ения? - спросил Барден Каннингем.
   - Звонила миссис Невилл Шорт, - доложила Эмми. - Она не пожелала оставить
сообщение.
   - Думаю, позвонит еще.
   Во дает! Что за самомнение! Понятное дело, знает, что Невилл Шорт дома, и
не станет звонить Роберте при муже. Выслушав ее,  он  направился  к  себе  в
кабинет.
   Было около трех, когда загудел сигнал внутреннего телефона.
   - Зайдите, пожалуйста, Эмили, -  сказал  он.  Вот  и  вся  свобода!  Эмми
поднялась, захватив блокнот.  Следующие  полчаса  она  стенографировала  его
инструкции. Она продолжала писать, когда у нее на столе зазвонил телефон.
   Каннингем жестом велел ей оставаться на месте и сам поднял трубку.
   - Каннингем, - сказал он и тут же расплылся в  улыбке,  услышав  знакомый
голос. - Роберта! Ах ты, очаровательная чертовка, ну как там? - спросил он.
   Эмми беспокойно завозилась на стуле и поднялась. Ей было нехорошо - может
же она вернуться попозже, когда он закончит свои дела  с  этой  "чертовкой".
Очаровательная, сомнений нет, кто  еще  сможет  так  очаровательно  дурачить
мужа! Но Барден Каннингем указал Эмми на стул. Совершенно ясно,  что  он  ее
абсолютно не стесняется, флиртует себе напропалую, будто ее  тут  и  нет!  И
почему он не может проворачивать свои делишки во внерабочее время?
   Она не знала, о чем вещала  Роберта,  но  ответы  Каннингема  говорили  о
несомненной правильности ее предыдущих выводов.
   - Ты слишком волнуешься! - поддразнивал Каннингем. - Не  похоже,  что  он
вдруг решит развестись с тобой.
   К несчастью, это совершенная правда. Даже если Невилл Шорт все обнаружит,
он слишком любит жену, чтобы разводиться с ней. Барден Каннингем  пользуется
своими преимуществами на полную катушку! Запереть! Затолкать  куда-нибудь  в
темный чулан - желательно, чтобы тычки были побольнее.  Разговор  между  тем
подходил к концу.
   - Я постараюсь улучить минутку для  тебя  завтра  в  театре,  -  пообещал
Барден. - Не вижу тут особых сложностей.
   В наступившей паузе Роберта что-то отвечала, а Эмми  наливалась  злостью.
Она, конечно, сознавала, что  все  это  ее  не  касается,  ну  и  пусть!  Не
довольствуясь шашнями за  спиной  рогоносца  Невилла,  Каннингем,  очевидно,
собирается увидеться с ними завтра в театре  и  при  первом  удобном  случае
украсть поцелуй прямо у него за спиной - за  спиной  своего  друга!  Это  уж
слишком.
   - Тебе не о чем волноваться. Клянусь, Невилл ни о чем не  подозревает,  -
ворковал между тем Барден. - Перестань психовать. Увидимся завтра. Все будет
хорошо... В чем я теперь провинился? - Тон был не слишком дружелюбным.
   Эмми попыталась не выдать своего гнева.
   - А что такое? - с деланым безразличием спросила она.
   - Я сыт по горло вами вместе  с  вашим  высокомерием!  -  отрезал  Барден
Каннингем. Ее высокомерием? Эмми поняла, что ставкой в разговоре может стать
ее теперешняя должность. Надо быть поосторожнее. - Так извольте же  сообщить
мне, в чем моя вина на этот раз! - Он пронзал ее стальными  серыми  глазами,
как клинком, и надеяться, что он отвяжется просто так, не стоит.
   - Это не мое дело. - Если она хочет удержаться на работе,  то  надо  хоть
что-то сказать.
   - Что?
   Так и есть. Требуется развернутый ответ.
   - Когда миссис Шорт звонила раньше, она очень волновалась, как бы ее  муж
не узнал.
   - И что же?
   Так и хочется врезать. Желает, чтобы она назвала вещи своими именами?
   - Если вы не понимаете, то не мое дело  давать  пояснения!  -  Ее  ярость
начала вырываться из-под контроля.
   - Вы подумали...  -  Видно,  он  сложил  полученную  информацию  воедино.
Нарисованная ее воображением картина стала вдруг отчетливо видна. -  Да  как
вы... - (Обозлился, совершенно ясно. Так  что  теперь  они  могут  составить
хорошую   бойцовскую   пару.)   -   Ах   вы,   надутая   мисс   Приличие   и
Благопристойность. Вы решили, что у меня любовная связь с...
   - Меня это не касается! - вспыхнула Эмми.
   - Абсолютно верно! - проревел он. Он поднялся на ноги -  так  же,  как  и
она. - Что я  делаю,  как  я  себя  веду  -  это  абсолютно,  категорически,
совершенно вас не касается! - рычал он. - Понятно?
   Что он о себе мнит? За кого ее держит? За скромную дурочку, которой можно
рот заткнуть в любую секунду?
   - Вы сами велели мне говорить! - выпалила она.
   Ну, теперь ее не остановить, пусть  делает  что  хочет,  хоть  на  голову
встанет. И странно, именно  сейчас,  когда  она  ожидала  громов  и  молний,
настроение у него поменялось. Он вгляделся в ее нахмуренное лицо, заглянул в
блистающие презрением глаза и резко  поменял  тактику:  перешел  от  злобных
реплик к поддразниванию.
   - Вы-то ведь безупречны во всех отношениях,  а,  Эмили?  -  издевательски
поинтересовался он. Она мигнула. Безупречна? Что он хочет сказать? - Я же не
комментирую ваши похождения, - протянул он. Она глазела на него, потеряв дар
речи. - Но ведь, - продолжал  он  холодно,  -  у  вас  ничего  подобного  не
случается, правда?
   Правда. Но гордость не позволяла ей дать утвердительный ответ  при  такой
постановке вопроса.
   - Я...  -  начала  она,  готовая  солгать,  сообщив  ему,  что  исчисляет
поклонников  десятками,  и  запнулась.  -  Мои   похождения   -   мнимые   и
действительные - не ваше дело, - надменно изрекла она.
   Можно бы извиниться, хотя все ее врожденное упрямство  противится  такому
завершению  столь  поучительной  беседы.  Странно,  но  вместо  того,  чтобы
обрушиться на нее с новой силой, Барден Каннингем выбрал этот момент,  чтобы
пялиться на нее. Наверняка на щеках красные пятна, и вообще вид  не  слишком
респектабельный. Она уже сожалела о  своей  вспышке,  зарекаясь  в  душе  от
подобного поведения в будущем. Между  тем  он  опять  перешел  от  злости  к
насмешкам:
   - И как я так промахнулся, приняв вас за серую мышку?
   Опять! Мышка! Извиняться? Скорее она  язык  проглотит!  Мышка!  Да  разве
уважающая себя дама позволит такое обращение?
   - Лучше мышка, чем крыса! - прошипела она и  пулей  понеслась  к  себе  в
комнату.
   В бешенстве преодолев двойные двери и  не  удосужившись  прикрыть  их  за
собой, она сорвала с вешалки свой плащ. Пытаясь попасть руками в рукава, она
тем не менее уже снова сожалела о случившемся. И что  за  чертовщина  с  ней
происходит? Ей ведь известно, что таким, как она, иметь характер по чину  не
положено.
   Ничего не  поделаешь.  Она  выпрямилась,  поправляя  сумку  на  плече,  и
услышала, как он холодно осведомляется:
   - И куда же вы собрались?
   Она подняла глаза и увидела, что он стоит, опершись о  косяк  двери.  Она
замерла в нерешительности,  постепенно  остывая.  Ей  так  нравится  работа,
уходить совсем не хочется. Что он такое  говорит?  Неужто,  несмотря  на  ее
достаточно вольные замечания относительно  его  морали,  он  оставит  ее  на
службе?
   - Разве я не уволена? - наконец произнесла она.
   Барден Каннингем отклеился от двери и проговорил:
   - В этом случае я дам вам знать. - И добавил с неотразимой улыбкой:
   - А сегодня придется поработать как следует и допоздна. - С этими словами
он развернулся, всем  своим  видом  показывая,  что  абсолютно  уверен:  она
поступит именно так, как ей было сказано. Дверь за ним захлопнулась.
   Эмми  медленно  опустила  сумку  на   стол.   Облегчение,   смешанное   с
недоумением, охватило ее. Она  все  еще  на  высокооплачиваемой,  интересной
работе. Что и  говорить,  ей  очень  хотелось  хорошенько  хлопнуть  дверью:
накопившаяся злость требовала какого-нибудь сердитого жеста.
   Холодная война длилась весь оставшийся день.
   Напряженная работа несколько отвлекла Эмми,  но,  вернувшись  домой,  она
начала снова перебирать подробности произошедшего, удивляясь, что  поставила
под удар как собственную безопасность, так и тети Ханны.
   На следующее утро Эмми все продолжала копаться в своих эмоциях.  Конечно,
ее глубоко потрясла смерть Алека. Это оказался действительно  сильный  удар.
Ну, и окончательно добили ее бесконечные перипетии  с  последующими  сменами
места работы. Может, она слишком привыкла, что  ей  постоянно  указывают  на
дверь, и при малейшем к тому поводе уже сама туда направляется?
   Правда, на сей раз не совсем без причины, сказала она себе.
   Но что сделал этот  Каннингем,  отчего  она  так  разозлилась?  Настолько
разозлилась, что готова была забыть обо всем на свете,  включая  собственную
безопасность. И его так  разозлила,  что  он  готов  был  ее  уволить;  надо
признать, это было бы справедливо - ведь она начала обзывать своего шефа.
   Кстати, он это заслужил. Но разве это ее  касается?  Ей  не  понравилось,
когда ее сравнили с мышкой. И нечего строить догадки о ее личной  жизни.  Но
ведь она тут для того,  чтобы  работать  на  Бардена  Каннингема,  и  только
работать. Она первая влезла в запретную зону.
   Можно ли было избежать осложнений? Своим тоном он вывел ее  из  себя,  не
дав шанса воспользоваться хваленым искусством дипломатии. Что он там говорил
о ее высокомерии? И как будто самого этого противного слова недостаточно, он
утверждает, что ей оно присуще постоянно.
   Эмми села за стол, уже окончательно придя к выводу, что главная вина  все
же на ней. Все, что происходит в конторе, если только  это  не  относится  к
бизнесу, не ее дело. Разве что этот бабник сделает движение  в  ее  сторону.
Вряд ли можно ожидать чего-то подобного. Не то  чтобы  ее  слишком  удручает
такое положение. Его внимание нам не требуется - спасибо огромное. Но она не
имеет права касаться того, что не связано с делами, и надо строго  держаться
этого правила.
   - Все в порядке? - спросила она Дон после взаимных приветствий.
   - Как и должно быть, - улыбнулась Дон.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - По сравнению со вторником значительно лучше.
   У Эмми было много работы, но вчерашняя ссора с Барденом Каннингемом то  и
дело всплывала в  ее  памяти,  беспокоя  и  угнетая.  Поэтому,  когда  около
одиннадцати он вызвал ее, она уже знала, что гораздо  быстрее  успокоится  и
обо всем забудет, если извинится.
   Он вел себя холодно, отчужденно.
   - Я еду в Стратфорд - будьте готовы к двенадцати.
   Ни "пожалуйста", ни "спасибо", ни "не будете ли вы  любезны  собраться  к
двенадцати, я бы попросил вас меня сопровождать". Война продолжается, не так
ли?
   - Вам потребуются какие-нибудь документы? - спросила она, стараясь, чтобы
голос звучал подчеркнуто вежливо.
   - Только чистый блокнот, - ответил он. - Вам надо будет делать пометки по
ходу долгого и очень важного совещания.
   Они достаточно быстро добрались до Стратфорда, где  их  встретил  главный
менеджер, Джек Бриант.
   - Вас зовут Эмили? - спросил он, стоило  Бардену  заняться  разговором  с
менеджерами по производству.
   - Эмм и вас устроит?
   Он улыбнулся и в ту самую минуту,  когда  Эмми  начала  беспокоиться,  не
придется ли ей провести весь день без обеда, проинформировал ее:
   - Ваш обед ждет вас в директорской столовой. - И добавил:
   - Надеюсь, вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам  за  обедом,
Эмми.
   Именно в этот момент Барден Каннингем вернулся к ним. По его кислому виду
она поняла, что он оценил ее  усилия,  результатом  которых  оказалось,  что
главный менеджер уже называет ее по имени. От последующей  фразы  за  версту
разило сарказмом:
   - Как мило, что вы, Джек, решили подождать с обедом.
   Впрочем, обед продлился недолго. Сразу по его окончании  они  отправились
на то самое совещание, и день пролетел так же быстро, как летали  ее  пальцы
над блокнотом. Эмми прекрасно сознавала, что сегодня между делом  происходит
проверка ее мастерства. Когда переговоры закончились, она  чувствовала  себя
так, как будто выполнила недельный объем работы. Джек Бриант подошел к  ней,
пока Барден тряс руки участникам совещания.
   - Я часто бываю в Лондоне и полагаю, что так будет и в дальнейшем.  -  Он
улыбнулся. - Вы ведь не откажетесь дать мне номер вашего телефона?
   - Твой развод еще  не  завершен,  а,  Джек?  -  проявил  любознательность
внезапно подошедший Барден.
   - Все практически кончено, - ответил тот. Барден усмехнулся.
   - Обратись к моему персональному  секретарю,  когда  слово  "практически"
станет ненужным, - она не поощряет женатых мужчин.
   Почему ей так захотелось его треснуть? С одной стороны, она была безмерно
счастлива, что ее назвали персональным секретарем, но с другой - надо  же  и
меру знать.
   В  своем  офисе  они  оказались  уже  в  полвосьмого.  К  этому   времени
противоречивые  чувства  Эмми  немного  улеглись,   негодование,   временами
поднимавшееся в душе, остыло, и она снова начала  склоняться  к  мысли,  что
неплохо бы извиниться.
   Барден Каннингем оглянулся на нее, и все  слова  внезапно  испарились  из
памяти. Он ждал, в упор глядя на  черные  блестящие  волосы,  потом  опустил
взгляд на костюм, облегающий изящную фигурку. Не произнося ни  слова,  снова
перевел взгляд на лицо, на глаза, потом на  губы,  где  дрожали  несказанные
слова, и снова на глаза.
   Эмми знала, что если не произнесет заготовленные слова прямо  сейчас,  то
стушуется, потеряет достоинство и потом будет ощущать себя полной дурой.
   - Мне бы хотелось извиниться  за  мое  вчерашнее  поведение,  -  дрожащим
голосом проговорила она и тут же  поняла,  что  ее  извинения  не  оправдали
возложенных на них надежд: он совсем не смягчился, глядя все так же холодно.
   - Вы все того же мнения, что и вчера? - неприветливо спросил он.
   Почему бы ему просто не принять извинения и забыть о нем? Но он  ждет,  а
Эмми внезапно обнаружила, что, хотя простое "нет"  вполне  удовлетворило  бы
его, она бы солгала, а это было выше ее сил.
   - Да, - спокойно ответила она, устремив взгляд прямо  в  его  вопрошающие
серые глаза. - Мое мнение не изменилось.
   Из холодного взгляд превратился прямо-таки в леденящий.
   - Тогда ваше извинение бессмысленно, - вынес он краткий вердикт.
   Эмми резко развернулась и устремилась к себе. Какое там достоинство?  Она
ощущала себя полной идиоткой - так ее унизили. И что она полезла  со  своими
извинениями, наплевала бы на него - и все. Он отверг ее извинения!
   Ха! Может их принять, только если они от чистого сердца! Интересовался бы
собственным "чистым сердцем"! Какая потрясающая искренность - строить глазки
женщине, именуя ее мужа чуть ли не лучшим другом!
   Дымясь от ярости, Эмми хлопнула ящиком стола, в  котором  лежал  блокнот,
мечтая хлопнуть этим ящиком своего босса по башке. И внезапно  услышала  его
спокойный голос:
   - Оставьте материалы до завтра, Эмили.
   Он что,  серьезно?  Думает,  она  собиралась  сегодня  ночью  возиться  с
перепечаткой? Да тут  работы  на  целый  день!  Отказавшись  от  навязчивого
желания сунуть голову в его кабинет и показать ему язык, Эмми схватила сумку
и покинула комнату.
   Попытайся она сейчас попрощаться, так может снова  наговорить  бог  знает
что. Поэтому она известила его о своем уходе, повернув выключатель.  Свинья.
Сегодня в  театре  у  него  свидание  с  Робертой  Шорт.  Наверное,  он  уже
опаздывает - хоть бы его не пустили.
   Этой ночью Эмми никак не могла уснуть, не в силах отделаться  от  мыслей,
чем там сейчас  занимается  Каннингем  со  своей  замужней  любовницей.  Она
несколько раз ткнула кулаком подушку - вот бы это была его голова.
   После беспокойной ночи она едва заставила себя  встать.  Денек  предстоит
сложный, думала она, собираясь  приступить  сегодня  к  обработке  вчерашних
записей. Но не успела она надеть плащ, как зазвонил телефон.
   Тетя Ханна? По утрам на неделе она  обычно  не  звонит.  Возможно,  Ханна
решила, что сегодня суббота.
   Эмми взяла трубку, глядя на часы и отмечая, что у нее еще есть пять минут
в запасе на тот случай, если это тетя Ханна.
   Звонок был действительно из "Кесвика". Звонила Лиза Браун. Миссис Витфорд
не могут найти, а проведенные расспросы показали, что  один  из  постояльцев
дома видел, как час назад она уходила. Она никому ничего не сказала.
   Час назад! Тетя Ханна и не встает-то так  рано!  Эмми  быстро  глянула  в
окно, стараясь не паниковать. Погода пасмурная, того и гляди снег пойдет.
   - Она была в пальто? - быстро спросила Эмми.
   - Естественно.
   - Возможно, она отправилась на нашу старую  квартиру.  -  Эмми  высказала
мысли вслух, стараясь не поддаваться панике, - ведь тетя Ханна могла попасть
не только в неловкое положение, но и в настоящую беду. -  Я  сейчас,  дорога
каждая минута.
   Только когда холодный воздух обжег ее, она сообразила, что сама  плащ  не
надела. Но у нее есть более важные заботы. Надо найти тетю Ханну, отвезти  в
"Кесвик". А потом на работу.  О,  черт,  эта  работа,  которую  надо  успеть
сделать! Барден Каннингем только-только примирился с ней. Она попыталась  не
думать об этом. Это последний день ее  пятой  недели  работы  в  компании  и
первый раз, когда она опаздывает.
   Успокаивая себя, что пять недель безупречной работы, не говоря уже о том,
что она регулярно оставалась сверхурочно, заставят  ее  работодателя  -  эту
мерзкую жабу среди мерзких бабников - смириться с единственным прегрешением,
Эмми стала думать о более неотложных  делах.  Итак,  надо  ехать  на  старую
квартиру.
   Эмми надеялась перехватить  тетю  Ханну  быстро,  но  на  двадцать  минут
застряла в пробках. Добравшись наконец  до  цели  своего  путешествия,  Эмми
принялась выглядывать тетю.
   Не видя нигде никого похожего, она припарковала машину у дома и позвонила
к прежним соседям. Никто не ответил. Следующий час Эмми  бороздила  улицы  в
поисках тети Ханны. Впадая в отчаяние, она вернулась к себе домой в надежде,
что та приехала туда.
   Нет.  Не  приехала.  Эмми  позвонила  Лизе  Браун,   молясь,   чтобы   ее
родственница была уже в "Кесвике".
   - К сожалению, нет, - отвечала Лиза Браун.
   Эмми также подумала, не позвонить ли Дон, но,  сколь  ни  расстроена  она
была, все же вспомнила, что Барден Каннингем специально спрашивал, нет ли  у
нее  каких-либо  обязательств.  Нет,  у   нее   и   так   будет   достаточно
неприятностей, когда  она  появится  в  конторе,  даже  без  дополнительного
оглашения того, что она лгала на собеседовании.
   Эмми опять поехала по своему старому адресу.
   Как же она обрадовалась, когда, подъезжая к  дому,  увидела  тетю  Ханну,
вылезающую  из  какого-то  фургона.  Фургон  отъехал.  Эмми  остановилась  у
тротуара как раз в тот момент, когда миссис Витфорд собиралась подняться  по
лестнице к двери.
   - Тетя Ханна, - крикнула  Эмми,  достаточно  громко,  чтобы  старая  дама
услышала ее, но стараясь не напугать.
   Тетя Ханна повернулась и, увидев Эмми, просияла:
   - Здравствуй, дорогая. Не  работаешь  сегодня?  Я  целую  вечность  ждала
автобуса, а этот  милый  водитель  остановился  и...  -  Она  прервалась  на
полуслове, вспомнив о чем-то гораздо более важном. - Ты знаешь, у него  тоже
есть "Нортон"!
   Эмми улыбнулась, она была бесконечно счастлива найти наконец тетю  Ханну!
Старушка просто без ума от мотоциклов.  В  свои  молодые  годы  она  владела
несколькими.
   - Как ты? - спросила Эмми в качестве вступления, перед тем  как  посадить
ее в машину и отвезти в "Кесвик".
   - Да, можешь себе представить! Мистер "Нортон", - продолжала она, вызывая
улыбку Эмми, - рассказал мне о Национальном музее мотоциклов  в  Бирмингеме.
Он открыт шесть дней в неделю, - намекнула она.
   Ну можно ли не любить ее? Эмми нежно улыбнулась.
   - Мы съездим, - пообещала она. - Не сегодня, - добавила она быстро, -  но
в самом  ближайшем  будущем.  Время  обеденное.  Не  отправиться  ли  нам  в
"Кесвик"?
   Было уже около часа, когда она наконец появилась на работе. Дон нигде  не
было видно. Эмми поспешно спрятала свою сумку, радуясь, что дверь в  кабинет
босса закрыта.
   Но это длилось недолго. Барден Каннингем распахнул  дверь  и  ворвался  в
комнату. По мере его приближения взгляд его все более наполнялся  ядом.  Она
сглотнула. Ой-ой-ой, похоже, укус может быт