му не нравилось, как
она вела выпуски вечерних новостей.
   Ведь они транслировались и  в  Калифорнии.  Но  ее  страхи  оказались
напрасными.
   - Конечно.
   На мгновение воцарилось молчание, затем он задумчиво заговорил:
   - Странно думать о человеческой жизни, как о теме для репортажа. - Он
вспомнил  Салли.   Она   не   была   "объектом   для   репортажа",   эта
двадцатидвухлетняя  девушка,  так  же,  как  и  чернокожая  малышка   из
Нью-Йорка.
   - Хотите - верьте, хотите - нет, но после  стольких  лет  работы  мне
трудно думать так об этом.  -  Мелани  глубоко  вздохнула,  подумав,  не
кажется ли она ему черствой. Иногда ее работа требовала жесткого подхода
к некоторым вещам. - Я свяжусь с вами позже и сообщу, когда мы вылетаем.
   - Я все подготовлю здесь к ее прибытию.
   - Благодарю вас, доктор.
   - Это моя работа, так что не стоит благодарности, мисс Адамс.
   Она  задумалась  над  его  словами.  Спасать  жизнь  людей  -   более
благородная миссия, чем вести про грамму вечерних новостей. Менее чем за
час Мелани договорилась обо всем, начиная от  "Скорой  помощи"  от  дома
Джонсов до  аэропорта,  специального  обслуживания  на  борту  самолета,
медсестры, которая поедет  с  ними  за  счет  телестудии,  телевизионной
бригады, которая будет сопровождать их от самого дома до  Калифорнии,  о
такой же бригаде, которая продолжит работу с  ними  в  Лос-Анджелесе,  о
номерах в гостинице для себя, телевизионной бригады и для  матери  Патти
Лу. Оставалось только известить Питера  Галлама.  Его  не  оказалось  на
месте, когда она позвонила  ему  несколько  часов  спустя.  Ей  пришлось
передать для него сообщение через секретаря. И в тот вечер  она  сказала
двойняшкам, что на несколько дней уедет в Калифорнию.
   - Зачем? - как всегда, первой спросила Джессика, и Мел все  объяснила
девочкам.
   - Ой, мам, ты превращаешься в постоянную "службу  скорой  помощи".  -
Вал это явно забавляло, и Мелани с усталым вздохом повернулась к ней.
   - Сегодня и у меня тоже  такое  же  ощущение.  Но  должен  получиться
хороший репортаж. - Опять  это  слово  "репортаж",  когда  речь  идет  о
человеческой жизни. А что, если  бы  на  месте  этой  девочки  оказались
Валерия или Джесси? Что бы она тогда чувствовала?
   Она внутренне содрогнулась при этой  мысли  и  снова  поняла  реакцию
Питера Галлама. Ее волновала предстоящая встреча с ним, окажется  ли  он
приятным человеком, с которым  легко  работать,  или  эгоцентричным.  По
телефону он не показался ей  таковым,  но  она  знала,  что  большинство
кардиохирургов  пользовались  подобной   репутацией.   И   все   же   он
представлялся ей другим. Она еще не видела его, но он уже понравился  ей
и вызвал у нее глубокое уважение, откликнувшись на просьбу помочь  Патти
Лу Джонс.
   - У тебя усталый вид, мам. - Она заметила, что  Джессика  смотрит  на
нее.
   - Я действительно устала.
   - Во сколько ты завтра уезжаешь? - Они уже привыкли к  ее  творческим
командировкам и в ее отсутствие прекрасно ладили с Ракелью.  Она  всегда
оставалась с  ними,  когда  Мел  уезжала,  поездки,  как  правило,  были
непродолжительными.
   - Я должна выехать из дома в половине седьмого.
   Наш рейс в девять утра, но мне надо встретить бригаду  телеоператоров
у дома Джонсов. Думаю, придется встать в пять.
   Обе девочки состроили гримасы, и Мел улыбнулась, глядя на них.
   - Вот именно. Не всегда моя работа так романтична, как  кажется,  да,
девочки?
   - Можешь не повторять, - быстро ответила Вал.
   Обе девочки знали, какой тяжелой была ее  работа,  как  часто  она  в
метель мерзла у Белого дома, как делала репортажи об ужасных событиях  в
далеких  джунглях,  о   политических   убийствах   и   других   страшных
происшествиях. Они обе еще больше уважали ее за это, но ни одна  из  них
не завидовала тому, что она делала, и не стремилась к такой карьере. Вал
думала только о том, чтобы выйти замуж, а Джесс мечтала стать врачом.  ,
После ужина Мел поднялась с ними наверх, уложила сумку  для  поездки  на
Западное побережье и рано легла спать.  Но,  как  только  она  выключила
свет, ей позвонил Грант  и  поинтересовался,  как  сработал  его  список
докторов.
   - Никто из них не захотел помочь, но справочный отдел дал  мне  номер
телефона Питера Галлама. Я позвонила ему в Лос-Анджелес, и мы все  летим
туда завтра утром.
   - Ты и ребенок? - удивленно спросил он.
   - И ее мать, и медсестра, и телевизионная бригада.
   - Целый цирк.
   - Думаю, Питер Галлам почувствовал то же самое. Он даже употребил это
же слово.
   - Я удивлен, что он согласился прооперировать девочку.
   - Судя по голосу, он приятный человек.
   - Да, так говорят. Он явно не нуждается в рекламе, хотя  и  не  лезет
вперед, как другие. Но кому  что  нравится.  Он  разрешил  тебе  заснять
операцию?
   - Нет. Но пообещал потом дать мне интервью, и, как знать, может быть,
он передумает, когда мы окажемся там.
   - Возможно. Позвони мне, детка, когда вернешься, и постарайся  ни  во
что не ввязываться.  -  Это  было  его  обычное  предупреждение,  и  она
улыбнулась, выключая свет.
   А на другом конце страны Питер  Галлам  не  улыбался.  У  Салли  Блок
началось обширное отторжение донорского сердца, и через час она впала  в
глубокую кому. Он почти не отходил от нее до  полуночи,  покидая  палату
только для того, чтобы  поговорить  с  ее  матерью,  и  в  конце  концов
разрешил убитой горем женщине посидеть у постели Салли. Отказывать ей  в
этом уже не было оснований. Боязнь  занести  инфекцию  больше  не  имела
смысла, и в час ночи Салли Блок скончалась, не приходя в сознание  и  не
увидев в последний раз свою мать и врача,  которому  она  так  доверяла.
Питер Галлам подписал свидетельство о смерти и поехал домой,  где  долго
сидел в своем кабинете в полной темноте, думая о Салли, и об Анне,  и  о
других, подобных им. Он по-прежнему сидел в кабинете, когда двумя часами
позже Мел вышла из дома и направилась к  Джонсам.  В  тот  момент  Питер
Галлам даже не думал о Патти Лу или о Мелани Адамс.., только о  Салли..,
красивой девушке.., ушедшей навсегда... умершей..,  как  Анна..,  и  как
многие другие. А затем, ощущая неимоверную усталость, он очень  медленно
поднялся в свою спальню, закрыл дверь и молча опустился на кровать.
   - Простите меня... - Он прошептал эти слова, не зная  точно,  к  кому
обращался..,  к  своей  жене..,  к  своим  детям..,  к  Салли..,  к   ее
родителям.., или к самому себе.., и тогда пришли слезы,  мягко  падавшие
на подушку, а он лежал в темноте, сожалея в душе  о  том,  что  не  смог
сделать в этот раз... И тогда он наконец вспомнил о Патти Лу. Ему ничего
не  оставалось,  как  попытаться  еще  раз.  И  что-то  в  глубине  души
шевельнулось при мысли об этом.

Глава 4

   Мел, телевизионная бригада, Патти Лу, медсестра и мать  Патти  удобно
устроились  в  отдельном  салоне  первого  класса  на  борту   самолета,
вылетевшего из аэропорта имени Кеннеди. Патти лежала под капельницей под
наблюдением высококвалифицированной медсестры. Ее  порекомендовал  врач,
лечивший Патти Лу, и Мел молила Бога, чтобы ничего плохого не  случилось
в дороге. Она знала, что, долетев до Лос-Анджелеса, девочка  окажется  в
опытных руках доктора Питера Галлама, но до этого  в  голову  Мел  лезли
кошмарные мысли. Вдруг им придется сделать вынужденную посадку в Канзасе
из-за умирающего ребенка,  у  которого  остановилось  сердце.  Но  полет
прошел прекрасно, а в Лос-Анджелесе по распоряжению доктора  Галлама  их
уже ждали два врача из его бригады и машина "Скорой помощи". Патти Лу  с
ее матерью  сразу  же  отвезли  в  центральную  городскую  больницу.  По
предварительной договоренности с  доктором  Галламом  Мелани  не  должна
сопровождать  их.  Он  хотел  дать  ребенку  время  привыкнуть  к  новой
обстановке, согласился встретиться с Мел в кафетерии на следующее утро в
семь часов. Тогда он кратко расскажет  ей  о  состоянии  Патти  Лу  и  о
методах ее лечения. Мел разрешили захватить  блокнот  и  магнитофон,  но
телевизионной  бригаде  запретили  присутствовать  при   этой   встрече.
Официальное интервью будет позже. Мелани с радостью поехала в гостиницу,
позвонила двойняшкам  в  Нью-Йорк,  приняла  душ,  переоделась  и  пошла
прогуляться,  наслаждаясь  приятным  весенним  воздухом,  но  ее   мысли
постоянно возвращались к Питеру Галламу. Ей не терпелось  встретиться  с
ним, и на следующее утро в шесть часов она вскочила с постели и  поехала
во взятой напрокат машине в центральную городскую больницу.
   Ритмично стуча каблуками по кафельному полу, Мелани повернула  налево
в конце бесконечного вестибюля и прошла мимо двух уборщиков со швабрами.
   Они оценивающе посмотрели ей вслед, пока она  не  остановилась  перед
кафетерием, прочитала надпись и распахнула двойные двери.  Ей  в  ноздри
ударил густой аромат свежесваренного кофе. Оглядев ярко освещенный  зал,
она удивилась, как много людей находилось там в столь ранний час.
   За столиками  сидели  сестры,  пившие  кофе  или  завтракавшие  между
сменами, стажеры, заскочившие передохнуть, молодые врачи,  заканчивающие
долгую ночь горячим  завтраком  или  бутербродом,  и  пара  посетителей,
сидящих в  сторонке  с  печальными  лицами,  явно  всю  ночь  прождавшие
новостей о больных родственниках или друзьях, находящихся в  критическом
состоянии. Одна женщина тихо плакала, утирая платком слезы, в  то  время
как женщина помоложе, тоже вытиравшая слезы, старалась успокоить первую.
Сцена  была  полна  контрастов:  молчаливая  усталость  молодых  врачей,
веселье и болтовня медсестер, печаль и напряженность  людей,  посещавших
пациентов, и за всем этим стук подносов и  пар  от  машины,  где  мылась
посуда. Это было похоже  на  оперативный  центр  странного  современного
города, на командный пункт межпланетного корабля, летящего в космическом
пространстве, полностью оторванного от остального мира.
   Оглядываясь вокруг, Мелани гадала, кто же из людей  в  белых  халатах
Питер  Галлам.  Там  было   несколько   мужчин   среднего   возраста   в
накрахмаленных белых халатах, с серьезным видом  обсуждавших  что-то  за
кофе, но почему-то ни один из них не показался ей похожим на него, каким
она его себе представляла, да и никто из них не двинулся  ей  навстречу.
По крайней мере, он должен знать, как она выглядит.
   - Мисс Адамс? - Она вздрогнула от звука голоса, раздавшегося прямо за
ее спиной, и на одном каблуке развернулась лицом к нему.
   - Да?
   Он протянул сильную, прохладную руку:
   - Я - Питер Галлам.
   Пожимая  руку,  она  смотрела  на  резко  высеченное,   красивое,   с
правильными чертами лицо мужчины с седыми волосами и  голубыми  глазами,
излучавшими улыбку, не коснувшуюся его губ.  Несмотря  на  разговоры  по
телефону, он оказался совсем  не  таким,  каким  она  его  представляла.
Мысленно она нарисовала совсем другой  портрет.  В  действительности  он
оказался намного выше, очень крепкого телосложения.
   Накрахмаленный белый халат, надетый поверх  голубой  рубашки,  плотно
облегал его плечи. По его виду можно было мгновенно  догадаться,  что  в
колледже он играл в футбол.
   - Давно ждете?
   - Вовсе нет.
   Мелани последовала за ним к  столику,  слегка  потеряв  контроль  над
собой, что немного  раздосадовало  ее.  Она  привыкла  сама  производить
впечатление на тех, с кем общалась, а сейчас ей казалось, что он  просто
ведет ее на поводке. Он обладал невероятной притягательной силой.
   - Кофе?
   - Да, пожалуйста.
   Их взгляды  встретились,  и  каждый  заинтересовался,  что  найдет  в
другом: друга или врага, сторонника или противника. Но в  данный  момент
их объединяло одно: Патти Лу, и Мел не терпелось спросить его о ней.
   - Со сливками и с сахаром?
   - Нет, спасибо. - Она сделала движение,  собираясь  встать  с  ним  в
очередь к прилавку, но он махнул рукой в сторону свободного стола.
   - Не беспокойтесь. Я сейчас вернусь. Займите столик.
   Он улыбнулся, и она почувствовала прилив нежности.  Через  минуту  он
вернулся  с  двумя  чашками,  дымящегося   кофе,   с   двумя   стаканами
апельсинового сока и тостами.
   - Думаю, что вы еще не завтракали. - Он был славным и заботливым. Она
сразу же почувствовала к нему расположение.
   - Спасибо. - Мел улыбнулась ему, но больше не  смогла  удержаться  от
вопроса:
   - Как Патти Лу?
   - Она прекрасно устроилась вчера вечером. Это смелая девочка. Ей даже
не понадобилось присутствие мамы.
   Но Мел подозревала, что это явилось следствием  радушного  приема  со
стороны Питера Галлама и его бригады, и она  оказалась  права.  Душевное
спокойствие пациентов играло для него самую важную роль, что было редким
качеством у хирурга. Он провел несколько  часов  с  Патти  Лу  после  ее
приезда, стараясь узнать  ее  как  личность,  а  не  просто  ради  сбора
информации. После смерти Салли у Питера не было других больных в тяжелом
состоянии,  требовавших  постоянного  внимания,  теперь  все  его  мысли
занимала только Патти.
   - Каковы ее шансы, доктор?  -  Мел  не  терпелось  услышать,  что  он
думает, и она надеялась, что прогноз будет утешительным.
   - Мне бы хотелось сказать, что  ее  шансы  велики,  но  это  не  так.
Полагаю, в данной ситуации более точным определением будет "неплохие".
   Мел хмуро кивнула и отпила глоток кофе.
   - Вы сделаете ей пересадку сердца?
   - Если у нас появится донор, что маловероятно.
   Доноры для детей бывают крайне редко, мисс Адамс.
   Полагаю, моя первая мысль  была  правильной.  Надо  как  можно  лучше
отремонтировать ее собственное  сердце  и,  возможно,  поставить  клапан
свиньи вместо сильно поврежденного.
   - Клапан свиньи? - Мел слегка встревожилась.
   Он кивнул:
   - Да, думаю, что так, или клапан овцы.
   Применение клапанов животных уже  давно  вошло  в  практику  и  стало
обычным, по крайней мере у Питера.
   - Когда?
   Он вздохнул и прищурился, задумавшись, а она наблюдала за ним.
   -  Сегодня  мы  проведем  ряд  исследований   и,   возможно,   завтра
прооперируем.
   - А она сможет перенести операцию?
   - Думаю, да.
   Они встретились взглядами и долго смотрели друг на друга. В этом деле
никто не давал гарантий. Нельзя было предсказать победу,  прогнозировать
можно только поражение. С этим трудно было мириться день за днем,  и  ее
восхищало то, что он делал. Мелани так и подмывало сказать ему  это,  но
ей показалось, что такое признание прозвучит сейчас  неуместно,  поэтому
она промолчала и вернулась к разговору о Патти Лу и о репортаже.  Спустя
некоторое время Питер испытующе посмотрел на Мел.  Она  проявляла  такое
искреннее участие в судьбе девочки. Она была не просто репортером.
   - Почему вас так заинтересовал этот  случай,  мисс  Адамс?  Еще  один
репортаж или нечто большее?
   - Она - особенная девочка. За нее трудно не волноваться.
   - Вы всегда так заботитесь о людях, попадающих в  ваше  поле  зрения?
Это, должно быть, выматывает?
   - Ас вами разве не так? Вы ведь переживаете за всех своих  пациентов,
доктор?
   - Почти всегда. - Он говорил с ней откровенно, и ему нельзя  было  не
поверить.  Вероятно,  пациенты,  за  которых  он  волновался  в  меньшей
степени, составляли крайне редкое исключение. Она уже почувствовала это.
Затем он, улыбаясь, с любопытством посмотрел на нее;  она  наблюдала  за
ним, положив руки на колени. - Вы не захватили блокнота. Значит ли  это,
что вы записываете нашу беседу на магнитофон?
   - Нет. - Она спокойно покачала головой и улыбнулась. - Не  записываю.
Мне хотелось, чтобы мы могли получше узнать друг друга.
   Такая возможность заинтриговала его,  и  он  не  смог  удержаться  от
следующего вопроса:
   - Зачем?
   - Потому что так я смогу лучше подготовить репортаж Не на бумаге,  не
с помощью магнитофонной записи, а просто наблюдая, слушая,  узнавая  вас
Она  была  мастером  в  своем  деле,  настоящим  профессионалом,  и   он
почувствовал это. Питеру Галламу понравилось, что в лице Мелани он видит
достойного себе  оппонента,  и  это  возбуждало  его;  и  неожиданно  он
предложил ей то, чего не собирался делать.
   - Хотите сейчас пойти со мной на обход? Просто ради интереса.
   У нее  засверкали  глаза.  Неожиданное  приглашение  польстило  ей  и
вселило надежду, что она понравилась ему, а может  быть,  он  уже  начал
доверять ей.
   Это имело большое значение для успешной подготовки любого репортажа.
   - С удовольствием, доктор. - Она позволила  себе  взглядом  выразить,
насколько тронута этим предложением.
   - Вы могли бы звать меня Питером.
   - Если вы будете называть меня Мел.
   Они обменялись улыбками.
   - Договорились.
   Вставая,  он  коснулся   ее   плеча,   и   она   поднялась,   радуясь
представившейся возможности сопровождать его во  время  обхода.  Она  не
могла и мечтать об этом и была признательна ему. Когда они  выходили  из
кафетерия, он вновь с улыбкой обернулся к ней:
   -  На  моих  пациентов  ваше  появление  здесь   произведет   большое
впечатление, Мел. Я уверен, что они все видели вас по телевизору.
   Это почему-то удивило ее, и она улыбнулась.
   - Не уверена. - Мел отличалась скромностью, за которую  люди,  хорошо
знавшие ее, подтрунивали над ней, особенно Грант и дочери.
   Но на сей раз он засмеялся:
   - Вы же понимаете, что вряд  ли  кто-то  не  знает  вас.  Пациенты  с
сердечными заболеваниями тоже смотрят программу новостей по телевизору.
   - Я  просто  думаю,  что  телезрители  не  узнают  меня  в  обыденной
обстановке.
   - Уверяю вас, узнают. - Он опять улыбнулся, и Мелани кивнула в ответ.
Ему казалось странным, что за годы работы на телевидении она  так  и  не
осознала свою популярность. Он ожидал встретить совсем иного человека.
   - Во всяком случае, доктор Галлам,  -  продолжала  она,  -  здесь  вы
звезда.
   - Вряд ли меня можно назвать  звездой,  Мел.  -  Он  произнес  это  с
серьезным видом. - Я просто работаю в прекрасном  коллективе.  Поверьте,
мои пациенты придут в восторг, увидев вас, а не меня. - Он вызвал  лифт,
и они поднялись на шестой этаж и оказались среди группы врачей  в  белых
халатах и медсестер с отдохнувшими лицами. Была пересменка.
   - Знаете, мне всегда импонировали ваши взгляды и то,  как  вы  ведете
репортажи, - говорил он негромко, пока  лифт  останавливался  на  каждом
этаже, и Мел заметила, что две медсестры украдкой поглядывают на нее.  -
В вашем подходе чувствуются прямота и честность. Полагаю, именно поэтому
я пошел на это.
   - Какими бы ни были ваши мотивы, я рада, что вы согласились. Патти Лу
нужна ваша помощь.
   Он кивнул, так как не мог не согласиться с Мел.
   Когда спустя несколько минут они расположились в его боксе на  шестом
этаже, он откровенно посмотрел на нее  и  постарался  объяснить  степень
риска и опасность, связанные с пересадкой сердца.  Он  предупредил,  что
она вправе отказаться от репортажа, если у  нее  сложится  отрицательное
впечатление Можно добиться важных результатов, рассказав все, ничего  не
скрывая  от  прессы,  и,  если  ей  удастся  правильно   отразить   суть
происходящего, она сможет положительно повлиять на общественное  мнение,
но ему показалось, что  Мел  поражена  описанной  им  степенью  риска  и
летальными исходами - Вы считаете, у меня может  сложиться  впечатление,
что пересадка сердца вообще не нужна? Вы это хотите сказать, Питер?
   - Такая реакция  вполне  возможна.  Действительно,  пациенты  умирают
после пересадки сердца, и довольно скоро. Мы даем им только шанс, причем
иногда не слишком благоприятный. Риск велик,  и  в  большинстве  случаев
шансы ничтожны, но они есть, и пациент решает сам. Некоторые  не  желают
подвергаться  такому  испытанию  и  отказываются  воспользоваться   этой
возможностью.  Я  с  уважением  отношусь  к  их  решению.  Но  если  они
предоставляют мне право помочь им, то я стараюсь сделать все, что в моих
силах. Я не выступаю за трансплантацию сердца всем больным: это было  бы
безумием. Но для некоторы