- Что это вы делаете, мадонна? - подозрительно поинтересовался Скарджилл.
   - Подошла посмотреть, как чувствует себя его светлость.
   - Она не лжет, Скарджилл. Кассандра оказалась превосходной  сиделкой,  и,
говоря по правде, в твоем присутствии нет необходимости.
   Скарджилл нахмурился и, всмотревшись в лицо улыбающегося хозяина,  строго
покачал головой:
   - Вам нужно больше отдыхать, милорд, а  не  тратить  время  на  беседы  с
мадонной.  Кроме  того,  стоит  вам  оказаться  наедине,  и  вы   немедленно
набрасываетесь друг на друга. Я не допущу, чтобы вы вновь  разгневались  или
разволновались.
   Улыбка графа стала еще шире. Заметив, как сжалась и покраснела Касси,  он
спокойно кивнул:
   - Ладно, старый проповедник, я сделаю, как ты просишь.
   - Хотите еще опия?
   - Нет, только тишины и покоя. Прекрасно сознавая, что  Касси  нетерпеливо
переминается с ноги на ногу, Скарджилл тихо попросил:
   - Не возражаете, если  я  позволю  мадонне  немного  прогуляться?  Свежий
морской воздух пойдет ей на пользу.
   - О, пожалуйста, милорд, здесь  так  душно!  Видя,  что  граф  продолжает
молчать, Скарджилл добавил:
   - Не волнуйтесь, что она сбежит, милорд, я с нее глаз не спущу.
   - А ты, оказывается трусиха, сага,  -  с  сожалением  вздохнул  Энтони  и
закрыл глаза.

Глава 12

   - Вот она,  Кассандра,  -  Генуя,  La  Superba  -  Совершенная,  королева
Средиземноморья. Разве она не прекрасна?
   Девушке казалось, что она окутана снежной  белизной  -  даже  воздух  был
белым. Пока яхта входила в гавань, Касси не отрывалась от поручня и, прикрыв
ладонью глаза, всматривалась в город, залитый сверкающим солнечным светом.
   - Да, но Генуя так отличается от  всего,  что  я  когда-либо  видела  или
представляла.
   Высокие узкие здания так лепились друг к другу, что трудно было  сказать,
где начиналось одно и заканчивалось другое.
   Поняв, о чем она думает, граф улыбнулся. Он и сам множество раз испытывал
те же чувства.
   - У строителей просто не было иного выхода. Сзади высятся Апеннины,  чуть
подальше - Приморские Альпы. Генуя зажата, словно  дама  в  тесном  корсете,
между морем и горами. - И, озорно улыбнувшись, добавил:
   - По твоим поджатым губкам вижу, что ты не одобряешь  это  сравнение.  Но
лучше взгляни  на  маяк.  Он  называется  La  Lanterna,  Фонарь.  Моя  вилла
находится немного севернее, в горах. Из сада открывается великолепный вид на
город. Сами сады расположены уступами, и в них так много цветов и  деревьев,
что тебе покажется, будто ты перенеслась в какой-то невероятный экзотический
мир. За виноградниками  Парезе,  к  востоку,  лежит  небольшое  озеро,  тоже
называемое Парезе. Надеюсь, тебе понравится там ходить под парусом.
   Касси вспомнила о маленькой лодке, разбитой о скалы по его приказу.
   - Вряд ли, - сухо процедила она.
   - Посмотрим, - кивнул граф и, отвернувшись, повел плечом.
   Она заметила, как его лицо исказилось от боли.  После  рокового  выстрела
прошло три дня. Однако если бы на груди мужчины не было белой повязки, никто
бы не предположил, что граф испытывает какие-то неудобства, поскольку сам он
об этом не упоминал.
   Касси вспомнила, как, исполненная любопытства, гладила и ласкала его,  и,
залившись краской, поспешно отвела глаза. Не  может  ли  оказаться,  что  на
самом деле она остается его пленницей лишь  по  собственной  воле,  и  он  с
легкостью от нее избавится?
   Девушка отпрянула, когда Энтони нежно отвел с ее щек непокорные прядки.
   - Хотя сегодня тепло, дорогая, тебе лучше захватить  шаль.  Когда  солнце
садится, сразу становится холодно, как зимой. Надеюсь, ты не простудишься  -
по крайней мере пока я не могу ухаживать за тобой. Но если несчастье все  же
случится, - продолжал он, весело сверкая глазами, - остается лишь надеяться,
что я, подобно тебе, сумею найти такое же верное лекарство от хвори.
   - Пожалуйста, помолчите хоть минуту! - воскликнула Касси. - Вы  прекрасно
знаете, что я не хотела.., то есть не намеревалась... - Искоса  взглянув  на
Энтони, она заметила, что на его лице по-прежнему играет коварная  улыбочка,
и окончательно разозлилась:
   - Вы настоящий невежа! Мне казалось, вы предпочтете забыть то,  что  я..,
сделала.
   Граф покачал головой и торжественно-траурным голосом осведомился:
   - Неужели и впрямь тебе пришлось не по вкусу  столь  краткое..,  изучение
предмета?
   Касси, отказываясь поддаться на уловку, гордо выпрямилась, повернулась  к
нему спиной и стала вновь любоваться гаванью, где стояли  на  якоре  десятки
кораблей, - шлюпы, кечи,  яхты,  такие  же  великолепные,  как  "Кассандра",
торговые суда, трюмы которых, конечно, ломились от товаров,  свезенных  сюда
со всех концов света, и рыбацкие лодки всех размеров.
   - Никогда не видала так много кораблей! - выдохнула она благоговейно.
   - Здесь даже можно встретить испанский фрегат, - обронил граф. -  На  сей
раз я позволю тебе насмотреться на него досыта.
   - По-моему, милорд, - сказала  девушка,  -  вам  доставляет  удовольствие
заставлять меня вспоминать неприятности, которые лучше было бы забыть.
   И, не дожидаясь ответа, подняла голову к мачтам, где матросы  по  команде
синьора Доннетти уже убирали паруса. Яхта  вошла  в  гавань,  лавируя  между
кораблями и едва не задевая о борта, так что Касси невольно затаила дыхание.
   - Не волнуйся,  -  успокоил  граф,  -  вот  уже  много  лет,  как  мы  не
сталкивались с другими судами. Видишь вот тот причал по правому  борту?  Там
"Кассандра" и бросит якорь.
   С берега доносились отвратительные запахи гниющей рыбы и  пота.  Касси  с
отвращением сморщила нос. Грузчики в плотных домотканых штанах выстраивались
в цепочки от сходен до самой пристани, передавая из рук в руки тяжелые ящики
и мешки.  Девушка  разглядывала  моряков  в  самых  разнообразных  мундирах,
выкрикивавших приказы на десятках языков мира. Шум стоял такой, что Касси не
понимала, как кто-то ухитряется разобрать хотя бы единое слово.  Граф  обвел
рукой гавань:
   - Здесь корабли всех стран. Обычно капитаны либо платят пиратам  дань  за
безопасный проход, либо нанимают еще одно судно,  вооруженное  пушками,  для
сопровождения.
   Касси, не отвечая, воззрилась на английское торговое судно.
   - Британский флаг!
   - О да.  Англичане  частенько  заходят  в  генуэзский  порт.  Отсюда  они
отправляются в американские колонии и даже в такие экзотические  места,  как
Вест-Индия и Мексика, - пояснил граф и брезгливо добавил:
   - К сожалению, их трюмы обычно полны живого товара.
   Девушка недоуменно подняла брови.
   - Люди, Кассандра, темнокожие.  Их  обманом  захватывают  на  африканском
побережье и продают в рабство.
   - Как повезло вам, милорд, - саркастически бросила Касси, - что ничего не
пришлось за меня платить!
   - Ошибаешься, дорогая, - усмехнулся граф, - мне  придется  расплачиваться
всю жизнь!
   -  И  я  об  этом  позабочусь,  -  огрызнулась  девушка,   окидывая   его
уничтожающим взглядом. Граф весело рассмеялся:
   - Не смотри  с  такой  надеждой  на  британские  корабли,  Кассандра.  Их
капитаны по большей части настоящие негодяи. У торговцев, как  правило,  нет
ни чести, ни совести. И если ты озаришь  своим  присутствием  одно  из  этих
судов, не долее чем  через  месяц  скорее  всего  окажешься  в  каком-нибудь
константинопольском гареме.
   - Кажется, я и  сейчас  не  наслаждаюсь  радостями  цивилизации,  -  сухо
отрезала девушка.
   Граф, забыв о ране, пожал плечами и, хотя  тут  же  поморщился  от  боли,
весело объявил:
   - Мы проедем через город в открытом  экипаже.  Надеюсь,  тебе  понравится
Генуя. Скарджилл вместе с вещами тоже отправится на виллу Парезе.
   Касси рассеянно кивнула. Ее внимание привлекли отбросы, плавающие в воде.
Должно быть, их выбрасывали с судов. Заметив мертвую чайку, она конвульсивно
сглотнула и отвернулась.
   - Прости, Кассандра, мне нужно поговорить с Доннетти.
   Он направился на шканцы, где стоял, широко  расставив  ноги,  помощник  и
зорко следил за матросами, выкрикивая команды.
   Энтони оказался прав.  "Кассандра"  легко  скользила  по  едва  заметному
проходу между судами к пристани; высокие голые мачты тянулись к самому небу.
   Матросы ловко спустились по веревочным трапам на  причал,  чтобы  поймать
концы, брошенные с  яхты.  Касси  услыхала  скрип  тяжелой  якорной  цепи  и
мысленно наказала себе спросить графа, какова  глубина  гавани.  Наконец,  с
корабля спустили сходни, и Касси сошла на землю. Рядом шел  граф  с  вязаной
шалью в руках.
   - Миледи, - лениво протянул он, - мне придется позаботиться о вас.
   Он вручил ей шаль и с величайшими церемониями помог спуститься  вниз,  на
деревянный причал. Вокруг слышалась итальянская речь, и, судя по  любопытным
взглядам окружающих, предметом разговора была именно она. Касси  нахмурилась
еще и потому, что далеко не все понимала.
   Граф провел ее мимо полуголых, дружески перекликающихся рыбаков,  занятых
починкой сетей, к старому ландо, запряженному понурой пегой  кобылой,  такой
же древней, как сам экипаж.
   - Это ваше, милорд? - снисходительно процедила девушка,  проведя  ладонью
по потрескавшейся коже сидений.
   - Тебе не к лицу высокомерие, Кассандра. Уверяю, что колеса не отвалятся.
   Пока ландо неспешно катилось к виа Грамчи, Энтони пояснил:
   - Эту улицу лучше избегать, особенно если не имеешь при себе  двоих-троих
дюжих телохранителей. Она так же печально знаменита  своими  головорезами  и
грабителями, как лондонские припортовые закоулки.
   Они свернули на виа Сан-Лоренцо, и Касси затаила дыхание при виде  опасно
узкой, вымощенной камнями улочки, по обе стороны которой поднимались высокие
дома и огромные особняки, казавшиеся, по мнению  девушки,  здесь  совершенно
неуместными.
   Дряхлая кляча  медленно  перебирала  копытами.  Они  старались  объезжать
улочки, ширина которых едва позволяла троим пешеходам идти плечом  к  плечу.
Когда они оказались на виа Бальби, граф сказал:
   - Тут творил знаменитый  архитектор  Бортоломео  Бьянко.  Здешние  дворцы
знамениты по всей Европе, особенно Палаццо Реале. Семейство  Бальби  владеет
им вместе с остальными домами еще с прошлого века.
   Он хотел еще что-то добавить, но заметил, что Касси, увлеченная необычным
зрелищем, не  обращает  на  него  внимания,  и,  улыбнувшись,  откинулся  на
сиденье, довольствуясь видом взволнованной девушки.
   К тому времени, когда  ландо  наконец  оказалось  на  очередной  узенькой
улочке, ведущей к  западным  воротам  города,  довольно  сильно  похолодало.
Дорога резко свернула  на  север  и  быстро  превратилась  в  едва  заметную
тропинку, так обезображенную колесами, что экипаж раскачивало и шатало,  как
корабль  в  шторм.  Касси  любовалась  яркими  полевыми   цветами,   росшими
вперемешку  с  кустами  по  обочине.  Девушка  глубоко  дышала,  наслаждаясь
чудесным благоуханием.
   - Природа так  разнообразна,  -  прошептала  она,  вытягивая  шею,  чтобы
увидеть, что скрывается за поворотом.
   - Я рад, что ты довольна, дорогая.
   - Я не говорила, будто  довольна,  просто  заметила,  что  природа  здесь
разнообразна, милорд. Впрочем, как и в Англии.
   - Мне доставляет большую радость видеть, как ты взрослеешь.
   - Если взрослеть означает достичь ваших преклонных лет, милорд, - сказала
она, зло сверкнув глазами, - серьезно сомневаюсь, что вы доживете до этого!
   Граф насмешливо скривил губы.
   - Не сомневайся,  любимая,  когда  мне  исполнится  восемьдесят  лет,  мы
по-прежнему будем вместе. Мой род славится долгожителями,  как,  впрочем,  и
плодовитостью. Мой дед зачал дитя в семьдесят  лет.  Тебе  не  о  чем  будет
жалеть.
   Он дотронулся до ее щеки. Касси отпрянула, но  в  тот  же  миг  оказалась
прижатой к его груди при очередном толчке.
   - Правда, - задумчиво продолжал граф, пока девушка подыскивала  достойный
ответ, - ты можешь сократить отведенные мне годы, научившись метко стрелять.
   - Поверьте, милорд, это единственная  область,  в  которой  я  хотела  бы
совершенствоваться, - бросила Касси и гордо задрала  нос,  заметив  на  лице
графа лукавую мальчишескую улыбку.
   Она всегда сравнивала сельскую местность в Англии с безупречно застланной
постелью - аккуратные  зеленые  поля  были  окружены  подстриженными  живыми
изгородями.  Здесь  же  все  буйно  цвело  и  зеленело   на   свободе,   без
вмешательства человеческих рук.  Она  увидела  столько  деревьев  и  цветов,
названий которых не знала! Будь ее спутником кто-то другой,  Касси  засыпала
бы его вопросами.
   Они поднялись высоко на холмы, когда кобыла  наконец  остановилась  перед
воротами из  кованого  железа.  Над  аркой  красовалось  название  -  "Вилла
Парезе". Внезапно рядом возник загорелый  черноволосый  парнишка  и,  окинув
прибывших быстрым, но внимательным взглядом, стащил с головы кожаную шляпу и
низко поклонился.
   - Buon giorno <Добрый день (ит.).>, Сорделло, - приветствовал граф. -  Ты
вырос. Стал почти мужчиной.
   - Si, синьор, - сказал  мальчик,  широко  улыбаясь.  -  Добро  пожаловать
домой. - И, снова поклонившись, добавил:
   - Добро пожаловать, синьора.
   - Сорделло - сын старшего садовника. Смышленый малый и  мечтает  о  море.
Через год-другой мы поручим его заботам синьора Доннетти, который сделает из
него юнгу. И такой  вежливый!  Приветствовал  мою  жену  со  всем  возможным
почтением.
   - Чтобы у вас язык отсох, - процедила Касси сквозь зубы.
   -  Ах,  дорогая,  подумай,  ведь  мой  язык   доставляет   тебе   столько
наслаждения.
   Экипаж вкатился на усыпанную гравием и  обсаженную  деревьями  подъездную
аллею, по обеим сторонам которой расстилались ухоженные газоны, совершенно в
английском стиле. Касси, сама того не сознавая, одобрительно кивнула. Слева,
посреди  газона,  находился  фонтан  из  белоснежного  мрамора,   украшенный
фигурами бога морей Нептуна и его свиты.
   Аллея слегка изгибалась, и, когда экипаж выбрался из-за густых  зарослей,
взору Касси предстала вилла - величественное двухэтажное  здание  из  белого
камня.  На  мгновение  Касси  застыла,  пораженная  необычайным   контрастом
простоты  и  даже  суровости  дома  с  ослепительно   прекрасными   цветами.
Кроваво-красные розы взбирались по решеткам до балконов второго  этажа,  где
вились  вокруг  перил,  вдоль  которых  стояли  низкие  деревянные  ящики  с
гибискусом,  геранью  и  другими  не  знакомыми  ей  цветами,  ярко-желтыми,
фиолетовыми  и  розовыми.  По  фасаду  шел  тяжелый  карниз,  поддерживаемый
консолями, придающими зданию, по мнению Касси, вид царственной простоты. Две
огромные колонны  поднимались  над  мраморным  крыльцом,  и  позднее  солнце
отражалось в бесчисленных окнах мириадами огней.
   Дом так отличался от обветренных серых камней  Хемпхилл-Холла,  где  лишь
немногие самые жизнелюбивые растения не погибали под  неукротимыми  ветрами,
дувшими с Ла-Манша, а тяжелый запах соли перебивал ароматы цветов.
   - Тебе нравится вилла, Кассандра? Девушка промолчала, и  граф  с  улыбкой
продолжал:
   - Впрочем, можешь не отвечать. Здесь,  конечно,  совсем  не  так,  как  в
Англии. Видишь, мое скромное  жилище  построено  у  подножия  горы,  и  сады
поднимаются террасами высоко вверх. - Он глубоко вздохнул:
   - А такого сладостного запаха нигде в мире больше не найдешь.
   Касси, по-прежнему молча, кивнула и позволила Скарджиллу помочь ей  выйти
из ландо. В высоком готическом портале появились мужчина и женщина, одетые в
черное. Мужчина оказался широкоплечим, почти квадратным коротышкой,  женщина
- высокой, тощей, с лицом, загоревшим до черноты. Полные губы были растянуты
в тонкую линию. Она напомнила девушке пуританку, чей портрет Касси видела  в
доме соседей, в Эссексе. Пока граф приветствовал их  по-итальянски,  девушка
неловко ежилась под пристальными взглядами,  сознавая,  что  ее  внимательно
изучают.
   - Дорогая, - промолвил граф, выводя Касси вперед,  -  познакомься  -  это
Марина и Паоло, ведущие все хозяйство на вилле в моем присутствии и во время
всех отлучек. А это синьорина Броум.
   Назвав ее "синьориной", граф подчеркнул, что его  спутница  незамужем,  и
Касси поздоровалась, выговаривая слова с сильным акцентом,  и  ощутила,  как
щекам стало жарко при виде широко распахнутых глаз служанки. В  эту  минуту,
однако, ее занимала только одна безумная мысль - не болит ли у Марины голова
от слишком туго забранных в пучок волос?
   - Добро пожаловать, синьорина, - сухо процедила женщина,  отводя  взгляд.
Касси хотелось завопить, крикнуть, что их хозяин похитил ее  и  против  воли
вынудил оказаться здесь. Девушка  с  горечью  подумала,  что,  возможно,  ей
придется выносить несправедливое осуждение его слуг.
   Граф повел ее в огромный прямоугольный вестибюль, пол которого был покрыт
черно-белыми  мраморными  плитками,  выложенными  треугольным  рисунком.   В
дальнем конце виднелась величественная лестница резного дуба, которая  резко
сворачивала у площадки второго этажа. Воздух наполнял тяжелый сладкий аромат
цветов, расставленных вдоль стен в дорогих  вазах  на  изящных  позолоченных
столиках.
   - Это мои бесценные бельгийские гобелены, на которых  изображена  история
Александра Великого,  -  пояснил  граф,  показывая  на  цветные  драпировки,
занимавшие целую стену вестибюля от пола до потолка.
   - А это ваши итальянские предки? - спросила Касси, подойдя  к  портретам,
закрывающим другую стену.
   - Да.  Семья  Парезе  насчитывает  множество  поколений.  Ты  увидишь  их
изображения повсюду. Однако этот джентльмен - англичанин. Мой  отец,  третий
граф Клер. Портрет написали, когда я был совсем маленьким.
   Голос графа смягчился, и девушка внимательнее присмотрелась к  осанистому
мужчине, в темно-карих глазах которого сверкали веселые искорки. Третий граф
Клер казался уверенным, излучал чисто мужские энергию и  обаяние..,  совсем,
как сын. Сколько раз она замечала тот же надменный поворот головы, такую  же
деспотично-упрямую линию подбородка!
   - Вы очень похожи, - решила она. - А где ваша мать?
   Граф небрежно кивнул на портрет женщины лет тридцати. Из  выреза  черного
платья поднимались белоснежные плечи. Да, она была прекрасна, но  показалась
Касси холодной и высокомерной.
   - У вас ее глаза, - выдохнула она,  удивляясь  тому,  как  резко  говорит
Энтони о матери.
   - Надеюсь, это единственная черта, унаследованная от нее.
   Касси вопросительно склонила голову.  Но  граф  пожал  плечами  и  сказал
только:
   - Ее никак не назовешь заботливой матерью. Она была равнодушна и ко  мне,
и к отцу. После его смерти почти сразу  же  вышла  замуж.  Даже  не  выждала
положенного приличиями года. Ее  сын,  мой  сводный  брат,  вероятно,  скоро
навестит нас. Он довольно привлекательный малый, очаровательный и галантный,
с неотразимыми манерами, хотя  наделен  несчастным  пристрастием  к  дорогим
кричащим нарядам.
   Касси встрепенулась - он никогда не упоминал о брате. Но прежде  чем  она
успела подробнее расспросить Энтони, тот велел:
   - Пойдем наверх,  и  я  покажу  тебе  нашу  комнату.  Касси  сжалась  при
бесцеремонном упоминании об их близости и, словно застыв, начала  машинально
подниматься по широкой лестнице. Она почти не слушала графа, объяснявшего ей
содержание разноцветных фресок на белых стенах и показывавшего  на  портреты
предков Парезе, нескончаемой цепочкой тянувшиеся вдоль  лестницы.  Блестящие
дубовые ступеньки поглощали звук шагов. Девушка сухо улыбнулась,  припомнив,
как стонали половицы в Хемпхилл-Холле, стоило лишь едва надавить на них.
   Остановившись на верхней площадке, граф обратился к Скарджиллу, о  чем-то
тихо говорившему внизу с Мариной и Паоло.
   - Скарджилл, принесешь вещи наверх.
   - Будет исполнено, милорд, - кивнул камердинер и  вновь  принялся  что-то
резко втолковывать женщине. Касси поняла, что он рассержен, хотя  не  смогла
разобрать слов.
   - Если я не ошибаюсь, - хмыкнул Энтони, - Скарджилл читает нотации Марине
за то, что она осмелил