ором замужестве
несколько смущала ее, пусть она и не сомневалась в том,  что  они  поступают
правильно.
   - Когда-нибудь ты со мной согласишься, - добавил Верни, нежно глядя ей  в
глаза.
   - Знаешь, самое странное то, что и я в этом  не  сомневаюсь.  Я  думаю  о
другом - как это объяснить людям?
   - В жизни именно так все и происходит, Лиз.  Люди  могут  прожить  вместе
десять лет, но потом один из них встречает кого-то и  уже  через  пару  дней
женится... Настоящее чувство угадывается сразу.
   - Я знаю. Я думала о таких  вещах...  Но  никогда  не  предполагала,  что
подобное может произойти со мной.
   Они улыбнулись друг другу. На обед  были  поданы  утка,  салат  и  суфле.
Отобедав, они отправились в  бар  и  заказали  шампанское.  Им  нечего  было
скрывать друг от друга - они делились мнениями, надеждами, мечтами... У  Лиз
еще никогда не было такого замечательного вечера. Когда она  была  с  Берни,
она забывала и о смерти родителей, и о  кошмарных  днях,  проведенных  ею  с
Чендлером Скоттом,  и  о  бесконечных  одиноких  месяцах,  последовавших  за
рождением Джейн, когда рядом с нею не было ни одного близкого  ей  человека.
Все  это  в  один  миг  потеряло  значение.  Вся  ее  прошлая  жизнь  теперь
представлялась ей долгим  приготовлением  к  встрече  с  этим  замечательным
человеком.
   Берни заплатил за шампанское, и они, взяв  друг  друга  под  руку,  стали
подниматься наверх. Она уже хотела было направиться к выходу  из  отеля,  но
тут Берни повлек ее к лифту.
   - Давай поднимемся наверх, - прошептал он ей на ухо, - только, чур,  маме
об этом ни слова.
   Было уже десять, у них оставалось три часа. Лифт  поднялся  на  последний
этаж. Лиз молча последовала за Берни. Он открыл  ключом  одну  из  дверей  и
пропустил ее в номер. Таких номеров она не видела ни в  кино,  ни  в  жизни.
Здесь царили два цвета - белый и золотой; стены были  обшиты  изысканнейшими
шелками, старинные вещи поражали красотой  и  тонкостью  работы.  На  столе,
освещенном  несколькими  свечами,  стояли  блюда  с  сыром  и  фруктами,   в
серебряном ведерке охлаждалась бутылка шампанского.
   Лиз, лишившись дара речи, могла только улыбаться.  Берни  и  на  сей  раз
продумал все до мельчайших деталей.
   - Н-да, господин Фаин... Вы просто чудо...
   - Можешь считать, что это - наш медовый месяц. Все должно быть на месте.
   Так оно и было. В соседней комнате тоже горели  свечи.  Берни  снял  этот
номер днем, но прежде, чем привести Лиз, наведался сюда еще  раз.  Горничная
сняла с постели покрывало и оставила на кровати прекрасный розовый  пеньюар,
отделанный перьями  марабу,  розовые  атласные  туфельки  и  розовую  ночную
рубашку.  Лиз  заметила  их,  стоило  ей  войти  во   вторую   комнату.   От
неожиданности она вздрогнула. Эти вещи предназначались не  для  голливудской
кинозвезды, но для нее - для Лиз О'Райли из Чикаго.
   Она не удержалась и сказала об этом Берни. Он обнял  ее  и,  улыбнувшись,
сказал:
   - Говоришь, маленькая Лиз О'Райли из Чикаго? Теперь ты будешь  называться
иначе - маленькая Лиз Фаин из Сан-Франциско...
   Он жадно поцеловал ее  и,  сбросив  пеньюар  на  пол,  нежно  опустил  на
кровать. За пеньюаром,  отделанным  перьями  марабу,  последовали  одежды  -
наконец-то они могли отдаться страсти, снедавшей их все эти три недели. Ни у
нее, ни у него в жизни еще не было ничего подобного...
   - Ты самая красивая  женщина  на  свете,  -  прошептал  Берни,  играя  ее
золотистыми локонами.
   - А ты, Берни Фаин, - мужчина, каких свет еще не видел...
   Да, такой ночи еще не было ни  у  него,  ни  у  нее.  Когда  наконец  они
отправились в ванную, было уже куда больше часа.
   - Так мы никогда до дома не доберемся, - сонно улыбнулась Лиз. Она хотела
было позвонить сиделке и предупредить ее о том, что они задержатся, но Берни
остановил Лиз, сказав, что он уже побеспокоился об этом.
   - Ты что - заплатил ей? - спросила, покраснев, Лиз.
   - Совершенно верно, - довольно ответил Берни. Лиз поцеловала его.
   - Берни Фаин, ты бы знал, как я тебя люблю... Он  улыбнулся  и  с  тоской
подумал о том, что поженятся  они  только  через  пять  месяцев.  Эта  мысль
ввергла его в грусть, но она же напомнила ему о делах насущных.
   - Куда это ты? - удивленно  спросила  Лиз,  глядя  на  то,  как  покрытый
мыльной пеной Берни направляется к двери.
   - Я сейчас вернусь.
   Лиз проводила его взглядом. У Берни были широкие плечи и длинные красивые
ноги. На ее взгляд, он был сложен идеально. Лиз почувствовала, что ее  вновь
охватывает желание... Она легла в ванну и, закрыв  глаза,  стала  дожидаться
его возвращения. Он вернулся в ту же минуту и, не успев отдать ей того,  что
принес из комнаты, был уже рядом с нею, чувствуя, что не  может  противиться
зову страсти... Шум, поднятый ими, казалось, вот-вот разбудит весь отель.
   - Тише ты, - смеясь прошептала она ему через несколько  минут.  -  Сейчас
нас отсюда погонят.
   - Ну уж и погонят...
   Так хорошо Берни не чувствовал себя давно. Ему  не  хотелось,  чтобы  это
когда-нибудь кончалось. Никогда у него  не  было  такой  женщины,  как  Лиз,
никого он еще не любил так страстно.
   - Кстати, я хотел кое-что подарить тебе, но тут ты на меня набросилась...
   - Я на тебя набросилась?! Ха!
   Она проследила за его взглядом и  посмотрела  в  ту  же  сторону,  ожидая
увидеть там еще один пеньюар, или пояс, или... Возле  ванны  стояла  коробка
из-под обуви. Когда Лиз открыла ее, она увидела  внутри  сверкающие  золотом
туфли, усыпанные кристаллами горного хрусталя. Она засмеялась,  не  понимая,
что все это значит.
   - Это что - туфельки Золушки?
   Туфли были достаточно аляповатыми и безвкусными.
   Берни, посмеиваясь, следил за реакцией Лиз. И тут Лиз заметила, что  один
из кристаллов лежит немного в сторонке...
   - Боже! - воскликнула она, внезапно поняв, что сделал Берни. - Берни,  ты
сумасшедший! Этого не может быть!
   Берни  повесил  обручальное  кольцо  с  огромным  изумрудом  на  одну  из
золотистых пряжек. Он молча снял кольцо с булавки и подал  его  Лиз.  У  нее
затряслись руки, когда она надевала его на палец. В камне было больше восьми
карат, его красоте Берни поразился еще в магазине, когда покупал это кольцо.
   - О, Берни...
   Она прижалась к нему, и он  вновь  целовал  ее  и  гладил  по  золотистым
волосам. Смыв пену с нее и с себя, он бережно  поднял  Лиз  и  отнес  ее  на
кровать... Они вновь занялись любовью, но теперь уже  иначе  -  без  прежних
нетерпения и пыла, упиваясь друг другом, - казалось, они сошлись в неспешном
танце...
   Лиз вернулась домой в пять утра. Она выглядела такой бодрой и подтянутой,
что можно было подумать, будто она пришла со школьного собрания.  Она  стала
извиняться перед сиделкой за столь позднее возвращение, но та  лишь  махнула
рукой - в любом случае она осталась бы ночевать здесь. Вскоре сиделка  ушла,
и Лиз осталась одна. Глядя  на  утреннюю  дымку,  она  предалась  сладостным
размышлениям о  человеке,  за  которого  собиралась  выйти  замуж.  Кто  мог
ожидать, что ей может так  повезти?  У  нее  на  руке  поблескивал  огромный
изумруд, в глазах же стояли слезы. Лиз легла в кровать с мыслью  о  Берни...
Она не хотела расставаться с ним ни на минуту.

Глава 8

   После того как они вместе с Джейн съездили на Тахо,  где  каждый  спал  в
своей особой спальне, что вызывало у Лиз горестные чувства, Берни настоял на
том, что ей следует выбрать платье, которое она наденет на открытие оперного
сезона. Открытие сезона было центральным событием в жизни  Сан-Франциско,  у
них же, помимо прочего, билеты были куплены в ложу. Берни знал,  что  у  Лиз
нет платьев, приличествующих такому случаю, он хотел, чтобы она выбрала  для
себя что-то достойное.
   - Все-таки магазин - штука хорошая. Не зря же я там вкалываю по семь дней
в неделю.
   Естественно, Берни ничего не мог взять бесплатно, но для  него  и  таких,
как он, существовала система скидок. Впервые за все время работы в  магазине
его порадовало это обстоятельство.
   Она пошла в магазин и, примерив с дюжину платьев, остановила  свой  выбор
на платье одного итальянского модельера, который чрезвычайно нравился Берни,
- оно ниспадало роскошными складками  вельвета  цвета  коньяка,  украшенного
золотыми бусинками и полудрагоценными камнями. Вначале  оно  показалось  Лиз
слишком вычурным - вроде тех заморских туфель, к которым Берни прикрепил  ее
обручальное кольцо, но стоило ей надеть его, как  она  тут  же  оценила  его
поразительную красоту. Чувствовалось, что модельер увлечен  Ренессансом,  об
этом говорили и глубокое декольте, и свободные  рукава,  и  длинная  широкая
юбка с небольшим шлейфом, который она могла легко подобрать. Она прошлась по
примерочной модного салона, чувствуя себя едва ли не королевой; захихикала и
гордо выпрямила спину. В тот  же  миг  скрипнула  дверь,  и  знакомый  голос
спросил:
   - Нашла что-нибудь?
   Берни пригляделся получше и остолбенел. Он уже видел  это  платье,  когда
оно прибыло из Италии, тогда его  появление  в  салоне  произвело  настоящий
фурор. Конечно, оно было очень дорогим, но с  учетом  скидок  стоимость  его
становилась вполне приемлемой. Берни поразило другое - то, как оно шло Лиз.
   - Вот это да! Надо бы тебя показать в этом платье модельеру!
   Продавщица,  работавшая  в  зале,  улыбнулась.  Нечасто   увидишь   такую
красавицу, как Лиз, да еще и в таком платье... Берни  чмокнул  продавщицу  в
щечку, и та тут же удалилась, порекомендовав Лиз подобрать к платью туфли.
   Она прекрасно знала свое дело и была очень тактичным человеком.
   - Тебе действительно нравится?
   Лиз прошлась перед  Берни.  Глаза  ее  поблескивали  подобно  самоцветам,
украшавшим платье, смех звенел серебряным колокольчиком. Сердце  Берни  едва
не разрывалось от восторга, ему хотелось поскорее оказаться в опере...
   - Не то слово. Оно сшито для тебя,  Лиз.  Может  быть,  тебе  понравилось
что-то еще?
   Она засмеялась и тут же, мило покраснев, потупила глаза. Она боялась быть
ему в тягость.
   - Пожалуй, нет. Я до сих пор не знаю, сколько стоит это... Его я тоже  не
буду брать.
   Она прекрасно понимала, что платье стоит немыслимых денег - скидка  здесь
уже не играла особого значения. Ей нравилось примерять платья - и только.  В
этом смысле Лиз ничем не отличалась от Джейн.  Конечно,  платье  понравилось
ей, но...
   Берни смотрел на  Лиз  с  улыбкой.  Неожиданно  ему  вспомнилась  Изабель
Мартен. Как все-таки они были непохожи. Лиз  не  требовала  ничего,  той  же
всегда чего-то хотелось. Берни по-настоящему повезло.
   - Миссис О'Райли, в данном случае вы покупателем не являетесь. Платье  и,
возможно, что-то еще - это подарки от вашего будущего супруга.
   - Берни...Я...
   Он не дал ей договорить, запечатлев на ее устах поцелуй, и,  направившись
к двери, добавил:
   - Ты бы действительно подобрала себе туфли... Когда  выберешь,  поднимись
ко мне в офис. Сходим пообедаем.
   Берни улыбнулся и исчез  за  дверью.  В  тот  же  миг  в  зале  появилась
продавщица. Она принесла с, собой целый ворох платьев,  которые  она  хотела
предложить вниманию Лиз, однако та отказалась даже смотреть их.  Она  быстро
нашла нужные туфли - у них был примерно такой  же  цвет,  как  у  платья,  и
украшены они были похожими камешками - с платьем туфли сочетались прекрасно.
Крайне довольная собой, Лиз поднялась к  Берни.  Они  вышли  из  магазина  и
направились в "Трейдер Вике". Всю дорогу Лиз болтала без умолку - о том, как
она выбирала себе туфли, о том, как ей понравилось платье, о том, как  Берни
ее избаловал. Они обедали не спеша, то и дело смеясь и подшучивая  друг  над
другом. Часа в три Берни пришлось ее  отпустить.  Лиз  должна  была  забрать
Джейн у своей подруги. До начала учебного года  оставалось  всего  несколько
дней, пора было подумать и о работе. Но Лиз теперь могла  думать  только  об
опере. В пятницу она сделала себе прическу и маникюр и ближе к шести  надела
на себя волшебное платье,  подаренное  ей  Берни.  Осторожно  застегнув  все
застежки, она посмотрела на свое отражение в  зеркале.  Аккуратно  уложенные
волосы были схвачены тончайшей золотистой сеточкой, купленной Лиз  во  время
ее второго набега на "Вольф", из-под  тяжелых  складок  вельветового  платья
выглядывали носы туфелек. Раздался звонок в дверь, и едва ли не  тут  же  на
пороге ее спальни появился разодетый в пух и прах  Берни  -  белый  галстук,
фрак, накрахмаленная грудь идеально  сидевшей  на  нем  английской  рубашки,
алмазные  запонки,  доставшиеся  ему  в  наследство  от  деда,  -  все   это
удивительно шло ему.
   - Господи, Лиз... - пробормотал Берни и аккуратно поцеловал ее в щеку.  -
Ты выглядишь бесподобно.
   Забытая всеми Джейн так  и  осталась  стоять  в  дверях,  она  исподлобья
смотрела на взрослых.
   - Ты, надеюсь, готова?
   Лиз утвердительно кивнула и в тот же миг заметила дочь. Особой радости  в
ее лице не чувствовалось. Конечно, девочке было приятно, что ее  мама  стала
такой красивой, но то, что Берни стоит так  близко  к  ней,  Джейн  явно  не
понравилось. Проблемы такого рода стали занимать Джейн со времени их поездки
на озеро Тахо. Лиз понимала, что рано или поздно ей придется поведать дочери
о своих планах, но она страшно боялась этого. Вдруг Джейн  будет  против  их
женитьбы? Лиз не сомневалась в том, что Берни  нравится  девочке,  но  этого
было недостаточно. Более того, Джейн считала Берни своим другом, а не другом
своей мамы.
   - Спокойной ночи, моя хорошая. Лиз наклонилась, чтобы  поцеловать  Джейн,
но та, зло сверкнув глазами, отвернулась к стенке. Берни на сей раз  она  не
сказала ни слова. Лиз было разволновалась, однако тут же решила взять себя в
руки, чтобы не портить этот чудесный вечер.
   Вначале они отправились обедать в Музей современного искусства - по этому
поводу Берни нанял "Роллс-Ройс".  Они  тут  же  оказались  в  толпе  женщин,
блиставших нарядами и украшениями, по  которой  шныряли  фоторепортеры.  Лиз
чувствовала себя здесь в своей тарелке, она гордо  шествовала,  опираясь  на
руку Берни, стараясь не обращать внимания на блеск вспышек... Она знала, что
фотографировать могут и их - Берни был хорошо известен в  Сан-Франциско  как
управляющий самого роскошного магазина в городе, его знали и многие  дамы  в
дорогих нарядах. Музей украшался на средства  местных  авторитетов.  Повсюду
виднелись серебристые и золотистые  воздушные  шары  и  выкрашенные  золотой
краской деревца. Каждого  посетителя  ждали  изящно  упакованные  подарки  -
одеколон для мужчин и флакончик изысканнейших духов  для  женщин.  Глядя  на
упаковку, можно было смело  сказать,  что  подарки  были  сделаны  магазином
"Вольф".
   Пробравшись через толпу, они вошли  в  огромный  зал,  в  котором  стояли
столики. Лиз с улыбкой посмотрела на Берни, и он взял ее под руку. В тот  же
момент их вновь сфотографировали.
   - Тебе нравится?
   Она кивнула. Никогда в жизни она не видела ни таких дорогих  платьев,  ни
такого количества украшений -  ими  можно  было  загрузить  не  одну  тачку.
Чувствовалось, что все необычайно возбуждены. Все знали,  что  они  являются
участниками чего-то важного.
   Берни и Лиз сели за один столик с парой из Техаса, с хранителем  музея  и
его супругой,  с  постоянной  посетительницей  "Вольфа",  пришедшей  сюда  в
сопровождении своего пятого мужа, а также с мэром и  его  супругой.  Публика
собралась интересная, разговоры велись легко и непринужденно  -  говорили  о
лете, о детях, о путешествиях и о Пласидо  Доминго.  В  этот  вечер  Доминго
прилетел в Сан-Франциско специально для того, чтобы вместе с Ренатой  Скотто
участвовать в премьере новой постановки "Травиаты". Любители оперы  были  на
седьмом небе от счастья, правда, таковых здесь было совсем немного. Опера  в
Сан-Франциско  -  явление   скорее   не   музыкальное,   но   социальное   -
великосветская прихоть, не более. Берни слышал об этом с первого дня  своего
пребывания здесь, но подобные вещи его мало трогали. Достаточно  было  того,
что ему здесь нравилось. К Доминго же и  Скотто  он  относился  лишь  как  к
достаточно условной затравке. Опера его никогда не интересовала.
   Однако стоило ему оказаться перед зданием Мемориального оперного  центра,
он понял всю торжественность момента. Фотографов здесь было еще больше - они
снимали  всех  входящих  в  здание  оперы.  Собравшуюся  на  площади   толпу
сдерживали кордоны полиции. Люди пришли сюда для того,  чтобы  поглазеть  на
разодетую театральную публику. Можно было подумать, что ты присутствуешь  на
церемонии вручения призов Академии, с той лишь разницей, что все смотрят  на
тебя, а не на Керка Дугласа или Грегори Пека. С этим чувством Берни вошел  в
двери, пропустив перед собой Лиз, и направился к той лестнице, которая  вела
к нужной, ложе. Свой места они нашли неожиданно легко. Повсюду  Берни  видел
знакомые женские лица - все эти дамы были клиентками  "Вольфа".  Можно  было
только радоваться тому, что его платья имели такой успех. И  все  же  платье
Лиз и сама Лиз выделялись и здесь. Берни едва сдержался, чтобы не поцеловать
ее в щеку, и нежно взял ее за руку. Свет в зале погас. Весь первый  акт  они
так и сидели, держа друг друга за руку. Доминго и Скотто превзошли  все  его
ожидания,  Берни  даже  не  заметил,  когда  закончился  первый   акт.   Они
отправились в бар, где шампанское текло рекой и неустанно щелкали  затворами
своих аппаратов фотографы. С начала вечера Лиз сняли раз пятнадцать, но она,
казалось, даже не замечала этого. Она  держала  себя  скромно  и  сдержанно,
чувствуя себя рядом с Берни в полной безопасности. Он же был полон решимости
защищать ее от чего и от кого угодно.
   Берни подал ей бокал с шампанским, и они,  неспешно  попивая  его,  стали
разглядывать присутствующих. Лиз захихикала.
   - Забавно, правда?
   Он  заулыбался.  Действительно,  ситуация  была  крайне   забавной.   Все
присутствующие вели себя так серьезно, что можно было подумать, будто именно
здесь и именно сейчас решается их судьба.
   - Приятно, когда вдруг можешь оказаться совсем в  другой  реальности,  не
так ли, Лиз?
   Она улыбнулась и согласно кивнула головой. Завтра утром она отправится на
Сэйф-Вэй закупить на неделю продукты для себя и Джейн. А в  понедельник  она
будет стоять возле доски и учить детей правилам сложения.
   - Все кажется таким нереальным...
   - Чудо оперы, должно быть,  состоит  и  в  этом.  Ему  нравилось,  что  в
Сан-Франциско относятся к этому событию с таким вниманием,  еще  больше  ему
нравилось быть участником этого замечательного действа, тем более что  рядом
с ним была Лиз. Свет мигнул, и откуда-то издали послышался звонок.
   - Нам пора возвращаться.
   Они поставили свои бокалы на столик  и  направились  к  выходу  из  бара.
Примеру их, однако, не последовал ни один из присутствующих - все как  ни  в
чем не бывало продолжали пить шампанское, болтать и смеяться. Такова уж была
здешняя традиция. Бар и всевозможные интриги значили куда больше музыки.
   Во время второго акта ложи были наполовину пусты. Начался второй антракт.
Берни и Лиз вернулись в переполненный  бар.  Лиз,  подавив  зевок,  смущенно
взглянула на Берни.
   - Устала, милая?
   - Немножко... Такой длинный вечер.
   Оба знали, что это еще не все. После окончания спектакля они должны  были
отправиться в "Трейдер Вике",  в  зал,  называвшийся  "Капитанской  каютой".
После этого их ждал бал в Сити-Холле. Берни предполагал, что они  не  смогут
вернуться домой раньше трех или четырех часов утра, но понимал, что события,
подобные этому, случаются в Сан-Франциско только раз в году.
   Спектакль окончился, и они отправились вниз, к ожидавшей их все это время
машине. Они устроились на сиденье поуютнее, и автомобиль повез их в "Трейдер
Вике". В этот вечер необычная атмосфера Царила и там. Они пили шампанское  и
ели икру, суп бонго-бонго и блинчики с грибами. Лиз  долго  смеялась,  когда