсюда,  пока
она будет спать. К черту монеты Дэймона, если приходится облегчаться  у  нее
на глазах.  Правда,  Дария  отвернулась,  но  это  не  имело  значения.  Она
наверняка подставляла ему горшок, когда он находился без сознания.
   Какое унижение! Но что он мог сделать? При нормальных обстоятельствах  он
пренебрег бы тем, что она видит его  за  этим  занятием,  но  сейчас  Роланд
внушал ей жалость, и это было непереносимо.
   Дария наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, притворяясь, что зашивает
его камзол. Ей казалось, что она понимает его чувства, его гнев и горечь.
   Когда принесли пиявки, Дария  почувствовала  большое  облегчение.  Роланд
говорил с настоятелем по-валлийски и, казалось, остался доволен. В  какой-то
момент он махнул рукой в ее сторону, но девушка не поняла ни  его  слов,  ни
ответа священника. Она сомневалась в том,  что  ее  названый  муж  делал  ей
комплимент. Но  увидев,  что  его  здоровье  поправилось,  Дарии  захотелось
плакать от счастья. Настоятель наконец взглянул на нее,  и  она  улыбнулась,
несмотря на плохое настроение Роланда.
   - Вашему мужу лучше, - заметил старик. - Он собирается покинуть  мой  дом
завтра, но я предупредил его, что если  он  уедет,  то  умрет  по  дороге  и
оставит вас на милость  разбойников.  Сейчас  он  обдумывает  мои  слова.  -
Священник  замолчал,  многозначительно  взглянув  на  Дарию,  и  она  быстро
ответила:
   - Святой отец, не беспокойтесь. Он не глупец. Священник ласково посмотрел
на нее и ушел.
   - Ты дала ему мои деньги?
   - Поскольку я не имею своих, у меня не было выбора.
   - Значит, ты нашла, где я прячу монеты,  и  теперь  будешь  распоряжаться
ими?
   - Наверное, мне следовало притвориться  нищей,  и  он  бы  вышвырнул  нас
прочь. А  за  то,  что  отец  Мардо  справился  с  твоим  диким  нравом,  он
заслуживает всех денег, которые я ему дала. Конечно, поскольку он мужчина, а
не глупая женщина вроде меня, ты обращался с ним более вежливо, чем со мной.
   - Ты должна была спросить меня.
   - Ну конечно. Мне надо было привести тебя в  чувство  и  робко  попросить
разрешения воспользоваться твоими деньгами, К  сожалению,  я  еще  плачу  за
содержание твоего коня. Возможно, Кэнтора лучше было бы отпустить  на  волю,
пока ты не в состоянии ехать верхом.
   - У тебя портится характер, Дария.
   - Ты в плохом расположении духа, ибо не можешь примириться с тем, что ты,
мой спаситель, подвержен человеческим  слабостям.  Ты  не  бог,  Роланд.  Ты
только человек.
   - Значит, ты заметила это? Девушка загадочно улыбнулась.
   - Да, - сказала она. - Имей терпение. Он хмыкнул.
   - Терпение? А вдруг появится этот проклятый граф?  Что  я  сделаю?  Скажу
ему, чтобы он набрался терпения и подождал, пока я смогу защитить тебя?
   Она покачала головой и ответила, не задумываясь:
   - Я бы защитила тебя.
   - Ну, это уж слишком! Замолчи и принеси мне еды.  Я  должен  восстановить
силы.
   У Дарии мелькнула мысль, не стоит  ли  поморить  его  голодом.  Роланд  -
неблагодарный тиран и бесится из-за того, что болен. Как будто это ее  вина.
Она вздохнула. Мужчины - трудные создания.
   - Очень хорошо, отдыхай. Я скоро вернусь с едой для тебя.
   Девушка была в восторге от своей выдержки. Захлопнув дверь, она  зашагала
более решительной походкой, чем это было уместно в обители монахов.
   Ромила бросила на нее быстрый взгляд и захихикала.
   - Никак твой красавец муж разозлил тебя, а?
   - Да, я готова задушить его.
   - Он - мужчина, дитя мое,  и  как  только  набьет  себе  брюхо,  глядишь,
зачирикает снова.
   Если Роланд и не сменил  гнев  на  милость,  то  по  крайней  мере  обрел
некоторое спокойствие после того, как съел тушеное  мясо  и  черный  хлеб  с
маслом.
   - Мы уезжаем завтра, - объявил он, отведя от  нее  глаза.  В  его  голосе
звучала неколебимая уверенность.
   - Нет.
   - Завтра днем.
   - Нет.
   - Дария, ты сделаешь так, как я сказал. Я несу за тебя ответственность, и
поэтому ты...
   - Мы уедем отсюда не раньше, чем ты  полностью  поправишься.  Я  спрятала
твою одежду, Роланд. Если ты будешь вести  себя  как  дурак,  тебе  придется
отправляться голым. Ты не запугаешь меня и не  заставишь  передумать.  Я  не
отпущу тебя, пока ты не оправишься от болезни.
   Он ругался долго и грязно, но Дария только улыбалась. Он проиграл и  знал
это. Его брань  была  естественной  реакцией  побежденного.  Исчерпав  запас
ругательств, Роланд заснул, а она села возле него  и,  дотронувшись  до  его
лица кончиками пальцев, прошептала:
   - Ты забыл о тех двух ночах, правда? Не знаю, что бы я сказала тебе, если
бы ты помнил. Стала бы отрицать и уверять тебя в том, что это бред или  игра
воображения? Но мне все равно обидно, Роланд.  Я  разочарована,  что  ты  не
сохранил память о том, как лишил меня невинности.
   Но если ты вернешь меня к дяде и он заставит меня выйти замуж  за  Ральфа
Колчестера, я буду знать, что у меня была в жизни ночь  любви.  -  Ее  глаза
наполнились слезами. - Будь ты проклят, Роланд! Ты -  самый  упрямый,  самый
глупый из всех мужчин. Может быть, мне надо  просто  сообщить  дяде,  что  я
больше не девственница и в этом виноват ты. Но буду ли я тогда  свободна  от
Ральфа Колчестера?
   И какой ценой? А если дядя убьет меня из-за моего наследства?  Дэймон  ни
перед чем не остановится, чтобы убрать нас обоих, но...
   - Что ты там бормочешь, как зимородок? О чем говоришь? Я стараюсь уснуть,
а ты бубнишь и бубнишь мне в уши.
   Она медленно убрала пальцы с его лица. Что он расслышал? Кажется,  только
неразборчивые звуки.
   - Прости, Роланд, что помешала тебе. Спи.
   Мужчина еще поворчал, а потом крепко уснул.
   Он спал до позднего вечера. После того как девушка опять покормила его  и
подала горшок, что вызвало у него новый поток брани, она легла рядом с  ним,
стараясь не беспокоить. Но ночью Роланд нащупал ее и притянул к себе. Словно
в глубине  души  знал,  что  может  делать  с  Дарией  все  что  хочет.  Его
нетерпеливые  руки  заскользили  по  телу  девушки  в  поисках  сокровенного
местечка, и когда большой палец проник внутрь, Дария уткнулась лицом  ему  в
плечо, постанывая сквозь сжатые зубы, и задрожала.
   Но вдруг его  дыхание  замедлилось,  и  он  погрузился  в  глубокий  сон,
распластавшись на спине и сжав пальцами ее бедро. Дария перевела дух.
   Она провела рукой по его телу и обнаружила, что его плоть  напряженная  и
налитая. Почему же он не стремился овладеть ею? Может быть, у него  не  было
сил, а может быть, он еще не вполне проснулся. Пожалуй, он заигрывал  с  ней
просто потому, что его влекло женское тело. Осознай Роланд, что это Дарию он
держит в своих объятиях, он бы, наверное, бежал от нее со всех  ног.  Но  во
время этой попытки обладать ею он спал.
   Дария искренне недоумевала: как он мог дотрагиваться  до  ее  сокровенных
местечек, а потом неожиданно остановиться, и все это не приходя в сознание?
   На следующее утро она проснулась первой и вылезла из постели. Взглянув на
Роланда, девушка  чуть  было  не  вскрикнула  от  пронзившего  ее  чудесного
чувства.
   - Я люблю тебя, Роланд, - прошептала она и повторила по-валлийски:
   - Rwy'n dy garu di.
   Ромила накануне ухмыльнулась,  когда  Дария  попросила  научить  ее  этим
словам, но с удовольствием произнесла их.
   Девушка поспешно оделась и вышла из комнаты. Она хотела навестить Кэнтора
и посмотреть, хорошо ли за ним ухаживают. С северной стороны собора на узкой
улице  стояла  конюшня  -  длинное  низкое  здание  с   черепичной   крышей,
построенное из соломы  и  навоза.  Кэнтор  находился  в  третьем  стойле,  и
беззубый мускулистый конюх бормотал что-то насчет того, как много  овса  ест
лошадь и как она укусила его.
   Дария в конце концов дала ему несколько монет, и он  радостно  улыбнулся,
яростно почесывая подмышку.
   - Это прекрасная лошадь, - сказал конюх громко и медленно по-английски. -
Вы говорите, ваш муж - фермер?
   Она кивнула, хотя видела, что он ей не верит. Однако девушке было некогда
выдумывать новую ложь.
   - Сегодня сюда приходили еще  двое  мужчин  и  спрашивали  меня  об  этом
красавце. Я сказал им, что это конь вашего мужа, фермера.
   Дария почувствовала, что у нее подкосились ноги. Она могла бы поклясться,
что это были люди графа Клэра. Девушка не знала, что ей следует делать.  Она
почесала подмышку, заметив небрежно:
   - Интересно, вернутся ли эти незнакомцы. Может быть,  они  хотели  купить
нашу лошадь?
   Конюх с трудом разобрал, что она сказала по-валлийски, и кивнул:
   - Да, вернутся.
   В эту минуту Дария поняла, что все переменилось.  Слава  Богу,  конюх  не
знал их имена и где они остановились. Но граф Клэр быстро все  выяснит.  Она
облизала пересохшие губы. О Господи, как быть?
   - А вот и они! - вскричал конюх. Дария повернулась и увидела  двух  людей
графа, стоявших на улице неподалеку от них. Они разговаривали с  зеленщиком.
Маклауд,  оруженосец  графа,  жестикулировал,  что-то  объясняя,   очевидно,
описывал их внешность. Оба мужчины выглядели усталыми и нетерпеливыми.
   - Пожалуй, я прогуляюсь верхом, - сказала Дария.
   - Ond...
   Девушка не стала слушать его возражений и быстро оседлала Кэнтора.  Конь,
застоявшийся в стойле, громко заржал, вздернув голову, и ей понадобилась вся
ее сила, чтобы взнуздать его.
   - Я скоро вернусь, - бросила она конюху и, пришпорив Кэнтора, выехала  из
конюшни. - Я поеду в Леоминстер, - добавила Дария, моля  Бога,  чтобы  конюх
передал ее слова людям графа.
   Пока Кэнтор  скакал  по  узким,  забитым  людьми  улицам  Рексема,  Дария
запихивала волосы под  шерстяную  шапочку,  надеясь,  что  опять  похожа  на
мальчика. Девушка  понятия  не  имела,  куда  едет.  Знала  только,  что  ей
необходимо увести людей графа от Роланда.
   У нее были деньги и сильная лошадь. Она была не  глупа  и  могла  немного
говорить  по-валлийски.  Например,  сказать  всем  разбойникам,  которые  ее
поймают, что она их любит.  В  конце  концов  Дария  решила  ехать  в  замок
Кроуленд, к лорду Ричарду де Авенелю. Он поможет ей.
   А что будет с Роландом?
   При мысли о Роланде она закрыла глаза. Если  граф  Клэр  найдет  его,  то
убьет. Дария должна увести погоню как можно  дальше  и  как  можно  быстрее.
Сориентировавшись по солнцу, она  поехала  на  северо-восток,  к  границе  с
Англией.
   Что подумает Роланд, когда обнаружится ее бегство?

Глава 8

   Шел сильный дождь, и вскоре Дария промокла до  нитки.  Она  взглянула  па
серое, неприветливое небо и горестно покачала головой.
   Девушка скакала уже три часа и за последние  два  не  видела  ни  единого
человека. Везде были овцы, много овец и темные  леса  из  карликовых  дубов,
которые казались мокрыми даже в сухую погоду. Дорога давно перешла  в  узкую
кривую тропу, заросшую по сторонам кустами тиса. Их острые  листья  хлестали
Кэнтора по спине, отчего  он  вздрагивал,  подбрасывая  ее  в  седле.  Дария
старалась подбодрить его и заставить идти спокойно.
   Справа она заметила стадо гусей в поле и  двух  барсуков  на  дороге,  но
никаких следов графа или его людей не было. Она молила Бога о том, чтобы они
были далеко позади.
   Дождь припустил сильнее, и девушка обреченно съежилась на блестящей спине
Кэнтора. По ее подсчетам, до Честера  оставалось  совсем  немного,  и  Дария
очень надеялась,  что  к  тому  времени  как  она  достигнет  Англии,  дождь
прекратится. Как там Роланд? Девушка покачала головой. Сейчас ей надо думать
только о себе.
   Неожиданно прямо перед Кэнтором на дорогу выскочил заяц. Лошадь отпрянула
назад, громко заржав, и Дария не удержалась в седле  и  упала  в  лужу.  Она
почувствовала боль во всех членах и мгновение лежала неподвижно, не в  силах
пошевелиться.
   Кэнтор стоял возле нее, опустив могучую голову, такой же несчастный,  как
и она сама.  Девушка  попыталась  улыбнуться,  но  почувствовала,  что  губы
скривились в гримасе. Ухватившись за ногу Кэнтора, она с трудом поднялась  и
прижалась к его вздрагивающему  боку.  Внезапно  девушка  ощутила,  как  под
ногами задрожала земля от конского топота. Не иначе это граф и его люди.
   Вскочив на коня, она пришпорила его  мокрыми  носками  своих  туфель.  Он
рванулся вперед, но сразу резко остановился. Дария чуть было опять не упала,
но сумела устоять, схватившись за гриву. Кэнтор хромал. Она  сидела  верхом,
зная, что все кончено, но отказываясь примириться с неизбежным.
   Конь тяжело дышал, раздувая ноздри. Теперь Дария ясно слышала стук копыт.
Он приближался. Вдруг они обнаружили Роланда?
   Что ей делать? Но она не  имела  права  валять  дурака  -  слишком  много
зависело сейчас от нее.
   Девушка соскочила с Кэнтора и направилась к приближавшимся лошадям. Узнав
черного жеребца графа, Дария остановилась. Только сердце  бешено  стучало  в
груди при мысли о том, что ее ожидает.
   "Я не выдержу, если он дотронется до меня... Я закричу, ударю его и умру,
если он..."
   Дария подставила лицо  холодным  струям  дождя.  Она  благословляла  этот
дождь, охлаждавший ее пылающие щеки.
   Граф Клэр уставился на мальчишку, стоявшего возле боевого коня. Его  рука
в кожаной латной рукавице потянулась к шпаге. Где  этот  негодяй?  Наверное,
скрывается в ближайших кустах, бросив Дарию на произвол судьбы.
   Но, присмотревшись, он узнал девушку и дал знак своим людям остановиться.
От внимания графа не укрылось, что Дария вздрогнула, увидев  его,  но  потом
выражение страха на ее лице сменилось радостью. Она побежала ему навстречу.
   Спрыгнув с коня, Эдмонд встал в нерешительности, наблюдая за ней. Девушка
приближалась, пронзительно крича что-то. Затем бросилась к нему на шею.
   Эдмонд сжал кулаки, однако  не  обнял  ее,  застыв  в  недоумении.  Дария
бормотала что-то насчет того, что он ее спас. Подумать только!
   Граф схватил ее за плечи и оттолкнул.
   - Что ты здесь делаешь?
   Она дрожала от холода, от страха, от облегчения...  Он  не  знал,  что  и
думать, прислушиваясь к словам, слетавшим с ее уст:
   - Я убежала от него, украла его коня, но проклятое животное захромало,  и
я подумала,  что  это  он  мчится  следом  и  сейчас  схватит  меня,  и  так
испугалась...
   Граф Клэр повернулся к своим людям и увидел, что они смотрят на  дрожащую
девушку, стоявшую перед ним.  Несомненно,  они  все  слышали,  но  ничем  не
выказали своего отношения к происходящему.
   Внезапно граф понял, что ему нет никакого дела до их мнения.
   - Значит, ты убежала от Роланда?
   - Роланд? Этого самозванца зовут Роланд? - Вновь ринувшись  к  нему,  она
прижалась щекой к влажной шерсти его  плаща.  -  Он  не  священник,  милорд.
Пожалуйста, не дайте ему снова похитить меня. Он сказал мне, что  его  зовут
Чарльз, но я так и знала, что он лжет.
   - Ты ударила меня! Ты, Дария, а не этот сукин сын.
   Девушка подняла  на  него  ясные  глаза  и  проговорила  взволнованным  и
высоким, как у ребенка, голосом:
   - Вы хотели овладеть мной, а я вам не жена. Что  мне  было  делать?  Меня
учили беречь свою девичью честь до свадьбы, иначе я была бы проклята  Богом.
А затем пришел этот человек - Роланд - и силой заставил уехать с ним. Он  ни
на минуту не отпускал меня от себя, но потом напился пьяным в Рексеме,  и  я
убежала, взяв его лошадь.
   - Я хотел овладеть тобой лишь немного раньше, чем священник  бы  обвенчал
нас.
   Лицо Дарии приобрело строгое, даже суровое выражение. Теперь это была уже
не испуганная девчонка.
   - О характере женщины можно судить только по ее  добродетели,  -  сказала
она тихо, но уверенно. - Вы должны понять меня, милорд. Не пристало честному
человеку насиловать невинную девушку, иначе  у  него  не  будет  над