ких
следов его недавнего  приключения.  Когда  же  он  прикончил  завтрак  -
жареное мясо, вино, вареные яйца,  свежевыпеченные  ячменные  лепешки  и
фрукты, - он уже выглядел так, как будто это не он падал с лошади и трое
суток валялся без сознания. Такой Эдвард был уже опасен, и,  глядя,  как
он раздает указания слугам, Сара почувствовала, как по ее спине пробежал
леденящий холод.
   Когда прибыл доктор, Эдвард был уже на ногах. Правда,  его  лицо  еще
сохраняло некоторую бледность  и  он  продолжал  страдать  от  приступов
головокружения, однако во всем остальном  он  выглядел  вполне  здоровым
человеком. Во всяком случае, лекарь, прибывший с сумкой,  полной  свежих
пиявок,  никак  не  мог  поверить,  что  перед  ним  тот  самый   Эдвард
Бальфорский, которого он застал вчера чуть ли не на  смертном  одре  без
всякой надежды на выздоровление.
   Перемена, происшедшая  с  графом,  была  поистине  чудесной.  Правда,
растерявшийся эскулап все еще настаивал на кровопускании, однако  Эдвард
пригрозил выкинуть его в окно, если он  только  приблизится  к  нему  со
своими инструментами. Не помня  себя  от  страха,  старый  лекарь  пулей
вылетел в соседнюю комнату, и Саре  пришлось  долго  успокаивать  его  и
извиняться за мужа. Впрочем, она привыкла к этому.
   - Все-таки постарайтесь удержать его в кровати, -  посоветовал  врач,
перед тем как уйти. - И не давайте ему такой тяжелой пищи.  Вино,  мясо,
яйца! Уму непостижимо!
   Он не мог не заметить остатков поистине гаргантюанской трапезы графа,
а тут еще с кухни при-, был поваренок с  блюдом  только  что  зажаренных
цыплят.
   - Он снова потеряет сознание, если не будет сдерживать свой  аппетит,
- неодобрительно покачал головой доктор, провожая глазами блюдо, и  Сара
понимающе кивнула. Это был тот же самый доктор, который всегда  принимал
у нее роды. Все дети  Сары  либо  умерли  у  него  на  глазах,  либо  он
вытаскивал их из ее чрева уже посиневшими  от  удушья.  Сара  не  знала,
хороший ли он врач - лучшего у них все равно  не  было,  -  но  ей  было
известно, что старик относится к ней если не с любовью,  то  по  крайней
мере с отеческой теплотой. К сожалению, Эдвард запугал его  едва  ли  не
больше, чем саму Сару. Когда умерли одна за другой две ее дочери, лекарь
напрочь отказался сообщать печальную новость графу, потому что, когда до
этого Сара родила мертвого сына, Эдвард  едва  не  прикончил  принесшего
дурную весть лекаря.
   - Мы позаботимся о нем, доктор, - пообещала Сара, провожая старика во
внутренний двор и помогая ему усесться в экипаж. Когда он  отъехал,  она
еще долго стояла у ворот, глядя ему вслед и подставляя лицо теплым лучам
солнца. Что ей теперь делать, Сара  не  знала.  Вчера  вечером  для  нее
неожиданно блеснул луч надежды, но сегодня он снова погас.
   Когда она вернулась в спальню мужа, то застала там Хэвершема. Он тоже
был потрясен поистине чудесным выздоровлением сводного брата, однако  не
подавал вида и только кивал, слушая возбужденную и быструю речь Эдварда.
   Весь день Сара старалась избегать Хэвершема, но  во  второй  половине
дня, неся Эдварду вторую миску супа (первую он швырнул в  нее,  едва  не
обварив ей руку), она неожиданно столкнулась с ним в коридоре.  Заступив
ей дорогу, Хэвершем с мольбой заглянул ей в глаза.
   - Выслушай меня, Сара, - проговорил он. - Теперь у тебя  нет  выхода.
Ты не можешь оставаться здесь - Эд как  будто  сошел  с  ума.  Он  убьет
тебя...
   Оказывается, утром Эдвард, не  стесняясь  в  выражениях,  предупредил
брата, чтобы он держался подальше от его жены, и пригрозил  убить,  если
он не исполнит этого требования. Эдвард сказал также, что Сара  все  еще
нужна ему и что он заставит-таки ее произвести на свет сына, пусть  даже
в конце концов это убьет ее самое. На Сару  ему  было  плевать,  но  ему
нужен был наследник.
   - Он не, сошел с ума, - покачала головой Сара. - Просто он жесток как
никто. Он всегда был таким.
   Ничего нового Хэвершем ей действительно не сказал. Просто в последнее
время Эдвард не давал себе труда скрывать, как он на самом  деле  к  ней
относится. Напротив, он нарочно оскорблял и избивал ее на глазах у слуг,
чтобы как можно  больше  унизить  ее.  И,  похоже,  это  ему  доставляло
изощренное удовольствие.
   - Я найду подходящий корабль, - понизив голос, прошептал Хэвершем, но
Сара посмотрела на него таким взглядом, что он отшатнулся.
   - Не смей этого делать, - сказала она как можно жестче.  -  Он  убьет
тебя. Он обещал. И держись от меня подальше. Я никуда с тобой не  поеду.
Отправляйся к себе домой, а меня забудь.
   - Я никогда,  никогда  тебя  не  забуду!  -  с  горячностью  возразил
Хэвершем, и в глазах его заблестели слезы отчаяния.
   - Ты должен! - твердо сказала Сара и  так  посмотрела  на  него,  что
Хэвершем  опешил.  Воспользовавшись  его  замешательством,  Сара  быстро
двинулась по коридору.
   Вечером Маргарет сообщила ей, что Хэвершем отбыл в свое поместье -  к
больной жене и дочкам, и Сара вздохнула спокойнее. Теперь, когда  Эдвард
быстро поправлялся, его брату все равно  нечего  было  делать  в  замке.
Волновалась она только о том, как бы он  не  отправился  в  порт,  чтобы
договориться с одним из капитанов о путешествии в Америку. Хэвершем  был
слишком несдержан и упрям, чтобы так просто отказаться от своего  плана,
но Сара не собиралась позволять ему рисковать  жизнью  и  бросать  семью
из-за его любви к ней. Элис и девочек ей было жалко до слез.  В  случае,
если бы Хэвершем бросил их, как бы они смогли прожить без его помощи.  К
тому же Сара не была уверена,  что  их  не  коснется  мстительная  злоба
Эдварда.
   Нет, и она, и Хэвершем должны были смириться с тем, что им никогда не
суждено быть вдвоем.
   Вечером Сара легла спать как можно раньше. Проснувшись  на  рассвете,
она долго лежала в кровати и, прислушиваясь к петушиным крикам за окном,
размышляла о плане Хэвершема, который никак не шел у нее из головы. Нет,
она не передумала; Сара не собиралась никуда с ним  бежать,  но  она  не
видела никаких причин, которые помешали бы ей бежать одной.
   Это была самая безумная мысль, которая когда-нибудь только  приходила
ей в голову, но Сара продолжала цепляться за нее.  Она  знала,  что  это
возможно, это осуществимо, это ей по  силам,  наконец!..  Если  она  как
следует продумает свой план, продумает до мелочей и - самое  главное!  -
если она ни с кем не будет им делиться,  тогда..,  тогда  ее,  возможно,
ждет свобода?!
   Самым главным был, разумеется, вопрос о деньгах. У Сары  не  было  ни
пенни; Эдвард отобрал у нее  даже  украшения  и  драгоценности,  которые
когда-то принадлежали ее матери, но Сара знала, что  он  продал  еще  не
все. Больше того, ей было известно, где они  лежат,  так  что  взять  их
оттуда она могла в любой момент. Конечно, она понимала, какая жизнь ждет
ее  впереди.  Но  на  то,  чтобы  жить  скромно,  денег,  вырученных  за
драгоценности, должно было хватить. Ничего иного она и не хотела. Что ей
роскошь, богатства и титулы! За восемь лет замужества Сара  уже  поняла,
что свобода, покой, ощущение собственной безопасности  -  вот  настоящие
сокровища, которые нельзя купить за деньги, а  можно  только  завоевать.
Даже если по пути в Новый Свет она  погибнет  -  умрет  от  болезни  или
утонет, - то по крайней  мере  она  уйдет,  освободившись  от  страха  и
унижений, от собственной ненависти к человеку, который ненавидел ее.
   Итак, она может рассчитывать на  свои  драгоценности.  Сара  решилась
наконец бросить вызов судьбе и привести свой план в исполнение. У нее  в
жизни появилась цель, и она готова была на любой риск, чтобы ее достичь.
   В этот день Эдвард проснулся поздно в самом дурном расположении духа.
Одного камердинера, который пришел, чтобы одеть  его,  он  уже  наградил
несколькими ощутимыми пинками, а в другого швырнул кувшином с водой  для
умывания, едва не проломив бедняге голову. Он был бледен, и Сара видела,
что Эдвард все еще чувствует себя скверно, но в этом он  никогда  бы  не
признался. Как бы там ни было, к полудню он все  же  оделся  и  приказал
подать ленч в малую трапезную.
   Съев двух цыплят и выпив несколько стаканов красного вина, он заметно
приободрился - даже щеки у него  стали  более  естественного  цвета,  но
раздражительность его нисколько  не  ослабла.  Казалось,  что  вместе  с
силами к нему вернулась и вся ненависть, которую он питал к своей  жене,
однако после завтрака он неожиданно задремал  прямо  в  кресле,  и  Сара
воспользовалась этим, чтобы удалиться. Ей еще многое надо было обдумать,
многое сделать.
   Прежде всего, воспользовавшись ситуацией,  она  поспешила  в  кабинет
мужа; ей хотелось  убедиться,  на  месте  ли  драгоценности  ее  матери.
Знакомая шкатулка красного дерева стояла на каминной полке. Сара  знала,
что ключ хранится в ящике старинного бюро, однако шкатулка оказалась  не
заперта, и в первое мгновение она испугалась, что Эдвард опустошил ее. К
счастью, она ошиблась. Правда, ценностей в шкатулке заметно поубавилось,
однако кое-что там еще оставалось, и Сара облегченно вздохнула.  Бережно
завернув  дорогие  ей  украшения  в   мягкую   тряпицу,   она   бесшумно
выскользнула из кабинета.
   Вид  драгоценностей  и  самой  шкатулки  напомнил  ей  об  отце,   и,
вернувшись к себе в спальню, Сара мысленно попросила  у  него  прощения.
Она чувствовала себя виноватой перед ним, хотя, конечно, в том, что  она
взяла принадлежащие ей вещи, никакого преступления не было.
   Сверток с украшениями  Сара  опустила  в  глубокий  карман  дорожного
плаща, плащ повесила в шкаф и заперла его на ключ.
   Уже ближе к вечеру  она,  увидев  спешащую  по  коридору  Маргарет  и
убедившись, что они одни, шепотом спросила у девушки, по-прежнему ли она
предана ей и готова ли исполнить одну ее просьбу.
   - Все, что хотите, мэм! - так же шепотом ответила Маргарет,  приседая
в реверансе.
   - Поехала бы ты со мной,  гм-м..,  в  одно  место,  если  бы  я  тебя
попросила? - продолжала допытываться Сара.
   - Конечно, мэм.  -  Служанка  улыбнулась.  Она  думала,  что  хозяйка
собирается тайком съездить в Лондон, чтобы встретиться с Хэвершемом.
   - А что, если бы я  попросила  тебя  поехать  со  мной  очень,  очень
далеко? - снова спросила Сара, и Маргарет подумала, что госпожа,  верно,
имеет в виду Францию. Это было уже серьезнее,  но  ради  Сары  она  была
готова и на это.
   - Я сделаю все, что вы хотите, мадам, - кивнула она. - Я поеду с вами
куда угодно.
   Этот ответ обрадовал Сару, и, поблагодарив девушку, она попросила  ее
держать их разговор в тайне.
   Теперь отступать было уже некуда, и поздно вечером Сара, переодевшись
в теплое платье и накинув  на  плечи  шерстяную  накидку,  прокралась  в
конюшню. В замке все уже  спали,  и  никто  ее  не  видел,  однако  Сара
пребывала в большом волнении  и  вздрагивала  от  каждого  шороха.  Лишь
оседлав свою лошадь, она немного успокоилась. Помолившись богу, чтобы он
послал ей удачи, она бесшумно  вывела  свою  чалую  кобылу  Нелли  через
потайную калитку в стене замка и пошла по узкой тропинке, ведущей  через
пышный  сад  к  пролегающей  через  болота  большой   дороге.   Она   не
осмеливалась сесть в седло до тех пор, пока не отошла достаточно далеко;
только выйдя на дорогу, Сара легко вскочила на спину животному  и,  сидя
боком в своем дамском седле, поскакала вперед быстрой рысью.
   До Фальмута было довольно  далеко,  к  тому  же  в  темноте  Сара  не
осмеливалась ехать быстро, поэтому  до  порта  она  добралась  только  в
половине Третьего ночи. Сара понятия не имела, сумеет  ли  она  в  такой
поздний час разыскать того, кто ей нужен, или вообще кого бы то ни было,
однако ей повезло. Жизнь в порту никогда не замирала, разве что зимой  в
самые холодные дни, поэтому  Сара  сразу  увидела  нескольких  матросов,
которые ставили парус, готовясь выйти в море с четырехчасовым отливом.
   Они-то и рассказали Саре о маленьком, но быстроходном судне,  которое
только что вернулось из Франции. Им было известно, что  оно  чаще  всего
использовалось для контрабанды оружия в Новый Свет и что следующий такой
рейс состоится в сентябре. По словам моряков,  это  был  очень  хороший,
крепкий корабль с  опытным,  хоть  и  немногочисленным  экипажем,  да  и
капитаном на  нем  был  настоящий  морской  волк.  Они  были  совершенно
уверены, что на борту этого судна Саре ничего не грозит, но предупредили
ее, что удобств, к которым она, возможно, привыкла, на корабле не будет.
   Моряки  -  сметливый  народ,  и  те  несколько  человек,  с  которыми
разговорилась Сара, сразу признали в  ней  знатную  даму,  хотя  она  не
открыла  им  своего  имени  и  старательно  куталась  в   накидку.   Они
поглядывали на нее с явным любопытством, однако спросить, кто она, никто
из  них  не  отважился.  Отметили  они  и  ее  необычайную  красоту,   и
таинственность, которая окутывала ее  наподобие  облака,  а  когда  Сара
храбро заявила, что отсутствие комфорта ее ничуть не  беспокоит,  моряки
даже прониклись к  ней  симпатией  и  рассказали,  где  искать  капитана
упомянутого судна, который единолично решал, брать или не брать на  борт
пассажиров.
   Поблагодарив моряков, Сара отправилась разыскивать капитана, который,
как ей сказали, остановился в  небольшой  портовой  гостинице,  насквозь
пропахшей рыбой. В этот час он спал, но Сара разбудила его и без  утайки
изложила свою просьбу.
   Спросонок капитан был зол и раздражителен, но, услышав, что хочет  от
него таинственная незнакомка, так удивился, что даже позабыл о том,  как
бесцеремонно его разбудили. Но  еще  больше  он  поразился,  когда  Сара
сказала, что денег, чтобы заплатить за проезд до Бостона, у нее  нет,  и
протянула капитану золотой браслет с несколькими крупными рубинами.
   - На что мне эта побрякушка? - ошеломленно спросил капитан, глядя  то
на женщину, то на драгоценность в ее руке.
   - Продайте ее, вот и выручите деньги. И, я думаю, немалые, -  сказала
Сара.
   Браслет стоил, наверное, больше, чем сам корабль со всей оснасткой  и
экипажем; даже Сара это понимала, но  ее  желание  оказаться  на  борту,
когда он поднимет паруса, было  слишком  сильно,  а  решение  бежать  из
ненавистного дома непоколебимо.
   - Плавание сопряжено со многими опасностями, дамочка,  -  предупредил
ее капитан, в  задумчивости  почесывая  под  ночной  рубашкой  волосатую
грудь. - Люди иногда умирают по пути. Случается, и корабли иногда тонут.
   - Я умру, если останусь здесь, - просто ответила Сара. Она и  вправду
не боялась опасностей дальнего пути. То, что ждало ее в  замке  Эдварда,
было хуже, чем смерть.
   Капитан внимательно посмотрел на нее. Он вдруг поверил этой женщине -
поверил, сам не зная почему.
   - Вас, случайно, не разыскивают за убийство или за что-нибудь в  этом
роде? - на всякий случай спросил он, стараясь по ее реакции угадать, что
стоит за столь страстным желанием молодой женщины оказаться  в  Америке.
Впрочем,  спросил  он  скорее  из  любопытства  -  ему   уже   случалось
переправлять в Новый Свет людей, вступивших в конфликт с законом,  и  он
не  видел  в  этом  ничего  предосудительного.   К   тому   же   браслет
действительно можно было продать за хорошие деньги.
   В ответ на его вопрос Сара только молча покачала головой,  и  капитан
понял, что она не лжет. В людях он разбирался.
   - Мы отправляемся пятого сентября, под полнолуние, - сказал он.  -  Я
выправлю вам билет. Но если опоздаете  -  ждать  вас  никто  не  станет.
Понятно?
   - Я буду здесь к этому часу.
   - Мы выйдем в море рано утром, с отливом. Никаких остановок до самого
Бостона, - добавил на всякий случай капитан, но Сара  была  только  рада
этому. Ничто, никакие  трудности  и  опасности  не  могли  заставить  ее
отказаться от своего отчаянного плана. Сара представляла -  или  думала,
что представляет, - какое трудное плавание ее ждет, но ее это не пугало.
   Вручив капитану браслет, она написала на клочке бумаги  свое  прежнее
имя - Сара Фергюссон. Капитан должен был  знать,  как  ее  зовут,  чтобы
урегулировать  все  формальности,  и  Сара  надеялась,  что   никто   не
догадается, кто она, и не свяжет ее с графом Бальфором. Договорилась она
и насчет места для Маргарет.
   Из Фальмута Сара выехала  только  в  четыре  утра.  Рассвет  был  уже
близок, и небо заметно посветлело,  однако  усталая  лошадь  то  и  дело
спотыкалась. Один раз Нелли чуть  не  сбросила  всадницу  в  придорожную
канаву, но все обошлось. Сара успела вернуться  в  замок  до  того,  как
прокричал  первый  петух.  Отведя  лошадь  в  конюшню,  Сара   ненадолго
задержалась во дворе и, подняв голову, чтобы посмотреть на окно  спальни
Эдварда, улыбнулась  -  улыбнулась  впервые  за  много  лет.  До  пятого
сентября оставалось всего две недели с небольшим, и Сара  была  уверена,
что так или иначе ее мучениям придет конец.

Глава 9

   С той ночи, когда Сара совершила свое дерзкое путешествие в  Фальмут,
время тянулось для нее особенно медленно. Минуты  превращались  в  часы,
часы - в дни. Даже поговорить Саре было не с кем; верная Маргарет  знала
только то, что они отправляются в путешествие, но не знала - куда.  Сара
ничего ей не сказала и даже не разрешила предупредить родителей, сказав,
что лучше отложить это до самого последнего момента.
   Оставшиеся драгоценности Сара зашила в подкладку своего плаща, да так
ловко, что снаружи ничего не было заметно. Кое-какие носильные вещи  она
собрала в мягкий дорожный баул, а баул засунула далеко под кровать.
   Таким образом, все было готово, и Саре оставалось  только  ждать,  но
ждать было труднее всего. Стараясь чем-то занять себя,  чтобы  скоротать
время - а также и для того, чтобы пореже попадаться Эдварду на глаза,  -
она взялась за починку обветшавших гобеленов, многие из которых  были  к
тому же изрядно  трачены  молью.  К  счастью  для  нее,  Эдвард,  вполне
оправившийся от своей странной болезни, снова уехал  на  охоту.  Правда,
через неделю он  вернулся  с  целой  компанией  собутыльников,  все  они
расположились в большой зале замка и принялись пировать. Лично Саре  они
не угрожали, а Эдвард как будто вовсе забыл о ее существовании,  и  Сара
была бесконечно благодарна Небу  за  эту  милость,  однако  горничные  и
служанки подвергались нешуточной опасности. Сара мало что могла  сделать
- разве что держать самых молоденьких и миловидных из  них  подальше  от
хмельных,  необузданных  собутыльников  мужа,  однако  это   стоило   ей
огромного напряжения сил, и она только с  облегчением  вздохнула,  когда
последний из гостей отбыл восвояси.
   С Хэвершемом она не встречалась с тех самых пор, как  он  приезжал  в
замок по ее просьбе. Саре было известно, однако, что Элис и девочки  все
еще болеют, и она надеялась, что это  обстоятельство  удержит  Хэвершема
дома. Вместе с тем она жалела, что не увидит его до своего отъезда. Нет,
она и не думала посвящать его в свои планы и не собиралась  просить  его
уехать с ней - Саре лишь хотелось увидеть его в последний раз.  Впрочем,
по зрелом размышлении она решила, что рисковать в любом случае не стоит.
Сара вовсе  не  считала  себя  ни  хорошей  актрисой,  ни  хладнокровной
притворщицей; она могла невольно выдать себя, да и Хэвершем  мог  что-то
заподозрить, как бы хорошо она ни скрывала свои намерения.
   Пока же все  шло  как  по  писаному.  Сара  исполняла  свои  домашние
обязанности, следила за прислугой, вела  дела  и,  уединяясь  в  дальних
комнатах замка, с увлечением чинила гобелены. Иногда,  когда  поблизости
никого не было, она даже принималась мурлыкать что-то себе под нос, чего
с ней не случалось уже давно.
   За этим занятием ее и застал Эдвард.  Сара  была  одна  и,  увлекшись
вышивкой, не услышала, как муж вошел в длинный и пустой зал, который она
облюбовала для работы, потому что Эдвард почти никогда не заходил  сюда.
Кроме того, высокие двойные окна пропускали внутрь достаточно света, что
было не