ей,  что  в
некоторых областях возраст не играет существенной роли.
   Но когда они наконец оказались в номере Пола и легли в постель, усталость
взяла свое. Они заснули как убитые и проснулись только на следующий день.
   - О боже! - в ужасе воскликнула Глэдис, поглядев на  часы.  -  Няня  меня
убьет! Я обещала ей, что вернусь домой к полуночи, а сейчас уже  почти  семь
утра!
   Перегнувшись через Пола так, что ее соблазнительная грудь оказалась прямо
у него перед носом,  она  схватила  с  ночного  столика  телефон  и,  набрав
домашний номер, принялась рассказывать сиделке сложную историю  о  том,  что
одна из ее подруг попала в больницу и ей  пришлось  провести  в  палате  всю
ночь. Потом Глэдис позвонила Мэйбл и попросила заменить ее в автопуле. Таким
образом все проблемы ей удалось решить за считанные минуты, однако  она  еще
долго не могла успокоиться. В конце концов Пол отвел ее в душ и  сделал  там
то, чего они не успели сделать вчера.
   В спальню оба вернулись, чувствуя во всем теле  приятную  истому,  и  Пол
заказал завтрак в номер. Глэдис накинула на плечи его  рубашку  и  выглядела
очень возбуждающе и сексуально.
   - Ты никогда не думала о том, чтобы  переехать  в  Нью-Йорк?  -  издалека
начал Пол, когда они утолили голод и принялись за кофе и груши.
   - Мне придется это сделать после того, как  Сэм  поступит  в  колледж,  -
ответила Глэдис. - Мы с Дугом так договорились.
   - Боюсь, до этого момента я просто не  доживу,  -  заметил  он,  подавляя
зевок, и Глэдис внимательно посмотрела на него.
   - Я понимаю, - сказала она после небольшой  паузы.  -  Человек  не  может
совершенно не спать.
   Пол провел в Нью-Йорке уже три  дня,  но  только  одну  ночь  он  проспал
спокойно. Глэдис легко могла представить, что с ним будет,  если  так  будет
продолжаться и дальше.
   - Пока все нормально, - ответил он, явно бодрясь. - Но ты права: долго  я
не выдержу. Да и ты не можешь каждый день ездить ко мне из Уэстпорта.
   Воспоминания о вчерашней ночной поездке были еще свежи в  его  памяти,  и
Пол хорошо представлял, как опасно ехать по шоссе ночью. Слава богу,  погода
стояла сухая, но ведь когда-нибудь  будет  дождь,  или  мокрые  листья,  или
гололед... Нет, он не хотел рисковать ни собой, ни тем более Глэдис.
   - До летних каникул осталось всего три месяца, - напомнила  Глэдис.  -  В
мае даже ночью будет совсем светло, а там мы что-нибудь придумаем...
   Но Пол только покачал головой. Теперь, когда их  отношения  так  внезапно
изменились, за один вечер приобретя совершенно новое качество, ни ему, ни ей
не хотелось смотреть в лицо фактам. А факты были таковы: у него была  работа
в банке, которую никто не отменял, у нее - дети,  а  это  автопулы,  уборка,
готовка, стирка и многое другое. Сам Пол уже успел забыть, как это бывает, -
его сыну Шону было за тридцать.
   Мысль о Шоне заставила Пола вспомнить о том, как после развода сын  долго
не давал ему наладить семейную жизнь с другой женщиной, люто ненавидя  всех,
с кем встречался его отец. К счастью, Седина оказалась нечувствительна к его
выходкам. К тому же,  когда  Пол  с  ней  познакомился,  Шон  уже  учился  в
колледже. В конце концов Седина и Шон начали относиться друг к  другу  более
или менее терпимо, но даже на это потребовалось несколько  лет.  Свою  роль,
наверное, сыграло и то, что вскоре Шон женился сам и стал  меньше  ревновать
отца.
   Вспомнив о Шоне, Пол вздохнул почти с облегчением. Вечером  он  пригласил
сына на ужин, а это значило, что по крайней мере  сегодня  ему  не  придется
снова ехать в Уэст-порт.
   Покончив с завтраком, Пол и Глэдис оделись и вышли из  отеля.  Полу  надо
было торопиться в банк, и он, как и позавчера, только усадил Глэдис в машину
и поцеловал на прощание.
   - Наверное, я сошел с ума, но я действительно люблю тебя, -  сказал  Пол,
но, когда она уехала, он снова вспомнил Седину. Пол никак не мог забыть  ее,
но любовь к Глэдис,  в  которую  он  бросился  очертя  голову,  помогла  ему
совладать с одиночеством и тоской. Во всяком случае, он ни о чем не жалел.
   Вечером он рассказал сыну о Глэдис и об их  отношениях  и  был  неприятно
удивлен тем, что Шон не проявил по этому  поводу  ни  малейшего  энтузиазма.
Трудно было даже понять, кто из них старше;  Шон  реагировал  по-стариковски
брюзгливо и был почти по-отечески сдержан и осторожен.
   - Не слишком ли рано, пап?
   - Что? Встречаться с женщинами? - удивленно переспросил Пол.  Даже  после
того как отношения между Сединой и Шоном стали более или менее  нормальными,
его сын продолжал считать, что она слишком высокого мнения о себе. "Седина -
блестящая писательница, этого у нее не отнимешь, - часто  говорил  он  Полу,
встречаясь с ним один на один, -  но  это  не  мешает  ей  быть  законченной
эгоисткой". Но ведь Глэдис была совершенно другой!  Она  была  скромной,  не
любила  поднимать  шум  по  поводу  своего  таланта   и   успехов   и   была
самоотверженной, мягкой и внимательной...
   Тут Пол вспомнил, что Шон ничего этого не знает, поскольку  с  Глэдис  он
никогда не встречался. Рассказать же ему о том, какая  она,  Пол  не  успел.
Отвечая на собственный вопрос, Шон сказал:
   - Пожалуй, все же рановато. Ведь с тех пор, как  погибла  Седина,  прошло
чуть больше полугода, а ты так ее любил!
   - Я любил ее и люблю, - подтвердил Пол. - Но не кажется ли  тебе,  что  я
имею право встречаться с кем хочу?
   Это был прямой вопрос, который требовал  такого  же  прямого  и  честного
ответа.
   - Зачем? - искренне удивился Шон. - Ведь в твоем возрасте тебе  вовсе  не
обязательно жениться еще раз!
   - Разве я говорил что-то насчет  женитьбы?  -  удивился  Пол,  пораженный
проницательностью сына. Только  сегодня  утром,  размышляя  о  необходимости
каждый день ездить в Уэстпорт и обратно, он мельком задумался о браке как  о
возможном решении проблемы, но сразу же отбросил этот вариант как  абсолютно
нереальный. Нет, он никогда не сможет жениться на Глэдис.
   - Тогда зачем тебе с ней встречаться, если ты не собираешься жениться?  -
рассудительно сказал Шон. - В конце концов, у тебя есть твоя яхта...
   Пол поморщился. Обидно, что сын считает  его  неспособным  встречаться  с
женщинами, хотя ему было только пятьдесят семь.
   - С каких это пор ты считаешь  плавание  под  парусами  самым  подходящим
времяпрепровождением для мужчины в расцвете сил? - спросил он  с  обидой.  -
Впрочем, можешь считать как угодно - это твое дело. Я просто хотел, чтобы ты
с ней познакомился...
   - Если ты не собираешься на ней жениться, папа,  то  мне  незачем  с  ней
знакомиться, - спокойно ответил Шон, и Пол понял, что попал в ловушку.  Если
теперь он все-таки представит Глэдис сыну, то это  будет  означать,  что  он
решился на брак. Если же нет, то... "Зачем встречаться?.."
   - Она очень талантливый человек, - сказал он, чтобы  переменить  тему.  -
Глэдис отличный фотограф, она ездит по всему  миру  и  делает  поразительные
фоторепортажи о военных конфликтах, катастрофах и прочем.
   - Отлично, - заметил Шон, по-прежнему  не  проявляя  никакого  особенного
интереса. - А у нее есть дети?
   Это был еще один гениальный вопрос, заданный то ли  случайно,  то  ли  по
наитию. Пол, совершенно растерявшись, только кивнул в ответ. Но от Шона было
не так-то легко отделаться.
   - Сколько? - спросил он, и Пол замялся.
   - Не знаю. Несколько, - ответил он, чувствуя себя крайне неловко.
   - Двое? Трое? - продолжал наседать Шон.
   - Четверо.
   - Маленькие?
   - Младшему сыну - восемь или девять, старшей дочери - пятнадцать.  -  Пол
наконец-то решил, что скрывать правду незачем.
   - Ты шутишь?
   - Нисколько.
   - Отец, ты сошел с ума!
   - Возможно. - Полу и самому начинало это казаться.
   - Но ведь даже моих детей ты не можешь выносить больше десяти минут!
   - Твои дети намного младше, и потом они почему-то все  время  орут.  Дети
Глэдис не кричат и не плачут, они уже почти взрослые.
   - Ничего, погоди немного... Ты не  успеешь  оглянуться,  как  они  начнут
доставлять проблемы совсем иного  свойства.  Они  начнут  пить,  хулиганить,
пропадать на дискотеках, употреблять наркотики. Старшая девочка  уже  сейчас
может принести в подоле, да и твоя Глэдис тоже может забеременеть.  И  когда
все это случится, ты поймешь, от чего отказался, когда не  захотел  спокойно
вернуться на яхту.
   - Ладно, перестань, - прервал  его  Пол.  -  Ты,  кажется,  не  доставлял
никаких подобных хлопот.
   - Ты просто не знаешь, какова современная молодежь, - парировал Шон. -  К
тому же мне многое не дозволялось. Моя свобода была  весьма  ограниченной  -
вот почему я  был  так  называемым  благополучным  ребенком.  -  Он  немного
помолчал. - Послушай, папа, тебе не нужна женщина с четырьмя детьми.  Почему
бы тебе не найти себе кого-нибудь помоложе? Или наоборот - постарше...
   - Как насчет Джорджии О'Киф ?  Ей
сейчас, наверное, уже за сто.
   - Джорджия О'Киф умерла больше десяти лет  назад,  -  заметил  Шон.  -  И
потом, я вовсе не шучу. Возвращайся к себе на яхту и расслабься как следует.
Мне кажется, что у тебя самый обыкновенный  кризис  среднего  возраста.  Это
довольно распространенное явление.
   - Спасибо за комплимент, - сухо сказал Пол. - Я не рассчитывал дожить  до
ста четырнадцати, но обещаю, что постараюсь оправдать твои ожидания. Что  же
касается твоего предположения,  не  выжил  ли  я  из  ума...  -  Он  немного
помолчал, сознавая, что, как бы он ни храбрился,  Шону  удалось  существенно
поколебать его уверенность.  -  Ты  просто  ее  не  знаешь,  -  закончил  он
негромко. - Я понимаю, что одинокая женщина с  четырьмя  несовершеннолетними
детьми, возможно, кажется тебе алчным чудовищем, но,  уверяю  тебя,  это  не
так. Глэдис - совсем другая. Она хороший друг и прекрасный человек, и.., она
мне очень нравится. Вот почему я подумал, что тебе тоже будет приятно с  ней
познакомиться, но если не хочешь - не надо. Забудь об этом.
   - Нет. - Тон Шона был таким жестким, словно он решил поквитаться с  Полом
за все нравоучения и нотации, которые тот прочел ему в детстве и  юности.  -
Это ты забудь.
   На  этом  разговор  между  отцом  и  сыном  практически  закончился.  Они
поболтали еще немного и покинули ресторан, однако по лицу Шона  было  хорошо
видно, что проблема, которую поставил перед ним Пол, все еще его  беспокоит.
На прощание он пообещал отцу, что позвонит в выходные и сообщит,  когда  ему
лучше приехать, чтобы повидаться с  внуками.  У  Пола  не  хватило  мужества
сказать Шону, что в выходные он занят. Он только ответил, что  сам  позвонит
ему, если не уедет из города по делам,  но  Шон  мгновенно  понял,  что  это
означает. Вернувшись домой, он первым делом сообщил  своей  позеленевшей  от
токсикоза жене, что отец впал в маразм. Мари, однако, отреагировала вовсе не
так, как он ожидал. К ее чести, она  вовсе  не  считала,  что  Пол  страдает
старческим слабоумием.
   - Твой отец имеет полное право поступать так, как ему хочется, -  сказала
она, чуть не дословно повторив ответ свекра,  однако  это  лишь  еще  больше
рассердило Шона.
   - Отец просто сбрендил, - заявил он. - И он еще за это поплатится.  А  ты
из-за своей беременности просто не соображаешь, что говоришь. И вообще, тебя
это не касается, - добавил он совсем уж нелогично.
   Но сны, которые преследовали Пола этой ночью, были  намного  хуже  всего,
что мог пожелать ему Шон. До самого утра он видел перед  собой  взрывающиеся
самолеты: они скрывались в клубах черного дыма, из которых  проступало  лицо
Седины - то  покрытое  сеткой  трещин,  словно  оно  отражалось  в  разбитом
зеркале, то медленно обугливающееся с одного края,  как  брошенная  в  огонь
фотография. Дважды Пол просыпался весь в поту от того, что ему  слышался  ее
предсмертный крик, а один раз ему почудилось, будто  Седина  горько  плачет,
упрекая его в измене.
   Когда утром Пол посмотрел на будильник и понял,  что  пора  вставать,  он
чувствовал себя лет на девяносто. Он старался не вспоминать свой  сон  и  не
думать о вчерашнем разговоре с Шоном, но одна мысль застряла у него в мозгу,
словно игла:  что,  если  Глэдис  забеременеет?  Одного  этого  было  вполне
достаточно, чтобы свести его с ума по-настоящему.
   Но когда в половине шестого вечера Пол увидел  Глэдис  на  пороге  своего
номера, он сразу позабыл и о  своих  кошмарах,  и  о  предупреждениях  сына.
Стоило ему коснуться губами ее теплой кожи, как его  сердце  сразу  оттаяло.
Они собирались поужинать, но вместо  этого  оказались  в  постели.  В  конце
концов Полу пришлось заказывать ужин в номер. Глэдис казалась ему  сказочной
королевой; таких женщин, как  она,  он  никогда  не  встречал,  и  ему  было
наплевать, сколько у нее детей. Пол любил Глэдис и знал это. Хуже того -  он
был просто без ума от нее, и суббота с  воскресеньем,  которые  они  провели
вместе, действительно напоминали либо сумасшествие, либо волшебство.
   Нет, они, разумеется, выбирались из постели  и  даже  успели  погулять  в
Центральном парке, посетить Метрополитен-музей  и  посмотреть  новый  фильм:
любовную историю, которая заканчивалась трагически. Они  оба  поплакали  над
судьбой героев. Они накупили уйму книг и компакт-дисков. Их вкусы  оказались
очень схожими, но особенно приятно Полу было слышать, с каким воодушевлением
Глэдис говорит о предстоящем круизе на "Морской звезде".
   А она уже почти не стеснялась его и охотно поверяла Полу свои мечты, свои
надежды и страхи, как  привыкла  делать  это  по  телефону.  Он  слушал  ее,
чувствуя, как с каждой минутой они становятся все более близкими людьми. Ему
даже думать не хотелось о том, что в воскресенье вечером им  снова  придется
расстаться, к тому же перспектива провести ночь без нее по-настоящему пугала
Пола. Но Глэдис пришлось уехать даже раньше обычного, чтобы успеть забрать у
Дуга детей и вернуться домой к ужину.
   Ночь с воскресенья на понедельник оказалась даже  хуже,  чем  предполагал
Пол. Ему снилось, что Седина крепко обнимает его  и  умоляет  спасти  ее  от
смерти. "Я хотела бы быть с тобой вечно, любимый!"  -  сказала  она,  и  Пол
вздрогнул во сне, потому что в следующее мгновение Седина исчезла  в  языках
жгучего пламени. И ее боль он ощущал как свою.
   Пол проснулся в три часа утра и долго плакал  в  подушку.  Чувство  вины,
которое он испытывал, оказалось слишком тяжким бременем. Примерно через  час
Пол успокоился, но заснуть снова так и не смог. К утру ему стало  совершенно
ясно, что он не имел права оставаться в  живых,  ибо  это  означало  предать
Селину.
   Рано утром Пол отправился в банк, чувствуя  себя  разбитым  и  бесконечно
подавленным. Накануне он обещал Глэдис, что приедет к ней после  работы,  но
около шести вечера он позвонил ей и сказал, что не сможет. Это было выше его
сил. Ему нужна была еще одна ночь, чтобы подумать о себе. Но Глэдис сказала,
что сама приедет к нему.
   Когда она увидела Пола, его состояние ужаснуло ее. Лицо его  было  серым,
точно асфальт, глаза ввалились, а веки, наоборот, покраснели и набрякли.  Не
в силах сдержать своей тревоги, Глэдис спросила, не заболел ли  он,  но  Пол
довольно спокойно сказал, что с ним все в порядке.
   - Но ты выглядишь ужасно, - сказала Глэдис,  у  которой  все  же  немного
отлегло от сердца. - Ты похож на покойника.
   Но Пол чувствовал себя не покойником,  а  скорее  убийцей.  За  время  их
телефонного общения он успел хорошо ее узнать и прекрасно представлял  себе,
чем дышит Глэдис, что она думает и что чувствует, о чем  мечтает  и  во  что
верит.  Честность,  верность,  милосердие,  нежность  и  все  самые   лучшие
человеческие чувства - все это в ней было, и она опиралась на них в  трудные
минуты.
   И еще Глэдис верила в счастливый конец, а Пол уже знал, что у их  истории
конец будет скорее грустным. И иным он просто не мог быть. За  те  два  дня,
что Пол провел без Глэдис, он окончательно понял, что все еще любит Седину и
будет любить всегда.
   Сев на диван рядом с Глэдис, Пол посмотрел  на  нее  печальным  и  долгим
взглядом, чувствуя, как  сердце  его  разрывается  от  горя.  Она  была  так
прекрасна, но он должен, должен был сказать ей все!
   Уловив в его взгляде какую-то  странность,  Глэдис  побледнела.  Пол  все
никак не мог решиться заговорить и  только  молча  рассматривал  ее  золотые
волосы, большие голубые глаза и правильные, тонкой лепки черты.
   - Ты, наверное, уже знаешь, что я  хочу  тебе  сказать,  -  промолвил  он
наконец.
   - Я.., я не хочу этого слышать, - ответила  Глэдис  дрожащим  голосом.  -
Что.., что случилось, Пол?
   - Я проснулся, Глэдис. Проснулся и пришел в себя.
   - Нет, нет, не может быть! - воскликнула она,  тщетно  стараясь  сдержать
подступившие к глазам слезы. - Ты сошел с ума!
   Глэдис действительно поняла, что он ей  сейчас  скажет,  и  всеми  силами
старалась отдалить этот страшный момент. Ее сердце билось  так  сильно,  что
казалось - оно готово выпрыгнуть из груди. Глэдис  ужасно  боялась  потерять
Пола, которого ждала и любила всю жизнь!
   - Я был сумасшедшим, когда сказал, что люблю тебя, - глухо произнес  Пол,
опустив голову. - Я был просто.., увлечен, и  мне  хотелось  бы,  чтобы  это
чувство действительно было тем, чем я считал, но...  Ты  самая  удивительная
женщина, какую я когда-либо знал, Глэдис, но я  люблю  Седину.  До  сих  пор
люблю...
   - Ты просто  испугался,  только  и  всего!  Ты  боишься!  -  с  отчаянием
воскликнула Глэдис. - Это пройдет!
   - Да, я боюсь, - признался он, по-прежнему глядя в сторону. Связать  свою
жизнь с Глэдис означало  новую  ответственность,  а  он  не  смог  бы  этого
выдержать.  Уже  не  выдержал...  Шон  был  прав,  когда  сказал,  что   Пол
окончательно выжил из ума.
   - Ты живешь в Уэстпорте, Глэдис, - добавил он. - И у тебя четверо детей.
   - А это-то тут при чем? - удивилась Глэдис. -  В  конце  концов,  я  могу
сдать их в приют - может быть, их кто-нибудь усыновит...
   Она пыталась шутить, но губы ее жалко дрожали, а глаза  застилали  слезы.
Глэдис понимала, что Пол говорит серьезно. Ей оставалось только сражаться за
себя и за него, как она сражалась бы за свою жизнь.
   - Я люблю тебя, Пол! - сказала она с отчаянием в  голосе,  но  он  только
покачал головой.
   - Ты меня даже не  знаешь  как  следует.  Я  для  тебя  -  лишь  голос  в
телефонной трубке. Иллюзия, мечта, ничто...
   - Нет, знаю тебя очень хорошо! - воскликнула Глэдис. - И ты  тоже  знаешь
меня. Это несправедливо, Пол, несправедливо!..
   Она разрыдалась, и Пол неловко обнял ее одной рукой и прижал к груди. Ему
было очень не по себе; он чувствовал себя ее палачом, но нужно было  довести
дело до конца. Хотя бы ради того, чтобы уцелеть и не сойти с ума.
   - Сейчас тебе кажется, что все хорошо, но что будет дальше?  Очень  легко
привязаться друг к другу, но что потом? Да я и  не  могу...  Селина  мне  не
позволяет.
   - Но она.., ее нет, Пол! - сказала Глэдис как можно мягче. - И потом, она
бы наверняка не захотела, чтобы ты был несчастен!
   - Я знаю. Но Седина не захотела бы, чтобы я был с другой...
   - Она была умной женщиной, Пол, и она тоже любила тебя!
   Но Пол упрямо качал головой. Глэдис почувствовала, как у  нее  опускаются
руки. Все было напрасно. Только неделю,  одну  неделю  они  были  вместе,  а
теперь Пол сказал, что все кончено. Еще два дня назад он говорил, что  любит
ее, и хотел, чтобы она переехала в Нью-Йорк. Ему даже понравились  ее  дети,
но теперь все это вдруг потеряло для него всякое значение.
   - Неужели ты не хочешь дать нашей любви еще один шанс?  -  тихо  спросила
она.
   - Я не могу. И не хочу. Поверь, Глэдис, я делаю это не только ради  себя,
но и ради тебя тоже. Я вернусь на яхту. Я буду жить там. Мой сын был прав  -
я слишком стар для всего этого. Тебе нужен мужчина помоложе. И потом, у тебя
четверо детей... - Он замотал головой, словно стараясь избавиться от сильной
боли. - Я не могу, Глэдис! Когда Шон был в их