и раскидистых деревьев, часами  глядя  в
небо. По краю участка протекал ручей с  каменистыми  берегами,  по  которому
можно было бродить, шлепая босыми ногами по воде, как делал в детстве Берни,
когда они жили в горах Кэтскилл. Долина Напа многим  напоминала  ему  о  тех
далеких днях, и Руфь тоже припомнились те времена.  Она  увидела,  как  дети
играют, бегая по траве; заметила, какое делается  у  Берни  лицо,  когда  он
смотрит на них, и ей стало немного спокойней за  сына.  Руфь  согласилась  с
Берни: жизнь в Оуквилле - как раз то, что им нужно, и дети повеселели, и сам
Берни тоже.
   Потом она улетела в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с Лу: в  Голливуде  в
это  время  проходил  медицинский  конгресс.  А  оттуда  они   должны   были
отправиться с друзьями на Гавайи. Она напомнила  Берни  о  том,  что  Эвелин
Розенталь по-прежнему живет в Лос-Анджелесе и ей вполне можно позвонить.  На
этот раз он только рассмеялся. Женщины  не  вызывали  у  него  интереса,  но
настроение у него стало получше, и он больше не кричал на мать.
   - Ох, мама, ты опять за свое? Руфь улыбнулась:
   - Ну ладно, ладно.
   В аэропорту она крепко расцеловала сына и  в  последний  раз  внимательно
посмотрела на него. Он все так же высок и привлекателен, только за этот  год
в волосах у него прибавилось седины, морщинки вокруг глаз  стали  глубже,  и
взгляд у него печальный. С тех пор как умерла Лиз, прошел почти год, а он до
сих пор горюет по ней. Но по крайней мере он перестал злиться. Он больше  не
сердится на нее за то, что она его покинула.  Просто  ему  страшно  одиноко.
Ведь он потерял не только любимую женщину и жену, но и своего лучшего друга.
   - Береги себя, родной, - шепнула ему Руфь на прощание.
   - Ты тоже, мама. - Он еще раз обнял ее. Пока Руфь поднималась  по  трапу,
он все стоял и махал ей рукой. За последние два года они стали гораздо ближе
друг другу,  но  какой  ценой  им  это  далось!  Страшно  подумать,  сколько
страданий выпало на их долю за это время. Возвращаясь вечером в долину Напа,
он думал об этом.., о Лиз... До сих пор не верится, что ее нет.., как  будто
она куда-то уехала и должна вернуться. Слово  "никогда"  не  укладывается  в
голове. И когда Берни подъехал к дому в Оуквилле и поставил машину в  гараж,
его мысли по-прежнему занимала Лиз. Няня еще не легла спать и ждала его. Был
уже одиннадцатый час вечера, и в доме царили покой и тишина. Джейн уснула  у
себя в постели за чтением "Черного  красавчика"  -  Мистер  Фаин,  по-моему,
Александр нездоров.
   Берни нахмурился. Дети занимали главное место в его жизни.
   - Что с ним? - Мальчику всего два годика, он совсем маленький, и  у  него
нет мамы. Поэтому для Берни он всегда будет беззащитным малышом.
   Няня призналась с виноватым видом:
   - Боюсь, я напрасно разрешила ему так долго плескаться в  воде.  Когда  я
стала его укладывать, он жаловался  на  ушко.  Я  согрела  масла  и  сделала
компресс, но, похоже, он не помогает. Если  к  утру  ему  не  станет  лучше,
придется отвезти его к доктору.
   - Вы только не тревожьтесь, - с улыбкой сказал ей  Берни.  Миссис  Пиппин
отличалась редкой добросовестностью, и он благодарил небо  за  то,  что  она
повстречалась им в нужную минуту. Воспоминания о  садистке  из  Швейцарии  и
неряхе из Норвегии, которая все время таскала из шкафа вещи Лиз, до сих  пор
повергали его в дрожь. - Няня, у него все пройдет. Ложитесь спать.
   - А вы не хотите попить на ночь теплого молока, чтобы вам лучше  спалось?
Он покачал головой:
   - Я засну и так.
   Но миссис Пиппин заметила, что на  протяжении  уже  не  одной  недели  он
допоздна не ложится в постель и все бродит  по  дому,  мучаясь  бессонницей.
Всего несколько дней  назад  исполнился  год  со  дня  смерти  Лиз,  и  няня
понимала, как ему тяжело. Зато Джейн перестали сниться кошмары.  Впрочем,  в
ту ночь, уже под утро, послышались жалобные  крики  Александра.  Берни  едва
успел прилечь, но тут же встал, надел халат и побежал в  комнату  к  малышу.
Няня уже взяла его на руки и попыталась укачать, но тщетно.
   - У него болит ухо? - Она кивнула, продолжая баюкать  ребенка.  -  Может,
мне позвонить врачу? Няня покачала головой:
   - Боюсь, вам придется отвезти его в больницу. Ему  очень  больно,  он  не
сможет терпеть так долго. Ох, бедолажка. - Малыш прильнул к ней всем  телом,
и она поцеловала его в лобик, в щечку и в  макушку,  а  Берни  опустился  на
колени и посмотрел на сына, при  взгляде  на  которого  у  него  становилось
теплей на сердце, но в то же  самое  время  оно  сжималось  от  тоски,  ведь
мальчик очень сильно походил на свою маму.
   - Ну что, наш великан захворал? - Алекс кивнул  и  перестал  плакать,  но
ненадолго. - Давай-ка, иди к папе.
   Берни взял сына на руки. У Александра  сильно  поднялась  температура,  и
легчайшее прикосновение к правой стороне головы вызывало  невыносимую  боль.
Берни понял, что няня права. Придется отвезти его в  больницу.  Его  лечащий
врач сказал Берни имя доктора, к которому он сможет обратиться, если  кто-то
из детей заболеет. Берни отдал Александра няне и пошел  одеваться.  В  ящике
тумбочки он нашел карточку с номером телефона, под которым стояло -  д-р  М.
Джонс. Он позвонил по этому номеру, и ему ответил диспетчер. Берни объяснил,
в чем дело, и попросил соединить его с доктором Джонсом, но в ответ услышал,
что доктора Джонса срочно вызвали в больницу.
   - А нельзя ли нам подъехать туда? У моего сына очень сильные боли.
   У Александра и раньше случались нелады с ушами,  но  укол  пенициллина  и
заботливый уход,  которым  его  окружали  папа,  сестра  и  няня,  неизменно
помогали.
   - Сейчас узнаю. -  Ждать  не  пришлось  и  минуты,  и  он  услышал  голос
диспетчера:
   - Да, приезжайте, пожалуйста.
   Ему объяснили, как добраться  до  больницы,  а  затем  он  отправился  за
Александром и усадил его в машину. Няне пришлось остаться дома с Джейн.  Она
закутала малыша в одеяло и дала ему плюшевого  мишку.  Мальчик  так  жалобно
плакал, что у няни сердце разрывалось на части.
   - Мне очень не хочется отпускать вас одних, мистер Фаин. - Вечером  и  по
ночам,  когда  няня  уставала,  ее  шотландский  акцент  становился  гораздо
заметнее, и Берни это очень нравилось. - Но  вы  же  понимаете,  я  не  могу
оставить Джейн. Вдруг она проснется и напугается? - Оба они знали, что Джейн
стала намного пугливей после того, как Скотт похитил ее.
   - Конечно, няня. Мы отлично справимся. И постараемся вернуться как  можно
скорей. -  Часы  показывали  полпятого  утра,  и  Берни  хотелось  побыстрей
добраться до больницы, но на дорогу пришлось потратить двадцать минут,  ведь
путь  от  Оуквилла  до  города  Напа  далеко  не  самый  близкий.  Александр
по-прежнему плакал, когда Берни принес его в  бокс  и  осторожно  усадил  на
столик. Мальчик зажмурился: освещение в боксе было невыносимо ярким, и тогда
Берни присел на столик, взяв его на  руки,  чтобы  укрыть  от  света.  Дверь
открылась, и в бокс вошла женщина,  одетая  в  джинсы  и  свитер  с  высоким
воротом. Берни заметил, что ростом  она  почти  с  него,  что  у  нее  очень
приветливая улыбка, а волосы - иссиня-черные. "Как у индианки, - подумал он.
- А глаза синие, как у Джейн.., и у Лиз..." Спохватившись, он объяснил,  что
ждет доктора Джонса. Он не знал, кто эта женщина, но решил, что скорей всего
это медсестра из бокса.
   - А я и есть доктор Джонс, - с улыбкой ответила  Она.  Голос  у  нее  был
мягкий и чуть хрипловатый. Он пожал ей руку и ощутил, какие  у  нее  сильные
прохладные пальцы. Несмотря на высокий рост  и  явный  профессионализм,  она
излучала тепло и ласку.  Что-то  материнское  и  в  то  же  время  по-женски
соблазнительное ощущалось в ее движениях. Она  взяла  у  него  Александра  и
стала осматривать больное ушко, при этом она все время  что-то  рассказывала
мальчику, стараясь отвлечь его, а время от времени ободряюще поглядывала  на
Берни.
   - К сожалению, одно ушко у него сильно воспалено, да и второе не совсем в
порядке.
   Она проверила ему нос и горло, ощупала  животик,  убедилась  в  том,  что
больше у него ничего не болит, а затем быстро и ловко ввела ему  пенициллин.
Александр  заплакал,  но  вскоре  притих,  а  доктор  надула  ему  шарик  и,
предварительно спросив у Берни разрешения,  дала  ему  леденец  на  палочке,
который очень понравился мальчику,  хотя  чувствовал  он  себя  не  особенно
хорошо.  Сидя  на  руках  у  Берни,  он  задумчиво  посмотрел  на   доктора.
Улыбнувшись ему, она выписала рецепт с тем, чтобы Берни  утром  смог  купить
лекарство. Она велела на всякий случай давать  ему  антибиотики  и  принесла
Берни две таблетки кодеина, сказав, что их  нужно  будет  растолочь  и  дать
ребенку, если боль до утра не пройдет.
   - Впрочем, - добавила она, заметив, как у Алекса дрожит  нижняя  губа,  -
почему бы не сделать это прямо сейчас? Зачем ему мучиться?
   Она ненадолго вышла и вернулась, держа в руке ложечку с  белым  порошком.
Берни заметил, как волосы подпрыгивают у нее на плечах. Александр  проглотил
лекарство так быстро, что даже не успел возмутиться. Все это показалось  ему
веселой игрой. Потом он вздохнул, поудобней устроился на коленях  у  отца  и
принялся сосать леденец. А когда  Берни  заполнил  формуляр,  Александр  уже
спал. Берни улыбнулся и с  уважением  посмотрел  на  доктора.  Такой  теплый
взгляд бывает лишь у добрых людей, которые любят детей.
   - Спасибо вам. - Берни погладил сына по голове и снова перевел взгляд  на
врача. - Вы так замечательно с ним  обращались.  -  Берни  считал,  что  это
важно, ведь сам он души не чаял в своих детях.
   - Меня вызвали сюда час назад к ребенку, у которого тоже заболело ухо.  -
Она улыбнулась ему, думая, как приятно, когда  детей  привозит  отец,  а  не
усталая издерганная мать, которой некому помочь. Хорошо, что на  свете  есть
мужчины, которым небезразличны их дети и  не  в  тягость  связанные  с  ними
хлопоты. Но она ничего не сказала Берни. Может, он разведен, и у него просто
не было иного выхода. - Вы живете в Оуквилле?
   Заполняя формуляр, он написал там адрес их летнего дома.
   - Нет, вообще мы живем в Сан-Франциско. А сюда приехали на лето.
   Она кивнула и улыбнулась, продолжая заполнять страховочный формуляр.
   - Но родом вы из Нью-Йорка? Он улыбнулся в ответ.
   - Как вы догадались?
   - Я сама выросла на Восточном побережье, в Бостоне.
   А по вашему выговору чувствуется, что вы из Нью-Йорка. Он  тоже  отметил,
что у нее бостонский выговор.
   - Вы давно здесь живете?
   -  Четыре  года.  Я  приехала  сюда,  когда  поступила   в   Стэнфордский
медицинский  колледж,  и  уже  не  вернулась  обратно.  С  тех  пор   прошло
четырнадцать лет.
   Ей исполнилось тридцать  шесть  лет,  у  нее  прекрасное  образование,  и
держится она превосходно. Она добра и умна, а в ее глазах мелькают смешинки,
значит, у нее есть чувство юмора.  А  доктор  Джонс  задумчиво  смотрела  на
Берни. Ей тоже понравился его взгляд.
   - Тут очень приятные места, я имею в виду, в долине Напа. Знаете,  -  она
отложила бумаги и взглянула на умиротворенное лицо спящего Алекса, - было бы
неплохо, если бы вы показали его мне через пару дней. У меня есть приемная в
Сент-Элене, и ехать туда ближе, чем в  больницу.  -  Она  знала,  что  детям
неприятна больничная обстановка, и принимала их в больнице  только  в  таких
вот крайних случаях.
   -  Как  хорошо,  что  вы  совсем  рядом.  Детям  в  любой  момент   может
понадобиться доктор.
   - А сколько же их у вас? - "Возможно, именно поэтому мальчика привезла не
мать, - подумала она. - Может, у них десять детей, и ей пришлось остаться  с
ними". Мысль об этом почему-то развеселила ее. Среди ее пациентов была  одна
женщина, мать восьмерых детей, которых она нежно любила.
   - Двое, - ответил Берни. - Александр и девятилетняя дочка Джейн.
   Она улыбнулась. Какой славный человек. А когда он говорит о детях, у него
светлеет лицо. А так вид у него немного грустный, как у сенбернара, подумала
она и тут же одернула  себя.  Он  и  в  самом  деле  очень  симпатичный.  Ей
понравилась его манера держаться.., и борода... "Ну-ка,  хватит",  -  велела
она самой себе. Она еще раз объяснила Берни, как и что делать,  а  затем  он
направился к выходу, неся Алекса на руках.
   Собравшись уходить, врач со смехом сказала медсестре:
   -  Пожалуй,  мне  придется  отказаться  от  ночных  вызовов.  Уж   больно
привлекательными начинают казаться папаши в такое время суток.
   Медсестра тоже рассмеялась, прекрасно понимая, что это всего лишь  шутка.
Доктор Джонс  очень  серьезно  относилась  и  к  своим  пациентам,  и  к  их
родителям. Попрощавшись с медсестрами, она вышла на улицу  и  направилась  к
своей машине. Она по-прежнему ездила  на  маленьком  "Остине-Хили",  который
купила после окончания колледжа. Решив, что сегодня крыша ей ни к чему,  она
помчалась  в  Сент-Элен.  По  дороге  обогнала  путешествовавшего  с   более
умеренной скоростью Берни и помахала ему рукой, а он помахал ей  в  ответ  и
успел заметить, как развеваются на ветру ее волосы. Что-то в ней  очень  ему
понравилось, хотя он не  понял,  что  именно.  А  когда  Берни  добрался  до
Оуквилла и свернул в проезд, ведущий к дому, над верхушками  гор  показалось
солнце, и он почувствовал себя почти счастливым.

Глава 35

   Спустя два дня Берни снова повез Александра к доктору Джонс. На этот  раз
они отправились в  приемную,  которая  помещалась  в  светлом  викторианском
домике на краю города. Она работала там по очереди с другим врачом и жила  в
том же доме этажом выше. И снова ее манера обращаться с детьми произвела  на
Берни глубокое впечатление, и он  заметил,  что  она  все  больше  и  больше
нравится ему.  Она  надела  белый  накрахмаленный  халат  поверх  свитера  с
джинсами, но вела  себя  с  прежней  непринужденностью  и  так  же  ловко  и
осторожно осмотрела мальчика, глядя на  него  с  тем  же  теплом,  и  весело
смеялась вместе со своим маленьким пациентом и его отцом.
   - Ушки у него уже гораздо лучше. - Она улыбнулась Берни и сидевшему рядом
с ней Александру. - Но купаться в бассейне тебе пока не стоит, дружок. - Она
погладила Александра по голове, ероша  ему  волосы,  и  на  мгновение  Берни
почудилось, будто его сын пришел не к врачу, а к маме, и что-то шевельнулось
у него в душе, но он постарался тут же отмахнуться от этого ощущения.
   - Мне нужно будет показать его вам еще раз? Она покачала  головой,  и  он
понял, что ему хотелось бы услышать в ответ "да". Берни даже  разозлился  на
самого себя. Она очень славная и умная и замечательно обращается с ребенком,
но в этом нет ничего особенного.  А  если  Александра  понадобится  еще  раз
отвезти к ней на прием, няня вполне может справиться с такой задачей, и всем
будет куда спокойнее. Он поймал себя на том, что не может отвести глаз от ее
блестящих черных волос, и ему это не понравилось.  А  эти  синие  глаза  все
время напоминают ему о Лиз...
   - Думаю, не стоит возить его лишний раз. Но мне  нужны  ваши  данные  для
картотеки. Напомните мне, сколько  ему  лет?  -  Она  приветливо  улыбнулась
Бернарду, и он постарался держаться как ни в чем не  бывало,  как  будто  он
думал о чем-то совсем другом. Главное, не смотреть на эти глаза.  Они  такие
синие.., совсем как у Лиз... Он собрался с силами и ответил на ее вопрос:
   - Ему два года и два месяца.
   - Общее состояние здоровья хорошее?
   - Да.
   - Все прививки сделаны вовремя?
   - Да.
   - Как зовут вашего лечащего врача?
   Он назвал ей имя доктора. Разговор на такие темы вести куда легче.  Можно
даже не смотреть на нее, если не хочется.
   - Как зовут остальных членов семьи? - Она писала, продолжая улыбаться,  а
потом подняла на него взгляд. - Ваше имя Бернард Фаин, не так ли?
   Он понял, что она запомнила его имя  с  первого  раза,  и  чуть  было  не
заулыбался в ответ.
   - Верно. И у Александра есть девятилетняя сестра по имени Джейн.
   - Да, я помню.
   Она выжидающе посмотрела на него:
   - А еще?
   - На этом все.
   Они с Лиз были бы рады завести еще ребенка, а то и двоих,  но  не  успели
сделать этого прежде, чем у нее обнаружили рак.
   - А как зовут вашу жену?
   Лицо его помрачнело, и она тут же заподозрила, что он  еще  не  оправился
после крайне неприятного развода.
   Но он покачал головой. Этот  вопрос  неожиданно  причинил  ему  отчаянную
боль, и он совершенно растерялся.
   - Э-э-э.., она.., ее нет.
   Врач удивилась. Он как-то странно выразился, и взгляд у  него  стал  тоже
странный.
   - Где нет?
   - Ее нет в живых. - Он произнес эти слова едва слышным голосом,  и  тогда
доктор поняла, как ему тяжело, и  от  души  пожалела  его.  Смерть  близкого
человека - это страшный удар, от которого крайне трудно оправиться.
   - Простите меня, пожалуйста... - Она приумолкла и посмотрела  на  малыша.
Ужасная трагедия для всей семьи, а особенно для девочки.  Алекс  еще  совсем
маленький и ничего не понял. А у его отца такой расстроенный вид. -  Мне  не
следовало спрашивать об этом.
   - Ничего страшного. Вы же не знали.
   - А как давно это случилось? - Наверное, не очень, ведь Александру  всего
два года. Она взглянула в лицо Берни  и  почувствовала,  что  сердце  у  нее
заныло от боли за них всех, а на глаза навернулись слезы.
   - В июле прошлого года.
   Она поняла, что ему невыносимо говорить об этом, и перевела  разговор  на
другую тему, продолжая заполнять карточку. На душе у  нее  стало  тяжело,  и
когда они ушли, легче не стало. Бедный, он так расстроился, когда речь зашла
о его жене. Мысли о нем преследовали ее весь день, а  потом  она  неожиданно
повстречала его на той же неделе  в  супермаркете.  Александр,  как  обычно,
сидел в корзинке, а Джейн стояла рядом  с  Берни.  Она  о  чем-то  торопливо
говорила отцу, а малыш кричал во все горло:  "Жвачка!  Папа,  жвачка!"  -  и
размахивал руками. Доктор Джонс чуть было не столкнулась с ними, но  вовремя
остановилась и заулыбалась. Оказывается, они вовсе не  такие  грустные,  как
она предполагала. Честно говоря, вид у них вполне счастливый.
   -  Ну,  здравствуйте,  как  поживает  наш  малыш?  -  Она  посмотрела  на
Александра, а затем на Берни и поняла, что он рад этой встрече.
   - Ему уже гораздо лучше. Наверное, антибиотики помогли.
   - Он ведь еще продолжает их принимать? - Ей казалось,  что  курс  еще  не
закончен, хотя вспомнить точно она не смогла.
   - Да. Но он уже пришел в себя.
   Улыбающийся Берни показался ей немного усталым, но отнюдь не  унылым.  Он
пришел в магазин в шортах, и она заметила, какие красивые у него ноги,  хотя
изо всех сил старалась не разглядывать его  чересчур  пристально.  Он  очень
привлекательный человек. Но и сам Берни успел хорошенько ее рассмотреть. Она
опять в джинсах, а еще на ней синяя рубашка и  красные  сандалии,  а  чистые
черные волосы так и сияют. На ней не было  врачебного  халата,  и  Джейн  не
догадалась, кто она такая. Когда Берни наконец  представил  их  друг  другу,
Джейн осторожно протянула ей руку, словно опасаясь чего-то, и посмотрела  на
нее крайне подозрительно. Девочка  решилась  упомянуть  о  встретившейся  им
женщине, лишь когда они вернулись в машину.
   - Кто это был?
   - Доктор, к которому я недавно возил Алекса. -  Берни  старался  говорить
как ни в чем не бывало, но у него возникло такое ощущение,  будто  он  снова
стал маленьким и разговаривает не с дочкой, а с собственной матерью. Он даже
рассмеялся такому разительному сходству ситуаций. Руфь задала бы  ему  точно
такой же вопрос.
   - А почему ты возил его именно к ней? - Он сразу  догадался  о  том,  что
кроется за этими словами, но никак не мог взять в  толк,  чем  врач  так  не
понравилась девочке. Ему и в голову не пришло, что она ревнует.
   - Перед отъездом я заглянул к доктору Воллаби, и  он  дал  мне  ее  номер
телефона на случай, если кто-то из вас внезапно заболеет, как и случилось  с
Алексом. И я очень рад, что м