быня, - спокойно сказал он. - К тому же состоишь в родстве с Рориком Харальдссоном. Инголф взял тебя в плен на Ястребином острове, они с Эмундом рассказали мне об этом.
     - Это верно, они захватили меня, но разве я похожа на рабыню, милорд?
     Мирана отчужденно смотрела на нее, пока Эйнар оценивал ее прелести. Что он предпримет? Мирана украдкой бросила взгляд на его наложниц, пытаясь угадать их реакцию, но они уткнулись в тарелки.
     Эйнар лишь пожал плечами.
     - Садись, Сайра, отведай блюда. Вскоре я сообщу тебе о своем решении.
     Рабыни подали ей яства. Эйнар без всякой причины вдруг ударил по лицу маленькую девочку. Мирана промолчала. Она напомнит ему об этом, но не сейчас. Шло время. Мирана ела и внимательно слушала, о чем говорили за столом.
     Веселье было в самом разгаре. Пьяные шутки и смех сыпались со всех сторон. "Мужчины всегда одинаковы", - подумала Мирана, оглядывая задымленный зал. Женщины тоже пили, но сидели отдельно от мужчин и говорили тихо, время от времени прерывая беседу взрывами смеха. Дети заблаговременно были уложены спать.
     Гунлейк молча сидел среди мужчин, медленно и методично поднося ко рту пищу. Миране не терпелось поговорить с ним с глазу на глаз. Расправившись с Гунлейком, Инголф самонадеянно взял управление лодкой на себя. И только когда их настиг шторм, Инголф вынужден был признать опыт и умение Гунлейка. Теперь Гунлейк выглядел гораздо лучше, хотя его по-прежнему мучили сильные головные боли. Миране необходимо было переговорить с ним наедине. Она решила, что встретится с ним позже, когда все уснут. Даже после хорошего застолья Эйнар остался трезв, хотя большинство мужчин едва держались на ногах.
     - Я пришел за женщиной, милорд, - сказал Инголф, еле ворочая языком. - Я взял ее в плен, она моя. Я хочу ее.
     Эйнар мельком взглянул на своего любимчика.
     - Я хочу ее, - повторил Инголф, двигая челюстью. На этот раз тон был угрожающим.
     - Может, я тоже не прочь с ней позабавиться, - медленно произнес Эйнар. - Она наверняка предпочтет твоему уродливому лицу мое, Инголф. Что скажешь? По-прежнему станешь настаивать на своем вопреки моим желаниям?
     Инголф рассмеялся. Мирана заметила, что вино не только придало ему уверенности в себе, но и развязало язык.
     - Я видел вас с новой рабыней, милорд. Она так хороша, даже слишком. - Он засмеялся громче. Эйнар наблюдал за ним, вопросительно подняв брови. Инголф рыгнул. - Вам нужна не Сайра, милорд, - продолжал он. Опьянение сказалось на его осторожности. Он совсем забыл, кто перед ним. Инголф повернулся, указывая пальцем на прелестную молодую девушку, тихонько сидящую в сторонке, и снова пьяно засмеялся.
     Это был последний произнесенный им звук. Эйнар молниеносно поднялся, в его руке блеснул нож - еще секунда, и он вонзил его в сердце Инголфа. Скорое движение вглубь, затем легкий поворот вверх - и все было кончено. Инголф удивленно посмотрел на него, затем тихо вздохнул и осел на пол.
     Все онемели от ужаса. Казалось, кто-то высосал весь воздух в огромном зале. Не было слышно ни единого звука, даже собаки, и те перестали лаять. Воцарилась мертвая, ужасающая тишина.
     Мирана ненавидела и боялась Инголфа, но зрелище жестокой расправы, когда самое ценное, что есть у человека - жизнь, - в мгновение ока превратилось в ничто, повергло ее в ужас. В сущности, Инголф всегда был предан Эйнару. В этот вечер он был пьян и болтал много лишнего. Но он был человеком, а не бешеным псом. Теперь он был мертв. Просто мертв. Он позволил себе сказать о новой рабыне, не более того. Он смеялся. За что Эйнар убил его? За то, что тот смеялся над ним? За то, что знал о его новой наложнице? Мирана посмотрела на брата. Казалось, он был абсолютно невозмутим, если бы не его глаза. Они полыхали яростным огнем. Мирана содрогнулась от ужаса. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
     - Уберите его, - приказал Эйнар. - Мы не хотим, чтобы его дух остался с нами. У него были скверные мысли, и его дух будет не лучше.
     Мирана отвернулась, чтобы не видеть, как мужчины убирают тело. Она взглянула на Сайру и была потрясена, увидев улыбку на ее губах. Девушка смотрела на Эйнара и улыбалась. Она чуть подалась вперед, ее сияющие волосы упали на грудь.
     Через некоторое время мужчины вернулись к выпивке. Женщины не могли отправиться спать до тех пор, пока мужчины сидят за столом. А те, казалось, собирались провести за этим занятием еще не один час.
     - Слушайте меня, мои храбрые воины, лучшие во всей Ирландии, - обратился ко всем Эйнар. - Некоторые из вас уже знают о самой замечательной в моей жизни новости, другие еще нет. Я держал ее в тайне до тех пор, пока моя дорогая сестра не вернулась ко мне. Теперь я оглашу ее всем. Наш король Ситрик хочет взять в жены мою сестру. Наша семья породнится с королевской семьей. Сыновья Мираны будут править Ирландией. Это произойдет в первый день осени. Этот союз, без сомнения, принесет удачу нам всем. И все мы пополним богатством нашу казну.
     Свершилось. Мирана спокойно приняла эту новость. Она взглянула на Гунлейка. Он был бледен и выглядел больным. Он поможет ей, он должен это сделать. Она вдруг отчетливо поняла, что, скажи она Эйнару, что не хочет выходить замуж за старика, что уже замужем и лишилась девственности, он, не раздумывая, пронзит ее сердце ножом.
     Эйнар не колеблясь убил Инголфа, человека, который, в сущности, не сделал ничего, что могло привести его в бешенство. Она страшилась даже представить себе силу его ярости, когда он узнает всю правду. Мирана ни секунды не сомневалась, что он убьет ее как виновницу крушения его грандиозных замыслов.
     Она даже бровью не повела, отлично сознавая, что нытьем и мольбами доставит ему огромное удовольствие.
     За это важное событие было поднято много тостов и выпито немало вина. Мирана заметила на себе удивленные взгляды женщин. На их лицах не было и тени радости.
     Сайра же, напротив, была весела и пила мед, приготовленный Мираной предыдущим летом.
     Эйнар о чем-то беседовал со своими близкими друзьями, которых не отпугнуло даже жестокое убийство Инголфа. Они склонились к нему, жадно впитывая его рассуждения по поводу будущего несметного богатства, власти и о том, как все они выиграют от этого союза. В большинстве своем это были простые люди. Сильные мужчины, отчаянные головы, но богатство, власть и рабы доставались лишь самым безупречным из них.
     Наконец Эйнар повернулся к Миране. Он взял ее за руку и поцеловал кончики ее пальцев. Она не пошевелилась, не отвела руку, оставшись невозмутимой, как изваяние.
     - Надеюсь, ты не огорчишь меня, - сказал он, внимательно глядя в ее глаза.
     - Могу ли я, - не раздумывая, ответила она.
     На мгновение глаза Эйнара злобно сверкнули, это произошло так быстро, что Мирана даже усомнилась, не показалось ли ей, хотя ясно видела это. Ей следовало быть предельно осторожной. По крайней мере на этот раз ей посчастливилось найти правильный ответ.
     - Ты станешь королевой, - медленно продолжал он. - И будешь иметь все, что пожелаешь. Множество драгоценностей и рабов. Ты родишь двух или трех сыновей, и тогда он уже не посмеет прикоснуться к тебе своими скрюченными, покрытыми старческими пятнами руками. Наверное, даже его плоть покрыта этими пятнами. Интересно, это происходит со всеми стариками? Несмотря на то что у нас разные отцы, - продолжал Эйнар, - я всегда чтил Аудина. Благодаря моим стараниям его дочь станет королевой. Советую тебе поскорее родить ему мальчика, а не то он перережет твою прекрасную шею и твое место займет другая девственница.
     Ее так и подмывало сказать правду, но она была слишком напугана и прекрасно сознавала, что ее сводный брат действует молниеносно и без лишних слов.
     - Как скажешь, - беззаботно пожав плечами, ответила она. - Он стар. Наверное, ему недолго осталось жить. - Мирана помолчала, пытаясь придать своим глазам радостный блеск. - Возможно, я даже помогу ему в этом.
     Эйнар рассмеялся и отпустил ее руку. Он сильно опьянел.
     - Ну-ну. Мне нравятся твои речи, но будь осторожна, Мирана. Ты как-то странно переменилась, - добавил он, немного нахмурившись. - Я это сразу заметил, поскольку хорошо тебя знаю, не так ли? - Эйнар помотал головой, пытаясь стряхнуть дурман. - Расскажи мне, как Рорик Харальдссон обращался с тобой. Он обижал тебя? Не лги, Мирана, Эмунд и Инголф обо всем рассказали мне, включая твои жалкие попытки внушить им, что ты замужем. Сайра подробно описала им, чего ты натерпелась от Рорика и его семейки. Он так ненавидел тебя, что даже выпорол. Тебе было больно, Мирана? Как это было?
     Ее мутило.
     - Ты задал мне столько вопросов, Эйнар. Что тебя интересует в первую очередь?
     Эйнар нахмурился и склонился к ней ближе.
     - Расскажи мне о порке, - сказал он.
     - Уверена, это никому не понравится. Помнишь, ты выпорол меня?
     - Да, - протянул он. Воспоминания явно доставили ему удовольствие. - Ты заслужила это. Скажи, он сделал тебе больно?
     - Да.
     - Он раздел тебя?
     - Я не помню.
     - Ты помнишь. Расскажи, как это было. Он раздел тебя и заставил одного из своих людей держать тебя, пока охаживал кнутом?
     Мирана лишь покачала головой, чувствуя, что этот разговор не в ее пользу.
     - Я больше не хочу об этом говорить, Эйнар. Я устала. Могу я лечь спать?
     Эйнар недовольно нахмурился.
     - Ты пытаешься утаить от меня правду, Мирана. Мне это не нравится. Ты так же смела в своих речах, как и прежде, но все же что-то изменилось в твоем поведении. Может, сказалась твоя усталость, этим и вызваны увертки от прямого разговора, эта ирония, которая то и дело проскальзывает в твоем бархатистом голосе. Я понимаю, чего тебе стоило пережить тяготы плена и долгое путешествие в Клонтарф. Но тем не менее хочу побольше разузнать о том, как он выпорол тебя, прежде чем ты отправишься спать. Я собираюсь отомстить за тебя, поэтому и расспрашиваю так подробно. - Эйнар еще ближе склонил к ней голову, пристально глядя на ее губы. - Расскажи мне, и я сделаю так, что этот Рорик будет умирать в страшных муках.
     "Ну что ж, хорошо", - подумала она.
     - Он ужасно обошелся со мной, Эйнар. Раздел донага и бросил на землю. Приказал одному из своих людей держать меня за волосы, чтобы они не падали на спину. Привязал за руки к столбу и бил до тех пор, пока я не потеряла сознание.
     У Эйнара участилось дыхание. Она явно переусердствовала, это было большой ошибкой. Она зашла слишком далеко. Ее рассказ вызвал в нем противоестественные чувства. Вместо того чтобы прийти в ярость от жестокости Рорика, он явно испытал удовольствие. Он был возбужден, его ноздри раздулись, глаза ужасающе блестели.
     - Он прикасался к тебе после?
     Мирана отрицательно покачала головой, поспешно вскакивая на ноги.
     - Я так рада, что все позади, - громко сказала она. - Здесь все мои друзья, мне все желают добра, и мой дорогой брат больше всех. Наконец-то я спокойно высплюсь, - добавила она и быстро вышла из зала, молясь о том, чтобы Эйнару не пришло в голову пойти за ней и выпороть, доказывая себе, что он делает это лучше Рорика. Ну, нет, он не сделает этого, поскольку знает, что она нужна королю. Скорее всего его безвинной жертвой станет кто-нибудь другой, и все потому, что Мирана раздразнила его и возбудила своей ложью.
     Что, если Эмунд передал Эйнару то, что она говорила о нем? Конечно, он не убьет ее, поскольку слишком многое поставлено на карту. Но как он поступит?
     Эйнар проводил Мирану взглядом. Сайра наблюдала за ним. На ее губах больше не играла улыбка.

Глава 26

     Мирана почувствовала, что кто-то есть в ее комнате, еще до того, как окончательно проснулась. "Гунлейк", - с надеждой подумала она, открыла глаза и, к своему удивлению, увидела перед собой совсем юную девушку. У нее были роскошные светлые волосы цвета спелой ржи и великолепные золотистые глаза. Поверх ее белоснежного льняного платья была накинута туника из тончайшей белой шерсти. Мирана слегка нахмурилась, заметив на ее запястьях и предплечьях тяжелые, искусно украшенные серебряные браслеты, принадлежавшие Эйнару. Наконец она поняла, что это та самая девушка, на которую указывал Инголф, перед тем как Эйнар убил его.
     - Проснулась, ведьма, - злобно прошипела она.
     - Ты кто?
     - Я наложница твоего брата. Две другие больше не устраивают его, и он зовет их лишь в редких случаях, безмозглых овец. Я появилась здесь с тех пор, как ты исчезла из Клонтарфа. Эйнар любит меня больше чем кого-либо, включая тебя. Он нашел меня в Дублине и привез сюда, вернее, он умолял меня приехать сюда. Он любит меня. А ты здесь до тех пор, пока он не переговорит с этим старым ублюдком Ситриком. Он должен приехать за тобой и забрать к себе, чему я очень рада. Все сразу поймут, что я займу твое место. Они будут почитать меня и повиноваться, как теперь тебе.
     - Как тебя зовут?
     Девушка молча разглядывала Мирану. Она была тонкокостная, высокая, гибкая и холеная.
     - Эйнар сказал, что ты красива, что твоя кожа белее козьего молока, твои глаза такие же зеленые, как у него, но это не правда. У твоих глаз неприятный грязноватый оттенок, они вовсе не такие зеленые и волнующие, как у твоего брата. Ты совсем непривлекательна. У тебя такие отвратительные черные волосы. По рассказам Эйнара, ты так же хороша, как и он. И я знаю почему. Ты многое значишь для него. Он хочет, чтобы ты была хорошенькой и король остался доволен. Он так переживал, что потерял тебя навсегда. Я думала, что Эйнар ничего не боится, но я ошиблась. Он боится старого короля и его советника Хормуза.
     - Я слышала, как ты разговаривала с ним прошлой ночью, - продолжала она. - Ты дерзила, была холодна и этим вывела его из себя. Уверена, что ты все от начала до конца налгала ему о той порке, которую устроил тебе викинг. Ты обращалась с ним без должного уважения и почтительности, которых он заслуживает. Но он не ударил тебя. Возможно, у него чесались руки, но он побоялся оставить на твоем теле следы побоев. На твоем месте я бы молилась, чтобы король поскорее забрал тебя, иначе своим обманом и дерзостью ты выведешь Эйнара из себя. И тогда он выпорет тебя, а я получу истинное удовольствие от этого зрелища. А может, он даже пронзит твое сердце ножом, как сделал с этим ублюдком Инголфом. И это доставит мне не меньшее наслаждение.
     - Он бил тебя? - спросила Мирана.
     Девушка нахмурилась, наморщив при этом безупречно гладкий лоб. "Ей не больше шестнадцати, - подумала Мирана, не испытывая к ней ничего, кроме острой неприязни, - слишком молода, чтобы гордиться, что служит утехой мужчине".
     - Однажды, - между тем ответила девушка, я, как и ты, позволила себе дерзость. Я быстро поняла, что это забавляет его, но не всегда это кончается хорошо. Невозможно уследить, в какой момент его вдруг начинает раздражать ирония и дерзость. Его настроение меняется стремительно, но за это я лишь люблю его больше. Он никогда не бил меня слишком сильно.
     Мирана встряхнула головой, отбрасывая за спину тяжелую копну волос.
     - Тебе многое удалось узнать о нем за такое короткое время, - смеясь сказала она. - Возможно, ты и продержишься дольше, чем все остальные, хотя я сомневаюсь в этом. Со временем ты тоже превратишься в покорную, молчаливую и до смерти запуганную овечку.
     - Что ты имеешь в виду, говоря "все остальные"? Надеюсь, ты не сравниваешь меня с теми двумя.
     Мирана лишь пожала плечами и улыбнулась в ответ.
     - Ты слышала, что я сказала, - невозмутимо ответила она. - Может, ты думаешь, что мой брат такой затворник и у него никогда не было женщин, кроме тех двух наложниц, с которыми, как ты говоришь, он спит только в редких случаях? - Она весело рассмеялась и неожиданно села на кровати.
     Девушка невольно попятилась, и это понравилось Ми-ране. Возможно, девушка сочла ее такой же непредсказуемой, как и Эйнар, возможно, она даже боялась ее. Мирана одарила ее злобной ухмылкой, и это тоже возымело свое действие. Девушка отступила еще на шаг.
     - Эйнар предупреждал, что ты можешь невзлюбить меня и даже выпороть. Я знаю, что он не допустит этого, но предупреждаю тебя, держись от меня подальше.
     Мирана перекинула волосы через правое, плечо и принялась расчесывать их пальцами. Казалось, ей до смерти наскучил этот разговор, на самом же деле Мирана лихорадочно думала.
     Девушка еще больше испугалась, ожидая от нее какой-нибудь каверзы.
     - Хочу предупредить тебя кое о чем, - спокойно сказала Мирана, - сама не знаю зачем. Может, потому, что ты кажешься мне жалкой. А может, оттого, что ты так молода. Когда Эйнару наскучит какая-нибудь женщина, это совсем не значит, что он расстанется с ней по-хорошему. Бывали случаи, когда он очень жестоко расправлялся со своими бывшими возлюбленными. Взгляни хотя бы на тех двух наложниц, которых ты называешь глупыми овцами. Они же боятся рот раскрыть, чтобы ненароком не вывести его из себя. А если это все-таки случится, он высечет их. Он обожает сечь тех, с кем прежде наслаждался в постели.
     К великому удивлению Мираны, девушка самоуверенно улыбнулась.
     - Понятно, но я совсем не такая, я очень отличаюсь от других женщин. Я знала, что ты глупа, но теперь я утвердилась в этом мнении. Я вовсе не жалкая, скорее так можно назвать тебя. И сейчас я докажу тебе это, мерзкая ведьма.
     Девушка хихикнула. Не говоря больше ни слова, она сорвала с себя тунику. Затем, медленно повернувшись спиной к Миране, она сняла платье, тонкую льняную сорочку и кожаные туфельки. Взору Мираны предстало стройное, гибкое тело. Длинные ноги покрывал легкий золотистый пушок. Ягодицы были маленькими, даже слишком маленькими, в этом было нечто странное, нечто...
     Ее хихиканье переросло в хохот, и девушка медленно повернулась к Миране лицом.
     - Ну, смотри, Мирана, - торжествующе произнесла она. Мирана онемела от удивления. Перед ней стоял юноша. Красивый юноша, с золотистыми волосами, покрывающими худенькие плечи. Его кожа была гладкой, с необычным оливковым оттенком. Пах и ноги были покрыты легким пушком. Его плоть была спокойна. Юноша был стройным и гибким, как девушка, но в то же время в нем чувствовались сила, несгибаемая воля и глубоко засевшее тщеславие.
     - Я же говорил тебе, что сильно отличаюсь от других. Разве я не хорош? - Юноша самодовольно повернулся. - То, что я даю Эйнару, доставляет ему огромное удовольствие, несравнимое с тем, что дают ему те безмозглые овцы. Он собирается продать их, он сам говорил мне об этом. Меня раздражают их глупые лица и дурацкие вздохи. Их груди висят, как коровье вымя, уродливые и обрюзгшие. Нет, он никогда не расправится со мной. Возможно, поколотит когда-нибудь, да и то в силу своего неуравновешенного характера. Он никогда не поставит на мне клеймо, ну разве что самое крохотное, и не расстанется со мной.
     От удивления Мирана не могла открыть рта. Память лихорадочно искала что-то подобное в прошлом. Теперь она вспомнила, что до этого мальчика у Эйнара бывали юноши, но ей даже в голову не приходило, что он занимался с ними любовью. Гунлейк знает об этом? А воины? Откуда они узнали? Не было сомнений в том, что они знали обо всем. Инголф знал и поэтому смеялся над ним, за это Эйнар и убил его. Мирана закрыла глаза, пытаясь справиться с охватившим ее волнением. Но как же женщины? Их было у него бессчетное множество. Некоторые очень любили его, другие боялись, иные были уверены в своей неотразимости. Никто из них не продержался слишком долго - ни женщины, ни мужчины. Мирана вспомнила мальчика, которого пыталась защитить. Эйнар высек ее за это, а мальчик был убит. Неужели он был одним из любовников Эйнара?
     - Посмотри на меня, черт возьми! Я более красив, чем ты думала. Взгляни на меня! Ни одна из этих белокожих мерзавок не сравнится со мной в красоте. Что касается этой грязной потаскушки Сайры, Эйнар, возможно, возьмет ее раз или два, но потом все равно вернется ко мне. И так будет всегда. Его покорили ее волосы, а больше там не на что смотреть.
     - Как тебя зовут?
     - Ты можешь называть меня Лелла, - улыбнулся юноша. - Э