чательный человек, какого  мне  только  довелось
узнать.
   Когда Элизабет почувствовала запах жарящегося бекона,  в  желудке  у  нее
забурчало.
   - А блинчики? - спросила она, входя в старомодную кухню.
   - Верно. Накройте на стол на  передней  террасе.  Они  завтракали  молча.
Время от времени Элизабет  клала  вилку  и  вдыхала  неописуемый,  напоенный
сосновой смолой воздух - пьянящий, прозрачный и чистый.
   - Здесь можно плавать? - спросила она наконец.
   - Нет, если  вы  не  рептилия.  Летом-то  можно,  но  сейчас!  Вы  можете
отморозить себе все.., пальцы ног.
   Они вымыли посуду и собрались на прогулку.
   - Только не на пляж, - сказала Элизабет.
   - Нет, пляж здесь покрыт валунами и  галькой.  Видите  вон  тот  лодочный
сарай?
   Он указал на строение на сваях в каких-нибудь пятнадцати футах от воды.
   - Там, под сараем, лодка. В прежние времена наверху жил  сторож.  Попозже
мы можем взять моторку и, если пожелаете, поехать в  Ньюкасл,  как  туристы.
Солнце светит ярко - мы выживем.
   - Я с удовольствием,  -  сказала  Элизабет.  -  Никогда  не  каталась  на
моторке.
   - Я говорил вам, как мне нравятся ваши джинсы?  В  них  вы  выглядите  на
восемнадцать, и от этого я чувствую  себя  похотливым  стариком  с  грязными
мыслями.
   Он нежно потянул ее за болтавшиеся на спине волосы.
   Она с улыбкой подняла на него глаза:
   - Мне тоже нравятся ваши джинсы. Выглядят очень сексуально.
   Они стояли под сосной, единственным звуком,  доносившимся  до  них,  были
крики чаек.
   - Вы так думаете? - спросил он, наклонился и поцеловал ее.
   Поцелуй длился очень долго, но дело  было  не  только  в  этом:  внезапно
Элизабет почувствовала себя защищенной, как будто попала домой. Все ее  тело
пронизала волна тепла, никогда прежде ничего подобного она не испытывала.
   - Пора остановиться, Лиззи, - сказал он, поднимая голову. - Я не  хочу  в
первый же раз, когда мы будем заниматься любовью, делать это на подстилке из
сосновых игл. Это повредит и нашему настроению, и вашему заду.
   Осознав его правоту, она смолчала, только подняла на него глаза,  пытаясь
понять, что у него  на  уме.  Они  так  долго  были  врагами.  Внезапно  она
спросила:
   - У вас все в порядке? Я имею в виду вашу компанию и все остальное. Заем?
Сможете его выплатить? Теперь вы можете увеличить срок ссуды?
   - Да. Как только вы отпустили меня на  волю,  все  вошло  в  свою  колею.
Собственно говоря, если вы хотите приобрести одну  из  компаний,  которую  я
предлагал вам на выбор, скажите только, какую вы предпочитаете, чтобы я  мог
купить другую.
   Она бросила на него серьезный и деловой взгляд:
   - Это звучит благородно.
   - Давайте-ка возьмем лодку, и вы получите боевое  крещение  -  попробуете
вкус соленой воды, пусть она попадет вам в  рот  и  обрызгает  лицо  и,  что
особенно важно, омоет ваши глаза.
   - Не думаю, чтобы где-нибудь поблизости был мексиканский ресторан.
   Он рассмеялся, услышав ее задумчивый голос.
   - Нет, насколько мне известно, но мы можем купить ингредиенты.
   - Тогда нам придется купить заодно и поваренную книгу.
   Они так и поступили.
   Тако оказались не такими уж скверными, но в кухне  был  учинен  подлинный
погром, и последствия  своего  кулинарного  эксперимента  они  ликвидировали
только к десяти часам вечера.
   - А теперь разожжем огонь в  камине,  -  сказал  Джонатан.  -  Свернитесь
калачиком, Лиззи, почувствуйте себя дома и настройтесь на романтический лад.
   Она протянула ему бокал шабли, и они пододвинули софу поближе к огню.
   - Хотите послушать меня? - спросил он, вглядываясь в огонь.
   - Что-нибудь из ряда вон выходящее?
   - Думаю, да.
   Он взял ее бокал и поставил рядом со своим на кофейный столик.
   Потом повернулся к ней и взял ее лицо в руки:
   - Я люблю вас и прошу выйти за меня замуж.  Не  хочу  заниматься  с  вами
любовью, пока мы с этим не покончим. Я говорю о всей  нашей  будущей  жизни,
Лиззи.
   Она посмотрела вниз, на его руки - большие, ловкие, теплые.
   - Я как раз собиралась  попросить  вас  об  этом,  -  сказала  она  почти
шепотом.
   - Неужели? - Он рассмеялся и притянул ее к себе на колени.
   - Но я боялась. Я боялась сказать, что чувствую. Собственно, даже боялась
понять, что чувствую. Все так запуталось.
   Он заставил ее положить голову себе на плечо.
   - Я опасалась, что вы оттолкнете меня и получите от этого удовольствие.
   - Но я ведь уже знал,  что  вы  любите  меня,  и  мне  оставалось  только
объясниться до конца. Его слова заставили ее поднять голову.
   - Если ты находишь женщину, свернувшуюся калачиком у своей двери, у  тебя
могут возникнут! только две мысли: или она бродяжка, или любят  тебя  больше
всех на свете.
   - Я была бродяжкой.
   - Так ты выйдешь за меня замуж, бродяжка?
   - Да.
   - И мы вместе справимся с твоими проблемами.
   Она вздрогнула.
   - Ты о Хантере?
   - Нет. Я не думал о нем, по крайней мере два часа.  Я  об  этих  чертовых
деньгах, и власти, и связанной с ней ответственности.
   - Ты из-за этого не захотел бы на мне жениться?
   - Нет, - ответил он. - Я же уже согласился. Теперь, по правде говоря, это
не важно. Я надеялся встретить бедную девушку, которая полюбит меня  за  то,
что я бегаю трусцой, а не за то, что у меня есть деньги. Но так как  мы  оба
не бедны, думаю, разумно предположить, что речь идет о старомодном  движении
сердца, да?
   - Да, - ответила она, - да, я думаю так же. Она взяла его лицо в ладони и
поцеловала.
   - Ты удивительный человек, Джонатан.
   - Да, мэм, и впредь не  отказывайтесь  от  своих  слов.  И,  кроме  того,
Элизабет, проблемы у нас будут, не заблуждайся на сей счет,  но  мы  с  ними
справимся.
   - Надеюсь, - ответила она, и в голосе ее он услышал удивление.
   - Смею ли я предположить, что ты не носишь  бюстгалтера  под  этой  твоей
чудовищной рубашкой?
   Она бросила на него такой взгляд, что он затрепетал:
   - Почему бы тебе самому не выяснить? Стащить джинсы оказалось  трудно,  и
они оба смеялись над своими телодвижениями,  и  до  тех  пор,  пока  они  не
оказались рядом и вместе, Элизабет слышала  хриплые  крики  чаек  и  ощущала
тепло огня на своей обнаженной коже. Потом она почувствовала его руки и рот,
и эти прикосновения  были  вопрошающими  и  изучающими.  А  когда  его  губы
прикоснулись к ее груди, она изогнулась, чтобы Притянуть его ближе.
   - Как хорошо, - сказал он.
   Его рука прошлась по ее телу, провела,  лаская,  по  выступающим  ребрам,
потом спустилась ниже и погладила живот. Задержалась на животе  -  потом  он
привстал, опираясь на локти.
   - Ты прекрасна, Элизабет, и натуральная блондинка.
   - А чего ты ожидал?
   Ее голос звучал непривычно  и  неестественно  -  он  самой  ей  показался
слишком высоким и тонким.
   - Я надеюсь, - сказал он, - что ты будешь моей последней любовницей и что
тебе нравится то, что, я надеюсь, будет происходить между нами каждую ночь в
ближайшие сорок лет или около того.
   - А как насчет меня? - Ее рука двинулась вдоль его груди к животу. -  Как
насчет того, что я собираюсь делать с тобой?
   - Просто не перестарайся, - ответил он, - хотя бы для начала.
   Чуть позже она почувствовала его глубоко в себе, и он  не  сводил  с  нее
глаз, не переставая двигаться. Она почувствовала прикосновение  его  пальцев
где-то между их повлажневшими телами.
   - Джонатан, - прошептала она,  чувствуя,  что  в  ней  происходит  нечто,
подобное взрыву. И в эти секунды она знала, что он следит за  выражением  ее
лица, подстегивая ее нежными словами.
   - Мне так повезло, - сказала она, прежде чем уснуть в его постели.
   - И не только тебе, - сказал Джонатан, продолжая изучать  ее  лицо.  -  Я
буду охранять тебя, любовь моя.
   Он уснул не так скоро, как Элизабет. Он представлял Кристиана Хантера  со
всеми его повадками записного щеголя. Что делать с этим  хитрым,  как  черт,
подонком? Он строил планы, пока не уснул, свернувшись и  прикрывая  Элизабет
своим телом.
   На следующее утро они отправились в Дамарискотту.
   - Мне надо позвонить Адриану и Милли. "И  Кэтрин",  -  добавила  она  про
себя.
   - Ладно, а потом поедем в Ньюкасл к ювелиру.  Там  мы  купим  обручальное
кольцо, детка.
   Подростки околачивались перед лавочкой  Джека,  как  и  всегда.  Джонатан
узнал одного их них и махнул ему рукой.
   Парень  махнул  рукой  в  ответ.   Потом,   чтобы   покрасоваться   перед
привлекательной леди, разогнался на своем мотоцикле и исчез в  облаке  пыли.
Джонатан подождал, пока Элизабет не скрылась в телефонной будке. Потом вошел
в магазинчик и купил пули  для  своего  автоматического  пистолета  двадцать
второго калибра.

***

   - Кэтрин?
   - Бог мой, Элизабет! Я просто с ума сходила!
   Где ты?
   - Со мной все в порядке. Я с Джонатаном Харли. Что происходит?
   Кэтрин шумно втянула воздух.
   - Вчера я  заходила  в  полицейский  участок  побраниться  с  лейтенантом
Дрейпером и совершенно случайно услышала разговор... Знаешь, что случилось с
той женщиной, которую содержал Кристиан Хантер? Ну той, что звонила тебе?
   - А что с ней? - Элизабет почувствовала, как в тело ее  заползает  холод.
Она знала... О да, уже знала.
   - Погибла. Ее переехала машина.
   Элизабет закрыла глаза. Кристиан убил Сьюзен, потому что боялся, что  она
заговорит. Господи, она не заслужила такого конца.
   - Он сумасшедший, Кэтрин, и может еще очень много натворить.
   - Именно так я и сказала Дрейперу, но этот идиот  только  рассмеялся.  Он
сказал, что улик нет, ведь никто не видел, как он это сделал, видели  только
седан темного цвета. И, судя по всему, у Хантера есть алиби. Его медицинская
сестра говорит, что он занимался корреспонденцией в своем офисе как раз в то
время, когда  эта  женщина  погибла.  Дрейпер  заявил,  что  разговаривал  с
Кристианом Хантером и тот сказал ему, что  она  оставила  его  ради  другого
мужчины. Теперь они ищут этого неизвестного.
   Элизабет закрыла глаза.
   - Ее звали Сьюзен. Но фамилии не знаю.
   - Лински.
   - Бедняжка, бедная женщина. Она ведь никому не причинила зла.
   - Хочешь знать, что сделала я, Элизабет? Позвонила  губернатору  и  мэру.
Сказала им, что происходит. Сообщила, что  моя  бабушка,  Лоретта  Карл-тон,
очень обеспокоена тем, что полиция относится ко всему этому как к  шутке.  В
конце концов убиты двое людей - Дрейк и Сьюзен Лински. Посмотрим, что  будет
дальше.
   - Спасибо, Кэтрин. Как бабушка?
   - Держится. Она уже наорала на  меня  за  то,  что  я  позвонила  большим
шишкам. Но я велела не вмешиваться, Элизабет, где  тебя  искать  на  случай,
если ты мне понадобишься?
   - В штате Мэн, Крисмас-Коув. У Джонатана здесь домик.
   Кэтрин улыбнулась в микрофон.
   - Я так и думала, что в этом замешан мужчина. Кто он, Элизабет?
   - По правде говоря, человек, которого я  пыталась  уничтожить.  А  сейчас
собираюсь за него замуж.
   - Замуж!
   - Да, звучит, как будто я сошла с ума, верно? Порадуйся за меня,  Кэтрин.
Я вполне уверена в своих чувствах. И впервые уверена в чувствах  мужчины  ко
мне.
   -  Для  меня  это  такая  неожиданность.  Я  прямо  в  шоке.  Но  ты   не
единственная... Ладно, скажу позже. Забавно, как быстро все  меняется!  Будь
осторожна, Элизабет. Думаю, твой Джонатан все знает?
   - Да, он тебе понравится, Кэтрин. Он очень хороший человек.
   - Если ты ему  доверяешь,  вероятно,  так  и  есть.  Они  поговорили  еще
несколько минут, потом Элизабет повесила трубку и набрала  номер  Адриана  и
Милли, но не сказала, где находится.
   - Готова ехать в Ньюкасл? - спросил Джонатан, когда она повесила  трубку.
- Что-то ты бледна, дорогая. Все обойдется. Поедем, ты мне все расскажешь по
пути в Ньюкасл.
   Единственное, что он спросил, когда она закончила:
   - Можно ли доверять Кэтрин Карлтон?
   - Да, иначе я бы не стала с ней говорить.
   - Ну и хорошо. А сейчас мы заедем к ювелиру. А потом я хочу заниматься  с
тобой любовью, пока не замолчат чайки.
   - Ну, это невозможно.
   - Верно.

Глава 25

   Ему нравилось прикасаться к ней, чувствовать гладкую кожу  под  пальцами,
чувствовать, как сокращаются мускулы, когда его пальцы поглаживали ее живот.
Он поднял руку над ее головой и сказал:
   - Я хочу наполнить тебя всю. Элизабет рассмеялась, хотя его голос  звучал
серьезно.
   - Хочешь, чтобы я стала толстухой, вроде  тех,  что  выступают  в  цирке,
моряк?
   - Нет, хочу, чтобы ты была беременна и паслась на моем заднем дворе.
   Она опустила голову, чувствуя себя дурой.
   - Я не пользуюсь противозачаточными средствами.
   Джонатан опустил руку и оставил ее покоиться на ее бедре.
   - Тогда давай завтра поженимся в Ньюкасле.
   - Мне нравится твоя манера разрешать проблемы, -  сказала  Элизабет.  Она
посмотрела на свое кольцо с алмазами и сапфирами на левой руке.
   - Джонатан, к вопросу о детях и обо всем остальном...
   - Гм?
   Его зубы слегка прикусили кожу у нее на животе, язык провел по  животу  в
направлении пупка.
   - Вот почему вышла замуж за Тимоти. Его рука  рванулась  вверх,  а  голос
недоверчиво спросил:
   - Потому что ты от него забеременела?  Элизабет  так  долго  хранила  это
глубоко, глубоко внутри. А теперь все всколыхнулось, и она снова испытала ту
прежнюю боль, и унижение, и безнадежность,  которую  отчасти  компенсировало
чувство благодарности.
   - Я знаю, что люди делятся на два  лагеря.  Большинство  считает,  что  я
вышла за Тимоти из-за денег. Мнение меньшинства заключается  в  том,  что  я
вышла за него, потому, что хотела обрести в нем отца, - на этот раз  нежного
и любящего. На самом деле ни те, ни другие не знали правды.
   - Так что же случилось, Элизабет? Он оторвался от нее и лежал  теперь  на
боку, опираясь на локоть. Затем нежно отвел волосы от ее лица за ухо.
   - Я встречалась с одним человеком, тоже пианистом - итальянцем из Милана,
очень талантливым. Однажды ночью он меня изнасиловал.  Ему  льстило,  что  я
была девственницей и слыла недоступной. Я сказала ему, что пойду в  полицию.
А он просто расхохотался. Он  сказал,  что  всем  известно,  что  я  к  нему
неравнодушна, и что все будут  смеяться  надо  мной,  и  моя  карьера  будет
погублена. По-видимому, он всюду  хвастал,  что  одержал  верх  над  ледяной
Элизабет Ксавье и затащил ее в постель. Я была в ярости, но поняла,  что  он
прав, поэтому в конце концов уползла, поджав хвост и сказав ему, что никогда
больше не захочу его видеть. К этому времени я  познакомилась  с  Тимоти  и,
сказать по правде, привязалась  к  нему.  Он  и  в  самом  деле  походил  на
благожелательного отца, но в то же время был очень умным,  очаровательным  и
всегда точно знал,  чего  хочет.  Никогда  до  этого  не  встречала  никого,
похожего на него. Как-то раз он пришел ко мне на квартиру,  а  я  все  время
плакала, даже хотела умереть, потому что выяснилось, что я  беременна  и  не
знала, что делать. Меня вырастили в уважении к жизни, поэтому аборт для меня
был немыслим. Я рассказала Тимоти все.
   Джонатан увидел боль в ее глазах и потряс за плечи.
   - Поэтому ты вышла за него замуж?
   - Да, но прежде Тимоти избил его чуть не  до  смерти  -  сделал  из  него
отбивную котлету. Он вернулся в Италию, как только вышел из больницы.  Потом
Тимоти попросил моей руки. Я вышла  за  него  замуж.  Двумя  месяцами  позже
потеряла ребенка - случился выкидыш. Конечно, все считали, что беременна  от
Тимоти. До того, как я потеряла ребенка, Тимоти только  улыбался,  когда  мы
говорили об этом, и сказал, что хотел его. Он  сказал,  что  ребенок  должен
унаследовать  мой  талант.   В   то   время   Тимоти   увлекся   музыкой   и
покровительствовал ей.
   Джонатан сжал ее в объятиях:
   - Мне жаль, Элизабет. Мне так жаль.
   "Чертов подонок! Я бы его  кастрировал.  Лично,  собственными  руками.  И
женился бы на  ней,  как  это  сделал  Тимоти  Карлтон.  Старик  повел  себя
благородно".
   - Это случилось так давно. Столько  времени  прошло  с  тех  пор.  Тимоти
буквально спас меня. Хотя я его не любила, но чувствовала себя рядом с ним в
безопасности и готова  была  сделать  что  угодно  для  него,  все,  что  он
пожелает.
   Он держал ее в объятиях и не говорил ничего,  ибо  опасался,  что  ярость
прорвется, если он только откроет рот, а это ни к чему.
   Через некоторое время она произнесла:
   - Видишь ли, жизнь продолжается, и так шло до тех  пор,  пока  Тимоти  не
стал  скучать  со  мной.  Я  привлекала  его  к  себе  своим  талантом,   но
существовали и  другие  талантливые  женщины,  необязательно  в  музыкальной
сфере. Последняя в его жизни привязанность, которую  Род  Сэмюэлс  ухитрился
утаить во время процесса,  художница,  которой  в  то  время  было  примерно
столько же лет, сколько мне,  когда  мы  с  ним  познакомились.  Тимоти  был
неплохим человеком, Джонатан, пойми. Он никак не хотел смириться с тем,  что
старел, что смертей. И я решила устраниться. Мне не нужны были  его  деньги,
ведь я могла сама заработать на жизнь. В ночь, когда его убили,  у  меня  не
оказалось алиби, потому что я бродила целый вечер, вместо того  чтобы  пойти
на благотворительное собрание. Кристиан, должно быть, каким-то образом узнал
об этом собрании и о том, что я должна  быть  там  в  обществе  еще  пятисот
людей, которые могли бы клятвенно подтвердить, что я  находилась  далеко  от
дома в ту роковую минуту. И тогда он вонзил этот изысканный  серебряный  нож
для колки льда в грудь Тимоти.
   - Из-за тебя, - сказал Джонатан медленно, - он убил Тимоти из-за тебя.
   - Не совсем из-за меня, - ответила Элизабет, хмурясь. - Не из-за меня,  а
из-за той, которую придумал в своем воображении.
   - Интересно. Почему он просто не предпочел просто познакомиться с  тобой,
узнать тебя ближе. В конце концов мог быть и  развод,  ради  всего  святого,
почему он предпочел убийство?  Конечно,  не  для  того,  чтобы  жениться  на
богатой вдове. У него самого денег куры не клюют.
   - Его образ мыслей.., я его не понимаю. И порой начинаю думать,  что  его
чувства не вполне нормальны.
   - Я бы скорее назвал это манией.  А  теперь  ты  представляешь  для  него
угрозу.
   Она обняла его и уткнулась лицом в шею.
   - Ты первый мужчина, который пожелал меня ради меня самой, а не ради той,
рожденной фантазией и совсем непохожей на других.
   - Да ты и в самом деле не похожа на других,  -  сказал  он,  улыбаясь,  -
неужели ты воображаешь, что я мог влюбиться в обычную, ординарную женщину? Я
люблю твой талант, Лиззи. Возможно, когда-нибудь я выпущу тебя из постели  и
заставлю поиграть мне на фортепьяно.
   Она попыталась улыбнуться, но у нее плохо получилось.
   - Когда же это кончится, Джонатан? На этот вопрос у него не было  ответа,
и вместо того он занялся с нею любовью и на время  заставил  ее  забыть  обо
всем, И сам забыл.
   Забыл даже о пистолете 22-го калибра в ящике письменного стола и о пулях,
которыми зарядил его.

***

   Кэтрин смотрела на Брэда через письменный стол бабушки.  Она  чувствовала
себя сильной. Она чувствовала, что теперь сама себе хозяйка.
   - Когда ты отменишь свою свадьбу с Дженни?
   - Все уже раскручивается. Ее отец взялся  за  дело.  Он  хочет  отправить
сегодня Дженни в Англию самолетом. Уже купил ей билет.
   - Слава Богу. Тогда в чем дело, Брэд?
   - Калифорния. Попытаться начать все  сначала.  Я  хочу  уговорить  Трента
вернуться сюда, помнишь, мы говорили об этом.
   - Похоже, дети интригуют за спиной  взрослых!  -  В  дверях  они  увидели
Майкла Карлтона. "Господи, как он постарел, с этой отвисшей нижней челюстью,
- подумала Кэтрин, внимательно вглядываясь в него. -  И  это  могущественный
человек, правая рука бабушки. Он даже выглядел теперь так, будто надел чужую
одежду, на размер больше".
   - Нет, дядя Майкл,  -  сказала  Кэтрин  медленно,  сама  удивляясь  своей
твердости и спокойствию, - мы вовсе не интригуем, просто настала  пора  жить
своим умом и распоряжаться своей жизнью.
   - Это продлится только до те