уедет...
   Она могла придумать  тысячу  всяких  причин,  по  которым  он  должен
остаться, но самая простая заключалась в том, что она  боялась  потерять
его. А если его ранят или убьют? При одной только мысли об  этом  у  нее
кружилась голова.
   - Так нельзя! Мы без тебя пропадем... Мы... Я... - Ее голос  дрогнул,
на глаза набежали слезы, и  она  отвернулась.  -  Филип,  не  надо,  ну,
пожалуйста... - сказала она едва слышно.
   Он подошел и нежно коснулся ее плеча. Хотелось все объяснить,  но  он
сомневался, получится ли.
   - Я  должен,  Эдвина.  Я  не  могу  сидеть  здесь,  читать  газеты  и
чувствовать себя при этом мужчиной.  Теперь,  когда  страна  вступила  в
войну, это моя прямая обязанность.
   - Какая чушь! - Она резко развернулась, и ее глаза сверкнули,  совсем
как у матери много лет назад. - Ты отвечаешь за  двух  своих  братьев  и
трех сестер. Мы все ждали, пока ты станешь  взрослым,  и  ты  не  можешь
бросить нас теперь!
   - Я не бросаю вас,  Вин.  Я  вернусь.  Обещаю,  что  потом  наверстаю
упущенное. Клянусь!
   Эдвина по-своему  права,  он  понимал  это,  но  долг  перед  страной
все-таки значил для него больше. Кроме того, Филип понимал в  душе,  что
отец одобрил бы его поступок. Он должен  был  сделать  это,  как  бы  ни
рассердилась и ни расстроилась Эдвина.
   Даже профессора в Гарварде понимали его. С их  точки  зрения,  именно
так обязан вести себя настоящий мужчина. Но Эдвине его поступок  казался
предательством, и она все еще  смотрела  на  него  сквозь  слезы,  когда
распахнулась дверь и в гостиную вбежал Джордж.
   Как обычно, он куда-то несся сломя голову и не сразу заметил  сестру.
С низко склоненной головой и разметавшимися по  спине  длинными  темными
волосами она стояла неподвижно - оттуда, где он остановился, нельзя было
увидеть Филипа.
   -  Эй,  Вин,  что  такое?..  Что-то  случилось?  -  Джордж  замер   в
недоумении.
   Эдвина  медленно  повернулась  к  нему.  Со  стопкой  книг  в  руках,
взъерошенными темными волосами и раскрасневшимися на воздухе щеками,  он
казался совсем мальчишкой. Встревоженный, он уставился на сестру.  Когда
же к нему подошел  Филип  и  Джордж  увидел  серьезное  лицо  брата,  он
разволновался еще сильнее.
   - Да что это с вами?
   - Твой брат записался в добровольцы. -  Эдвина  произнесла  это  так,
словно обвиняла Филипа в убийстве.
   Несколько секунд Джордж молчал. Затем его глаза  зажглись  восторгом.
Забыв об Эдвине, он шагнул к брату и крепко хлопнул его по плечу.
   - Здорово, старина! Дай им жизни! - Внезапно он вспомнил про  Эдвину,
а та шагнула к братьям и резким движением отбросила назад  свои  длинные
волосы.
   - А что, если ему дадут жизни, Джордж? Что, если все выйдет наоборот?
Если убьют его? Что тогда? Ты тоже будешь радоваться, как сейчас?
   И что ты станешь делать?  Тоже  отправишься  туда  "дать  им  жизни"?
Подумайте об этом, вы,  оба!  Подумайте,  что  вы  делаете.  Прежде  чем
предпринимать что-либо, подумайте о семье, о том, что будет  с  нами.  -
Она прошла мимо них, обернулась к Филипу и не терпящим возражений  тоном
заявила:
   - Я не отпускаю тебя, Филип. Скажешь, что не подумал. Я не пущу  тебя
на эту бойню.
   Хлопнув дверью, Эдвина взбежала по ступенькам в свою комнату.

Глава 19

   - Почему Филип приехал домой? - спросила Алексис,  расчесывая  волосы
кукле. - Его выгнали из университета?
   Фанни и Тедди  тоже  были  в  недоумении.  Эдвина  молча  кормила  их
завтраком.
   Накануне вечером двое старших братьев ходили в клуб, где любил бывать
их отец, наверняка они встретили там Бена, но она еще не успела спросить
Филипа, о чем они говорили.
   - Филип соскучился без нас, вот и приехал. Эту фразу  она  произнесла
очень серьезно и не стала развивать тему дальше.  Но  по  ее  лицу  даже
Тедди понял, что Эдвина что-то от них скрывает.
   Дети позавтракали. Эдвина поцеловала каждого и отправила в  школу,  а
сама пошла в сад, чтобы подобрать валявшиеся в траве  розы.  Она  совсем
забыла о них, и цветы завяли, но теперь это не имело никакого значения.
   В свете последних событий  все  утрачивало  смысл.  Она  пребывала  в
полной растерянности,  но  знала,  что  сделает  все,  чтобы  остановить
Филипа. Он не имел права вот так взять и уехать,  чтобы  бросить  их,  а
самое главное - рисковать своей жизнью.
   Эдвина отнесла розы в дом и  собиралась  уже  позвонить  Бену,  чтобы
обсудить возникшую ситуацию, но тут в комнату вошел Джордж. Как  всегда,
он опаздывал в школу, и она уже собиралась отругать его,  но  посмотрела
ему в глаза и замерла на полуслове. Еще немного  -  и  он  будет  совсем
взрослым, как Филип.
   - Ты действительно станешь удерживать его, Вин?  -  Слова  прозвучали
спокойно, грустно, словно Джордж,  сомневаясь  в  бессмысленности  такой
попытки, понимал, что разговор необходим.
   - Да, стану! - Небрежно ткнув розы в вазу, она сердито посмотрела  на
него. - Сначала он должен был посоветоваться со мной.
   Джорджу следовало осознать, что эти слова относятся и  к  нему  тоже.
Нет, она не  потерпит  такого  ни  от  одного  из  них,  а  ведь  Джордж
достаточно горяч, чтобы отправиться в Европу вслед за братом.
   - Не надо, Вин. И папа не одобрил  бы  тебя.  Он  считал,  что  нужно
отстаивать собственные убеждения.
   Она посмотрела  на  него  исподлобья  и,  отчеканивая  каждое  слово,
произнесла:
   - Отца больше нет. - Еще никогда она не говорила  столь  резко.  -  И
отец не одобрил бы того, что Филип хочет оставить нас одних. Ведь теперь
все обстоит иначе.
   - Я остаюсь с вами, - сказал негромко Джордж, но  она  лишь  покачала
головой.
   - Ты скоро уедешь в Гарвард.
   Учеба  в  Гарварде  считалась  семейной  традицией,  и  Джорджа   уже
зачислили на первый курс. Она вовсе не собиралась держать их возле своей
юбки, но просто не хотела, чтобы их убили.
   - Не вмешивайся, Джордж, - предупредила Эдвина.  -  Это  наше  с  ним
дело.
   - Отнюдь нет, - сказал он, - это его личное дело. Ему  решать,  стоит
ли отстаивать собственные убеждения. Тебе и самой  не  понравится,  если
кто-то станет делать это за него, Вин. Он должен поступать  по  совести,
даже рискуя причинить нам боль. Я понимаю Филипа, и ты должна понять его
тоже.
   - Я ничего никому не должна. - Она резко  отвернулась,  чтобы  скрыть
слезы, и сказала:
   - Иди, а то опоздаешь.
   Джордж неохотно пошел к двери. В холле он встретил Филипа.
   - Как она? - шепотом спросил тот. Вчера братья проговорили до поздней
ночи.
   Филип не изменил своего решения. Он должен ехать.
   - По-моему, плачет, - шепнул Джордж в ответ.
   Он махнул брату рукой,  улыбнулся  и  выскочил  за  дверь.  Он  опять
опаздывал, но  теперь  это  не  имело  никакого  значения.  Учеба  почти
завершилась. Скоро последний звонок,  а  в  сентябре  -  Гарвард.  Школа
существовала лишь для того, чтобы встретиться с друзьями, пофлиртовать с
девчонками - словом, хорошо  провести  время  до  обеда.  Ему  нравилось
ходить в школу, но он никогда не был прилежным учеником вроде Филипа.
   Жаль, конечно, что брат уходит на фронт, но Джордж не сомневался, что
Филип прав, а Эдвина - нет. Будь жив их отец, он сказал бы Эдвине то  же
самое, но его, к сожалению, не было. А Филип уже взрослый и  ведет  себя
как настоящий мужчина.
   Чуть позже Филип нашел Эдвину в саду и попытался продолжить  разговор
с ней, но она яростно полола сорняки и  притворялась,  будто  ничего  не
слышит. Потом, повернувшись к нему, она откинула с лица  волосы.  По  ее
щекам текли слезы.
   - Если ты не ребенок, так веди себя, как подобает мужчине, и останься
с нами. Из-за тебя я пять лет возилась с этой проклятой газетой, так что
же мне делать теперь? Забыть о ней?
   Газета была совершенно ни при чем, и они оба понимали это.  На  самом
деле она хотела сказать, что боится.  Так  боится,  что  не  может  даже
думать об отъезде брата, и сделает все, чтобы не пустить его в Европу.
   - Газета может подождать. Дело не в газете, ты и сама  это  прекрасно
понимаешь.
   - Дело в том... - Она хотела привести новые  аргументы,  но  язык  не
слушался ее.
   Филип стоял перед ней такой сильный, молодой. Господи, сколько надежд
связывала она с ним! Он не сомневался в  собственной  правоте  и  хотел,
чтобы она поняла его, но это было выше ее сил.
   - Дело в том, - прошептала она и протянула к нему руки. Он шагнул  ей
навстречу. - Дело в том, что я так люблю тебя, - она всхлипнула,  -  ну,
пожалуйста, Филип, не уезжай...
   - Эдвина, я должен.
   - Ты не можешь...
   Она думала о себе, о Фанни, о Тедди и об Алексис. Ведь он  так  нужен
им всем. А если он уедет, с ними останется только Джордж. Легкомысленный
Джордж с его детскими шалостями, с консервными банками,  привязанными  к
лошадиному хвосту, с ручками, которые он "брал на время" из  оставленных
на улице автомобилей, с мышами, которых он выпускал в  классе  во  время
уроков... Милый родной мальчуган, целовавший ее перед сном, а как  нежно
его руки обнимали Фанни.., еще вчера совсем мальчишка.., а осенью Джордж
тоже уедет. Внезапно все изменилось, как уже было однажды, но  теперь  у
нее не было никого, кроме детей, и она не хотела терять их.
   - Пожалуйста, Филип...
   Ее взгляд умолял, и он почувствовал  себя  виноватым.  Он  приехал  в
Калифорнию сообщить о своем решении и, естественно,  предвидел  подобную
реакцию, но все же...
   - Без твоего согласия я никуда не поеду. Я не знаю, как мне быть,  но
если ты действительно так хочешь и если ты не сможешь обойтись без меня,
тогда я откажусь. - Филип с тоской посмотрел на нее,  и  по  его  глазам
Эдвина поняла, что у нее нет выбора: она должна отпустить его.
   - Но если тебе все-таки остаться?
   - Не знаю... - Филип печально осмотрел мамин сад, вспомнил ее и отца,
которых они так любили, и вновь повернулся к сестре:
   - Мне кажется, я всегда буду чувствовать себя виноватым,  я  не  имею
права позволять кому-то еще воевать за нас. Эдвина, я хочу быть там.
   Его уверенный  и  спокойный  вид  повергал  ее  в  отчаяние.  Она  не
понимала, чем  война  притягательна  для  мужчин,  но  была  уже  готова
примириться с неизбежным.
   - Но почему? Почему именно ты?
   - Потому что хоть для тебя я все еще ребенок, на самом  деле  это  не
так. Я вырос, Эдвина.
   Она молча кивнула,  распрямилась,  отряхнула  юбку,  вытерла  ладони.
Прошло довольно много времени,  прежде  чем  она,  глядя  ему  в  глаза,
сказала:
   - Я согласна.
   Ее голос дрогнул, но она уже решилась. Хорошо, что он приехал,  чтобы
поговорить с ней. Не сделай Филип этого, Эдвина никогда бы не смогла его
понять. Даже сейчас она не была уверена в правильности его поступка,  но
она уважала брата. В одном он прав: он больше не мальчик. И  должен  сам
отвечать за принятые решения.
   - На  что  согласна?  -  Филип  растерялся  оттого,  что  сестра  так
неожиданно уступила. Она улыбнулась.
   - Я благословляю тебя, глупыш. Я предпочла бы, чтоб ты остался, но ты
вправе сам  определять  свою  судьбу.  -  Эдвина  вновь  погрустнела.  -
Пожалуйста, возвращайся.
   - Я обещаю.., я клянусь... - Он обнял ее и крепко прижал к груди.
   Они долго стояли так, а Тедди смотрел на них из окна.

Глава 20

   Весь вечер братья провели вместе. Филип укладывал чемодан и предложил
Джорджу захватить с собой в Гарвард кое-что  из  его  вещей.  Далеко  за
полночь они спустились в кухню, чтобы перекусить.
   Джордж оживленно  болтал,  размахивая  куриной  ножкой,  желал  брату
удачи, говорил о хорошеньких француженках, но Филипу было совсем  не  до
них.
   - Береги Эдвину, - сказал  он  и  предостерег  Джорджа  от  искушений
вольной жизни в Гарварде.
   - Да брось ты! - Джордж ухмыльнулся, разливая пиво.
   Филип уже упаковал  свой  багаж,  и  до  утра  оставалось  еще  много
времени. Братьям не хотелось расставаться этой ночью, и Джордж знал, что
Эдвина не рассердится, даже если  они  выпьют  лишнего:  сегодня  особая
ночь.
   - И тем не менее не доставляй ей лишних хлопот, - настаивал Филип.  -
Ей было трудно заботиться о нас все эти годы.
   Минуло пять лет со дня трагической гибели их родителей.
   - Ну, мы вели себя не так уж плохо.  -  Джордж  улыбнулся,  отхлебнул
пива и попробовал представить своего брата в военной форме. Ему бы форма
очень пошла, и Джордж пожалел, что не может поехать с ним.
   - Если бы не мы, она, возможно, вышла бы  замуж,  -  продолжал  Филип
задумчиво. - А может, и нет. По-моему, ей так и  не  удалось  преодолеть
свою любовь к Чарльзу. И, кто знает, удастся ли...
   - Не думаю, что она к этому стремится, -  сказал  Джордж.  Он  хорошо
знал характер своей сестры.
   Филип кивнул.
   - Ты только не огорчай ее. - Он ласково посмотрел на брата и поставил
стакан. Затем улыбнулся и взъерошил волосы Джорджа. - Я буду скучать  по
тебе, парень. Желаю тебе успешной учебы в Гарварде.
   - А тебе удачи, братец. -  Джордж  улыбнулся,  думая  о  приключениях
брата во Франции. - Может, мы еще увидимся в Европе...
   - И не думай об этом, - Филип покачал головой, - ты нужен здесь. - По
его глазам было видно, что он действительно так считает.
   Джордж вздохнул и произнес:
   - Знаю. - А затем продолжил непривычно серьезным тоном:
   - Помни, что ты должен обязательно вернуться.
   То же самое уже сказала Эдвина, и Филип молча кивнул.
   В начале третьего ночи братья разошлись по своим  комнатам,  и  когда
утром они появились в столовой, то выглядели невыспавшимися. Эдвина сама
приготовила им завтрак. Она улыбнулась при виде их сонных лиц.
   - Поздно легли вчера? - спросила она, разливая кофе.
   Фанни уставилась на Филипа. Она никак не могла поверить, что он опять
уезжает, и чувствовала, что Эдвина ужасно огорчена его отъездом.
   Филипа провожали всей семьей. Эдвина села за руль,  и  всю  дорогу  в
машине царила атмосфера неестественного оживления.
   На платформе еще несколько таких же,  как  он,  молодых  людей  ждали
прибытия поезда. Добровольцев было немало, хоть и  прошло  всего  девять
дней с того момента, как Соединенные Штаты вступили в войну.
   Алексис,  которой  недавно  исполнилось  одиннадцать  лет,  выглядела
особенно грустной.
   - Будь осторожен, - попросила тихо Эдвина, отведя Филипа в сторону.
   Джордж без конца повторял свои старые шутки. Как бы то  ни  было,  но
малыши смеялись. У Эдвины же внезапно защемило сердце, когда вдали,  еще
невидимый, загудел паровоз.
   Но вот он подъехал к станции. Малыши  грустно  смотрели,  как  Джордж
помогает брату таскать багаж.
   - Когда ты вернешься? - Тедди прижался к Филипу и не  хотел  отходить
от него.
   - Скоро... Будь хорошим мальчиком... Не забывайте писать...
   Паровозный гудок заглушил его слова. Филип быстро  поцеловал  младших
сестер и братьев и обнял Эдвину.
   - Держись.., все будет в порядке.., скоро вернусь, Вин... Боже мой..,
я буду так скучать... - Его голос дрогнул.
   - Береги себя, - шепнула она,  -  и  возвращайся  скорее...  Мы  тебя
любим...
   Раздался крик кондуктора, и все провожающие столпились на  платформе.
Эдвина прижала к себе Тедди, а Джордж взял за руки Алексис и Фанни.
   Поезд тронулся и медленно, но неумолимо стал набирать скорость.
   Все похолодело внутри  у  Эдвины.  Только  бы  он  вернулся  живой  и
невредимый! Они махали вслед и уже не могли видеть, как по  лицу  Филипа
потекли слезы. Он не мог поступить иначе.., но, господи.., как он  будет
по ним скучать.

Глава 21

   Ожидание казалось бесконечным. Время от времени от  Филипа  приходили
письма. Зимой он участвовал в битве  при  Камбре.  Его  часть  сражалась
вместе с англичанами, и  поначалу  дела  шли  неплохо,  лучше,  чем  при
Пашендиле, где погибло почти полмиллиона. Но  через  десять  дней  немцы
контратаковали, и британские соединения вынуждены были уступить  большую
часть завоеванной территории.
   В страшном волнении читала Эдвина о колоссальных людских потерях. Она
постоянно думала о брате. Он писал о нелегкой солдатской жизни,  о  том,
что он всех их очень любит и скучает по дому,  описывал  то,  что  сумел
повидать в чужих краях, но никогда не упоминал  о  страхе  и  унынии,  с
которыми он взирал на ежедневную  гибель  людей,  молясь  о  собственном
спасении.
   В  Штатах  повсюду  висели  плакаты,   призывающие   записываться   в
добровольцы.
   - Наш Джордж тоже  станет  героем?  -  спросила  Фанни  накануне  Дня
Благодарения.
   При мысли о том, что Джордж последует примеру брата, Эдвина приходила
в ужас.
   - Нет-нет. - Она нахмурилась.
   Дни и ночи Филип не выходил у нее из головы, и слава богу, что Джордж
с осени приступил к учебе в Гарварде. Он звонил иногда, а редкие  письма
свидетельствовали, что  все  идет  нормально,  хотя  по  содержанию  они
существенно отличались от того, что  писал  Филип  в  свои  студенческие
годы.
   Джордж рассказывал о  новых  знакомых,  о  друзьях,  о  вечеринках  в
Нью-Йорке, о девчонках, с которыми встречался. Он написал,  что  скучает
по Калифорнии, чем очень удивил Эдвину. С  восторгом  он  рассказывал  о
новом фильме Чарли Чаплина. Он все так же обожал кино и однажды  написал
длинное письмо,  в  котором  как  профессионал  разбирал  достоинства  и
недостатки увиденных фильмов и объяснял, что и как лично  он  сделал  бы
по-другому. Его намерение снимать фильмы приобретало серьезный характер.
Однако предстоял еще довольно длинный путь от университетской скамьи  до
сказочного Голливуда.
   В Европе по-прежнему бушевала война и смерть. Филип отморозил  пальцы
- к счастью, Эдвина не знала об этом. Сидя за  праздничным  столом,  они
молились за старшего из своих братьев.
   - ..И, господи,  благослови  Джорджа  тоже,  -  торжественно  добавил
Тедди, - который не станет героем,  потому  что  моя  сестра  Эдвина  не
разрешает ему этого.
   Услышав такое объяснение, Эдвина  улыбнулась.  В  свои  семь  лет  он
оставался пухленьким забавным  малышом  и  был  очень  к  ней  привязан.
Родителей он совсем не помнил и почти никогда не спрашивал о них.
   День выдался погожий, и после праздничного обеда  они  пошли  в  сад.
Алексис и Фанни качались на качелях, а Тедди гонял  мяч.  После  отъезда
старших братьев жизнь в доме стала тихой и размеренной.
   Эдвина предложила написать вечером письмо Филипу. Она надеялась,  что
позвонит Джордж. Он праздновал День Благодарения  в  Бостоне  со  своими
друзьями.
   Вечером, после праздничного ужина, дети отправились спать. Эдвина еще
читала, когда поздно  ночью  раздался  звонок  в  дверь.  Она  испуганно
вскочила и побежала вниз, боясь, что трель звонка разбудит детей.
   Она накинула халат и босиком  подошла  к  двери.  Осторожно  открыла,
решив, что это пришел один из друзей Джорджа, забывший спьяну,  что  тот
уехал в Гарвард.
   - Вам кого? - спросила она.
   В бликах лунного света, заливавшего полутемную прихожую, она казалась
совсем девочкой.
   У  крыльца  стоял  незнакомый  мужчина  с  телеграммой  в  руке.  Она
посмотрела на него изумленно.
   - Твоя мама дома? - спросил незнакомец.
   - Я.., нет... Вы, наверное, имеете в виду меня? - Она нахмурилась.  -
В чем дело?
   У Эдвины екнуло сердце и перехватило дыхание, когда мужчина громко  и
отчетливо прочитал ее имя на телеграмме. Вручив ее, он торопливо  сбежал
вниз по ступенькам и, не оглядываясь, исчез в темноте ночи.
   Закрыв дверь, Эдвина прислонилась к ней на несколько секунд. Она  уже
понимала, что содержится в  телеграмме.  Почтальон  не  разносит  добрые
вести после полуночи.
   Она прошла в гостиную, зажгла лампу и медленно  опустилась  на  стул.
Распечатав телеграмму, она начала читать, и невыносимая боль пронзила ее
сердце. Не может быть.., невозможно.., пять лет назад на "Титанике"  ему
удалось спастись.., а теперь...
   "С глубоким прискорбием извещаем, что ваш брат рядовой Филип  Бертрам
Уинфилд, сегодня, 28 ноября 1917 года, пал смертью храбрых в  битве  при
Камбре. От имени и по поручению Департамента вооруженных сил Соединенных
Шт