- Я еду с тобой, - заявила она.
   Отец поколебался, но потом пожал  плечами.  Он  был  слишком  обеспокоен,
чтобы спорить.
   - Отлично. Поедем. Виктория, не беспокойся, мы тебе позвоним.
   Она была в ярости, когда они уехали. Они сели в автомобиль и  выехали  на
Санрайз-хайвей  по  направлению  к  Саут-гемптону.  Сара  включила  радио  и
предложила повести машину, но отец рассмеялся:
   - Возможно, я стар и слаб в твоих глазах, но я еще в здравом уме.
   Она засмеялась и напомнила ему, что хорошо водит машину. После этого  они
ехали молча. Порывы ветра были  настолько  сильны,  что  раза  два  относили
тяжелый "бьюик" на дюжину футов в сторону  на  мокром  шоссе.  Эдварду  едва
удавалось удерживать автомобиль на дороге.
   - Все в порядке? - спросила Сара, отец только  угрюмо  кивнул.  Губы  его
были плотно сжаты, а глаза прищурены, чтобы лучше разглядеть  дорогу  сквозь
проливной дождь.
   Они все еще  ехали  по  Санрайз-хайвей,  когда  вдруг  заметили  странную
высокую гряду густого тумана, накатывающуюся по морю и оседающую у берега. И
почти тотчас же она поняла, что это был  не  туман,  а  невиданных  размеров
волна. Гигантская стена воды безжалостно обрушила мощный удар  на  восточное
побережье, и они с ужасом увидели,  как  исчезли  дома  в  ее  лапах  и  как
водоворотом закружился бурный  поток  вокруг  их  автомобиля,  перекатываясь
через дорогу. Еще полтора часа они ехали под беспощадно  хлещущим  проливным
дождем, прежде чем добрались до Саутгемптона. Но, подъехав к имению, которое
было  им  так  дорого,  оба  застыли  пораженные.  Ландшафт   изменился   до
неузнаваемости. Исчезли дома, целые поместья,  большая  часть  Вестгемптона,
где стояли большие дома, перестала существовать. Только позднее они  узнали,
что давний друг Томпсона, Морган, потерял в Глен-Глове целое  имение.  Но  в
это мгновение они видели вокруг только полное  опустошение.  Повсюду  лежали
вырванные с корнем деревья,  разбитые  в  щепки  дома.  В  некоторых  местах
исчезли целые участки берега вместе с дюжиной  построек,  простоявших  здесь
сотню лет. Повсюду валялись перевернутые и искореженные автомобили,  и  Сара
вдруг поняла, что  только  благодаря  исключительному  мастерству  отца  они
добрались сюда. В самом деле, когда они смотрели по сторонам, продолжая свой
путь, им казалось, что Вестгемптон стерт с лица земли. Позднее  они  узнали,
что сто пятьдесят три из ста  семидесяти  девяти  домов  целиком  исчезли  с
побережья Лонг-Айленда вместе с землей, на которой они были выстроены. А те,
что  остались,  оказались  настолько  разрушены,  что  их  невозможно   было
отремонтировать.
   Сара с замиранием сердца подъезжала к Саутгемптону. Ворота их  дома  были
вырваны из земли  вместе  с  каменным  фундаментом,  который  держал  их,  и
превращены в обломки, и все, что осталось от  них,  было  унесено  на  сотни
ярдов. Они выглядели как игрушечная железная дорога, потери слишком  велики,
чтобы оценить их.
   Все прекрасные старые деревья в их парке лежали на земле, но дом  устоял.
Издалека казалось, что его не коснулись разрушения. Но когда машина миновала
домик сторожа, они увидели, что он  буквально  встал  на  дыбы,  и  все  его
содержимое высыпалось, превратившись в груду мусора.
   Отец припарковал  старый  "бьюик"  как  можно  ближе  к  дому.  Полдюжины
огромных деревьев лежали поперек дороги, преграждая им путь.  Они  вышли  из
автомобиля и побрели под проливным дождем и сбивающим  с  ног  ветром.  Сара
попыталась отвернуться от ветра, но это было, в сущности, бесполезно. Обойдя
дом, они обнаружили, что вся восточная сторона, выходящая на побережье, была
разрушена вместе с частью крыши. Кое-что из вещей уцелело: кровать отца,  ее
собственная кровать, пианино в гостиной.  Но  весь  фасад  здания  был  смыт
безжалостной  волной,  которая  нахлынула  и  унесла  его  с   собой.   Сара
расплакалась. Слезы струились по лицу, смешиваясь с  дождем.  Но  когда  она
повернулась к отцу, то увидела, что он тоже плакал. Он  любил  это  место  и
построил дом много лет назад,  любовно  планируя  каждую  деталь.  Вместе  с
Викторией они выбирали каждое дерево, каждое бревнышко. А  огромные  деревья
росли здесь уже сотни лет, и теперь  их  больше  не  будет.  С  этим  местом
связано ее счастливое детство, целый год оно служило ей убежищем,  и  теперь
все было безжалостно разрушено. По лицу отца  Сара  поняла,  что  он  ожидал
худшего.
   - О, папа... - простонала Сара, вцепившись в него. Порывы ветра  относили
их в сторону, словно они плыли по  волнам.  Это  было  зрелище,  которое  не
поддавалось воображению.
   Отец привлек ее ближе к себе и прикрыл от пронзительного ветра, он  хотел
вернуться к сторожке.
   - Я хочу найти Чарльза.
   Чарльз был добрый человек, и пока она  в  течение  года  жила  здесь,  он
заботился о ней, как отец.
   Но в маленьком домике его не оказалось, а повсюду на  траве  вокруг  дома
были раскиданы его вещи, одежда, еда, разбитая вдребезги мебель,  но  самого
Чарльза они нигде не могли  найти.  Эдвард  начал  беспокоиться.  Они  снова
вернулись к большому дому и тут  увидели  его  в  старом  желтом  макинтоше,
придавленного  деревом,  которое  раньше  росло  на  газоне  перед  домом  и
пролетело по меньшей мере две сотни ярдов, прежде чем  убить  его.  В  руках
Чарльз держал веревку,  словно  пытался  привязать  вещи.  Песок,  возможно,
смягчил удар, но дерево было таким огромным и, должно быть, сломало ему  шею
или спину. Сара подбежала к Чарльзу, опустилась возле него на колени и стала
очищать от песка его разбитое лицо. Отец не мог  удержаться  от  слез,  пока
помогал дочери освободить его и отнести в укрытие с другой стороны дома, где
раньше находилась кухня. Чарльз работал в семье  Эдварда  в  течение  сорока
лет, и они были привязаны друг к другу с юности. Он был на десять лет старше
Эдварда, и Эдвард не мог поверить, что Чарльза больше нет с ним. Он был  как
друг детства, верный ему до конца, погибший от шторма, о котором  никто  его
не предупредил, так как все внимание было приковано к Праге и о Лонг-Айленде
забыли. Это был самый сильный шторм  из  всех,  когда-либо  обрушившихся  на
восточное побережье. Исчезли целые города, он промчался с той же силой через
Коннектикут, Массачусетс и  Нью-Хэмпшир,  унеся  семьсот  жизней,  покалечив
около двух тысяч человек и разрушив все на своем пути.
   Дом в Саутгемптоне пострадал сильно, но его можно было восстановить. Всех
Томпсонов поразила гибель Чарльза. Питер, Джейн и Виктория присутствовали на
похоронах. Старшие Томпсоны и Сара остались в доме, чтобы  оценить  ущерб  и
хоть немного привести все в порядок. Только две комнаты  были  пригодны  для
жилья, но не было электричества,  не  было  отопления,  и  они  пользовались
свечами, а ели в ресторане, который,  к  счастью,  работал  в  Саутгемптоне.
Потребуются месяцы, возможно, даже годы, чтобы  вернуть  дому  прежний  вид.
Сару терзала мысль, что ей придется после свадьбы покинуть родителей  и  она
не сможет помочь им.
   Саре  удалось  дозвониться  Вильяму  из  маленького  ресторана,  где  они
обедали. Она боялась, что он, узнав о шторме из газет,  беспокоится  о  ней.
Даже Европа была взбудоражена разрушениями на Лонг-Айленде.
   - Боже мой, с тобой все в порядке? - пробился сквозь треск на линии голос
Вильяма.
   - Да, у меня все прекрасно, - сказала она твердо, чтобы успокоить его.  -
Но мы едва не лишились нашего дома. Родителям придется  восстанавливать  его
всю жизнь, к счастью, мы не потеряли  землю.  Большинство  людей  пострадало
гораздо больше нас. - Она сообщила ему о гибели Чарльза, и он  выразил  свои
сожаления.
   - Я буду счастлив, когда ты вернешься в Англию. Я едва не  умер,  услышав
об этом разрушительном шторме. Мне почему-то показалось, что ты уехала  туда
на уик-энд.
   - Я едва не уехала, - призналась Сара.
   - Слава Богу, что  ты  не  поехала.  Пожалуйста,  передай  родителям  мои
соболезнования. Я приеду, как только освобожусь, дорогая. Обещаю.
   - Я люблю тебя! - прокричала она сквозь треск на линии.
   - Я тоже люблю тебя! Береги себя!
   Вскоре после этого они вернулись в Нью-Йорк, а через  восемь  дней  после
шторма было подписано Мюнхенское соглашение, введя всю Европу в заблуждение,
будто бы гитлеровская угроза миновала. Чемберлен по возвращении  из  Мюнхена
назвал это "достойным миром". Но Вильям писал  ей,  что  он  по-прежнему  не
доверяет этим негодяям в Берлине. Вильям собирался приехать в начале ноября.
Сара была целиком поглощена подготовкой к свадьбе, ее  родители  разрывались
между свадебными приготовлениями и ремонтом  дома  на  Лонг-Айленде.  Вильям
приехал  четырнадцатого  ноября  на  "Аквитании".  Сара  встречала   его   с
родителями, сестрой, ее мужем и их детьми. На следующий день Томпсоны давали
в честь Вильяма большой торжественный обед. Все знакомые  Сары  в  Нью-Йорке
наперебой приглашали их к себе. Это был бесконечный  поток  визитов.  Как-то
дома за завтраком Сара, просмотрев утреннюю газету, нахмурилась.
   - Что это все значит? - Она удивленно взглянула на Вильяма. Он только что
приехал из отеля и еще не читал газет.
   - Что ты имеешь в виду? - Он подошел к Саре  и  пробежал  глазами  статью
"Хрустальная  ночь",  пытаясь  понять   ее   смысл.   -   Похоже,   какая-то
отвратительная история.
   - Но почему? Почему они это делают? -  Нацисты  выбивали  окна  в  каждом
еврейском магазине и доме, грабили, убивали, разрушали  синагоги  и  держали
людей в страхе. И еще говорилось, что тридцать  тысяч  евреев  отправлены  в
трудовые лагеря. - Боже мой, Вильям, как они могут творить такое?
   - Нацисты не любят евреев. Это ни для кого не секрет, Сара.
   - Но такое? Такое? - В ее глазах стояли слезы.
   Когда отец Сары спустился к завтраку, они рассказали ему обо всем и целый
час обсуждали надвигающуюся опасность в Европе. И тут ее  отец  задумался  о
чем-то и сказал, посмотрев на них обоих:
   - Я хочу, чтобы вы пообещали мне, если в Европе разразится война,  то  вы
приедете в Штаты и останетесь до тех пор, пока она не окончится.
   - Я не могу обещать это за себя, - честно признался Вильям. - Но даю  вам
слово прислать Сару.
   - Ты не поступишь со мной так. - Она в первый раз сердито  посмотрела  на
своего жениха. - Ты не можешь распоряжаться мной, словно багажом или почтой.
   Вильям улыбнулся ей:
   - Прости, Сара. Я не хотел проявлять к тебе неуважение.
   Но думаю, что твой отец прав. Если там что-то  произойдет,  мне  кажется,
тебе  следует  вернуться  домой.  Я  помню  прошлую  войну,  когда  был  еще
мальчишкой, не очень приятно жить под постоянной угрозой вторжения.
   - А ты? Что будешь делать ты?
   - Возможно, мне придется надеть военную форму.  Не  думаю,  что  в  такое
время всем лордам надо взять долгие каникулы и отсидеться за границей.
   - Не слишком ли ты стар для этого? - спросила встревоженная Сара.
   - Нет, дорогая. Я действительно должен.
   У всех троих теплилась  надежда,  что  войны  не  будет,  но,  когда  они
закончили завтрак, они не были полны надежд.
   На следующей неделе Сара поехала с отцом в  суд  и  ей  отдали  последние
бумаги. Ей вручили постановление  о  разводе,  и,  несмотря  на  предстоящую
свадьбу, несмотря на будущее, которое ее  ожидало,  она  испытывала  чувство
унижения. Она так неразумно поступила, выйдя замуж  за  Фредди,  который  не
оправдал ее надежд. Он все еще был обручен и  собирался  жениться  на  Эмили
Астор на Рождество в Палм-Бич. Теперь Саре все это было безразлично.
   До их свадьбы оставалось всего две недели. Вильям был неразлучен с Сарой.
Они постоянно исчезали из дома по своим  многочисленным  делам.  Но  в  День
благодарения вся семья собралась на праздничный ужин. Для Вильяма  это  было
ново и очень ему понравилось. Мирное семейное торжество ему показалось таким
трогательным.
   - Надеюсь, что ты будешь устраивать такой ужин  для  нас  каждый  год,  -
сказал он Саре, когда они сидели в гостиной, а ее сестра  играла  на  рояле.
Детей уже отвели наверх в детскую, и в доме стихло. Звучала  только  музыка.
Питер и Вильям, кажется, нашли общий  язык,  а  Джейн  Вильям  понравился  с
первого взгляда. Она буквально  каждому  сообщала,  что  Сара  скоро  станет
герцогиней. Но Сару не это привлекало в Вильяме. Она ценила в нем  нежность,
ум, его остроумие и доброту. Как ни странно, но титул, похоже, для нее  мало
значил.
   Последняя неделя  выдалась  для  Сары  утомительной.  Осталось  множество
мелочей, которые необходимо сделать  до  свадьбы,  и  нужно  было  упаковать
кое-какие вещи. Чемоданы с ее одеждой отослали  раньше.  Саре  хотелось  еще
увидеться с несколькими старыми друзьями, но, по правде говоря, она уже была
готова к отъезду. Последний  день  перед  свадьбой  Вильям  и  Сара  провели
вместе, совершив долгую прогулку в Саттон-Плейе, недалеко от реки.
   - Тебе грустно уезжать, моя любимая? - Ему очень понравилась ее семья,  и
он представлял, как трудно ей расставаться с ними, но ответ Сары удивил его.
   - Нет, в самом деле. Меня практически весь прошлый год здесь не  было.  В
глубине души я никогда не  собиралась  возвращаться  сюда  после  того,  как
обоснуюсь на Лонг-Айленде.
   - Я знаю, - улыбнулся он. - Твоя  ферма...  -  Но  теперь  ее  больше  не
существовало. Все постройки и даже землю смыл шторм в сентябре. Она потеряла
бы все, возможно, даже жизнь, как Чарльз. И Вильям был бесконечно  рад,  что
этого не произошло.
   Тут она улыбнулась ему:
   - Теперь я беспокоюсь за нашу жизнь. - Она хотела прожить  с  ним  жизнь,
хотела лучше узнать его, его душу... и его тело. Она хотела  иметь  от  него
детей, принадлежать ему и всегда быть рядом, помогая ему во всем.
   - Я тоже, - признался он. - Ожидание кажется таким долгим,  верно?  -  Но
завтра в это время они будут мужем и женой, герцогом и герцогиней  Вайтфилд.
Несколько минут они стояли, глядя на реку. Вильям прижал ее к себе, его лицо
стало серьезным.
   - Может быть, наша жизнь всегда будет протекать гладко... но  если  этого
не случится,  мы  сможем  быть  храбрыми  и  поддержать  друг  друга.  -  Он
повернулся и посмотрел на нее с неизмеримой любовью, которая  была  для  нее
важнее любого титула:
   - Я постараюсь никогда не разочаровывать тебя.
   - А я тебя, - прошептала Сара. Они стояли, прижавшись друг к другу, глядя
на текущую перед ними реку.

Глава 10

   В этот день в доме Томпсонов собралось множество гостей. Сара  спустилась
вниз по лестнице под руку  со  своим  отцом,  прекрасная  и  спокойная.  Она
выглядела элегантно, стоя рядом с герцогом  в  комнате,  полной  цветов.  По
случаю бракосочетания столовая была превращена в своего рода часовню.  Среди
приглашенных были представители самых известных семейств Нью-Йорка.
   После церемонии Вильям сдержанно поцеловал Сару, которая вся светилась от
счастья, глядя на него. Гости расселись за накрытыми в гостиной столами, а в
столовой устроили танцевальный  зал.  Прием  был  сдержанный  и  утонченный.
Изысканность свадьбы не осталась незамеченной. Сара и Вильям танцевали почти
весь вечер. Потом Сара танцевала с отцом, а Вильям с Викторией,  которой  он
высказал свое восхищение свадьбой.
   - Спасибо за все, папа, - прошептала Сара отцу во время танца.  Все  было
превосходно. Они всегда были так добры к ней, так внимательны, и если бы они
не настояли на поездке в Европу, она не  встретилась  бы  с  Вильямом.  Сара
пыталась ему все это сказать, но ей мешали слезы, и Эдвард боялся, что  тоже
расплачется на виду у всех гостей.
   - Все хорошо, Сара. - Он с любовью прижал ее  на  мгновение  и  улыбнулся
своей младшей дочери, которую так сильно  любил.  -  Приезжай  повидаться  с
нами, когда сможешь, а мы навестим вас!
   - Лучше приезжайте вы! - прошептала она, и они продолжали танцевать. Сара
не отпускала отца, предчувствуя разлуку. Это был еще один  шанс  побыть  его
ребенком в эти последние мгновения.
   Тогда Вильям мягко вмешался и, посмотрев на нее,  увидел  не  ребенка,  а
женщину.
   - Вы готовы к отъезду, ваша светлость? - почтительно спросил он.
   Сара засмеялась:
   - Меня в самом деле будут теперь так называть?
   - Боюсь, что так, дорогая. Я предупреждал тебя. Эта внушающая трепет ноша
навечно, - заметил он  полушутя,  -  Ваша  светлость  герцогиня  Вайтфилд...
Должен признаться, что этот титул тебе подходит.
   Она выглядела как  урожденная  аристократка.  На  ней  были  изумительные
бриллиантовые  серьги,  его  свадебный  подарок,  и   бриллиантовое   колье.
Молодожены  быстро  распрощались  со  всеми.  Сара  поцеловала  родителей  и
поблагодарила их.  Она  поцеловала  Питера  и  Джейн  и  побежала  на  кухню
последний раз  поблагодарить  слуг.  Затем  под  приветственные  возгласы  и
осыпаемые  цветами  они  уехали  во  взятом  напрокат   "бентли"   в   отель
"Уолдорф-Астория". У Сары на глаза набежали слезы.  Ее  жизнь  на  этот  раз
менялась слишком круто. Она любила Вильяма намного сильнее, чем  Фредди,  но
они уезжали так далеко, в Англию. И при этой мысли Сару  охватила  тоска  по
дому. Она почувствовала неизбежность расставания с близкими.  В  автомобиле,
на пути к отелю, она притихла и погрузилась в свои переживания.
   - Любимая, бедняжка моя. - Он словно прочитал ее мысли. - Я увожу тебя от
всех этих людей, которые так любили тебя. Но я тоже  люблю  тебя.  Я  обещаю
делать все, что в моих силах, чтобы ты была счастливой, где бы мы ни жили. -
Он крепко обнял ее, и Сара почувствовала себя в безопасности и прошептала:
   - И я тоже.
   Они проехали  остальной  путь,  прижавшись  друг  к  другу,  спокойные  и
умиротворенные. День был чудесный, но они так устали.
   Когда они прибыли в "Уолдорф-Асторию" на Парк-авеню,  управляющий  отелем
ждал их, кланяясь и расшаркиваясь. Сара была  поражена  таким  приемом.  Это
показалось  ей  таким  нелепым,   что,   очутившись   в   своих   просторных
апартаментах, она рассмеялась.
   - Постыдись, - в шутку отругал ее Вильям, - ты должна относиться к такого
рода вещам очень серьезно! Бедняга, он готов был целовать тебе ноги, если бы
ты позволила. И возможно, тебе следовало это сделать, - подтрунивал над  ней
Вильям. Иногда он устраивал подобные представления, но Сара знала,  что  это
несерьезно.
   - Он был так глуп, что я не могла смотреть ему прямо в лицо.
   - Ладно, но тебе лучше привыкнуть к этому, моя любимая. Это только начало
и будет продолжаться еще очень долго. - Это было начало их совместной жизни,
и Вильяму хотелось, чтобы она началась счастливо.
   Багаж Сары привезли в отель утром.  Белая  кружевная  рубашка  и  пеньюар
лежали на кровати. Вильям предложил шампанского,  которое  уже  ждало  их  в
номере. И вскоре после их приезда, пока они делились  впечатлениями  и  пили
шампанское, два официанта принесли ужин.  Вильям  предусмотрительно  заказал
икру, копченую семгу и яичницу на тот случай, если Сара  от  волнения  плохо
ела во время торжественного обеда. Так и было, но она не хотела признаваться
ему, что голодна, еще принесли  маленький  свадебный  торт  с  марципановыми
фигурками невесты и жениха  -  знак  любезности  управляющего  отелем  и  их
искусного кондитера.
   - Ты позаботился обо всем! - воскликнула она и захлопала  в  ладоши,  как
девочка, глядя на торт и икру. Официанты мгновенно исчезли. Вильям шагнул  к
ней и поцеловал.
   - Ты слишком хорошо меня знаешь, - засмеялась Сара и принялась  за  икру,
Вильям присоединился к ней.
   В полночь они все еще болтали, хотя давно закончили  ужин.  Родник  общих
интересов казался неиссякаемым,  и  нужно  было  обсудить  многое,  особенно
сегодня. Наконец он вздохнул и потянулся, делая осторожный намек.
   - Я надоела тебе? - встревожилась она, а он рассмеялся. Она была еще  так
молода, и это ему нравилось.
   - Нет, любимая, но этот старый человек так устал. Могу я предложить  тебе
продолжить наш  очаровательный  разговор  утром?  -  Они  обсуждали  русскую
л