ева - пожилые супруги - были искренне рады гостю.
   Увидев симпатичную маленькую комнатку  с  кружевными  занавесками  на
окнах и живыми цветами на подоконнике, Чарли с облегчением вздохнул,  на
мгновение вспомнив  убогую  обстановку  казенной  квартирки.  Похоже,  с
самого начала своего пребывания в Нью-Йорке Чарли подсознательно  мечтал
о том, чтобы куда-нибудь уехать, и теперь, когда это наконец  произошло,
он испытал самую настоящую и искреннюю радость.
   - Вы, наверное, едете навестить своих  родных?  -  спросила  женщина,
показывавшая  ему  комнату.  Она  была   невысокой,   коренастой,   чуть
полноватой, но от ее простого лица и мягких,  обнаженных  до  локтя  рук
веяло домашним теплом и уютом.
   - Честно говоря, решил отдохнуть и покататься на лыжах,  -  несколько
смущенно  ответил   Чарли,   но   никаких   дальнейших   объяснений   не
потребовалось. Хозяйка лишь кивнула в ответ и рассказала, как  добраться
до лучшего в городке ресторана, который находился всего  в  полумиле  от
гостиницы. Как и многие подобные заведения накануне Рождества,  ресторан
работал допоздна, и хозяйка спросила, не заказать ли для Чарли столик.
   Опустившись на колени возле камина, Чарли  принялся  разжигать  огонь
при помощи лучины, пучок которой хозяйка захватила из кухни. Ему уже  не
хотелось никуда ехать, к тому же Чарли не  любил  ходить  по  ресторанам
один.  И  никогда  не  понимал  людей,  которые  это  делали.  Сидеть  в
одиночестве над  бифштексом  или  над  бутылкой  вина  казалось  ему  на
редкость скучным занятием.
   - Чуть попозже я выйду и куплю себе пару  сандвичей,  -  ответил  он,
немного подумав. - Но все равно спасибо за предложение.
   - Если хотите, можете поужинать с нами, - радушно предложила хозяйка,
с интересом рассматривая его. Чарли  казался  ей  достаточно  молодым  и
привлекательным, и она недоумевала, почему он встречает Рождество  один.
Должно быть, недавно развелся, подумала она и пожалела, что ее  дочь  до
сих пор не вернулась из Нью-Йорка.
   А  Чарли  даже  не  подозревал  о  ее  далеко  идущих  планах.  Снова
поблагодарив хозяйку, он встал с колен и, когда она наконец ушла, закрыл
за ней дверь. Чарли никогда не считал себя красавцем и почти не  отдавал
себе отчета в том, что женщины обращают на него  внимание.  В  последние
несколько Лет ни о чем подобном он просто не думал. Даже после того, как
Кэрол ушла от него, Чарли и не думал завести себе подружку - он  не  мог
оправиться от удара судьбы. Что касалось его теперешнего  положения,  то
он сделал только  первый  шаг  к  тому,  чтобы  освободиться  от  своего
прошлого. Раны его были еще слишком свежи, и  до  полного  выздоровления
было далеко. Очень далеко.
   За гамбургерами он выскочил поздно вечером, когда открыты  были  лишь
ночные забегаловки у шоссе. Выскочил - и  сразу  же  утонул  в  глубоком
снегу. Чарли не ожидал, что за тот час, который он  провел  перед  уютно
потрескивающими в камине дровами, снаружи наметет столько снега. Высокие
искрящиеся сугробы громоздились повсюду, и  у  него  возникли  серьезные
опасения, что он не сможет выехать с маленькой стоянки возле гостиницы.
   Но все обошлось. Подъездная дорожка была тщательно расчищена, и Чарли
без труда выехал на  авторут.  Когда  мотель  скрылся  за  углом,  Чарли
улыбнулся - ему так понравилось в уютной маленькой гостинице, что он был
бы даже не прочь разделить с кем-нибудь комнату и трапезу. Он так  и  не
привык к одиночеству, и ему часто  хотелось  перекинуться  с  кем-нибудь
шуткой, обменяться  улыбкой,  просто  поболтать.  Тишина  и  одиночество
действовали на него угнетающе, и  Чарли  пожалел,  что  так  опрометчиво
отказался от ужина  с  хозяевами,  однако  поздно  было  исправлять  эту
ошибку.
   Быстро проглотив пару гамбургеров и запив их колой,  Чарли  купил  на
утро упаковку бисквитов. От завтрака в гостинице Чарли  отказался  -  он
собирался выехать рано, и ему не хотелось  беспокоить  хозяев.  Он  лишь
попросил, чтобы ему наполнили термос горячим кофе,  и  хозяйка  сказала,
что она оставит термос на столе в кухне.
   Вернувшись к мотелю, Чарли выбрался из машины и  немного  постоял  на
дорожке перед крыльцом. Снегопад прекратился,  облака  разошлись,  и  на
черном небе проглянули звезды. После  ненастного  вечера  ночь  казалась
такой тихой и ясной, что у  Чарли  дух  захватило  от  восторга.  Легкий
морозец слегка  пощипывал  щеки,  но  Чарли  почти  не  замечал  холода.
Неожиданно ему захотелось смеяться, и он громко  расхохотался,  глядя  в
бездонное ночное небо. Он уже не помнил, когда в последний раз ему  было
так хорошо. Возможно, года два или три назад он еще мог смеяться  весело
и беззаботно, потому что  тогда  с  ним  была  Кэрол,  но  сейчас  Чарли
почему-то не мог припомнить ни одного случая, когда он  был  бы  так  же
беспричинно счастлив.
   Наклонившись к сугробу, Чарли скатал крепкий и  круглый  снежок.  Ему
очень хотелось запустить им подальше, и  он  выбрал  в  качестве  мишени
ствол ближайшего дерева. Снаряд угодил в самую середину и разлетелся  на
куски с отчетливым "чпок!", а на темной коре появилось белое пятно.
   Все еще улыбаясь, Чарли вернулся в дом. Здесь  было  тепло,  дрова  в
камине весело пылали и потрескивали, и  Чарли  неожиданно  подумал,  как
было бы хорошо, если бы Рождество  -  а  вернее,  ожидание  Рождества  -
продолжалось как можно дольше.
   Но когда он разобрал  постель  и,  улегшись  на  хрустящие,  пахнущие
снежной свежестью простыни, накрылся теплым шерстяным одеялом, сердце  у
него снова заныло. Он готов  был  отдать  все  на  свете  за  то,  чтобы
провести с Кэрол хотя бы еще одну ночь, и чем больше он убеждал  себя  в
том, что это невозможно, тем хуже ему становилось. Ужас, настоящий  ужас
и отчаяние охватывали Чарли при мысли, что Кэрол уже  никогда  не  ляжет
рядом с ним и он никогда больше не сможет заниматься с ней любовью. Умом
Чарли понимал, что все кончено и  что  он  только  зря  себя  мучит,  но
желание увидеть Кэрол, коснуться ее становилось все сильней и сильней, и
он только вздыхал, глядя на пляшущий в камине огонь.
   Чарли очень хорошо знал, что  не  должен  цепляться  за  прошлое,  не
должен больше мечтать о Кэрол, но это его знание в  большинстве  случаев
оставалось чистой воды теорией. На  практике  же  Чарли  снова  и  снова
уносился мыслями в прошлое - в те годы, когда он был счастлив с Кэрол, -
и не переставал удивляться тому, что не заметил,  не  почувствовал,  как
теряет ее. Может быть, думал Чарли, если бы тогда он обратил внимание на
первые тревожные сигналы, он сумел бы что-то предпринять,  чтобы  спасти
их брак.
   Уже не в первый раз Чарли принимался корить себя зато, что он  ничего
не сделал, даже не попытался... Но что? Что он мог сделать?! Чарли и сам
этого  не  знал,  и  все  же  многочисленные  "если  бы"  обступали  его
непроходимой колючей стеной и жалили, жалили сквозь одежду, сквозь кожу,
доставая до самой души  и  оставляя  на  сердце  кровоточащие  царапины.
Примерно так чувствует себя человек, у  которого  на  глазах  трагически
гибнет дорогое, близкое существо. Бессилие, отчаяние, горечь -  все  это
Чарли испил полной мерой, но до дна было еще далеко. И не важно,  что  и
он, и Кэрол были живы и здоровы физически  -  в  данном  случае  главной
жертвой была их семейная жизнь.
   Лишь иногда - просто  для  того,  чтобы  отвлечься  от  этих  мыслей,
которые кружились у него в  голове,  словно  белки  в  колесе,  -  Чарли
спрашивал себя, сумеет ли он когда-нибудь полюбить снова? Сможет  ли  он
относиться к кому-то еще с таким же безграничным обожанием  и  трепетом?
Ему казалось, что нет, и он начинал недоумевать, как  Кэрол  может  быть
настолько уверена в своих  чувствах  к  Саймону.  Сам  Чарли  был  почти
уверен, что даже потом, когда его рана более  или  менее  затянется,  он
вряд ли сможет доверять кому-то так, как он доверял Кэрол.
   Из-за этих-то печальных размышлений заснуть Чарли удалось  далеко  не
сразу. Когда он наконец почувствовал, что усталость берет свое  и  глаза
начинают слипаться, дрова в камине уже  прогорели,  и  комнату  освещали
лишь тлеющие угли. Снаружи снова повалил густой снег, и  Чарли  подумал,
как бы снегопад не помешал ему утром уехать. Но это была его  последняя,
уже полуосознанная мысль. Через несколько минут Чарли заснул  и  проспал
до утра, не видя никаких снов.
   Разбудил его деликатный стук  в  дверь  комнаты.  Это  была  хозяйка,
которая принесла ему кофейник  с  горячим  кофе  и  блюдо  тарталеток  с
ежевикой.
   - Доброе утро, мистер  Уотерстон,  -  с  улыбкой  сказала  она.  -  Я
специально встала пораньше, чтобы испечь эти пирожные.  Думаю,  они  вам
понравятся.
   И она снова улыбнулась Чарли, который, стоя  перед  открытой  дверью,
все еще тер спросонья глаза. Кроме обернутого вокруг бедер полотенца, на
нем ничего не было: обе свои любимые пижамы, подаренные  ему  Кэрол,  он
отправил в хранилище вместе с остальными вещами, а новую купить так и не
удосужился,  однако  хозяйка  с  явным  удовольствием  смотрела  на  его
подтянутое, тренированное тело. Единственное, о чем она  жалела,  это  о
том, что не может скинуть лет двадцать - двадцать пять.
   - Огромное спасибо, - вымолвил наконец Чарли и, придерживая на  поясе
полотенце, отошел к окну. Раздвинув занавески, он увидел  яркое  голубое
небо, заснеженные деревья,  высокие  сугробы  и  мужа  хозяйки,  который
широкой деревянной лопатой разгребал подъездную дорожку.
   - Будьте осторожны в дороге, - предупредила его хозяйка. -  Смотрите,
не попадите в аварию.
   - Что, на улице гололед? - рассеянно спросил Чарли.
   - Нет... Пока нет. Но во второй половине дня  снова  обещали  сильный
снегопад. Говорят, из Канады к нам идет настоящий снежный буран.
   Чарли кивнул. На  самом  деле  сообщение  хозяйки  нисколько  его  не
взволновало.  Он  никуда  не  спешил  и  в  случае   необходимости   мог
остановиться где угодно и переждать  непогоду.  Правда,  Чарли  серьезно
настроился на то, что уже  через  несколько  часов  он  наденет  лыжи  и
понесется вниз по склону, а впрочем, горы  никуда  от  него  не  убегут.
Времени у него теперь было сколько угодно.
   В Штатах Чарли не катался уже лет десять - с тех самых пор, когда  он
еще жил здесь. Когда  он  познакомился  с  Кэрол,  они  стали  ездить  в
Шугарбуш, где была оборудована вполне приличная трасса  для  скоростного
спуска, но сейчас Чарли сознательно выбрал другое место. Вовсе ни к чему
было растравлять душу воспоминаниями, особенно в Рождество.
   Через час, позавтракав, приняв душ и надев теплый спортивный  костюм,
поверх которого была накинута парка,  Чарли  выехал  из  городка.  Шоссе
"Интерстейт-91", по которому он рассчитывал добраться  до  Массачусетса,
было на удивление пустым, и ему удалось развить приличную скорость. Снег
действительно пошел, и даже раньше, чем ожидалось, однако  он  почти  не
задержал Чарли в пути. Ему  даже  не  пришлось  надевать  цепи,  которые
погромыхивали в багажнике, - шоссе было тщательно расчищено, и Чарли  то
и дело обгонял  мощные  "сноубласты",  сгребавшие  последние  сугробы  и
отбрасывавшие снег далеко на обочину. Лишь когда он добрался  до  Уотли,
снег повалил гуще, и ему пришлось включить "дворники".
   Он  ехал  несколько  часов  подряд,  нигде  не  останавливаясь  и  не
задерживаясь. Первую остановку Чарли сделал у придорожного  кафе,  чтобы
пополнить запас кофе в термосе, и с удивлением обнаружил,  что  добрался
почти до самого Дирфилда. К этому времени Чарли  уже  чувствовал  легкую
усталость, однако, не имея никакой определенной цели, он решил  проехать
еще немного, рассудив, что, если он хочет уже завтра кататься на  лыжах,
следовательно, сегодня ему необходимо проехать как можно  большую  часть
пути до Вермонта, оставив на  завтрашнее  утро  лишь  небольшой  отрезок
пути. Но увы - лишь только он миновал Дирфилд,  как  налетела  настоящая
снежная буря.
   Дирфилд  был  довольно  живописным  городком,   особенно   в   районе
исторической застройки, и Чарли ненадолго задумался, не остановиться  ли
ему здесь. Когда-то, еще маленьким мальчиком,  он  несколько  раз  бывал
здесь с родителями и до сих пор помнил волнение,  охватывавшее  его  при
виде приземистых бревенчатых домов,  каждому  из  которых  было  по  сто
пятьдесят - двести лет. Не исключено, что именно тогда  он  и  "заболел"
архитектурой - во всяком случае, эти поездки Чарли хорошо помнил до  сих
пор.
   И все же он не стал разворачиваться и возвращаться назад. До  границы
штата Вермонт оставалось  совсем  немного,  и,  хотя  скорость  движения
заметно упала, Чарли рассчитывал добраться туда еще засветло.
   Никакого конкретного плана у него не было. Просто Чарли  не  хотелось
останавливаться, а хотелось ехать дальше, любуясь мелькавшими за  окнами
тихими провинциальными городками. Он знал, что где-то недалеко находятся
водопады, и летом он непременно остановился бы, чтобы пройтись пешком и,
может быть, даже искупаться. Новая Англия была его  малой  родиной  -  в
этих местах Чарли вырос, и, наверное, сейчас он приехал сюда  совсем  не
случайно. Только здесь он мог залечить свои раны  и  восстановить  силы.
Только здесь он  мог  избавиться  от  тоски,  которая  преследовала  его
повсюду.
   Строго говоря, ему уже давно пора  было  взять  себя  в  руки.  Всего
полгода назад он полагал, что уже никогда не будет весел и  доволен,  но
сейчас он чувствовал себя так, словно  процесс  исцеления  уже  начался,
начался просто потому, что он вернулся...
   За окнами машины промелькнул  Форт-Дирфилд,  и  Чарли  вспомнил,  как
мальчишкой он с  замиранием  сердца  любовался  старинными  постройками.
Сейчас же он просто  улыбнулся,  потому  что  вспомнил  отца.  Его  отец
преподавал в Гарварде историю США и часто рассказывал сыну об  индейцах,
о Большой тропе могауков, о Лиге ирокезов и военных походах алгонкинов.
   Чарли нравилось слушать эти удивительные, похожие на сказки  истории,
которых у отца было великое множество, и каждое путешествие, которое они
совершали вместе, превращалось в увлекательнейшую экскурсию не только  в
пространстве, но и во времени. Эти поездки он запомнил навсегда, но лишь
недавно ему стало ясно, какой бесценный дар он получил от отца. Когда-то
они с отцом неплохо понимали друг друга, и Чарли горевал о том, что отца
уже нет и он не может рассказать ему про Кэрол.  Интересно,  что  бы  он
сказал сыну? Что посоветовал?
   При мысли об отце и о Кэрол на глаза Чарли навернулись слезы,  дорога
впереди расплылась, и он машинально потянулся к приборной  доске,  чтобы
переключить "дворники" в скоростной режим. Не  сразу  Чарли  понял,  что
"дворники" не помогут и что дело в нем самом  -  в  том  запасе  горьких
слез, который он никак не мог израсходовать.
   Стиснув  зубы,  Чарли  покрепче  вцепился   в   руль   и   постарался
сосредоточиться на управлении машиной. Снег продолжал сыпать все так  же
густо, видимость упала до сорока ярдов, и дорога стала небезопасной. Ему
даже пришлось сбавить скорость до двадцати миль в час и  включить  фары,
однако это почти не помогало.
   Минут через десять он проехал залепленный снегом указатель с надписью
"Добро пожаловать в Шелбурн-Фоллс!". Судя по  карте,  Чарли  отъехал  от
Дирфилда  всего  на  десять  с  небольшим  миль,   и   замерзшая   река,
показавшаяся слева от шоссе, называлась Дирфилд-ривер. Сам Шелбурн-Фоллс
был небольшим, аккуратным не то городком, не то поселком, примостившимся
у склона горы в долине. Место было открытым, снежная буря бушевала здесь
с особенной силой, и Чарли вынужден был расстаться с мыслью  сегодня  же
добраться до Вермонта. Ехать дальше не стоило - по такой погоде это было
просто рискованно, - однако Чарли вовсе не был  уверен,  найдется  ли  в
этом крошечном поселке мотель или гостиница. По обеим сторонам шоссе  он
видел только аккуратные жилые домики, которые засыпая снег, но нигде  не
было ни одной вывески. Между тем его "Форд" все чаще буксовал в снегу, а
скорость упала почти до скорости пешехода.  Надо  было  либо  сдаваться,
либо вылезать, чтобы надеть цепи.
   На развилке шоссе Чарли ненадолго остановился, потому  что  никак  не
мог сообразить, куда ехать. Опустив стекло -  в  щель  тут  же  ворвался
порыв холодного ветра со снегом, запорошившим ему лицо, -  Чарли  увидел
узкую улицу, которая уходила резко влево. Это было  все,  что  он  сумел
разглядеть,  поэтому  Чарли   решил   положиться   наудачу.   С   трудом
развернувшись в рыхлом снегу, он медленно  поехал  вдоль  замеченной  им
улицы, которая тянулась параллельно излучине реки  Дирфилд.  И  как  паз
тогда,  когда  ему  начало  казаться,  что  самым  благоразумным   будет
вернуться на перекресток, он  вдруг  увидел  аккуратный,  крытый  гонтом
домик с "вдовьим балконом"  на  крыше.  На  невысокой  калитке  палисада
висела небольшая жестяная табличка, и Чарли с  трудом  прочел:  "Палмер:
ночлег и полупансион".
   Это было как раз то, что ему было нужно.  Чарли  повернул  руль  и  с
трудом въехал на засыпанную снегом подъездную дорожку.
   Обогнув  столб  с  висящим  на  нем  почтовым  ящиком,   похожим   на
скворечник, Чарли заглушил мотор и,  выбравшись  из  машины,  зашагал  к
крыльцу. От дома ему навстречу метнулась собака, и он невольно  замедлил
шаг, но это  оказался  дружелюбный  рыжий  ирландский  сеттер,  радостно
вилявший хвостом. Собака приветливо  запрыгала  вокруг  него,  и  Чарли,
рассеянно потрепав ее по голове, поднялся на заснеженное крыльцо.
   Звонка  у  двери  не  было,  и  он  несколько  раз  громко  постучал,
воспользовавшись старомодным кольцом из блестящей латуни, но  дверь  так
долго не открывалась, что Чарли уже начал бояться, что никого нет  дома.
Правда, в окно ему было видно, что где-то в  глубине  дома  горит  свет,
однако это ровным счетом ничего не значило. Как бы там ни было, податься
Чарли было некуда, поэтому  он  терпеливо  ждал,  и  сеттер  тоже  ждал,
устроившись у его ног.
   Чарли уже взялся за кольцо, чтобы постучать снова,  когда  за  дверью
послышались шаги, раздалось  металлическое  бренчание  засова,  и  дверь
медленно  отворилась.  Чарли  увидел  перед  собой  миниатюрную  пожилую
женщину, которая глядела  на  Чарли  с  легким  недоумением,  словно  не
понимая, что могло ему здесь понадобиться.
   Она была одета в длинную шерстяную юбку серого цвета и бледно-голубой
пушистый свитер с высоким воротом. На грудь ее спускалась нитка  речного
жемчуга, а седые волосы были собраны на затылке  в  тугой  пучок.  Из-за
стекол очков смотрели на Чарли пронзительные ярко-синие глаза, и ему  на
мгновение показалось, что женщина видит его насквозь.
   Она была похожа на тех строгих пожилых леди,  которых  он  в  детстве
иногда встречал в своем родном Бостоне.  Но  они  никогда  бы  не  стали
держать пансион - для этого они были слишком хорошо воспитаны.
   - Что вам угодно? - Дверь приоткрылась еще на  дюйм,  но  только  для
того, чтобы пропустить  внутрь  собаку.  Пожилая  женщина  продолжала  с
любопытством рассматривать Чарли, однако в  ее  лице  он  не  уловил  ни
намека на приглашение войти.
   - Я видел вывеску... - начал Чарли,  но  почему-то  замялся.  -  Я...
Может быть, на зиму вы закрываетесь?
   Наверное, подумал Чарли,  она  действительно  держит  пансион  только
летом. Зимой здесь вряд ли можно надеяться на клиентов.
   - Признаться, ваше появление для меня неожиданность,  -  откликнулась
женщина. - На праздники  я,  во  всяком  случае,  никого  не  ждала.  На
Бостонском шоссе, сразу за Дирфилдом, есть мотель. Большинство  туристов
останавливается там.
   - Ну что ж, простите,  что  потревожил  вас.  -  Чарли  действительно
смутился. Эта пожилая женщина держалась с таким достоинством и  с  такой
безупречной вежливостью, что он  почувствовал  себя  человеком,  который
вошел в дом без приглашения, да еще наследил на ковре... Хотя он  еще  и
не переступал порога ее