е не хотел со мной говорить, когда я тебе звонила.
   Список получился внушительный, но Стивена он, похоже, не впечатлил.
   - Что было, то было, - сказал он. - Я думаю, что ради ребенка  мы  должны
снова начать совместную жизнь.
   - Ты серьезно? - в ужасе взглянула на него Адриана. Она  этого  вовсе  не
планировала, а хотела быть только справедливой к нему. Он  же  оказался  еще
более бесчувственным, чем был прежде; как и все в его жизни, ребенок являлся
для него только еще одним эгоистичным приключением - увидев,  что  это  сын,
убедившись, что он здоров, Стивен вдруг решил  признать  его,  и  это  после
того, как полностью от него и от Адрианы  отказался.  Адриана  ожидала,  что
Стивен проявит хоть каплю  нежности  и  доброты,  хоть  какое-то  раскаяние,
сожаление, какую-то порядочность и заботу. Но внезапно она поняла,  что  эти
ожидания мог оправдать только Билл. У этого же человека  за  душой  не  было
ничего подобного.
   - По-моему, ты не совсем понял, - продолжала она. -  Ты,  Стивен,  бросил
нас, потому что тебе до нас совершенно не было дела. И  я  позвонила  только
для того, чтобы ты об  этом  пожалел.  Я  хотела  дать  тебе  шанс  повидать
ребенка. Но тебя никто не интересует. Ты нисколько не сожалеешь о содеянном.
Тебя интересует только твоя собственная персона,  ты  даже  имеешь  наглость
говорить, что я тебя "предала".  Я  далеко  не  уверена,  что  ребенок  тебя
интересует и вообще когда-нибудь будет интересовать. Ты так занят собой, что
тебе не до меня и не до него. Ты горд, что у тебя есть "сын", и это все. Кто
он для тебя? Что он для тебя значит? Что ты готов ему дать?
   Это был важный вопрос, и Стивена он задел.
   - Кров, пищу, образование, игрушки...
   Адриана покачала головой. Теперь у нее не оставалось  иллюзий.  Она  даже
была рада, что позвонила ему.
   - Ты забыл про что-то очень важное.
   Но Стивену больше ничего не приходило на ум. В растерянности он переводил
взгляд с нее на ребенка и опять на нее. Он был привлекателен внешне, но пуст
внутренне.
   - Ты забыл про любовь. Она важнее крова, пищи,  образования,  она  важнее
всего. Важнее компьютеров,  теннисных  ракеток,  мебели,  стерео-аппаратуры,
квартир, работы... Любовь. По-моему, это единственное,  про  что  ты  забыл,
когда мы были супругами. Если бы ты любил меня,  ты  бы  не  бросил  меня  и
маленького.
   - Я  любил  тебя...  но  ты  не  любила  меня.  Ты  нарушила  данное  мне
торжественное обещание никогда не иметь детей.
   Стивен говорил совершенно серьезно.
   - Я ничего не смогла поделать. И нисколько не сожалею.
   - Очень жаль, - печально заметил он. - Ты причинила мне большую боль.
   - Я причинила боль? Тебе?
   Адриана в изумлении взирала на него.
   Стивен поднялся с кресла и стал  расхаживать  по  палате,  поглядывая  на
огромного мишку, которого Билл оставил у двери.
   - В том-то и дело, что ты меня предала, - повторил он снова. - И  за  то,
что я  ради  ребенка  намерен  простить  тебя,  ты  должна  быть  мне  очень
благодарна.
   Адриана не верила собственным ушам, слушая его.
   - Я так не считаю, - отрезала она  и  задала  Стивену  еще  один  трудный
вопрос:
   - Стивен, ты любишь маленького? Я имею в виду настоящую любовь...  Дороже
ли он для тебя, чем все остальное?.. Готов ли  ты  посвятить  ему  всю  твою
жизнь?
   Он посмотрел на Адриану, помолчал, а потом ответил:
   - Я уверен, что в будущем мог бы этому научиться.
   Но, глядя на него, Адриана видела, что это невозможно.  В  этом  человеке
давным-давно умерло что-то очень необходимое.
   - А если ты опять нас  испугаешься,  тогда  что?  Опять  нас  бросишь?  И
квартиру продашь? Или просто подашь на развод?
   Он поступил с ней и с  ребенком  жестоко  и  сам  это  сознавал,  хотя  и
оправдывал себя ее "предательством".
   - Я не могу давать тебе обещаний на будущее. Я могу только  сказать,  что
попробую. Но думаю, что это твой долг: позволить мне вернуться и предпринять
попытку.
   "Мой долг! - подумала Адриана. - Как это трогательно!"
   И спросила:
   - То есть как? Ты предлагаешь мне опять выйти за тебя замуж?
   Она хотела выяснить все до конца. Такого разговора она очень долго ждала.
   - Нет. Я... я думаю, нам следует просто попробовать.  Я  считаю,  что  ты
должна ко мне вернуться, мы поживем месяцев шесть или год, и я посмотрю...
   - Посмотришь, нравится ли тебе быть отцом? А если нет?
   - Тогда все будет безболезненно.  Документы  оформлены,  мы  пожмем  друг
другу руки и пожелаем всего хорошего.
   Он понимал это как деловое соглашение.
   - А Сэм?
   - В этом случае он останется с тобой.
   - Замечательно. И что я ему потом скажу? Что ты попробовал, но он тебе не
понравился? Нет, Стивен, отцовство нельзя взять напрокат, примерить его, как
пиджак. Это то же самое, что брак, любовь,  сама  жизнь.  Это  не  теннисная
игра,  для  которой  ты  можешь  подобрать  себе  партнера  послабее,  чтобы
удовлетворить свое самолюбие.
   Стивена разозлили ее слова, но он знал, что все это правда.
   - Тогда  зачем  ты  мне  звонила?  Может,  тебе  доставляет  удовольствие
изводить меня? Или у тебя появился выбор?
   От его внимания не ускользнуло ни новое бриллиантовое  кольцо  у  нее  на
пальце, ни обилие подарков, с которыми явился Билл.
   - Меня твое замечательное предложение больше не интересует. Но я  хотела,
чтобы ты взглянул на своего сына, прежде чем расстанешься  с  ним  навсегда.
Мне казалось, что ты этого  заслуживаешь,  что  когда-нибудь  можешь  горько
пожалеть о своем отказе, что полюбишь ребенка, когда он появится на свет. Но
этого не случилось. Ты всего  лишь  хочешь  взять  его  напрокат  и  меня  в
качестве   няньки,   милостиво   согласившись   простить   меня    за    мое
"предательство", как ты это называешь. Но предательство было не мое, а твое,
и ребенок теперь мой.
   Стивен был в некотором замешательстве, но,  похоже,  не  очень  огорчился
тем, что услышал. Адриане показалось, что он  испытал  даже  облегчение.  Во
всяком случае, он не изменился. Теперь она это точно знала.
   - Скажи ему, что я предложил тебе вернуться и ты отказалась, раз уж  тебя
так это беспокоит.
   - Ты предложил нам испытательный срок, Стивен. Но об этом, конечно, можно
не упоминать.
   Она вдруг поняла, что кричит на  него,  однако  это  ей  даже  доставляло
удовольствие.
   - А я хочу любить его безоговорочно, каким бы он  ни  был:  красивым  или
нет, капризным или покладистым, здоровым или больным, хочу подарить ему свою
любовь, всю, до последней капли. Вот что я хочу дать нашему ребенку!
   У Адрианы на глазах появились слезы. Произнеся эту фразу,  она  осознала,
что то же самое готова дать и Биллу.
   - Безоговорочной любви не бывает, разве что  между  дураками,  -  цинично
заметил Стивен.
   - Значит, можешь меня такой считать.
   Когда-то она предложила Стивену такую любовь, но он ее отверг.
   - Ну и всех благ тебе.
   Он пристально посмотрел  на  нее.  Казалось,  что  все  чувства,  которые
некогда их объединяли, бесследно рассеялись, Несколько мягче Стивен добавил:
   - Мне жаль, что так получилось, Адриана. Но по нему не видно было, что он
сожалеет, бросая  своего  ребенка.  Был  момент,  когда  малыш  его  удивил,
очаровал, но момент этот прошел. Как только сестра унесла новорожденного  из
палаты, Стивен, похоже, забыл о нем.
   - Мне тоже жаль...
   Адриана подняла на него глаза, задавая себе вопрос, кем он на самом  деле
был все то время, что она его знала.
   - ...Мне жаль тебя, - сказала она тихо.
   - Не стоит... - покачал он головой.
   Глядя на Стивена, она наконец почувствовала себя свободной и  радовалась,
что позвонила ему и вызвала на откровенный разговор.
   - ...Я, Адриана, не был к этому готов. И думаю, никогда не буду.
   Это были самые честные слова, которые он когда-либо ей сказал, и  Адриана
теперь ясно поняла, что больше не любит Стивена. Она разлюбила его давно, но
просто не отдавала себе в этом отчета.
   - Я знаю. - Она медленно кивнула и положила  голову  на  подушки.  Долгим
выдалось это утро. - Спасибо, что пришел.
   Стивен коснулся ее руки, затем повернулся и, не сказав ни слова, вышел из
палаты. На этот раз Адриана поняла, что он ушел навсегда. Она  сожалела,  но
при этом знала, что никогда не будет по нему тосковать. Лежа в кровати,  она
переключилась мыслями на Билла, очень переживая за то, что он мог  подумать,
когда увидел ее со Стивеном. Все, чего она хотела - это чтобы он вернулся  и
можно было ему все объяснить.
   Стивен тем временем широко шагал по коридору. У палаты  новорожденных  он
на мгновение остановился и  увидел  через  стекло  своего  ребенка:  голубой
сверток в пластмассовой кроватке с табличкой: "Томпсон, мальчик, 8 фн 14  уц
5 час 15 мин". Он носил девичью фамилию матери,  чего  Стивен  и  добивался.
Стивен глядел на сына, ожидая пробуждения в себе каких-то новых  чувств,  но
так ничего и  не  дождался.  Малыш  был  красивый,  невероятно  крошечный  и
беззащитный. Хотелось протянуть к нему руку и потрогать. Нельзя было  забыть
минут, когда он держал это крохотное существо на  руках,  но  теперь  Стивен
испытывал облегчение, что ребенок будет  с  Адрианой.  Все-таки  лучше  было
считать его чьим-то, а не своим. Стивену стало совершенно  очевидно,  что  в
отношениях с  Адрианой  поставлена  последняя  точка.  Их  интересы  слишком
разошлись. Она слишком многого от него хотела.
   - Ваш мальчик? - с широкой улыбкой обратился  к  нему  какой-то  пожилой,
лысый мужчина с сигарой.
   Стивен удивленно посмотрел на него и покачал головой.  Нет.  Это  не  его
мальчик. Кого-то другого. И легкой походкой зашагал к выходу, чувствуя опять
покой на душе. Для Стивена мучение закончилось.

Глава 27

   Адриана ждала возвращения Билла, но он так и  не  появлялся.  В  квартире
телефон тоже не отвечал. К четырем  часам  Адриану  охватило  отчаяние.  Она
переживала; что Билл мог  не  то  подумать,  и  хотела  ему  все  объяснить,
рассказать о результатах визита Стивена. Однако Билла невозможно было найти.
Еще Адриана переживала за вечеринку-сюрприз, помня,  что  все  рассчитывали,
что именно она приведет Билла на работу, где  вся  группа  намеревалась  его
чествовать. Она стала звонить в офис. Наконец в шесть часов кто-то снял  там
трубку.  Адриана  слышала  многочисленные  голоса  и  праздничный  шум.  Она
постаралась говорить громче,  и  тогда  ассистент  режиссера,  подошедший  к
телефону, узнал ее.
   - Адриана? Поздравляем с малышом!
   Билл всем рассказал про Сэма, но сотрудники при  этом  заметили,  что  он
необычно тих. Они просто  решили,  что  Билл  устал  от  ночных  волнений  с
Адрианой. Оказалось, что на  вечеринку  он  попал  совершенно  случайно.  Из
клиники он вернулся домой, а потом, чтобы привести в порядок  мозги,  поехал
на работу и прибыл только чуть позже предусмотренного  времени.  Получилось,
что судьба его все равно привела туда, даже без Адрианы.
   - Билл там?
   Адриана обрадовалась, что нашла его.
   -  Он  только  что  уехал.  Сказал,  что  у  него  дела.   Но   вечеринка
продолжается!
   Ассистент, судя по голосу, выпил немало, да и остальным было  уже  не  до
виновника торжества - так хорошо они  веселились.  Билла  тронуло,  что  они
организовали такое мероприятие, но ему хотелось побыть одному, и он улизнул.
День рождения действительно получился запоминающимся.
   Адриана снова позвонила ему домой, но слышала только автоответчик. Она не
могла поверить, что Билл куда-то бесследно исчез или не хочет  выслушать  ее
объяснений. Он знал, что Адриана собирается поставить Стивена в  известность
о рождении ребенка, но не ожидал увидеть его  сидящим  рядом  с  Адрианой  в
больничной палате, с ребенком на руках и незамедлительно сделал  однозначные
выводы. Так, во всяком случае, предполагала Адриана. Ей  стали  приходить  в
голову самые черные мысли о том, что Билл так рассердился,  что  не  захочет
больше ее видеть. Предпринять для его поисков она больше ничего не могла, не
могла покинуть палату, клинику и чувствовала  себя  пойманной  в  ловушку  и
беспомощной. Ребенок был с ней всю вторую половину дня и вечер - сначала  на
руках, а потом  в  кроватке.  Ужинать  Адриана  отказалась,  голубого  мишку
усадила в кресло, а сама стала грустно глядеть на розы, оставленные  Биллом.
У нее было одно желание - увидеть его и сказать, как она его любит.
   - Хотите таблетку снотворного? - предложила сестра в  восемь  вечера,  но
Адриана только покачала головой - тогда сестра  сделала  в  истории  болезни
отметку о  возможной  послеродовой  депрессии.  Там  уже  были  записи,  что
родившая не ела ни обеда, ни ужина и не  проявляет  желания  кормить  грудью
ребенка. Адриана была молчалива и необщительна; как только сестра вышла, она
снова набрала номер квартиры,  продиктовала  автоответчику,  что  тоскует  и
очень ждет звонка.
   Она  снова  взяла  своего  сыночка  и  долго  держала  его  в   объятиях,
разглядывая маленький носик, прикрытые глазки, красиво  очерченный  ротик  и
крошечные, слегка согнутые пальчики. Он был необыкновенно милый и  красивый,
и Адриана была так поглощена рассматриванием его, что  не  заметила,  как  в
девять часов дверь тихо открылась. Билл стоял и глядел на нее, пытаясь  себя
убедить, что ничего не чувствует ни к ней, ни к ребенку.  Адриана  повернула
голову и вдруг увидела его. У  нее  перехватило  дыхание,  она  инстинктивно
протянула к нему руку и попыталась встать, что было совсем нелегко.
   - Лежи, - сказал он ласково, - не вставай. Я просто зашел, чтобы с  тобой
попрощаться.
   Билл говорил холодным  и  спокойным  тоном  и  остановился  на  некотором
расстоянии от кровати. Он был одет с иголочки - Адриана поняла,  что  не  по
причине вечеринки, на которую наверняка явился в свитере и джинсах,  а  ради
чего-то важного. На нем был английский твидовый  костюм,  кремовая  рубашка,
галстук от "Гермеса" и добротные коричневые  полуботинки,  через  руку  было
переброшено теплое пальто, и тут Адриана поняла, что Билл куда-то уезжает.
   - Куда  ты  уезжаешь?  -  спросила  она  обеспокоено,  чувствуя,  что  их
отношения стали совершенно иными, причем за какие-то считанные  часы.  Всего
полсуток, назад они были одним сердцем, одной душой, а теперь  он,  разорвав
это единство, уезжал, Адриана знала причину этого, но пока не могла ответить
себе, сможет ли залечить рану, которую ему нанесла.
   - Я решил на несколько дней слетать в Нью-Йорк, повидаться с ребятами.
   Он взглянул на часы.
   - Через пару минут надо идти, чтобы успеть на ночной рейс.
   Сердце у Адрианы упало, ее охватила паника  и  страх  потерять  его.  Она
видела, что Билл неловко смотрит то по сторонам, то на нее и словно нарочно,
избегает смотреть на маленького.
   - А мальчики знают, что ты прилетаешь?
   - Нет, - сказал он угрюмо. - Я хотел сделать им сюрприз.
   - И долго тебя не будет?
   Адриана не знала, что ему сказать, кроме того, что сожалеет, что  сделала
глупость, что не надо ей было так волноваться за Стивена, что  он  прохвост,
что она Билла любит больше самой жизни, что Сэм будет  их  ребенком...  если
только он ее не оставит... если простит.
   - Не знаю, сколько я там пробуду, - ответил  он,  перекладывая  пальто  с
руки на руку и  с  тоской  глядя  на  Адриану.  -  Неделю...  две...  Может,
куда-нибудь с ними съезжу ненадолго после их возвращения из Вермонта, только
бы Лесли разрешила...
   Для того чтобы подступиться к тем, кого  любил,  ему  всегда  приходилось
ждать чьей-то милости... Лесли, Адриана... Стивен... Но теперь Билл не хотел
об этом думать. Ему хотелось просто повидать мальчиков и оказаться  подальше
от Калифорнии. С него было достаточно. Ему был нужен перерыв. Он  сам  хотел
сделать  себе  подарок  на  день  рождения  -  уехать  из  Лос-Анджелеса   и
предоставить  другим  заниматься  его  проблемами.  Авторам  диалогов   была
оставлена масса сценарного материала - им было над чем работать.
   - Да, кстати, я договорился о няне. Она будет  приходить  ежедневно  или,
если потребуется, оставаться на ночь, когда ты выпишешься из клиники. Сам  я
ее не видел, но агентство дает ей отличные рекомендации.
   Билл заботился даже об этом. Глаза у Адрианы увлажнились.
   - Напрасно ты беспокоился. Я сама справлюсь.
   - Я подумал, что тебе может потребоваться помощь с ребенком, если...
   Он решил задать вопрос, над которым даже пока не задумывался,  и  поэтому
чувствовал себя вдвойне неловко:
   - ...Ты намерена вернуться в мою квартиру или в Стивена?
   Адриана поняла, что у него на уме, и горько пожалела  о  причиненной  ему
боли.
   - Я не возвращаюсь к Стивену. Ни сейчас, ни в будущем. Мне с  ним  не  по
пути.
   Она сказала это так категорично, что Билл удивился.
   - У меня сегодня утром сложилось впечатление, что... Я думал...  Я  знал,
что ты собиралась ему позвонить, - объяснял он. - Я просто не знал,  что  ты
сделаешь это так скоро. Мне следовало к этому  быть  готовым,  -  сказал  он
тихо, - а я не был. Меня это застало врасплох, когда я увидел вас  втроем...
и я был так взволнован появлением Сэма и всем этим, и...
   Билл выглядел совершенно удрученным. У Адрианы по щекам  катились  слезы.
Она смотрела то на него, то на ребенка.
   - А я просто решила сразу выполнить намеченное... Я заблуждалась, но  мне
хотелось, чтобы, он увидел малыша... дал ему свое благословение или что-то в
этом роде. Не знаю, о чем я  думала,  почему  все  это  время  считала  себя
обязанной Стивену. Может, совесть не позволяла мне взять такую драгоценность
и уйти с ней? Но дело в том, что он даже не понимает, что это значит - иметь
ребенка. Он не знает, что такое любовь. Для него ребенок не  что  иное,  как
обуза. Он негодяй и дурак, а я еще большая дура, прежде  всего  потому,  что
вышла за него замуж.
   Она горестно посмотрела на Билла и стала всхлипывать. Ребенок  у  нее  на
руках вдруг тоже запищал. Билл положил пальто на кресло и бросился  помогать
ей.
   - Дай-ка мне...
   Движения у него были спокойные и уверенные.
   - Он не голоден?
   - Не знаю. Я недавно кормила его.
   - Может, он мокрый?
   Билл со знанием дела проверил, а потом ловко снова плотно завернул малыша
в одеяльце. Адриана молча наблюдала, восхищаясь, как хорош  он  во  всем,  к
чему прикасается: будь то сценарии, суфле или детишки.
   - Он просто хотел, чтобы его опять плотно завернули. Так мне кажется.  Ты
дала ему распеленаться. А они любят быть упакованными, сидеть как в  коконе.
Давай я тебе покажу.
   Он быстро продемонстрировал ей, как надо  заворачивать  малыша,  и  снова
вручил Сэма. Адриана вытерла слезы, поблагодарила и сказала:
   - Я не знаю, о чем думала,  когда  звонила  Стивену.  Но  как  только  он
появился здесь, я поняла, что это была ошибка, а потом вошел  ты  и,  прежде
чем я успела что-то сказать, исчез. Адриана  снова  расплакалась.  В  палату
зашла сестра и покачала головой, не  сомневаясь,  что  это  ранние  симптомы
послеродовой  депрессии.  -  Я  весь  День  пыталась  тебе  дозвониться,   -
продолжала Адриана с укоризной, - и нигде тебя не  могла  найти!  А  сегодня
ведь твой день рождения!
   - Да, я знаю, - улыбнулся Билл.
   Она была трогательно, по-детски огорчена и  со  своим  голубым  бантом  в
волосах  похожа  на  девочку-подростка,  которой  дали  подержать   чьего-то
ребенка.
   - ...Но мне стало так чертовски неловко, когда я зашел в палату и  увидел
его  здесь.  Для  меня  это  было  неожиданно.  Вы  смотрелись  как  любящее
семейство.
   - Знаешь, вначале все было очень трогательно, - объяснила Адриана. Она не
предлагала Биллу сесть, боясь, что он вспомнит про ночной рейс. - Он смотрел
на Сэма так,  словно  в  первый  раз  видел  новорожденного.  Но  он  просто
напыщенный негодяй. Думаю, он едва ли  любил  кого-то  или  что-то  в  своей
жизни, кроме разве что своих  теннисных  ракеток  и  "порше".  Он  милостиво
согласился простить меня за мое предательство и взять меня  и  малень