их не был занят ничем.
   - Не знаю... Посмотрим. Все будет зависеть от папиной работы...
   Отец всегда был козлом отпущения, но его это  особенно  не  расстраивало.
Они сидели в ресторане, и это был один из тех редких моментов, когда он  мог
не думать о работе.
   - Скажи, сынок, это действительно повышение?
   - Да, папа. Это очень ответственная и престижная  работа.  Пол  Берман  и
совет директоров могут поручить ее только мне. Но, должен признаться, я бы с
большим удовольствием остался в Нью-Йорке.
   - Это с кем-то связано?
   Мать задала этот вопрос шепотом,  низко  склонившись  над  столом.  Берни
рассмеялся.
   - Нет, мама. Ни с кем это не связано.  Просто  я  очень  люблю  Нью-Йорк.
Надеюсь, что там я пробуду недолго, пусть Сан-Франциско и не самое  скверное
место на свете.., это могли быть и Кливленд, и Майами,  и  Детройт...  Может
быть, по-своему они и неплохи, но они - не Нью-Йорк. В этом-то все и Дело.
   Берни печально улыбнулся.
   - Говорят, в Сан-Франциско полным-полно гомосексуалистов.
   Мать с тревогой посмотрела на своего единственного сына.
   - Мама, я смогу о себе позаботиться. - Он посмотрел на родителей.  -  Мне
будет очень не хватать вас.
   - Ты что - и приезжать совсем не будешь?  В  глазах  у  матери  появились
слезы. Берни почувствовал что-то вроде жалости и погладил ее руку.
   - Я буду мотаться туда-сюда. Но жить я буду все-таки там. Хорошо, если вы
меня будете навещать. Хотелось бы, чтобы вы присутствовали  и  на  открытии.
Это такой магазин!
   Он говорил это себе и в начале февраля, пакуя вещи, прощаясь с  друзьями,
последний раз обедая с Полом в Нью-Йорке. В День  святого  Валентина,  всего
через три недели после того, как ему предложили сменить работу, он уже летел
в Сан-Франциско, не уставая поражаться этому обстоятельству и коря  себя  за
то, что не нашел в себе сил уволиться. Как  только  они  покинули  Нью-Йорк,
вновь поднялся буран. В Сан-Франциско прилетели в два часа дня. Было тепло и
солнечно, дул легкий ветерок. Повсюду цвели цветы. Нью-Йорк становился таким
лишь в мае или июне. Впервые за все последнее время Берни  мог  вздохнуть  с
облегчением. На что, на что, а уж на погоду жаловаться не приходилось. Номер
в "Хантингтоне" тоже был на удивление приятным.
   Магазин был еще не достроен, но он потряс Берни. На следующий же день  он
позвонил Полу, чему тот был крайне рад.  Все  шло  по  плану.  Строительство
подходило к завершению, с отделочными материалами проблем  не  предвиделось,
так что отделку можно  было  начать  в  любой  момент.  Берни  встретился  с
агентами по рекламе и дал интервью "Кроникл". Все шло как  нельзя  лучше,  и
руководил всем он, Берни.
   Оставалось открыть магазин и подыскать  себе  квартиру.  Первое  заботило
Берни куда больше.  С  квартирой  же  он  разобрался  в  два  счета  -  снял
меблированные комнаты в новой многоэтажке на Ноб-Хилл. Отсюда до его  работы
было два шага, пусть квартира его при этом и оставляла желать лучшего.
   Открытие прошло великолепно. Оно стало именно  тем,  чем  и  должно  было
стать. Пресса заранее была настроена благожелательно. Здесь же, в  магазине,
они устроили замечательную вечеринку с безукоризненно  одетыми  официантами,
разносившими гостям икру, закуски и шампанское, и манекенщицами, поражавшими
публику не только своими одеяниями. Гости могли беспрепятственно бродить  по
всему магазину, танцевать и участвовать во всевозможных  увеселениях.  Берни
мог гордиться своим магазином.  Удивительная  легкость  сочеталась  здесь  с
изысканным стилем  -  непринужденность  Запада  с  шиком  Нью-Йорка.  Немало
изумлен был даже и сам Пол Берман.
   На открытие явилось столько людей, что  пришлось  выставлять  полицейские
кордоны. Впоследствии оказалось, что все затраты окупились сторицей -  сумма
продаж за неделю была фантастически высокой.  Больше  всех  радовалась  мать
Берни. Она тут же решила, что ей еще никогда не доводилось  бывать  в  таких
прекрасных магазинах. Каждой продавщице она сообщала о  том,  что  управляет
этим магазином не кто-нибудь, но именно ее  сын,  который  рано  или  поздно
станет руководителем всей сети магазинов "Вольф". Сама она в этом ни  минуты
не сомневалась.
   Через пять дней родители отправились в Лос-Анджелес, и Берни почувствовал
себя страшно одиноким. Все члены правления вернулись в Нью-Йорк на следующий
день после церемонии открытия, Пол в ту же  ночь  улетел  в  Детройт.  Берни
остался в этом городе один-одинешенек, здесь  у  него  не  было  ни  единого
знакомого. Стерильные уродливые его апартаменты, где властвовали  бежевый  и
коричневый цвета, действовали на Берни угнетающе. Теперь он  жалел,  что  не
снял какую-нибудь милую квартирку в викторианском  стиле.  Впрочем,  особого
значения это не  имело.  В  магазине  он  проводил  все  семь  дней  недели,
поскольку выходных решили не  делать  -  магазин  был  открыт  каждый  день.
Разумеется, Берни мог и не бывать здесь по уик-эндам, но ему попросту больше
нечем было заняться. Все сотрудники магазина знали, что Берни  работает  как
бешеный, и все соглашались с тем, что он человек  порядочный  и  добрый.  Он
многого  требовал  от  них,  но  еще  строже  относился   к   самому   себе.
Соответственно, какие-либо претензии к нему были невозможны. Он всегда знал,
что хорошо и что плохо для магазина, чем следует и чем не следует  торговать
- на эти темы спорить  с  ним  было  бессмысленно.  Берни  всегда  выражался
определенно и  всегда  оказывался  прав.  Каким-то  невероятным  образом  он
угадывал все мыслимые и немыслимые колебания спроса и моды, хотя практически
не  знал  этого  города.  Все  находилось  в   движении:   какие-то   товары
пересылались  в  другие  города,  какие-то,  напротив,  ввозились.   Система
работала как часы, и потому все в магазине  привыкли  относиться  к  нему  с
уважением. Никого не смущала даже его привычка часами бродить по залам.  Ему
хотелось знать, что носят люди, как они совершают покупки, чему  они  отдают
предпочтение. Он  беседовал  с  домохозяйками,  юными  девицами  и  пожилыми
холостяками, его интересовали даже дети. Он хотел знать о них все и  потому,
как говорил он сам, должен был постоянно находиться на переднем крае.
   Порой посетители просили проверить чек или обменять товар, и  он  никогда
не отказывал им, тут же отыскивал нужного продавца  и  решал  все  проблемы.
Персонал быстро привык и к этому.  Его  видели  всюду  -  рыжеватые  волосы,
аккуратно подрезанная  бородка,  добрые  зеленые  глаза  и  добротно  сшитые
английские костюмы. Никто и никогда не слышал от него  ни  единого  бранного
слова. Если он и хотел, чтобы нечто происходило иным образом, он говорил  об
этом спокойно, пытаясь убедить подчиненного в своей правоте.  Тем  самым  он
снискал  еще   большее   уважение   сотрудников.   Пол   Берман,   регулярно
просматривавший сводки, поступавшие  из  Сан-Франциско,  мог  быть  доволен.
Новый магазин стал ведущим магазином фирмы. Не за  горами  тот  день,  когда
Берни займет место управляющего всей торговой системой "Вольфа". Пол  Берман
в этом не сомневался.

Глава 4

   Первый месяц был суматошным для всех, но к июлю дела в целом устоялись, и
они приступили к осенним продажам. На  следующий  месяц  Берни  запланировал
несколько показов моды. В июле же их ожидало грандиозное событие - начинался
оперный сезон. Открытие оперного сезона было едва ли не главным  событием  в
жизни Сан-Франциско. За платье, которое  надевалось  один-единственный  раз,
женщины были готовы заплатить пять, семь и даже десять тысяч долларов.
   Оперные платья были развешаны внизу - в запертой комнате, которую охранял
агент службы безопасности. Берни  опасался  пиратов,  фотографов  неособенно
воров, ибо каждое такое платье стоило пусть и  маленькое,  но  состояние.  С
мыслями об оперной коллекции он и поднимался в этот июльский день на один из
верхних этажей. Он сошел с эскалатора  и  направился  в  отдел,  торговавший
детской одеждой. С неделю назад там возникли какие-то проблемы, связанные  с
предстоящим началом учебного года. Берни хотел убедиться в том, что  проблем
больше не существует и интересующий их товар получен.
   Он поговорил с покупателем, стоявшим у кассы, дал указания  работавшим  в
отделе продавцам и принялся осматривать витрины с товаром. Возле стойки,  на
которой были развешаны яркие купальные костюмы, продажу  которых  намечалось
начать со следующей недели, он увидел маленькую девочку с большими  голубыми
глазами. Она смотрела на него испытующе, словно  пыталась  понять,  чего  от
него можно ожидать. Берни улыбнулся.
   - Привет. Как делишки?
   Задавать такой вопрос пятилетнему ребенку было по меньшей  мере  странно,
но ничего иного в голову Берни не приходило. Его коронный вопрос  -  "любишь
ли ты свою школу?" - звучал бы сейчас совсем некстати.
   - Тебе в магазине нравится?
   - Нормально. -  Девочка  пожала  плечиками.  Берни  явно  интересовал  ее
больше, чем магазин. - Ненавижу бороды.
   - Мне больно это слышать.
   Более красивого ребенка Берни еще не видел. Девочка была одета в  розовое
платьице, в ее светлые косы были вплетены розовые же ленточки. За собой  она
волокла дорогую куклу.
   - Борода колючая.
   Она сказала это так, словно  хотела  научить  Берни  уму-разуму.  Ему  не
оставалось ничего иного, как только кивнуть в знак согласия. До  этих  самых
пор он считал свою бородку шелковистой  и  мягкой,  правда,  он  никогда  не
щекотал ею маленьких детишек...  Девочка  действительно  была  на  удивление
милой. Женщины Сан-Франциско Берни не импонировали  -  ему  не  нравился  их
стиль:  длинные  распущенные  волосы,  голые  ноги  в  уродливых  сандалиях,
бесконечные майки и джинсы. Берни предпочитал здешней  свободе  подтянутость
жительниц  Нью-Йорка:  высокие  каблуки,  шляпки,   немыслимые   аксессуары,
идеально ухоженные волосы, серьги, меха...  Казалось  бы,  эти  детали  были
несущественными, но для Берни они имели огромное значение.
   - Кстати, меня зовут Берни.
   Он протянул девочке руку, и она, нисколько не смущаясь, пожала ее.
   - А меня зовут Джейн. Ты здесь работаешь?
   - Да.
   - Они хорошие?
   - Очень хорошие.
   Видимо, под словом "они" Берни следовало разуметь самого себя.
   - Тебе везет. Там, где моя мама работает,  они  плохие.  Иногда  ее  даже
обижают.
   Девочка говорила с ним очень серьезно. С трудом  удерживаясь  от  улыбки,
Берни искал глазами ее мать. У него  возникло  такое  чувство,  что  ребенок
потерялся, но сказать об этом девочке он не мог - не хотел лишний раз пугать
ее.
   - Бывает так, что я болею, а они все  равно  заставляют  маму  ходить  на
работу. - Ребенок был потрясен жестокосердием маминых работодателей.  И  тут
же глаза девочки расширились - она вспомнила о матери. - А где моя мама?!
   - Я не знаю, Джейн.
   Он  нежно  улыбнулся  ей  и  посмотрел  по  сторонам.  Кроме   нескольких
продавщиц, стоявших возле кассы, в зале никого не  было  -  в  том  числе  и
матери Джейн.
   - Где ты видела маму в последний раз? Девочка косо посмотрела на Берни  и
задумалась.
   - Она покупала внизу розовые колготки... Я  хотела  посмотреть  купальные
костюмы. - Можно было не сомневаться в том, что она пришла сюда сама.  -  На
той неделе мы поедем на море... А у меня таких хороших купальников нет...
   Она стояла возле стойки, на  которой  были  развешаны  крохотные  бикини.
Берни заметил, что у девочки задрожала нижняя губа, и протянул ей руку.
   - Пойдем поищем твою маму.
   Девочка замотала головой и сделала шаг назад.
   - Мне с чужими ходить нельзя.
   Берни жестом руки подозвал к себе одну из женщин. Девочка  вот-вот  могла
расплакаться, пока же она держалась молодцом.
   - Давай так. Эта леди отправится на поиски твоей мамы, мы же тем временем
пойдем в ресторан и закажем мороженое. Как тебе такое?
   Джейн с  опаской  посмотрела  сначала  на  Берни,  затем  на  улыбающуюся
продавщицу. Берни рассказал последней о том, что стряслось с девочкой и  где
она видела свою маму в последний раз, а напоследок, уже шепотом, добавил:
   - Думаю, можно воспользоваться  системой  оповещения.  Свяжитесь  с  моим
офисом, пусть они об этом позаботятся.
   Система оповещения была создана в  магазине  на  случай  пожаров,  угрозы
взрыва и прочих непредвиденных обстоятельств. С ее помощью мать Джейн  можно
было найти элементарно. Берни перевел взгляд на девочку - та вытирала  слезы
платьицем своей куклы.
   - Скажи, как зовут твою маму? Какая у нее фамилия? Берни вновь улыбнулся,
чувствуя, что девочка доверяет ему, пусть он и не мог стронуть  ее  с  этого
места. Мать вышколила ее основательно.
   - Такая же, как у меня...
   - А у тебя какая?
   - О'Райли. - Девочка неожиданно заулыбалась. - Это ирландская фамилия.  Я
- католичка. А ты?
   Он явно понравился ей. Берни усмехнулся - может быть, это и есть та самая
женщина, которую он ждал все эти тридцать  четыре  года...  В  любом  случае
ничего подобного ему еще не доводилось видеть.
   - Я - еврей, - ответил Берни, стоило уйти продавщице.
   - Как это?
   Джейн была явно заинтригована.
   - У нас вместо Рождества - Ханука.
   - А Санта-Клаус к вам приходит?
   - Мы восемь дней обмениваемся подарками. Вместо ответа  на  вопрос  Джейн
Берни сказал то, что не могло не впечатлить девочку. Иного выхода не было.
   - Восемь дней?! Как здорово! - Тут она вновь стала очень серьезной. -  Ты
веришь в бога?
   Он утвердительно кивнул, поразившись тому, что девочка  думает  об  этом.
Для него идея бога стала обретать реальность куда позже. Нет, эту девочку он
встретил не случайно...
   - Верю.
   - И я верю. - Джейн с интересом посмотрела на него. - Как  ты  думаешь  -
мама скоро придет?
   - Я  в  этом  не  сомневаюсь.  Может,  ты  все  же  согласишься  отведать
мороженого? Ресторан здесь совсем рядом.
   Он указал в нужную сторону, и она с интересом туда посмотрела. Не  говоря
ни слова, она вложила свою крохотную ладошку в его руку, и  они  отправились
есть мороженое.
   В баре он помог ей взобраться на стул и заказал банановый сплит, которого
не было в меню. Через минуту заказ был уже выполнен,  и  Джейн  с  блаженной
улыбкой принялась уплетать мороженое. О матери она, конечно же, не  забывала
ни на минуту, но это не мешало ей трещать без умолку, рассказывая  Берни  об
их квартире, о пляже и о школе. Ей всегда хотелось иметь собаку,  но  хозяин
квартиры был против этого.
   - Он - жадина, - сказала  Джейн,  набив  рот  смесью  бананов,  орехов  и
мороженого. - И жена у него жадина. Она такая толстая-претолстая.
   Берни серьезно кивал ей, поражаясь тому, как он мог жить без нее все  эти
годы.
   - У вас очень красивые купальники.
   - Какой же тебе понравился больше всего?
   - Те маленькие, у которых есть и верх и низ. Мама говорит, что  мне  верх
не нужен,  но  мне  все  равно  так  больше  нравится.  -  Джейн  умудрилась
перепачкать шоколадом не только щеки,  но  и  нос.  -  Мне  нравится  синий,
розовый.., красный и оранжевый...
   Едва Джейн проглотила последний кусочек банана,  за  которым  последовали
вишенка и взбитые сливки, как в баре появилась молодая  женщина  с  длинными
золотистыми волосами.
   - Джейн!
   Она не уступала дочери красотой. Мать, на лице которой были  видны  следы
слез, прижимала к себе дамскую сумочку, три свертка, курточку  Джейн  и  еще
одну куклу.
   - Куда ты пропала?
   Джейн потупилась.
   - Я хотела посмотреть...
   - Чтобы этого больше не было!
   Мать схватила Джейн за руку и, притянув к себе, прижала  дочку  к  груди.
Видно было, что она испугалась не на шутку. Бернарда она заметила далеко  не
сразу.
   - Ой, простите...
   На ней были сандалии,  майка  и  джинсы,  но  она  была  куда  изящнее  и
интереснее большинства женщин - удивительно хрупкая,  с  такими  же,  как  у
Джейн, огромными голубыми глазами.
   - Вы уж извините нас за беспокойство.
   Всего минуту назад весь первый  этаж  был  занят  исключительно  поисками
матери и ребенка. Мать Джейн решила, что  ее  ребенка  похитили,  и  тут  же
сообщила об этом продавцу и помощнику управляющего. Вскоре об этом знал  уже
весь магазин, но тут по системе оповещения прозвучало сообщение о  том,  что
девочка находится в ресторане.
   - Все нормально. Нам к таким вещам не привыкать. К тому же  мы  прекрасно
провели время.
   Он  и  Джейн  обменялись  многозначительными  взглядами,  и   тут   Джейн
неожиданно оживилась:
   - Представляю, на что бы ты был похож,  если  бы  съел  банановый  сплит!
Поэтому я бород и не люблю!
   Оба засмеялись, мать же изумленно уставилась на своего ребенка.
   - Джейн!
   - Думаешь, не так?
   - Она права, - рассмеялся Берни. Ему так понравилась эта девочка, что  он
не хотел с ней расставаться. Молодая женщина покраснела.
   - В самом деле, простите нас. - Только теперь она вспомнила  о  том,  что
забыла представиться. - Меня зовут Элизабет О'Райли.
   - И вы - католичка. - Берни вспомнилось вдруг  замечание  Джейн.  Увидев,
что слова его ошеломили мать девочки, он поспешил объясниться:
   - Простите... У нас с Джейн вышел очень серьезный разговор на эту тему.
   Джейн утвердительно кивнула и опустила в рот еще одну засахаренную вишню.
   - А он не католик... Он... Как это называется?
   - Еврей, - подсказал Берни. Элизабет О'Райли  заулыбалась.  Конечно,  она
привыкла к Джейн, но порой та ее поражала...
   - Они отмечают Рождество восемь раз! - Теперь засмеялись  и  Элизабет,  и
Берни. - Честное слово! Он сам мне это сказал. Правда?
   Она вопросительно посмотрела на Берни, и он согласно кивнул.
   - Ханука. Это она о Хануке говорит.
   Его семья относилась к реформатской ветви иудаизма, он же вообще никак не
ассоциировал себя с ним и уже много лет не посещал  синагоги.  Ему  хотелось
понять, насколько верующей была миссис О'Райли и существовал ли рядом с  нею
мистер О'Райли. Он не успел поговорить на эту тему с Джейн, сама же  она  не
обмолвилась об этом ни словом.
   - Не знаю, как вас и благодарить. Элизабет старалась не смотреть на него,
казалось, все ее внимание сосредоточено на Джейн.
   - У них такие хорошие купальники. Элизабет  кивнула  в  знак  согласия  и
протянула Берни руку.
   - Еще раз спасибо. Идем, старушка, нам домой пора. У нас еще много дел.
   - Может, сначала пойдем посмотрим купальники?
   - Нет, - уверенно отрезала мать. Джейн церемонно  пожала  Берни  руку  и,
просияв улыбкой, сказала:
   - Ты хороший, и мороженое у тебя вкусное. Спасибо большое.
   Берни почувствовал, что  ему  действительно  не  хочется  расставаться  с
девочкой. Он  стоял  наверху  эскалатора,  печально  глядя  на  трогательные
косички Джейн. Ему казалось, что он прощается со своим единственным другом в
этой богом забытой Калифорнии.
   Он подошел к кассе и поблагодарил продавщицу за  помощь.  В  тот  же  миг
вниманием его завладела стойка с бикини. Берни подошел к ней и снял три пары
купальников  шестого  размера  -  оранжевый,  розовый  и  голубой.   Красных
купальников ее размера здесь не было. Он подобрал к купальникам пару шапочек
и маленький махровый халатик. После этого он вновь подошел к кассе.
   - Запросите компьютер - есть ли среди наших  клиентов  Элизабет  О'Райли?
Имени ее супруга я не знаю.
   Он очень надеялся на то, что такового не существует в природе. Через  две
минуты его известили о том, что на Элизабет О'Райли открыт  отдельный  счет,
живет же она на Вальехо-стрит, находящейся на Пасифик-Хайтс.
   - Прекрасно.
   Берни записал в блокнот адрес и телефон  О'Райли,  сделав  вид,  что  они
нужны ему для какого-то там учета. Он попросил упаковать  пляжную  одежду  и
адресовать ее мисс Джейн О'Райли, сняв необходимые для этого средства с  его
счета. К одежде он приложил карточку, на которой  было  написано  следующее;
"Благодарю за прекрасную беседу. Надеюсь на скорую встречу. Твой друг  Берни
Фаин". После этого Берни  легкой  походкой  направился  к  своему  кабинету,
чув