новением
вашего сына есть связь?
   - Не могу сказать.
   Палмер мгновенно сменил направление атаки:
   - Случалось ли вам целовать мистера Делони после развода? - Поколебавшись
секунду, Мариэлла кивнула. - Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
   - Да.
   - Когда это произошло?
   - Когда мы встретились в церкви. Мы не виделись почти семь лет, вот он  и
поцеловал меня.
   - Скажите, это был дружеский поцелуй в щеку или же страстные  лобзания  в
губы, как в кино?
   В зале зашушукались, но Мариэлла даже не улыбнулась. А Джон Тейлор  знал,
откуда взялся этот  вопрос.  Безусловно,  Палмер  побеседовал  с  шофером  и
внимательно выслушал его излюбленную версию насчет "любовника".
   - Он поцеловал меня в губы.
   - Вы посещали его в тюрьме?
   - Да, один раз.
   - Миссис Паттерсон, вы по-прежнему любите мистера Делони?
   Вот и все. Теперь  все,  что  бы  она  ни  сказала,  становится  заведомо
бессмысленным.
   Она опять заколебалась, потом решительно тряхнула головой:
   - Не думаю.
   - А вы полагаете, что вашего ребенка похитил мистер Делони?
   - Не знаю. Возможно. Точно не могу сказать.
   - Как бы то ни было, вы ощущаете свою ответственность за случившееся?
   - Не знаю...
   Голос ее задрожал и сорвался. Многие из присутствующих в зале вспомнили в
эту минуту заключение швейцарского врача: в моменты  серьезных  стрессов  ее
душевное здоровье может оказаться в опасности. Палмер добился своего. Он  ее
бесповоротно дискредитировал. Казалось, она ни в чем не была уверена:  ни  в
вине Чарльза Делони, ни в своей собственной. В  зале  суда  стояла  женщина,
несколько раз покушавшаяся на самоубийство, страдающая головными  болями  и,
возможно, погубившая когда-то своего первенца. Если  теперь  защита  захочет
получить от нее какие-либо благоприятные для Чарльза показания, они не будут
приняты в расчет. К этому и стремился Палмер. Джон Тейлор понял,  кто  помог
прокурору привести в исполнение этот план. Малкольм. И самому Тейлору  стало
стыдно за то, что он наводил справки о прошлом Мариэллы. Впрочем, добытые им
сведения не могли причинить ей вреда.
   - Спасибо, миссис Паттерсон, - холодно проговорил Палмер  и  обратился  к
Тому Армуру:
   - Приступайте к допросу.
   - Ваша честь, защита предпочитает вызвать  миссис  Паттерсон  в  качестве
свидетеля позднее. Он  рассчитывал,  что  по  истечении  некоторого  времени
впечатление сгладится, и прежде всего сама Мариэлла успокоится.  Сейчас  она
сошла со свидетельского места бледная как смерть. Чарльз старался поймать ее
взор, но ей было слишком плохо. Она даже не взглянула в его  сторону.  Судья
объявил перерыв до двух часов.
   Мариэлла вышла из зала суда в сопровождении Малкольма и агентов  ФБР,  но
на нее немедленно накинулись репортеры. Они буквально цеплялись за ее платье
и выкрикивали  свои  вопросы  прямо  ей  в  лицо,  а  она  тщетно  старалась
отделаться от них.
   - Расскажите про лечение  в  клинике...  Кстати,  о  самоубийстве...  Ваш
малыш... Расскажите нам обо всем... Смелее, Мариэлла, как на духу!
   Они уже сидели в машине, а голоса журналистов еще звенели у нее  в  ушах.
Джон Тейлор с  каменным  лицом  смотрел  в  окно.  Только  Малкольм  решился
заговорить с ней, и таких слов она от него не ожидала:
   - Это было мерзко.
   Она  благодарно  посмотрела  на  него,  считая,  что  он  имеет  в   виду
безжалостные вопросы Палмера, но  по  его  лицу  поняла,  что  ошиблась.  Он
испытывал омерзение от того, что услышал о ее прошлой жизни. Глаза  Мариэллы
наполнились слезами. Малкольм ничего не говорил до самого дома. Только когда
они разделись и прошли в библиотеку, она спросила мужа, что он имел в виду в
машине. Он посмотрел на нее с презрением:
   - Мариэлла, как же можно?
   - Как можно что? Говорить правду? А что мне еще оставалось? Он и так  все
знал. Ты же видел письма от врачей.
   - Боже... Эти самоубийства.., головные боли.., два  года  в  клинике  для
душевнобольных...
   - В декабре я тебе все рассказала.
   - Тогда это звучало совершенно иначе. Он смотрел на нее и кривил  рот,  и
ей вдруг стало противно. Она-то думала, что знает  этого  человека,  который
сейчас стоит перед ней. Она взбежала наверх и  заперлась  в  спальне.  Через
несколько минут под дверь ей просунули лист бумаги, на котором были написаны
два слова: "Позвони врачу".  Сначала  она  подумала,  что  готовится  что-то
нехорошее, но потом узнала почерк Джона Тейлора и удивилась: зачем  это  ему
понадобилось, чтобы она звонила врачу? И вдруг поняла. Нет, она не смогла бы
разумно ответить, но где-то  в  глубине  души  что-то  ей  стало  ясно.  Она
нашарила записную книжку, сняла трубку и заказала разговор. В  Вилларе  было
девять часов вечера, но она знала, что застанет главного врача на месте, так
как он жил при больнице. Он действительно  взял  трубку  и  очень  удивился,
когда понял, кто ему звонит.
   - Как у вас дела?
   Она хотела рассказать ему про похищение сына, но он в  общих  чертах  уже
знал и даже сказал, что ему самому уже пришлось  отвечать  на  вопросы.  Она
умолчала о роковой роли, которую на суде сыграла его телеграмма, потому  что
знала, как расстроится доктор, если узнает, что его слова были  обращены  ей
во зло. Когда-то этот доктор спас ее.
   - С вами все в порядке? - с глубоким участием спросил он.
   - Как будто да.
   - А как мигрени?
   - Было значительно лучше. Правда, не сейчас.
   Вы понимаете, как измучила меня эта неизвестность. А Малкольм, мой муж...
Мне пришлось рассказать ему про Чарльза, про клинику. Перед свадьбой  он  не
интересовался моим прошлым.
   - Но он же был в курсе! - удивленно воскликнул доктор Вербеф, не допуская
мысли, что Мариэлла может этого не знать. - Незадолго до  вашей  свадьбы  он
мне звонил... Когда же?.. Да-да, в тридцать втором году. Да,  правильно.  Вы
уехали отсюда в феврале, а он, наверное, звонил в октябре.
   Поженились они три месяца спустя, первого января, в Новый год.
   - Он вам звонил? - растерялась Мариэлла. - Зачем?
   - Он спрашивал, не может ли он что-нибудь для вас сделать. Чтобы избавить
вас от этих головных болей... Вообще сделать вашу жизнь счастливее. Я сказал
ему,  что  вам  надо  иметь  много  детей,  -  грустно  сказал  доктор.   Он
по-настоящему жалел Мариэллу в этой ужасной трагедии. Замечательная женщина,
и как же ей не повезло. - Есть новости о ребенке?
   - Никаких.
   - Когда будут, сообщите.
   - Обязательно.
   Она  повесила  трубку,  так  и  не  поняв,  знает  ли  старик,  для  чего
потребовалась  его  телеграмма.  Но  еще  более   необъяснимым   оказывалось
поведение Малкольма. Значит, все эти годы он знал, и тем  не  менее  он  был
поражен, когда она рассказала ему, поражен настолько, что  позволил  Палмеру
воспользоваться этой информацией. Но спрашивать было некогда, так как в  два
часа надлежало снова быть во Дворце правосудия. И  с  Джоном  она  не  могла
поговорить. Оставалось только сидеть, погрузившись в свои  мысли,  и  тщетно
искать ответы на мучительные вопросы.
   Государственный обвинитель вызвал в  качестве  свидетеля  Патрика  Рейли.
Бывший шофер подробно рассказал, что он наблюдал в соборе Святого Патрика  и
какое выражение было на лице Чарльза Делони на следующий день  в  парке.  Он
сказал, что Чарльз, очевидно, был в ярости, и один раз даже схватил Мариэллу
за плечи и тряхнул.

***

   Долгие часы Мариэлла ждала возможности остаться наедине с  Малкольмом.  В
молчании они приехали домой. Наконец они остались одни, и Мариэлла  вошла  в
комнату Малкольма. Он переодевался, так как собирался поужинать в клубе.  Он
сказал, что ему необходимо развеяться.
   - Ты мне солгал.
   - Ты о чем? - спросил он довольно равнодушно.
   - Когда Тедди исчез, я рассказала тебе о своем прошлом. А ты все знал.  И
про Андре, и про Чарльза, и про  клинику.  Почему  ты  не  сказал  мне,  что
знаешь?
   - Как ты полагаешь, я мог жениться на тебе и не знать, кто ты такая? - Он
насмешливо взглянул на нее. Только сегодня утром она разыгрывала  дурочку  в
суде, и его выставила кретином. Целовалась в  церкви  с  Чарльзом  Делони...
Гнусно.
   - Ты мне солгал.
   - А ты подвергала опасности моего сына. Из-за тебя я  оказался  связан  с
этим отребьем Делони,  из-за  тебя  он  украл  Тедди.  -  Он  как  будто  бы
совершенно не думал о ее душевном состоянии, хотя сегодня не раз  было  ясно
сказано, что ее рассудок в опасности. Из-за нее он лишился самого дорогого в
жизни. - А что я знаю о тебе, это тебя не касается. Это мое дело.
   - А как ты смел рассказать все это Биллу Пал-меру?
   - Я сделал это намеренно, чтобы он мог дискредитировать  твои  показания.
Иначе тебе могло взбрести в голову защищать  этого  идиота,  твоего  бывшего
мужа, сукина сына, убийцу... Ах милосердная ты  моя,  ты  ведь  все  еще  не
уверена, что он преступник.
   - И поэтому ты так поступил со мной? Чтобы я не могла ему помочь?
   Теперь Мариэлла отказывалась понимать Малкольма и сомневалась,  знала  ли
она его вообще когда-либо.
   - Если за Тедди он пойдет на электрический стул, для него это будет очень
гуманная казнь.
   - Так вот оно что значит! Вы оба играете в месть!  Он  крадет  Тедди,  ты
убиваешь его! Все, все сошли с ума! - Она посмотрела на него с ненавистью.
   - Выйди из моей комнаты, Мариэлла. Нам больше не о чем говорить.
   Она не верила своим ушам. Малкольм расчетливо смешал ее с  грязью  только
для того, чтобы уничтожить Чарльза.
   - Не знаю, кто ты такой после этого.
   - Это уже неважно.
   - Как  прикажешь  тебя  понимать?  -  не  в  силах  больше  сдерживаться,
закричала Мариэлла.
   - Думаю, ты меня все-таки поняла.
   - Все кончено, так? - Если только что-то существовало. Кроме Тедди, у них
же никогда не было ничего общего.
   - Все было кончено тогда, когда Делони увез отсюда моего сына. Ты  можешь
идти к нему обратно после суда. Если он, конечно, останется  жив.  Поплачете
вместе. И еще кое-что тебе скажу. Я тебя никогда не  прощу.  -  Вот  это  он
сказал действительно серьезно.
   - Малкольм, ты хочешь меня бросить? Я к этому готова. Могу  хоть  сегодня
переехать в гостиницу.
   - Послушай, тебе мало скандалов? Могла бы, по  крайней  мере,  подождать,
пока кончится суд и пресса забудет о нашем существовании.
   Она молча вышла. Теперь ничто не могло ее удивить.  Она  вышла  замуж  за
чужого человека. И этот человек ее возненавидел  за  то,  что  она  потеряла
сына. Еще одного сына. Жизнь жестоко с ней обходится. Что  бы  ни  случилось
теперь, найдут ли Тедди, нет ли, ее браку с Малкольмом пришел конец.

Глава 12

   На следующее утро Мариэлла завтракала у себя в  комнате  и  просматривала
газеты. Там было все,  весь  вчерашний  позор,  все  унижение,  которому  ее
подверг Уильям Палмер. В первой же статье, которая  попалась  ей  на  глаза,
говорилось, что она клиническая сумасшедшая и  ее  надо  снова  водворить  в
больницу. Все это становилось еще ужаснее  оттого,  что  Малкольм  помог  им
организовать весь этот ужас. Мариэлла перевернула лист и  увидела  материал,
подписанный Беатрисой Риттер. Ей не хотелось читать, но  глаза  против  воли
заскользили по странице, тогда она принялась читать с самого начала и сквозь
слезы прочитала репортаж.
   "Исполненная  достоинства,  элегантная,  изысканная  Мариэлла   Паттерсон
предстала вчера перед судом и ни разу не потеряла самообладания, несмотря на
то, что в течение нескольких часов прокурор подвергал ее жестокой  моральной
пытке и пытался ее полностью дискредитировать. Но он своего  не  добился.  У
всех, кто видел эту женщину, она вызвала восхищение. Почти десять лет  назад
в  результате  несчастной  случайности  она  потеряла  двух  первых   детей.
Подробности этого происшествия поразили публику, но миссис Паттерсон  стойко
перенесла боль от воспоминаний о той давней трагедии. Затем  она  перешла  к
объяснению причин своего развода с Чарльзом Делони. После гибели  детей  она
находилась на  излечении  в  санатории  в  Швейцарии,  но  это  известие  не
встретило  ни  понимания,  ни  сочувствия,  а  только   насмешки,   и   было
злонамеренно использовано, чтобы  уменьшить  значимость  показаний  Мариэллы
Паттерсон..." Репортаж был большой, на полстраницы, и заканчивался так:  "Мы
вчера увидели на суде мать пропавшего ребенка и убедились в одном:  несмотря
ни на что, она остается истинной леди.  Она  вышла  из  зала  суда  с  гордо
поднятой головой, хотя ее материнское сердце разрывалось  от  горя".  Дальше
шла подпись - "Беа Риттер".
   Мариэлла поднесла платок к глазам и поднялась, чтобы надеть шляпу. У  Беа
Риттер нашлись для нее добрые слова,  но  они  не  меняли  дела.  Ее  муж  и
государственный обвинитель вступили в заговор с  целью  не  дать  ей  помочь
Чарльзу Делони. Хотя она и  не  собиралась  как-либо  помогать  ему.  Но  их
беспокоила даже ее неуверенность в виновности Чарльза.
   Малкольм и Джон Тейлор уже ждали ее в машине. На ней было черное  платье,
черная шляпа и темное пальто  с  бобровым  воротником.  По  дороге  не  было
произнесено ни единого слова. Мариэлла не обращалась ни к  Малкольму,  ни  к
Джону, а сам Малкольм всю дорогу не отрываясь смотрел в  окно.  Да  и  Джону
нечего было сказать. Он улучил  момент,  когда  она  садилась  в  машину,  и
прикоснулся к ней. Но высказать свои чувства сейчас  он  не  мог.  Он  хотел
только еще раз уверить ее в своей поддержке, но как он мог хотя бы  ободрить
ее в зале суда?
   Судья Моррисон еще раз напомнил  присутствующим,  что  их  обязанность  -
соблюдать должный порядок. Строго взглянув на журналистов, он прибавил,  что
безответственно со стороны прессы публиковать сообщения, не  соответствующие
действительности. Ему не понравились статьи о Мариэлле, написанные явно  под
впечатлением от вчерашнего заседания.
   Затем пытка была  продолжена.  Уильям  Палмер,  по-видимому,  решил,  что
показаний  самой  Мариэллы  ему  недостаточно  и  другие  свидетели   должны
подтвердить ее умственную несостоятельность. В этом случае наверняка  должен
быть вызван Малкольм, а уж он-то не сомневался в виновности Чарльза Делони.
   Снова был вызван Патрик Рейли, затем Эдит, наконец, мисс Гриффин.  Втроем
- не без помощи Палмера - они изобразили Мариэллу распущенной истеричкой. По
их словам, она не способна даже управлять собственным  домом,  заботиться  о
ребенке или хоть как-то быть полезной мужу.
   - Как по-вашему, миссис Паттерсон может  отвечать  за  свои  поступки?  -
спросил Билл Палмер гувернантку, и Том  Армур  в  тысячный  раз  поднялся  и
заявил протест:
   - Эта женщина - не эксперт. И миссис  Паттерсон  -  не  подсудимая.  Если
нужно  освидетельствовать  ее  на  предмет  психического   здоровья,   нужно
пригласить психиатра, а не гувернантку, черт побери!
   - Мистер Армур, - зарычал судья, - я отстраню вас от участия в  процессе,
если вы не потрудитесь выбирать выражения!
   - Прошу прощения.
   - Протест отклонен.
   И пытка пошла своим чередом. Снова у Мариэллы не было никакой  поддержки.
Джон Тейлор и Чарльз Делони знали, что о Мариэлле говорят не правду, но  они
не могли прийти ей на помощь. И даже собственный муж был теперь против нее.
   - Можете ли вы сказать, что она была хорошей матерью?  -  спросил  Уильям
Палмер у мисс Гриффин. Бедная женщина слегка растерялась. Пауза продолжалась
недолго, но Мариэлле было тяжело вынести и такую.
   - Пожалуй, нет.
   Публика ахнула, а у Мариэллы потемнело в глазах. Она подалась  вперед,  и
Джон Тейлор незаметным жестом велел ей успокоиться, пока на ее состояние  не
обратили внимание репортеры.
   - Не будете ли вы так любезны сказать нам, почему вы так считаете?
   - Она слишком часто была нездорова и чрезмерно  нервничала.  Детям  нужна
стабильность, они должны  находиться  рядом  с  уверенными  в  себе  людьми.
Такими, как мистер Паттерсон.
   Мисс Гриффин явно гордилась собой, и Мариэлла в очередной  раз  подумала,
что же она такого сделала, что все эти люди ее ненавидят.
   - Ваша честь, - снова поднялся с места Том Армур.  -  У  нас  дело  не  о
лишении родительских прав,  поэтому  нас  не  должны  интересовать  качества
миссис Паттерсон как матери. У нас дело о похищении, а речь до сих  пор  шла
не о моем подзащитном. А его эти свидетели даже не знают.
   Они и Мариэллу-то толком не знают, но Палмеру требовалось убедиться,  что
она уничтожена бесповоротно.  В  его  планы  входило  не  оставлять  никаких
сомнений в ее несостоятельности, чтобы впоследствии ее  показания  не  могли
принести пользу защите. В самом деле, кому придет в голову прислушиваться  к
мнениям женщины, которая провела долгое время в  психиатрической  клинике  и
которую даже прислуга  считает  плохой  матерью?  Палмер  оказался  мастером
своего дела. Сегодня  ему  предстояло  нанести  последние  штрихи  на  общую
картину.
   После обеденного перерыва свидетельское место занял Малкольм Паттерсон.
   - Мистер Паттерсон, знали ли вы о прошлом вашей супруги?
   - Нет.
   Холодные голубые глаза Малкольма смотрели на Уильяма  Палмера,  и  ни  на
секунду в поле его зрения не попадала Мариэлла.
   - Так вы ничего не знали о том,  что  она  была  пациенткой  клиники  для
душевнобольных?
   - Ничего. Иначе я бы на ней не женился.  Мариэлла  точно  знала,  что  он
лжет, но не могла понять, для чего ему понадобилось уничтожать ее  в  мнении
присяжных. Она сидела неестественно прямо, смотрела в какую-то точку как раз
над его головой и думала о недавнем счастье... Когда маленький Тедди  был  с
ней... Она  чувствовала  свою  беспомощность,  потому  что  никак  не  могла
защитить себя и обвинить  Малкольма  во  лжи.  А  он  и  рассчитывал  на  ее
беззащитность.
   - А вы знали, что она раньше была женой Чарльза Делони?
   - Нет, и этого не знал. Она мне не говорила. Я только знал, что в  юности
у нее был какой-то роман. Слышал, что было это в  Париже.  Вот  и  все.  Она
скрыла от меня первый брак.
   Уильям Палмер сочувственно кивнул: как же, ведь  Малкольм  Паттерсон  был
нагло обманут этой женщиной.
   - Известно ли вам, сэр, что-либо о мистере Делони?
   - Мне известна только его скверная репутация. Его отец  на  долгое  время
выслал его из страны.
   - Протестую! - Том уже стоял на ногах.  -  Если  подобного  заявления  не
сделал мистер Делони-старший, то у  нас  нет  оснований  полагать,  что  мой
подзащитный уехал из  Штатов,  подчинившись  желанию  семьи.  Наоборот,  его
родные хотели, чтобы он вернулся.
   - Протест принят. Можете продолжать, мистер Палмер.
   - Вы когда-нибудь встречались с мистером Делони?
   - До суда не встречался.
   - Звонил ли он вам?  Может  быть,  он  вам  угрожал,  запугивал  вас  или
кого-либо из членов вашей семьи?
   - Протестую!
   - Протест отклонен.
   - Он угрожал моей жене, - с достоинством заговорил Малкольм. - Он заявил,
что похитит моего сына, если она не вернется к нему.
   - Когда это было?
   Малкольм на секунду наклонил голову, затем эффектно выпрямился, посмотрел
в зал и ответил:
   - Накануне той ночи, когда мой сын был похищен.
   - Видели ли вы сына с тех пор? Малкольм отрицательно покачал головой, как
бы не в силах говорить.
   - Прошу вас, сэр, говорите громче, ведется запись.
   Оказывается, прокурор умел говорить очень вежливо и  участливо.  Мариэллу
он допрашивал иначе.
   - Извините. Нет... Я не видел.
   - Как давно это случилось?
   - Почти три месяца назад. Моего мальчика  украли  одиннадцатого  декабря.
Ему только что исполнилось четыре года.
   - У вас требовали выкупа?
   - Один раз, но звонил просто хулиган. Никто не забрал деньги.
   Линия обвинения ясна: Делони не требовал денег, потому что действовал  из
мести, да и не нуждался он в деньгах.
   - Считаете ли вы, что ваш сын жив? Он опять  покачал  головой,  но  потом
сделал над собой усилие и произнес:
   - Нет, не считаю. Я думаю, если бы он был сейчас  жив,  нам  бы  его  уже
вернули. Его тщательно разыскивало ФБР. Его бы нашли.
   - Считаете ли вы, что похититель - ми