Несмотря на пафос, с которыми были  произнесены  эти  слова,  Джулия,
конечно же, ни на минуту ей не поверила.
   - Ты можешь делать что хочешь, ты же знаешь, Джимми к этому относится
снисходительно. Этот Томми хороший парень, и ты ему явно нравишься.
   - Он просто мой друг, вот и все. Он говорит, что его мама терпеть  не
может готовить, вот он сюда и ходит.
   - И он, конечно же, уже все рассказал тебе про свою жизнь?
   - Ой, ради Бога, замолчи, - отмахнулась Мэрибет и прошла на кухню  за
гамбургерами для развеселой студенческой компании.
   Возвращаясь с тяжелым подносом в  зал,  она  подумала  о  предстоящей
пятнице и улыбнулась про себя.

Глава 4

   В пятницу  Джон  отпустил  сына  в  одиннадцать,  и  уже  в  половине
двенадцатого Томми заехал за Мэрибет.
   На ней были старые джинсы, сандалии  и  просторная  рубаха  ее  отца.
Джинсы она закатала почти до колен, а свои рыжие волосы  стянула  в  два
хвоста. На вид ей можно было дать не  больше  четырнадцати,  но  рубашка
скрывала ее округлившийся живот, а "молнию" на брюках она не в состоянии
была застегнуть уже несколько недель.
   - Привет! Я закончил раньше, чем рассчитывал. Я сказал папе, что  еду
на рыбалку, и он разрешил мне уйти.
   Он помог ей залезть в фургон и вскоре остановил его  около  небольшой
лавчонки,  чтобы  купить  что-нибудь  на  ленч.  Томми  взял  сандвич  с
ростбифом, она - с тунцом. Бутерброды  были  огромными,  явно  домашнего
приготовления; кроме того, они купили  упаковку  "кока-колы"  и  коробку
печенья.
   - Еще что-нибудь? - с готовностью спросил Томми.
   Его восхищала сама мысль о предстоящей прогулке в  обществе  Мэрибет.
Его спутница была такая красивая, такая жизнерадостная и  вместе  с  тем
такая неожиданно  взрослая.  Ее  самостоятельная  жизнь  в  одиночестве,
работа - все это делало ее очень зрелой.
   Мэрибет взяла с  прилавка  пару  яблок  и  шоколадку  "Херши".  Томми
настоял на том, чтобы заплатить самому, хотя она и  попыталась  поделить
расходы пополам. Томми последовал за  ней  к  фургону,  неся  покупки  и
восхищаясь ее фигурой.
   - И как получилось, что ты так рано ушла из дому? - спросил Томми  по
пути к озеру. - Как только тебя отпустили родители?
   Еще не зная ее выдуманной истории о вдовстве, он думал, что у  нее  в
жизни случилось что-то драматическое. Мало кто из ребят их возраста  так
просто покидает свой дом и уезжает в другое место.  Что-то  подсказывало
ему, что тут не все ладно, но ему не хотелось лезть в чужую душу.
   - М-м-м.., даже не знаю, - ответила она и отвернулась к окну. - Долго
рассказывать.
   Мэрибет вздрогнула, вспомнив о том, какой травмой стали для нее  уход
из родного дома и  недолгое  пребывание  в  монастыре.  Это  было  самое
угнетающее  место  из  всех,  где  ей  приходилось  бывать,  и  она   не
переставала радоваться тому, что ей удалось оттуда сбежать.
   В конце концов, жизнь у нее кипела, у нее была  работа,  она  сама  о
себе заботилась, а  теперь  еще  и  встретила  Томми.  Может  быть,  они
подружатся. С некоторых  пор  ей  стало  казаться,  что  жизнь  для  нее
продолжается.
   Мэрибет несколько раз  звонила  домой,  но  мама  сразу  же  начинала
плакать, а с Ноэль  ей  не  давали  поговорить.  В  последний  раз  мама
сказала, что лучше, если она будет писать, а не звонить. Они очень  рады
тому, что у нее все хорошо, сказала она, но отец до сих пор зол на нее и
не собирается общаться до того,  как  "инцидент  будет  исчерпан".  Мама
продолжала называть ребенка Мэрибет "инцидентом".
   Погрузившись в свои невеселые мысли, Мэрибет вздохнула  и  посмотрела
на Томми. У него были такие ясные и правильные черты лица, и с  ним  так
приятно было разговаривать.
   - Мы поссорились, и отец выгнал меня, -  наконец  сказала  она  почти
правду. - Он хотел, чтобы я продолжала жить в  нашем  городе,  но  через
пару недель я поняла, что не могу.
   Поэтому я приехала сюда и нашла работу.
   Она объяснила все очень просто, не упоминая ни о будущем ребенке,  ни
о своих страданиях, ни об охватившем ее ужасе, ни о разбитом сердце.
   - Но ты вернешься? - смущенно спросил он.
   Она ведь сказала ему, что после Рождества возвращается домой.
   - Да. Я же должна учиться, - ответила Мэрибет просто.
   Дорога сильно петляла, и Томми  приходилось  быть  внимательным.  При
резких поворотах в пустом чреве фургона болталась удочка.
   - А почему ты не хочешь остаться жить здесь? Тебе же, кажется, у  нас
понравилось.
   - Я не могу, - сказала она, не желая продолжать этот разговор.
   Чтобы переменить тему, Мэрибет решила расспросить Томми о его  семье,
выяснить, почему он так мало общается со своими родителями.
   Томми остановил машину на стоянке.
   - А у тебя  есть  братья  или  сестры?  -  спросила  Мэрибет  наугад,
внезапно осознав, как мало о нем знает.
   Томми выключил мотор и посмотрел на нее долгим  взглядом,  словно  не
зная, стоит ли отвечать на ее вопрос.
   - Была сестра, - тихо произнес он. - Энни.  Ей  было  пять  лет.  Она
умерла сразу после Рождества от менингита.
   С этими словами он вылез из кабины и открыл  заднюю  дверцу  фургона,
чтобы достать удочку. Мэрибет с сочувствием наблюдала за ним.
   Так вот в чем была причина этого  страдания  в  его  глазах,  видного
невооруженным глазом! Так вот почему он так неохотно возвращался к  себе
домой. В доме Уиттейкеров поселилось горе.
   Мэрибет медленно закрыла за собой дверцу машины и  пошла  за  ним  по
тропинке к озеру. Они нашли тихое место в конце песчаного  пляжа.  Томми
снял джинсы, оставшись в плавках, и расстегнул рубашку.
   Мэрибет не смогла сдержаться и с любопытством оглядела его с  ног  до
головы. На первый взгляд он показался ей похожим на Пола, но  потом  она
подумала,  что  между  ними  нет  ничего   общего,   кроме   спортивной,
атлетически развитой фигуры.
   Пол был эгоистичным и самодовольным и привык быть в центре  всеобщего
внимания.
   Кроме того, он уже давно был женат и вообще остался  в  той,  прежней
жизни.
   А Томми... Томми был цельным и чистым.
   Он  казался  Мэрибет  очень  невинным   и   невероятно   милым;   она
чувствовала, что все больше привязывается к нему.
   Она примостилась рядом с ним на песке.
   Томми сосредоточенно разматывал леску.
   - А какая она была?
   Голос Мэрибет был очень  мягким,  в  нем  звучало  сочувствие,  а  не
простое любопытство. Ее  собеседник,  казалось,  не  мог  оторваться  от
своего занятия.
   - Энни? - Томми возвел глаза к небу, а потом закрыл  их  на  секунду,
прежде чем повернуться к Мэрибет. Он избегал разговоров на эту тему,  но
с этой девушкой он мог говорить обо всем - он это чувствовал.
   Томми нашел в этой рыжеволосой милой девушке настоящего друга, но ему
хотелось большего. У нее были потрясающие ноги и удивительные  глаза,  и
улыбка, которая заставляла его таять от нежности и желания, и невероятно
красивая фигура. Но при этом он все равно хотел  быть  прежде  всего  ее
другом. Ему хотелось делать ей приятное, быть  рядом  с  ней,  когда  ей
нужно было общество близкого человека; он чувствовал, что ей это  просто
необходимо - хотя и не понимал почему. Она была  бойкой,  жизнерадостной
девушкой, но при этом очень уязвимой.
   - Энни была самая  милая  девочка  на  свете,  с  огромными  голубыми
глазами и пшеничными волосами. Она походила на маленького ангела, какими
украшают  верхушку  рождественской  елки..,  а  иногда  она   напоминала
настоящего дьяволенка. Энни ходила за мной по пятам и очень любила  меня
дразнить.  Совсем  незадолго  до  ее   смерти   мы   сделали   огромного
снеговика...
   Глаза Томми наполнились слезами, и он встряхнул головой. Он в  первый
раз разговаривал с кем-то о  своей  покойной  сестре,  и  разговор  этот
давался ему нелегко. Мэрибет это прекрасно видела.
   - Мне ее очень не хватает, - сказал он дрогнувшим голосом, и  Мэрибет
нежно коснулась его руки своими тонкими и нежными пальцами.
   - Не надо стесняться слез.., конечно, ты по ней скучаешь.  Она  долго
болела?
   - Всего два дня. - Как только Томми начал изливать ей душу, ему сразу
стало легче. - Мы думали, что у нее заурядный грипп или простуда. А  это
был менингит. Врачи ничего не смогли сделать.  Она  просто  ушла.  Я  не
перестаю думать о том, что это я должен был  умереть.  То  есть  я  хочу
сказать, почему она?
   Почему этот ласковый, веселый, ни в чем не  повинный  ребенок  должен
был погибнуть? Ей было всего пять лет, она никому  не  причинила  вреда,
только приносила всем радость. Когда Энни родилась, мне было десять лет,
и я хорошо помню, какой она была смешной, забавной и очень хорошенькой.
   Томми улыбнулся, вспомнив свою сестренку,  и  придвинулся  поближе  к
Мэрибет, положив удочку на теплый песок перед собой. Как ни странно, ему
было приятно говорить о ней - он как будто возвращался  в  счастливое  и
недолговечное прошлое. Было удивительно, что Томми не испытывал при этом
боли, отчаяния - только тихую, светлую грусть.
   Он еще ни разу ни с кем  не  говорил  об  Энни  и  ее  смерти  -  все
старались избегать этой темы, а с мамой или  папой  такой  разговор  был
просто немыслим.
   - Наверное, твоим родителям очень тяжело пришлось, - сказала  Мэрибет
с  несвойственной  ее  возрасту  мудростью.  У   нее   вдруг   появилось
впечатление, что она знала их.
   - Да уж. Когда она умерла, жизнь остановилась. Отец с  матерью  почти
перестали друг с другом разговаривать, да и со мной тоже.
   В доме, где раньше всем нам было так хорошо, стало просто невыносимо.
Все молчат, никто никуда  не  ходит,  никто  больше  не  улыбается.  Они
никогда о ней не говорят. И вообще ни о чем не говорят.
   Мама перестала готовить, хотя раньше баловала  нас  вкусными  вещами,
отец приходит с работы не раньше десяти часов вечера.  Знаешь,  кажется,
что мы не можем находиться дома, потому что там нет  Энни.  Осенью  мама
выходит на работу. Понимаешь, все как будто застыло после того, как  она
умерла. Это  не  только  ее  смерть,  но  и  наша.  Я  терпеть  не  могу
возвращаться домой. Там так темно и тяжело...
   Я даже мимо ее комнаты пройти не могу - там совсем пусто.
   Мэрибет молча слушала, вложив свою ладонь в  его;  оба  они  смотрели
вдаль, на спокойную гладь озера.
   - А когда ты думаешь о ней, ты чувствуешь, что она  где-то  рядом?  -
спросила Мэрибет, пытаясь разделить с ним его боль, будто она тоже знала
эту ушедшую в небытие девочку.
   Энни просто  стояла  у  Мэрибет  перед  глазами  -  маленький  ангел,
которого Томми так любил. Да, она теперь могла понять, какую пустоту  он
испытывал, когда потерял ее.
   - Иногда. Временами, по вечерам, я разговариваю с ней. Наверное,  это
глупо, но мне порой кажется, что она слышит меня.
   Мэрибет кивнула. Она точно так же разговаривала в трудные  минуты  со
своей умершей бабушкой, и это успокаивало ее.
   - Я уверена, что  Энни  слышит  тебя,  Томми.  Она  не  могла  совсем
покинуть тебя, раз вас связывала такая любовь, поверь мне.  Может  быть,
она сейчас счастлива.., может быть, некоторые люди и созданы  для  того,
чтобы  сопровождать  нас  не  всю  жизнь,  а  только  какой-то  короткий
промежуток... Может быть, они только проходят мимо нас.., и  заканчивают
свои земные дела раньше, чем мы. Им не  нужно  годами  стараться,  чтобы
чего-то достигнуть. Они остаются с нами только на некоторое  время,  как
будто...
   Мэрибет  замялась,  пытаясь  найти  единственно  верные   слова.   Ей
приходилось много размышлять над этим, особенно в последнее время.
   - Знаешь, Томми, некоторые люди появляются в нашей жизни  только  для
того, чтобы что-то дать нам - какой-то дар, знак судьбы,  урок,  который
мы должны усвоить. Маленькая Энни научила  тебя  многому,  я  уверена..,
любви, умению дарить, заботиться о ком-то.., и это был ее подарок  тебе.
А  потом  она  покинула  тебя,  исполнив  свое  земное   предназначение.
Понимаешь? Может быть, ей просто не нужно было оставаться на этой  земле
дольше.
   Энни  отдала  свой  дар  и  стала  свободной.  Она   была   особенным
человеком.., и ее дар ты никогда не утратишь.
   Томми кивнул, пытаясь воспринять неожиданную мудрость  ее  слов.  То,
что она говорила, было правильно и точно, но ему от этого не становилось
легче. Однако разговор с Мэрибет заставил  его  по-новому  взглянуть  на
многие вещи. Казалось, она  действительно  понимала,  что  ему  пришлось
пережить.
   - Я бы хотел, чтобы сестренка не покинула нас так рано, - вздохнул он
и с улыбкой добавил:
   - Я бы хотел, чтобы она познакомилась с  тобой.  Она  бы  много  чего
поведала мне о том, нравишься ли ты мне, красивее ты других  или  нет  и
нравлюсь ли тебе я. Энни всегда высказывалась, когда ее  не  спрашивали.
Очень часто она меня просто из себя выводила своими суждениями.
   Мэрибет улыбнулась и пожалела  о  том,  что  никогда  не  увидит  его
сестру. Но ведь если бы Энни была жива, она вряд ли встретила бы  Томми.
Он явно не ходил бы в ресторан по три-четыре раза в неделю, а обедал  бы
дома, в кругу своей семьи.
   - А что бы она сказала про нас? - улыбнулась Мэрибет.
   Ей начинала нравиться эта игра. Сидеть на песке рядом с симпатичным и
милым ей человеком было очень приятно.
   За последние несколько месяцев  она  прекрасно  усвоила,  кому  можно
доверять, а кому нет, и поклялась, что больше никогда никому не поверит,
но в глубине души она знала,  что  Томми  Уиттейкер  отличался  от  всех
остальных.
   - Она бы сказала, что ты классная девчонка и с тобой можно дружить, -
ответил он с робкой усмешкой, и Мэрибет  впервые  заметила  веснушки  на
крыльях его носа -  маленькие  и  в  солнечном  свете  казавшиеся  почти
золотыми. - И она была бы права. Пожалуй, в первый раз в жизни.
   Энни немедленно бы почувствовала, как его тянет к Мэрибет.  Это  была
самая красивая девушка из всех, кого он  когда-либо  встречал,  и  самая
милая и внимательная.
   - Я думаю, она бы очень тебя полюбила.
   Он мягко улыбнулся и растянулся на песке, глядя на нее с нескрываемым
восхищением.
   - А ты? У тебя дома остался друг?
   Теперь Томми решил расспросить о ее жизни, но Мэрибет явно колебалась
с ответом.
   Ей хотелось рассказать ему свою вымышленную историю про  погибшего  в
Корее мужа, но она просто не смогла  этого  сделать.  Мэрибет  не  могла
ответить ложью на его искренность.
   Она все объяснит ему позже - если в этом будет необходимость.
   - Нет. Не совсем.
   - То есть все-таки есть?
   На этот раз она уверенно покачала головой.
   - Я встречалась с парнем, который мне вроде  бы  нравился,  но  потом
поняла, что это было ошибкой. К тому же он недавно женился.
   Том выглядел заинтригованным.  Надо  же,  у  его  новой  знакомой  за
плечами такой жизненный опыт.
   - А ты переживаешь, что он женился?
   - Да нет, пожалуй.
   Она переживала только о том, что Пол оставил ее с ребенком в  животе.
Ребенка она скрыть не могла - да и не хотела. Это ее очень волновало, но
Томми она говорить об этом не стала.
   - Кстати, сколько тебе лет?
   - Шестнадцать, - ответила Мэрибет, и затем они выяснили, что  их  дни
рождения разделяют всего несколько недель.
   Они были ровесниками, но жизнь у них складывалась по-разному.  Томми,
несмотря на разлад с родителями, все же был частью  семьи,  у  него  был
дом, и осенью он возвращался в школу.
   У нее же ничего этого не было, и  через  неполных  пять  месяцев  она
должна была родить ребенка, сына или дочь человека, который  никогда  ее
не любил. О, как это было страшно!
   Через некоторое время Томми вошел в воду и забросил удочку.  Пока  он
рыбачил, она тоже внимательно смотрела на поплавок, но клева не было,  и
вскоре Томми это надоело, он отнес снасти обратно на берег и  кинулся  в
воду.
   Мэрибет не стала к нему присоединяться.
   Она ждала его, сидя на песке, и он, выйдя из воды, спросил ее, почему
она не хочет поплавать. Был жаркий день, и в воде было очень хорошо. Ах,
Мэрибет с удовольствием искупалась бы вместе с ним, но ей  не  хотелось,
чтобы Томми увидел ее увеличившийся живот. Сняв джинсы,  чтобы  зайти  в
воду, она так и осталась в отцовской рубашке.
   - Ты что, плавать не умеешь? - удивленно спросил  Томми.  ,  -  Умею,
просто сегодня не хочу. Мне всегда как-то страшновато купаться в  озерах
- никогда не знаешь, на что наткнешься в воде. - Ее  объяснение  звучало
не слишком убедительно.
   - Ерунда какая. Иди сюда! Здесь даже рыбы нет, ты же  видела,  что  я
ничего не поймал! - воскликнул Томми.
   - В следующий раз, - ответила Мэрибет, рисуя пальцем узоры на песке.
   Усевшись в тени огромного дерева и уплетая ленч, они разговорились  о
своих семьях и детских впечатлениях. Мэрибет рассказала ему о  Райане  и
Ноэль и о своем отце, который считал, что мальчикам можно все, а девочки
должны только выходить замуж и рожать детей.
   Она поведала ему о своем желании добиться в жизни как можно  большего
- стать учителем, адвокатом или писателем, а не  просто  превратиться  в
домохозяйку, погрязшую в воспитании детей  и  домашних  делах  сразу  же
после окончания школы.
   - Ты рассуждаешь совсем как моя мама, - улыбнулся Томми. - После того
как она окончила школу, она заставила моего отца ждать  шесть  лет.  Моя
мама поступила в колледж, получила  ученую  степень  и  целых  два  года
преподавала, и только после этого они поженились.
   Меня она родила только через семь лет, а Энни  -  еще  через  десять.
Похоже, им это непросто далось. Но к образованию  мама  относится  очень
серьезно. Она говорит, что самое ценное в жизни - это ум и образование.
   - Если бы и моя мама так думала, - со вздохом сказала Мэрибет. -  Она
делает все так, как велит ей папа. Она считает, что в колледже  девочкам
делать нечего. Родители не хотят, чтобы я туда поступала. Райану они бы,
наверное, разрешили, если бы он захотел, но он, по-моему, только о том и
мечтает,  чтобы  всю  жизнь  работать  вместе  с  отцом.  Если   бы   не
плоскостопие, он бы отправился в Корею.
   Папа  говорит,  что  он  хороший  механик.  Знаешь,  -  она  пыталась
объяснить ему то, о чем никогда еще ни с кем не  говорила,  -  я  всегда
чувствовала, что  отличаюсь  от  них.  Мне  всегда  хотелось  того,  что
остальных членов моей семьи совершенно не интересует. Я  хочу  ходить  в
школу,  я  хочу  многому  научиться,  я  хочу  стать   эрудированной   и
образованной. Понимаешь, я не собираюсь всю жизнь заниматься  хозяйством
и рожать детей от какого-нибудь парня, пусть даже очень хорошего.  Я  не
хочу быть пустым местом. Правда, меня все считают фантазеркой.
   Томми разделял ее мечты,  она  это  чувствовала.  Он  воспитывался  в
семье, в которой и она хотела бы вырасти. Ей казалось, что она  родилась
не  там,  и  вся  жизнь  ее  до  этого  момента  была   полна   каких-то
недоразумений.
   - Моя сестра, наверное, в конце концов станет такой, какой  хотят  ее
видеть родители, - продолжила Мэрибет после паузы. - Она пытается с ними
спорить, но вообще-то она послушная. Ей всего  тринадцать,  но  она  уже
помешана на мальчиках...
   С другой стороны, это  же  не  Ноэль  забеременела  от  Пола  Брауна,
переспав в первую же встречу, даже не испытывая к нему любви.
   Мэрибет чувствовала, что не вправе так говорить о младшей сестре.
   - Знаешь, тебе надо познакомиться с моей мамой.  Я  думаю,  она  тебе
понравится, Мэрибет.
   - Наверное, -  откликнулась  она,  но  потом  посмотрела  на  него  с
любопытством. - Как ты считаешь, а я ей понравлюсь? Матери обычно  очень
подозрительно относятся к девочкам, за которыми ухаживают их сыновья.
   Особенно к ней..,  уже  через  месяц.  Нет,  с  миссис  Уиттейкер  ей
знакомиться не следует.
   Уже через пару недель она не сможет скрывать  свой  живот  и  даже  с
Томми встречаться перестанет.
   Мэрибет еще не решила, что она скажет  ему,  хотя  понимала,  что  ей
придется сделать это в самом скором  времени  -  ведь  он  всегда  может
увидеть ее в ресторане. Придется рассказать ему и