ь смертельным!
   - Поскольку вы, очевидно, не попали в больницу с приступом аппендицита, -
с  сарказмом  начал  он,  угрожающе  пыхтя  перед  каждым   словом,   -   не
соблаговолите ли сообщить мне, где вы гуляли?
   - У меня были домашние проблемы. - Эмми наконец  обрела  голос,  надеясь,
что он не обратит внимания на ее пылающие щеки.
   - Что за "домашние проблемы"? - не унимался он, словно и не слыша  ее.  -
Никак не могли расстаться?
   Эмми потеряла остатки самообладания.
   - Не судите по себе, -  взвилась  она.  О,  страх  какой,  он  ее  сейчас
придушит. Произнеся фразу, она мгновенно пожалела о  ней.  Что  она  творит?
Испытала судьбу вчера и днем раньше, а сегодня снова? А  ей  так  нужна  эта
работа!  -  Дон  ушла  пораньше  пообедать?  -   Она   попыталась   остудить
накалившуюся обстановку. Тщетные усилия!
   - Я дал ей отгул! - бушевал он. - Когда  она,  несмотря  на  недомогание,
добралась до телефона, - снова очень уместный сарказм, - то я решил, что  мы
справимся без нее.
   Не везет так не везет! Эмми, против всякого здравого смысла надеясь,  что
ее не выгонят - ведь команды убираться вон не было, - предложила:
   - Я отработаю пропущенные часы. Задержусь допоздна и...
   - Вы даже не предполагаете, насколько правы, - грубо прервал ее Барден. -
Я хочу, чтобы эти материалы были у меня в руках сегодня же!
   Эмми уставилась на него. Он, должно быть, шутит! Гордость - больше  ничто
- не позволила ей сказать ему, что это невозможно выполнить.
   Он улыбнулся насквозь фальшивой улыбкой. И она, которая никогда и  никого
в своей жизни не ненавидела, искренне и всем сердцем  возненавидела  Бардена
Каннингема.
   - Но вы же отправляетесь в.., в гости!
   - Верно, - ответил он, взял со стола листочек и  быстро  написал  на  нем
адрес с краткими комментариями. - Не  сомневаюсь,  что  вечер  затянется  за
полночь. Думаю, вы не возражаете заглянуть  на  минутку,  чтобы  отдать  мне
бумаги по пути домой.
   Эмми взяла бумажку и прочитала адрес. Потом, не веря глазам, взглянула на
Каннингема. Это был адрес Невилла и Роберты Шорт. Ехать к ним ей было совсем
не по пути, а в противоположную ее дому сторону. И наверняка  Каннингем  это
знал! Бросив мимо него взгляд в окно, она увидела, что начали падать  первые
снежные хлопья. Повторный взгляд на босса показал, что он  проследил  за  ее
глазами.
   Он смотрел на нее и улыбался. Тогда она возненавидела его с новой  силой.
Он прекрасно сознавал, что она будет работать минимум до  восьми  вечера.  И
после этого заставлять ее еще час добираться до дома его любовницы!
   Она открыла рот, чтобы возразить, и  по  наигранно  приветливому  взгляду
поняла, что именно это от нее и ожидается. Скорее  она  сгниет  тут  заживо!
Протест умер, не родившись.
   - Что-нибудь еще? - спросила она деловито. В его глазах вдруг  отразилось
нечто, похожее на восхищение. Длилось оно лишь мгновение, и после, когда  он
развернулся к двери, она решила, что ошиблась. Уже у двери он  обернулся,  и
его добродушный голос хлестнул ее, как ветка по лицу:
   - Не забудьте отменить свое свидание, Эмили. - И босс отправился на  свой
проклятый уикенд. Эмми могла поклясться, что, выходя, он начал насвистывать!
Глава 3

   Пожертвовав обедом и работая со всей доступной скоростью, Эмми  закончила
свою работу  как  раз  после  восьми  вечера.  Выжатая  как  лимон,  напрочь
измученная, она тем не менее чувствовала триумф.
   И еще она чувствовала  ярко  выраженное  антиканнингемовское  настроение.
Проклятый бабник!  Она  ненавидит  его,  ненавидит  за  то,  что  он  сейчас
веселится в доме своей замужней любовницы. Как он может?
   Эмми, все так же без плаща, стремительно пронеслась из  офиса  к  машине,
радуясь, что снега выпало немного. Заведя  мотор,  она  взяла  курс  на  дом
Невилла и Роберты Шорт, постоянно призывая себя успокоиться. Бога  ради,  ее
ли это дело, как этот Каннингем проводит свое свободное время!
   Она ехала, одергивая себя, заставляя не злиться. Ей крупно повезло,  что,
несмотря ни на что,  включая  ее  отсутствие  сегодня  утром,  она  все  еще
сохранила эту работу. Хорошо оплачиваемую работу, между прочим.
   Все мысли о собственной удаче напрочь выветрились у нее из головы,  когда
она выехала из Лондона и оказалась в чистом поле. Опять пошел снег. Он скоро
кончится, утешала она себя.
   Немного погодя она увидела указатель, к счастью не до  конца  залепленный
снегом, по которому определила, что ее цель не так уж далеко. Эмми  свернула
с главной дороги на второстепенную.
   Теперь ее стали одолевать мысли о еде. На обратном пути закусочные  могут
закрыться: в основном они все работают до полдесятого.
   Уже почти миновав очередную забегаловку, она поняла,  что  срочно  должна
поесть. Эмми свернула на парковку около закусочной.
   Казалось, что ризотто с креветками,  которое  она  заказала,  никогда  не
появится. В конце концов еду все же принесли,  даже  украсили  сверху.  Вкус
оставлял  желать  лучшего,  но  Эмми  было  не  до  капризов.  Можно  ехать,
удовлетворенно сказала она себе.
   Но вся радость мгновенно испарилась, стоило лишь выглянуть наружу. Дорогу
замело. Разыгралась настоящая пурга.
   Холод продирал ее до костей, когда она - на каблуках в  два  с  половиной
дюйма - ползла к своей машине. Повернув ключ  зажигания,  она  взглянула  на
часы:   половина   десятого.   Просто   поверить   трудно,   учитывая    все
обстоятельства. Если ветер хоть чуть ослабеет,  то  через  полчаса  она  уже
будет свободна.
   Все обернулось не так гладко, как она предполагала.
   Завывающий  ветер,  снегопад,  видимость  нулевая.  Не  желая   закончить
путешествие в придорожной канаве, Эмми едва тащилась. Счастье покинуло ее. И
тем не менее она упрямо двигалась вперед, снова и снова напоминая себе,  что
ему требуются проклятые материалы, а ей требуется, просто позарез требуется,
удержаться на этой работе.
   Никто, кроме нее, и нос не смел высунуть из дома  в  такую  погоду  -  во
всяком случае, за все время она не встретила ни одной машины.
   На краткий миг она позволила себе расслабиться, и в этом была ее  ошибка.
Произошло худшее: она плавно съехала с дороги и уткнулась в  изгородь.  Эмми
сделала несколько попыток выбраться, включая заднюю скорость  и  нажимая  на
педали, но машина только беспомощно буксовала.
   Нет, чтобы ее вытянуть, нужен  трактор.  Она  оглянулась,  но  ничего  не
увидела. Выбираться наружу - наверняка замерзнешь. С  другой  стороны,  если
остаться в машине, то тоже замерзнешь, всю ночь сидеть тут невозможно.
   Подхватив с пассажирского  сиденья  папку  с  документами,  Эмми  открыла
дверцу. Это удалось не с первой попытки - машина сильно  накренилась,  -  но
все-таки удалось, и она выбралась наружу.
   Было очень холодно. Наткнувшись  на  что-то,  припорошенное  снегом,  она
упала. С усилием поднялась на ноги - туфли никогда уже не будут прежними - и
устремилась к мерцающему вдали огоньку.
   Скользя и спотыкаясь в своих когда-то миленьких туфельках, Эмми добралась
до указателя и обнаружила, что дом Шортов находится на окраине деревни, и  -
такое уж нынче ее счастье, - конечно же, на  окраине,  противоположной  той,
где она находилась сейчас.
   Единственно из упрямства Эмми тащилась по улице, скользя и  оступаясь,  с
каждой секундой промокая все больше и больше, но не сворачивая. Он хотел эти
материалы - он их получит! Зачем, интересно, они понадобились ему в  гостях?
Может, он хочет улучить пару скучных минуток? Она надеется, что так и будет.
   Хоть бы это был самый скучный уикенд из всех, которые у него  были!  Хоть
бы Невилл Шорт узнал, что у Каннингема связь с его женой,  и  поколотил  его
как следует!
   Почему это, кстати, у Шортов нет факса? Эмми снова упала и почувствовала,
как снег проник за шиворот. Если бы только ей так не нужна была эта поганая,
вонючая, мерзкая работа... Процесс выдумывания для него самых невероятных  и
оскорбительных прозвищ помог ей преодолеть последние пятьдесят ярдов. Вот он
- дом, во всех окнах свет горит.
   Она  чуть  не  падала,  пробираясь  между  припаркованными   заснеженными
машинами, мечтая лишь оказаться в своей постели. Она была слишком  утомлена,
чтобы думать, что будет дальше, после  того  как  она  вручит  пропитавшуюся
насквозь водой папку.
   С трудом преодолев ступеньки, онемевшими пальцами она нажала  на  звонок.
Дверь открылась. Она узнала изумленную Роберту Шорт. Снег волной метнулся на
красивый ковер холла.
   - Заходите, заходите, - испуганно проговорила Роберта. Только сейчас Эмми
сообразила, что вид у нее, должно быть, устрашающий. По лицу  Роберты  можно
было понять, что та ее  не  узнала,  впустив  внутрь  лишь  из  сострадания.
Видимо, она и помыслить не могла оставить кого-то за порогом в  такую  ночь.
Потом она воскликнула:
   - Ой, да это Эмми! Эмми Бардена.
   И тут же, как джинн из бутылки, появился Барден Каннингем.
   В белоснежной рубашке, при всем  параде,  он  никогда  не  казался  таким
привлекательным - и таким изумленным.
   - Вы.., что вы тут делаете? - спросил он. Если бы у Эмми  оставалась  еще
хоть капля сил, она выцарапала бы ему глаза.
   - Вам позарез требовались вот эти материалы! - негодующе выпалила она.
   - Только идиот мог... - И, не  закончив  фразы,  Каннингем  повернулся  к
Роберте:
   - Можно мы займем библиотеку?
   Эмми равнодушно ждала. Ей было все равно, что говорят и куда ее ведут. Он
взял ее за руку и...
   - Вы насквозь промокли! - вырвалось у него.
   - Вы бы тоже промокли, если бы пришлось идти пешком в такую погоду.
   - Вы шли пешком в такую погоду?! Понятно, поверить в такое трудно.
   - Моя машина съехала с дороги в  канаву.  Делать  было  нечего,  пришлось
пройтись.
   - Вы не пострадали?
   Они проходили мимо зеркала. Она задержалась, ее эскорт замер в ожидании.
   - Это я?  -  искренне  изумилась  она  при  виде  взъерошенного,  мокрого
создания с синими от холода губами, которое пялилось на нее из зеркала.
   Барден Каннингем не ответил, а повторил свой вопрос:
   - Вы не пострадали?
   Она все никак не могла оторваться от своего изображения.
   - Только моя гордость, - жалобно ответила она и  ненадолго  прониклась  к
нему симпатией, увидев обращенную к ней улыбку.
   -  Уверен,  что  ни  у  кого  больше  нет  такого  верного  персонального
секретаря, - пробормотал  он,  оттаскивая  ее  от  зеркала  в  библиотеку  и
закрывая дверь. Все еще не отпуская ее руки, он включил электрический камин.
- Подождите минутку, я недолго.
   После его ухода Эмми подошла к  камину  поближе,  зубы  ее  стучали.  Она
протянула руки к теплу,  стараясь  хоть  немного  согреться.  Верный  своему
слову, Барден отсутствовал недолго. Вернулся  он  с  полотенцем  и  махровым
халатом.
   - Роберта хотела прийти и сама присмотреть за вами, но это  особый  вечер
для ее мужа. Я сказал, что вы не будете возражать, если вам  придется  иметь
дело со мной. - Он усмехнулся.
   - Я могу сама о себе позаботиться, - ворчливо отреагировала Эмми.
   - Не сомневаюсь, - примирительно возразил он. - Но я ваш  босс,  сделайте
мне приятное. - Ее зубы застучали снова - он мгновенно  посерьезнел.  -  Так
вот, снимайте вашу мокрую одежду, хорошенько разотритесь и надевайте халат.
   Взявшись было за пуговицы пиджака,  она  поняла,  что  пальцы  совсем  не
гнутся и подобная операция ей не под силу.
   Барден мгновенно уловил ее  затруднение.  Проворно  расстегнул  пиджак  и
помог ей от него освободиться. Бросив его на пол, он поднял руки к  шелковой
блузке.
   - Я могу... - начала было она, но обнаружила, что не может.
   И решила, что Каннингем нравится  ей  все  больше  и  больше,  когда  он,
отодвинув в сторону ее руки, опять занялся ее туалетом, ласково проговорив:
   - Догадываюсь, что вы не привыкли к  тому,  что  мужчины  вас  раздевают,
маленькая Эмми, но я.., я не как все.
   Она слегка улыбнулась: это первый раз, когда он назвал ее Эмми!
   - Если вы просто все расстегнете, то потом я сама справлюсь.
   В ответ он коснулся ее груди, ловко расправляясь с  маленькими  пуговками
блузки. Раньше чем она сумела высказать еще какие-либо протесты, он  быстрым
движением расстегнул молнию на юбке.
   - Еще что-то? - спросил он, очевидно догадываясь, что  единственное,  что
осталось  расстегнуть,  -  застежка  на   бюстгальтере.   Она   отшатнулась,
отрицательно качая головой, и встретилась с ним глазами. Но на этот  раз  он
принял ее отказ, лишь  проинструктировал;  -  Тогда  как  можно  скорее  все
снимайте, вытирайтесь и надевайте халат.
   Эмми, не двигаясь, продолжала смотреть ему в глаза, и ей вдруг захотелось
плакать, когда привычные льдинки этих серых глаз вдруг растаяли  в  ласковой
улыбке.
   - Вы диковина какая-то, Эмили Лоусон, -  тихо  сказал  он,  повернулся  и
вышел.
   От ее юбки валил пар. Она немного  отодвинулась  от  камина  и,  внезапно
испугавшись, что кто-нибудь войдет и застанет ее  голой,  быстро  разделась,
оставшись только в трусиках и бюстгальтере.
   Обнаружив, что сил на приличное растирание  у  нее  не  хватает,  кое-как
обтерлась, подсушила волосы. Немного погодя, завернутая в громадный халат, с
полотенцем на голове, Эмми начала приходить в себя.
   Сидя на ковре, она поджаривалась у  камина  и  ловила  чуть  приглушенные
звуки веселья. Может быть, Роберта Шорт  одолжит  ей  что-нибудь  старое  из
своего  гардероба?  Хотя  трудно  представить,  что  у  нее  имеется  что-то
"старое".
   У нее за спиной внезапно открылась и  закрылась  дверь,  впустив  раскаты
смеха. Эмми резко обернулась и увидела своего работодателя.
   - Бульон, - пояснил он, подходя с подносом. - Погреетесь изнутри, пока мы
побеседуем.
   - Побеседуем? О чем? Надеюсь, вы не намерены заставить  меня  писать  под
диктовку? - Она попыталась встать, но он махнул рукой, показывая, чтобы  она
оставалась на месте.
   - Вижу, вы обрели прежний задор, - мягко прокомментировал он,  пододвигая
стульчик и садясь рядом. - Вы обедали?
   - Перекусила по дороге. Не думала, что погода так  сильно  испортится,  -
проговорила она. И добавила:
   - Мне уже значительно теплее.
   - Хорошо. Пейте свой бульон.
   Опять начинает командовать. И снова перестает ей нравиться. Глупо, но  ей
хочется, чтобы он стал мягким и внимательным, как  до  этого.  Снег,  должно
быть, запудрил ей мозги!
   - Извините, что причиняю вам столько беспокойства, -  прошептала  она.  И
чего это она оправдывается? - Только вы сами сказали,  чтобы  я  сегодня  же
привезла эти материалы.
   - Мне и в голову не могло прийти,  что  вы  будете  рисковать  для  этого
жизнью, - холодно сказал он.
   - Мне бы только вытащить машину - я тут же  уеду,  -  вызывающе  фыркнула
она.
   - Машина никуда не поедет, - припечатал он и добавил:
   - Так же, как и вы.
   Она хотела заспорить. Ее  оттаявший  дух  противоречия  восставал  против
подобных указаний.
   - Вы предлагаете, чтобы я прикорнула где-нибудь в уголке до утра?
   - Можно поступить лучше. - Он улыбнулся.  Казалось,  в  его  улыбке  было
нечто колдовское.  Эмми  обнаружила,  что  улыбается  ему  в  ответ.  Долго,
впрочем, это не продлилось, тем более после того, как он совершенно спокойно
объявил:
   - Объясняю ситуацию: все имеющиеся в наличии спальни заняты, но...
   - Но?.. - переспросила она, внезапно почувствовав какой-то подвох. -  Мне
это не понравится, да?
   - Выбора-то у вас все равно нет,  -  сказал  он,  -  так  случилось,  что
единственная свободная кровать стоит у меня в комнате.
   - Не может быть и речи!
   - Можете выйти на улицу и попытаться найти попутную машину! - выпалил он.
   - А как Роберта, хм, миссис Шорт?
   - Конечно же,  как  гость  Роберты  и  Невилла,  я  сообщил  им  о  своем
намерении.
   - Она не возражала?
   Он кинул на нее тяжелый взгляд, но если он и помнил о ее осведомленности,
что у него интрижка с хозяйкой дома, то не подал виду.
   - Она уже положила грелку вам в постель, а под подушку -  что  надеть  на
ночь.
   Роберта не возражала! Роберта устроила так, что он проведет ночь с другой
женщиной! Эмми изумленно уставилась на  него.  Но  внезапно  вспомнила,  как
элегантно выглядела Роберта, впуская ее  в  дверь,  и  насколько  грязный  и
потрепанный вид был у нее самой. Эмми снова покраснела.  Роберта  взорвалась
бы хохотом, если бы кто-то предположил, что Эмми может быть ее соперницей!
   Эмми стряхнула с себя  вторую  волну  смущения  и  поглядела  на  Бардена
Каннингема, Как он назвал ее? Маленькая мисс Приличие и Благопристойность  -
до сих пор ухо режет. Внезапно  на  нее  навалилась  невероятная  усталость,
просто изнеможение.
   Со стуком поставив пустую плошку из-под бульона на поднос, она  поднялась
на ноги. Барден Каннингем тоже встал.
   - Коснитесь меня только пальцем, и я вас  убью!  -  вырвалось  у  нее  со
свистом.
   - Если вдруг, против всяких ожиданий, у меня появится подобное желание, я
сам себя убью, - заявил он.
   Она ненавидела его, когда они выходили из библиотеки,  ненавидела,  когда
они шли по длинной, в  несколько  пролетов,  лестнице,  ненавидела  с  новой
силой, когда он распахнул перед ней дверь, чтобы  пропустить  внутрь.  Лампа
между двумя  кроватями  была  включена.  Эмми  только  собралась  язвительно
спросить, какая из кроватей его, как он оставил ее, уйдя в ванную.  Какое-то
время она слышала звук льющейся воды, потом он появился снова.
   - Примите горячую ванну и ложитесь в постель, - выдал он очередную порцию
инструкций.
   Но с нее было достаточно указаний.
   - Если вы не возражаете, то я обойдусь и так.
   Казалось, что и ему она уже надоела свыше всякой меры.
   - Или вы даете мне слово, что примете горячую ванну,  или  я  засуну  вас
туда собственноручно.
   - Вы уверены, что справитесь? Он хмуро взглянул на нее и, не тратя лишних
слов, снял пиджак.
   - Отказываюсь иметь на своей совести еще и вашу  пневмонию!  -  пробурчал
он, нащупывая запонки на рукавах.
   - Для меня новость, что у вас есть совесть!
   - На всякий случай она отступила на шаг  назад.  -  Все  равно...  -  Она
споткнулась  на  полуслове.  Рукава  закатаны,  он  направился  в  ванную  с
очевидным намерением проверить температуру воды. Эмми последовала за ним.  -
Да ладно, возвращайтесь на свой прием! - не выдержала она.
   Барден поднял на нее глаза.
   - Вы даете слово?
   - Даю. - Эмми опять вынуждена  была  сдаться.  Она  вышла  из  ванной  и,
трепеща, наблюдала, как  он  отворачивает  рукава  в  исходное  положение  и
застегивает запонки. - И вы в самом деле бы так поступили? Окунули бы меня в
ванну, я хочу сказать?
   Он улыбнулся.
   - Вы хорошо знаете, как  подпортить  человеку  удовольствие.  -  С  этими
словами он подхватил свой пиджак и вышел вон.
   Подпортить человеку удовольствие? Дав слово и  лишив  его  таким  образом
возможности искупать ее?
   Роберта была исключительно добра, резюмировала  Эмми.  В  ванной,  помимо
принадлежностей мужского туалета, обнаружились кусок дорогого пахучего мыла,
новая зубная щетка в пластиковой упаковке и зубная паста.  Роберта  одолжила
ей  еще  и  сверхженственное  изделие,  очевидно  предназначенное  выполнять
функции ночной рубашки.
   Надо признать, что после горячей ванны ей  стало  куда  лучше.  Настолько
лучше, что она даже прополоскала свое нижнее белье и повесила  его  сушиться
на батарею под полотенце.
   Как сладостно оказалось растянуться в постели, прильнув к горячей грелке!
Очевидно, другого выхода у нее нет, придется смириться с ночевкой в  комнате
этого ужасного человека.
   Странно, но, хотя она едва удерживала глаза открытыми, сон  не  приходил.
Наверное, все дело в необычности положения, принуждавшего ее делить  спальню
со своим начальником. Но, по здравом размышлении,  учитывая,  сколько  людей
оставалось в доме до завтрашнего  дня,  можно  предположить,  что  вечеринка
будет длиться всю ночь. Так что, когда Каннингем заявится, она уже отоспится
и  сможет  подняться