папа сегодня выглядит очень устало?
   Айво отрицательно покачал головой.
   - Нет, зато я заметил, что устало  выглядишь  ты.  Что-нибудь  стряслось?
Беттина улыбнулась.
   - Ничего, если не считать экзаменов. И как это ты все замечаешь?
   - Просто я люблю вас обоих, а твой отец частенько ведет себя  как  старый
олух и не видит дальше своего носа. Известное дело, писатели!  Можно  упасть
замертво, а они перешагнут через тебя, говоря о концовке  пятнадцатой  главы
второй части. Твой отец не исключение.
   - Может быть, только он пишет лучше.
   - Это, конечно, его оправдывает.
   - Ему не нужны оправдания. - Беттина произнесла это очень мягко и  сумела
выдержать внимательный взгляд Айво. - Чудесно все, что он делает.
   "Даже если он и не самый примерный отец, - подумала она, - но писатель-то
он первоклассный!" Однако вслух Беттина никогда не решалась произнести это.
   - Ты тоже все делаешь чудесно.
   - Спасибо, Айво. Ты всегда скажешь  что-нибудь  приятное.  А  теперь  мне
пора, - с этими словами Беттина неохотно поднялась и  разгладила  платье.  -
Возвращаюсь к роли гостеприимной хозяйки.
   Веселье  закончилось  только  в  четыре  утра.  Когда  Беттина   медленно
поднималась к себе в спальню, у нее ныло все тело. Отец уединился в кабинете
с несколькими близкими друзьями, а ей пришлось потрудиться. Слуги в основном
успели все привести в порядок,  музыканты,  получив  гонорар,  разошлись  по
домам, с прощальными поцелуями и благодарностями ушли последние гости. Мужья
сопровождали закутанных в меха  жен  к  лимузинам,  которые  все  это  время
терпеливо ждали хозяев под падающим снегом. Подойдя к дверям своей  комнаты,
Беттина на минуту задержалась и посмотрела в окно. Было очень красиво: город
казался мирным, тихим и белым. Постояв у окна, Беттина  вошла  в  комнату  и
закрыла дверь.
   Она бережно повесила плечики с туалетом  от  Баленсиаги  в  шкаф,  надела
ночную рубашку из розового шелка и нырнула в постель на ароматные  простыни,
которые горничная незадолго до того поменяла. Лежа в кровати, Беттина  вновь
возвращалась в мыслях к событиям минувшего вечера. Все  прошло  гладко.  Как
всегда. Она зевнула и задумалась о следующем вечере. Когда отец его устроит:
через неделю или через две? Интересно, понравились ли ему музыканты?  Забыла
спросить. А икра... какого  он  мнения  об  икре?  Она  еще  раз  зевнула  и
погрузилась в сон.

Глава 2

   "Хочешь с нами пообедать в полдень".
   Беттина прочла записку отца за утренним  кофе.  Собираясь  в  школу,  она
надела серые габардиновые брюки и  темно-синий  кашемировый  свитер.  Уже  в
пальто из тяжелого красного драпа и  зимних  сапогах,  в  которых,  как  она
надеялась, ей будет не страшен снег, она набросала ответ на обороте листка:
   "Еще бы не хочу, но что  поделать  -  экзамены!  Желаю  приятно  провести
время. Увидимся вечером. Твоя Б."
   Она целую неделю говорила отцу об экзаменах. Да разве он помнит обо  всех
подробностях ее жизни! Он сейчас думает только о своей книге,  она  занимает
все его помыслы. Ее школьные дела недостойны внимания отца, это понятно. Она
и сама не слишком-то увлечена ими. По сравнению с ее второй жизнью  учеба  -
такое пресное занятие. В глубине души Беттина сознавала, что  хоть  школа  и
вносит здоровое разнообразие в ее жизнь, но все-таки это  не  ее  стихия.  В
школе она ощущала себя сторонним  наблюдателем.  Она  так  и  не  влилась  в
коллектив. Кроме того, слишком многие знали, кто она такая.  На  нее  так  и
пялились, затаив дыхание, будто она какая-то диковина. Но Беттину  раздражал
повышенный  интерес  к  ее  персоне.  Ведь  не  она  же  пишет  книги.   Она
всего-навсего дочь писателя.
   За спиной мягко закрылась дверь, и Беттина направилась в школу,  по  пути
мысленно пробегая конспекты, которые делала,  готовясь  к  экзамену.  Трудно
взбодриться после трехчасового сна, но экзамен надо сдать во что  бы  то  ни
стало. Пока она ни разу не получала плохих отметок. Может быть, это было еще
одной причиной, по которой одноклассники держались от  нее  в  стороне.  Ах,
зачем она позволила отцу уговорить себя? Надо ли  продолжать  учение,  когда
единственное желание - найти укромный уголок, где  можно  было  бы  написать
пьесу? И все. Только это... Лифт доставил ее на первый этаж, а  Беттине  так
хотелось еще помечтать. Вот  бы  написать  такую  пьесу,  которая  стала  бы
гвоздем сезона! Но, видимо,  на  это  потребуется  время.  Может  быть,  лет
двадцать или тридцать.
   - Доброе утро, мисс.
   Она улыбнулась швейцару, который приветствовал ее, приподняв фуражку.  На
улице было так холодно,  что  хотелось  немедленно.  вернуться  в  квартиру.
Первый же глоток воздуха словно иголками уколол горло. Беттина поймала такси
- сегодня не тот день, чтобы, прикидываясь скромницей,  добираться  в  школу
автобусом.
   - А где Беттина? - удивленно спросил Айво, когда Джастин присоединился  к
нему в просторном баре, обычном месте встреч в "21".
   - Очевидно, она не сможет прийти. Я  забыл  сказать  ей  об  этом  вчера,
поэтому оставил записку, а сегодня утром прочел ответ. Что-то про  экзамены.
Надеюсь, что за этим не кроется ничего другого.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ничего, просто надеюсь, что она не связалась с каким-нибудь дурачком  в
школе.
   Друзья знали, что у Беттины еще никого не было. Джастин не оставлял ей на
это времени.
   - Хочешь, чтобы она всю жизнь была привязанной к  тебе?  -  подозрительно
спросил Айво, оторвавшись от мартини.
   - Едва ли это возможно. Но надеюсь, что она сделает разумный выбор.
   - А разве есть повод думать, что она поступит иначе? - Айво  с  интересом
наблюдал за  другом.  В  глазах  Джастина  по-прежнему  сквозила  усталость,
которую заметила прошлым вечером Беттина.
   - Видишь ли, Айво, женщины не всегда делают правильный выбор.
   - А мужчины, что, всегда?! - воскликнул в изумлении Айво. - У  тебя  есть
причина подозревать, что она с кем-то встречается?
   Джастин покачал головой.
   - Нет, но кто знает? О,  как  я  ненавижу  этих  юных  негодяев,  которые
дурачат наивных девушек! Только за этим они и ходят в школу.
   - Как и ты когда-то, - с широкой улыбкой заметил Айво.
   Джастин метнул недобрый взгляд и заказал виски.
   - Не обращай на меня внимания. Что-то мне нехорошо.
   - Видимо, вчера хватил лишку? - безучастно спросил Айво.
   - Не знаю. Может быть. С ночи желудок совсем расстроился.
   - Старость не радость.
   - Может, ты помолчишь, если уж не получается  сказать  ничего  умного?  -
Джастин взглядом дал понять Айво,  что  тот  зашел  слишком  далеко.  Друзья
рассмеялись. Несмотря на несхожесть взглядов  на  Беттину,  они  никогда  не
ссорились. Она  была  единственным  источником  разногласий  между  ними.  -
Кстати, не заинтересует ли тебя предложение совершить  поездку  в  Лондон  в
ближайший уик-энд?
   - С какой целью?
   - А я почем знаю? Сходим  в  театр,  поволочимся  за  девушками,  спустим
денежки. Как обычно.
   - Я думал, ты начал работать над новой книгой.
   - Ну и что? Начал, да застрял. Хочется развлечься.
   - Увидим. Ты, верно, не обращаешь внимания, но  в  мире  идут  войны,  не
говоря о путчах. Для газеты будет лучше, если я останусь на месте.
   - Но мир не перевернется, если ты уедешь на пару дней. Кроме того, газета
и есть ты. Кому, как не тебе, быть за все в  ответе?  Сам  провинишься,  сам
себя и накажешь.
   - Ну, спасибо! Я тебе это припомню. Кстати, кто составит нам компанию  за
обедом?
   - Джудит Эббот, драматург. Беттина сойдет с ума, когда  узнает,  что  она
упустила. - Джастин уныло посмотрел на Айво и заказал еще порцию  виски.  От
Айво не укрылся испуганный взгляд друга.
   Но Айво не мог понять, в чем дело. Он мягко дотронулся до руки Джастина и
спросил едва ли не шепотом:
   - Джастин... что с тобой? Тот не смог ответить сразу.
   - Не знаю. Что-то вдруг схватило... Раньше никогда такого не было.
   - Хочешь пересесть с табурета в кресло? Но  было  уже  поздно  -  Джастин
рухнул на пол. Две женщины,  мирно  беседовавшие  у  стойки  бара,  в  ужасе
вскрикнули. Лицо Джастина страшно скривилось, словно он  пытался  превозмочь
невыносимую боль. Айво лихорадочно  засуетился,  призывая  помощь.  Дежурные
медики ресторана прибыли спустя несколько минут, и все это время Айво держал
друга на руках и молил небо, чтобы помощь не пришла слишком поздно.  Но  она
опоздала. Рука Джастина Дэниелза безжизненно опустилась на пол в тот момент,
как подоспели врачи, которые тут же взялись  за  дело,  а  полиция  отогнала
любопытных.
   Реанимация продолжалась полчаса.  Айво  безнадежно  наблюдал,  как  врачи
бьются за жизнь Джастина, делают ему искусственное дыхание,  дают  кислород.
Айво не переставал молиться за друга. Но ничего не помогло. Джастин  Дэниелз
был мертв. Когда врачи накрыли его лицо, Айво, не стесняясь,  заплакал.  Его
спросили, не желает ли он сопровождать тело  до  морга.  В  морг?  Джастина?
Невозможно. Но это так. И они отправились в больницу.
   Айво вышел оттуда через час, землисто-серый и  растерянный.  Вот  и  все,
теперь только надо  сказать  Беттине.  И  он  вздрогнул,  подумав  об  этом.
Господи, что он ей скажет? Какие выберет слова? С чем  она  останется  после
этого? И с кем? На всем свете у нее  никого  не  было,  кроме  Джастина.  Ни
единой души. Она устраивала лучшие приемы в  Нью-Йорке  и  была  знакома  со
столькими знаменитостями, скольких не знал даже ведущий светской  хроники  в
"Таймс", но это все, что она имела. Еще у нее был Джастин. И теперь  его  не
стало.

Глава 3

   В кабинете Джастина Дэниелза на каминной  полке  монотонно  тикали  часы.
Айво сидел за столом у окна и горестно смотрел на парк. Вечерело,  на  город
спускалась тьма. Под окном, как всегда, неумолчно гудела  Пятая  авеню.  Час
пик, да к тому же выпал снег. Беттине  будет  непросто  добраться  до  дома.
Поток  машин  еле  двигался,  водители  сердито  сигналили,  но  в  квартире
Дэниелзов шум уличного движения был почти не слышен:  рычание  двигателей  и
визг  клаксонов  доносились  издалека.  Айво   не   замечал   этих   звуков,
прислушиваясь лишь к тому, что происходит в холле: не пришла ли Беттина,  не
ее ли это голос, не ее ли шаги? Он скользил взглядом по авторским работам  и
редкостным древностям, со вкусом расставленным на стеллажах между фолиантами
в кожаных переплетах. Джастин с увлечением собирал антикварные книги. Многие
были куплены на аукционах в Лондоне. Айво  был  тому  свидетель,  когда  они
вместе проводили уик-энды в Европе.. И не только в Лондоне, но и в  Мюнхене,
в Париже, в Вене... Как много приятных минут довелось им  разделить  за  эти
долгие годы. Их дружба продолжалась тридцать два года, не  поколебленная  ни
любовными увлечениями, ни разводами, ни победами, ни поражениями...  С  кем,
как не с Джастином, было праздновать, горевать, дурачиться? И Джастин позвал
не кого-то, а Айво с собой  в  больницу  в  ночь,  когда  родилась  Беттина.
Помнится, они напились шампанского и уже после того, как  Беттина  появилась
на свет, отправились праздновать в город. Джастин... как внезапно он ушел...
   Айво вновь и вновь возвращался в  мыслях  к  случившемуся.  Все  казалось
таким нереальным. Айво вдруг поймал себя на том, что он ждет не  Беттину,  а
Джастина... Вот-вот раздастся его голос в просторном пустом холле и в дверях
появится элегантный человек с улыбкой на  губах  и  смеющимися  глазами.  Не
Беттину, а Джастина надеялся увидеть Айво в этой тихой  комнате,  отделанной
деревянными панелями.
   Перед Стюартом стояла чашка остывшего  кофе,  которую  час  назад  принес
дворецкий. Они уже все знали. Айво рассказал  слугам  о  печальном  известии
сразу же как пришел в дом. Он также позвонил адвокату и литературному агенту
Джастина. И больше никому. Ему не хотелось, чтобы сообщения по радио  или  в
прессе появились прежде, чем  узнает  Беттина.  Слугам  тоже  было  наказано
ничего ей не говорить,  когда  она  вернется  из  школы,  лишь  проводить  в
кабинет, где в тишине ждал Айво... кого-нибудь из них. Ах,  если  бы  только
Джастин мог войти в дом, если бы все оказалось тяжелым сном и не  надо  было
бы говорить с Беттиной...
   Айво вертел в руках тонкую, синюю с золотом чашку из лиможского  фарфора,
в глазах у него стояли слезы.  Вдруг  он  услышал,  как  открылась  дверь  в
квартиру и глуховато заговорил дворецкий, а потом, звонче, она.  Айво  зримо
представил, как она с улыбкой сбрасывает с себя  тяжелое  красное  пальто  и
что-то  говорит  дворецкому,  который  со  всеми  был  учтиво-непроницаем  и
позволял улыбаться только ей, "мисс". "Мисс" улыбались  все.  Лишь  Айво  не
смог бы  заставить  себя  улыбнуться  в  этот  день.  Он  встал  и  медленно
приблизился к  двери,  почувствовав,  как  заколотилось  сердце  в  ожидании
Беттины. Господи, как ей сказать?
   - Айво? - она, казалось, была удивлена, увидев его в дверях  кабинета.  -
Что случилось? - Удивление сменилось участливым взглядом. Она протянула  ему
руки. Беттина знала, что Айво обычно не покидает офис  так  рано.  Он  редко
выходил из-за рабочего стола раньше семи-восьми вечера, поэтому его  нечасто
удавалось пригласить  на  обед,  но  этот  недостаток  ему  охотно  прощали.
Издатель "Нью-Йорк Мейл" имел  право  засиживаться  на  работе,  и  все-таки
многие хозяйки в городе добивались чести видеть его среди своих гостей. - Ты
выглядишь утомленным, - сочувственно сказала Беттина и, взяв Айво  за  руку,
пригласила сесть. - Папа дома?
   Он молча покачал головой. Когда Беттина поцеловала его в щеку,  на  глаза
Айво навернулись слезы.
   - Нет, Беттина, - и, ненавидя себя за малодушие, добавил:
   - Пока нет.
   - Может, выпьешь чего-нибудь, а то у тебя с этим  кофе  очень  несчастный
вид?
   Ее теплая и нежная улыбка разрывала сердце  Айво.  Все-то  она  замечает.
Такая заботливая, невероятно молодая и прелестная. Доверчивая.  Как  сказать
ей горькую правду? Крупные локоны каштановых волос разметались, глаза сияют,
щеки разрумянились с мороза. Сегодня она казалась Айво  более  хрупкой,  чем
всегда. И вот ее улыбка угасла. По выражению лица Стюарта  она  поняла,  что
случилось нечто непоправимое.
   - Айво, в чем дело? Ты все время молчишь. - Она, не  отрываясь,  смотрела
ему в глаза и не выпускала его руку из своих, - Айво!
   У него на глазах опять невольно выступили слезы,  и  Беттина  побледнела.
Айво бережно взял ее к себе на колени. Она не  противилась,  будто  понимая,
что нужна ему, а он нужен ей. Беттина прильнула к Айво, ожидая,  что  он  ей
скажет.
   - Беттина... Джастин... - к горлу подступали  рыдания,  и  он,  как  мог,
сдерживал их. Надо быть сильным. Ради Джастина. Ради нее. На  этот  раз  она
напряглась в его объятиях и, сделав резкое движение, освободилась.
   - Что, Айво? - В глазах стоял ужас. - Несчастный случай?
   Айво покачал головой,  затем  медленно  поднял  глаза,  и  тогда  Беттина
поняла, что страх ее не напрасен.
   - Нет, любимая. Он умер.
   В первое мгновение она ничего не поняла, не хотела понимать.  Ее  окатила
волна оцепенения, и в комнате все, казалось, застыло.
   - Как? - Руки у нее нервно затряслись, а глаза забегали. Она смотрела  то
на Айво, то на свои руки. - Как, Айво? - Она в тревоге вскочила и  отошла  в
дальний угол комнаты, словно это могло удалить ее от страшной правды. -  Что
ты несешь? - Теперь она, давясь слезами,  кричала  срывающимся,  озлобленным
голосом, но  выглядела  при  этом  такой  беззащитной  и  хрупкой,  что  ему
захотелось вновь взять ее на колени.
   - Беттина, дорогая, - он встал и двинулся к ней, но  она  отшатнулась  от
него, ничего не желая знать,  а  потом  вдруг  бросилась  в  его  объятия  и
зарыдала, вздрагивая всем телом.
   - Господи, нет, нет!  Папа...  -  Она  плакала  долго  и  громко,  совсем
по-детски. Айво крепко обнимал ее. Теперь он остался единственным близким ей
человеком. - Как это случилось, Айво? - Хотя ей вовсе не хотелось знать. Она
хотела услышать лишь одно: что все сказанное - не  правда.  Однако  услышать
это ей было не суждено...
   - Сердечный приступ. За обедом. Сразу же  вызвали  врачей,  но  оказалось
слишком поздно. - В голосе Айво слышалась нескрываемая боль.
   - Почему они ничего не сделали? Господи, почему?.. - Она обнимала Айво за
шею и рыдала, сотрясаясь худеньким телом. Этому  было  невозможно  поверить.
Всего лишь минувшим вечером они танцевали с отцом здесь, в этой комнате.
   - Беттина, они сделали все, что было в их  силах.  Все,  что  можно  было
сделать,  однако...  -  Господи,  какая  мука  рассказывать  ей   об   этом.
Невыносимо. - Все произошло так внезапно, в одно  мгновение.  Клянусь  тебе,
они сделали все, что могли, но в их власти было очень немногое.
   Беттина прикрыла глаза и кивнула,  затем  медленно  освободилась  из  его
объятий и подошла к окну. Она встала спиной к  Айво,  глядя  на  заснеженный
Центральный Парк с  аллеями,  вдоль  которых  выстроились  голые,  узловатые
деревья. Каким он теперь  казался  отвратительным,  бесприютным,  пустым,  а
всего лишь накануне вечером он выглядел сказочным и  прекрасным:  тогда  она
стояла у окна спальни, одеваясь к приему и поджидая  первых  гостей.  Теперь
она их ненавидела - всех, укравших у нее последний вечер, который можно было
провести вдвоем с отцом. Последний вечер в его жизни... Она плотно  сомкнула
глаза и приготовилась задать непростой вопрос.
   - Он... Он просил передать мне что-нибудь?
   - Нет, не успел.
   Она кивнула и тяжело вздохнула. Айво не знал, как  поступить:  подойти  к
ней или оставить ее одну. Он понимал, что теперь ее очень легко ранить, даже
если просто прикоснуться к ней - нервы у нее были на пределе, она  стояла  у
окна, страдающая и одинокая. Теперь она осознала, что осталась одна на  всем
свете. Впервые в жизни.
   - Где он?
   -  В  больнице,  -  с  усилием  произнес  Айво.  -  Прежде  чем  заняться
устройством похорон, я хотел поговорить с тобой. У  тебя  есть  какие-нибудь
пожелания? - Он медленно подошел к ней, взял за плечи и повернул к себе.  На
него смотрел не ребенок, а взрослая женщина, в глазах которой была усталость
прожитых лет. - Беттина, прости, что приходится спрашивать тебя об этом, но,
может быть, отец отдал какие-нибудь распоряжения на случай своей смерти?
   Она присела, чуть тряхнув каштановыми локонами.
   - Мы никогда не говорили с ним о таких вещах. Он не  был  религиозным.  -
Беттина закрыла глаза, и по щекам медленно скатились две  крупные  слезы.  -
Думаю, мы должны все устроить очень скромно.  Я  не  хочу,  чтобы...  -  она
собралась с силами и продолжила:
   - Чтобы толпы чужих людей пришли смотреть на него и... - тут она склонила
голову, плечи у нее затряслись, и Айво вновь обнял ее. Долго  она  не  могла
успокоиться, а потом посмотрела на Айво выцветшими глазами. - Я хочу  сейчас
же увидеть его.
   Айво кивнул. Беттина молча поднялась и пошла к дверям.
   По пути в больницу она держалась  пугающе  спокойно,  застыла  на  заднем
сиденье лимузина Айво, задумавшись, с совершенно сухими  глазами.  Казалось,
она сжалась от напряжения, закутавшись в шубу из седой лисы. Из-под  меховой
шапки смотрели огромные глаза ребенка.
   Когда машина. остановилась  у  больницы,  она  опередила  Айво,  вошла  в
вестибюль и в нетерпении ждала, когда Айво проводит ее к отцу.  Сердцем  она
еще не понимала, что случилось, и надеялась, что  он  встретит  ее  живой  и
невредимый. И только когда они подошли к последней двери и  замерло  дробное
стучание ее каблучков по больничному коридору, от страха у  нее  расширились
зрачки, и, чуть помедлив,  она  шагнула  в  сумерки  морга.  Он  лежал  там,
накрытый простыней. Беттина  на  цыпочках  подошла  к  нему,  встала  рядом,
собираясь с духом, чтобы приподнять простыню и посмотреть на лицо отца. Айво
молча наблюдал за ней, затем неслышно приблизился, взял Беттину  за  руку  и
шепнул ей:
   - Ну что, пойдем?
   Однако она покачала