водили поезда на запасные
пути, но кругом не видно было ни души.
   Эдвина бежала за Джорджем,  почему-то  она  чувствовала,  что  он  на
верном пути. В чем-то Джордж знал Алексис лучше, нежели Филип  или  даже
она сама.
   - Лекси!.. - не переставая кричал он,  а  Бен  пытался  уговорить  их
вернуться.
   Вдруг совсем близко раздался паровозный гудок. Это был  последний  за
сегодня товарный поезд с юга, проходящий  около  полуночи.  Свет  яркого
фонаря ослепил Эдвину и Бена, стоявших за шлагбаумом, а затем его луч на
мгновение выхватил из темноты маленькую фигурку, и Джордж пулей пронесся
к путям, прежде чем Эдвина успела остановить его.
   Потом она поняла, что он увидел. Между двумя вагонами стояла Алексис,
что-то сжимая в руках. Даже на расстоянии  Эдвина  разглядела,  что  это
была ее любимая кукла, уцелевшая после крушения "Титаника".
   - О боже...
   Она схватила Бена за руку и потащила его под шлагбаум, но Бен  крепко
держал ее.
   - Нет, Эдвина... Нельзя...
   Джордж бежал наперерез приближающемуся поезду  к  Алексис,  застывшей
около рельсов. Если  она  не  отойдет,  ее  собьет  поезд,  промелькнула
страшная мысль.
   - Джордж! Нет!.. - закричала Эдвина.
   Вырвавшись от Бена, она бросилась за братом, но стук  колес  заглушил
ее крики. Бен в отчаянии озирался,  желая  перевести  стрелку,  включить
тревогу,  остановить  все,  но  он  не  мог  ничего  сделать,  и   слезы
собственного  бессилия  обжигали  ему  щеки,  пока  он  неистово   махал
машинисту, но тот ничего не заметил.
   Джордж несся к Алексис, а  за  ним,  спотыкаясь,  придерживая  руками
юбку, спешила  Эдвина.  Ураганом  налетел  поезд,  и,  казалось,  прошла
вечность, пока он проехал.
   Когда Эдвина, всхлипывая, подбежала к  детям,  она  боялась,  что  не
увидит их  живыми.  Но  перед  ней  лежала  Алексис,  вся  в  грязи,  со
спутанными волосами, а рядом - обнимающий ее Джордж, успевший оттолкнуть
Алексис с рельсов. Она тихонько плакала, и Эдвина опустилась на  колени,
потому что ноги не держали ее.
   Бен подлетел к ним, щеки его были мокры от слез. Он не мог произнести
ни слова, лишь взял Алексис на руки и понес к машине.
   Джордж обнял Эдвину. Она  с  благодарностью  посмотрела  на  него.  В
тринадцать лет он стал мужчиной - таким, как их отец. Он уже не ребенок,
не озорник и сорвиголова, он мужчина. Эдвина, плача, прижала его к себе.
   - Я люблю тебя.., о господи.., я люблю тебя.., я думала, ты... -  Она
опять стала всхлипывать и не смогла договорить.
   У Джорджа дрожали колени, пока он  шел  к  машине.  По  дороге  домой
Алексис нарушила свое молчание и объяснила,  что  отправилась  проведать
Филипа.
   - Почему ты ничего не сказала мне? - укоряла Эдвина сестру, купая  ее
в ванне и укладывая в кровать. -  Мы  так  волновались!  С  тобой  могло
случиться что-нибудь ужасное.
   Они уже дважды чуть не потеряли Алексис, и в следующий раз все  может
закончиться не так удачно. Эдвине  страшно  было  об  этом  подумать,  И
Алексис пообещала, что никогда больше не будет себя  так  вести,  просто
она очень соскучилась по Филипу.
   - Он скоро приедет домой, - твердо сказала Эдвина. Она  тоже  скучала
по брату, но Филип должен получить хорошее образование.
   - - Мама и папа никогда не вернутся, - тихо возразила Алексис.
   - Это другое дело, но Филип обязательно  приедет.  Весной.  А  теперь
спи.
   Она погасила свет и спустилась вниз к Бену. Джордж ужинал  на  кухне.
Взглянув на себя в зеркало, Эдвина  обнаружила,  что  с  ног  до  головы
покрыта пылью, юбка порвана, блузка вся в грязи, а волосы  выглядят  еще
хуже, чем у Алексис.
   - Как она? - спросил Бен.
   - Хорошо.
   Настолько хорошо, насколько это вообще возможно для Алексис.  Но  она
уже никогда  никому  по-настоящему  не  будет  верить.  Она  никогда  не
поверит, что кто-то вернется, ведь когда-то не вернулась ее мама.
   - Знаешь, что я  думаю?  -  Бен  после  всего  происшедшего  выглядел
несчастным и рассерженным.
   Он позвонил в полицию, пока Эдвина укладывала Алексис, и  теперь  все
время вспоминал вопрошающий взгляд Джорджа, когда они ехали домой.
   - Я думаю, что все это очень  далеко  зашло.  Я  не  уверен,  что  ты
справишься с ними одна, Эдвина. Сегодняшние события это доказали.
   - Мы отлично ладим, - тихо  сказала  Эдвина.  Она  прекрасно  поняла,
почему Джордж так враждебно настроен по отношению к Бену.
   - Ты хочешь сказать, что собираешься хлопотать вокруг них,  пока  они
все не вырастут? - Его страх за Алексис  выплеснулся  в  раздражение  на
Эдвину, но она слишком переволновалась и устала, чтобы спорить.
   - А что вы предлагаете? Бросить их? - резко спросила Эдвина.
   - Ты можешь выйти замуж... Она обратилась к нему за  помощью  в  этот
вечер. И все. Но он вдруг стал на что-то надеяться.
   - То, что я в трудную минуту позвонила вам, вовсе не является поводом
для замужества. Я не хочу выходить за кого бы то ни было только  потому,
что не могу справиться с детьми. Я найму кого-нибудь для этого. А  замуж
я выйду лишь в том случае, если сильно полюблю. Как  Чарльза,  например.
Мне не нужен муж, чтобы воспитывать братьев и сестер.
   Эдвина вспомнила, как родители относились друг к другу и как она сама
боготворила Чарльза. К Бену она не испытывала  подобных  чувств.  Эдвина
знала, что никогда не полюбит его, хотя она очень дорожила его дружбой и
не хотела лишиться ее.
   - Кроме того, я думаю, что дети встретят в штыки  мое  замужество,  -
добавила она.
   Джордж вышел из кухни и слушал их разговор. Эта  ночь  была  тяжелой,
все говорили на повышенных тонах.
   - Если ты ждешь этого момента, Эдвина, то ты  очень  ошибаешься.  Они
никогда не будут готовы к тому, чтобы кто-то вошел  в  твою  жизнь.  Они
хотят,  чтобы  ты  принадлежала  им,  только  им...  Филип...  Джордж...
Алексис.., малыши... Они не хотят, чтобы у тебя  была  своя  жизнь.  Они
желают, чтобы ты нянчилась с ними, была рядом каждую  секунду.  А  когда
они вырастут и бросят тебя, ты останешься одна, а  я  уже  буду  слишком
стар, чтобы помочь тебе... - Он пошел к двери,  Эдвина  молчала,  и  Бен
медленно обернулся. - Ты отказываешься  от  своей  жизни  ради  них,  ты
знаешь это?
   Она посмотрела на него и кивнула.
   - Да, Бен, знаю. Я хочу этого.., я должна.., они так хотят.
   - Вовсе нет. - Он печально взглянул на Эдвину. - Они хотят, чтобы  ты
была счастлива.
   Но я не могу, готова была закричать она:  они  забрали  с  собой  мое
счастье...
   - Извините, Бен...
   Джордж с облегчением понял, что Эдвина не собирается замуж  за  Бена.
Ему этого очень не хотелось, и он был уверен, что Филипу тоже.
   - Прости, пожалуйста, Эдвина, - тихо сказал Бен  и  закрыл  за  собой
дверь.
   Эдвина обернулась и в замешательстве посмотрела на  Джорджа.  Она  не
знала, многое ли он  успел  услышать,  но  подозревала,  что  достаточно
много.
   - Все в порядке, сестренка? - Джордж  медленно  подошел  к  ней,  его
глаза взволнованно блестели на перепачканном лице.
   - Да, - улыбнулась Эдвина, - все в порядке.
   - Ты грустишь из-за того, что не выходишь замуж  за  Бена?  -  Джордж
хотел услышать ее ответ. Эдвина всегда была честной с ним.
   - Нет, на самом деле нет. Если б я действительно  его  любила,  я  бы
вышла за него замуж, когда он в первый раз попросил меня.
   Джордж был так поражен услышанным, что не нашелся,  что  ответить,  и
она усмехнулась.
   - А ты собираешься выйти замуж? Он обеспокоенно взглянул на сестру, и
Эдвина покачала головой: теперь она знала, что никогда не выйдет. На это
у нее просто не будет времени. Вряд  ли  мужчине  найдется  место  в  ее
жизни, заполненной заботами о детях, их болезнях, уроках и хлопотами  по
дому. И вряд ли какого-нибудь мужчину устроит это скромное место. Да  ей
и не нужен никто.
   - Сомневаюсь.
   - А почему? - полюбопытствовал Джордж.
   - Ну, по разным причинам... Может быть, просто потому, что я  слишком
вас всех люблю. - У нее защемило сердце. - И, может быть, потому, что  я
очень любила Чарльза.
   И, может быть, потому, что, когда любишь кого-то  так  сильно,  часть
тебя умирает с ним.., ты отказываешься от  всего  ради  любимого...  Как
мама предпочла смерть рядом с любимым человеком жизни без  него.  Эдвина
всю себя отдала Чарльзу и детям, и другому  человеку  ей  просто  нечего
предложить.
   Она стояла рядом с Джорджем, пока он умывался, а потом уложила его  в
кровать, как маленького Тедди.  Погасив  свет,  она  подоткнула  Джорджу
одеяло, потом заглянула к  мирно  спящим  Фанни  и  Тедди.  Мимо  пустой
комнаты Филипа прошла в свою спальню. На  кровати  калачиком  свернулась
Алексис, ее золотистые локоны разметались по подушке.
   Эдвина посмотрела на сестренку,  а  потом,  впервые  за  много  дней,
достала с верхней полки шкафа коробку. Она  развязала  голубую  атласную
ленту, откинула крышку, и в лунном свете замерцали мелкие жемчужинки  на
белом атласе. Волны тюля вздымались вокруг нее, как море угасших надежд,
и Эдвина знала, что сказала Джорджу правду.., ей никогда не надеть такой
фаты, никогда не будет другого мужчины в ее жизни... У нее будут  только
Филип, Джордж, Алексис, Фанни и Тедди, но больше никого.
   Она аккуратно сложила фату в  коробку,  присела  на  край  кровати  и
невидящим взглядом смотрела  в  окно,  не  вытирая  слез.  Для  нее  все
закончилось.., закончилось в ту далекую ночь в океане,  когда  не  стало
человека, которого она любила. Она очень  сильно  любила  Чарльза  и  не
надеялась, что в ее жизни будет другая любовь.

Глава 17

   14 июня 1914 года они стояли  на  платформе  и  смотрели,  как  поезд
медленно приближался к станции. Эдвина, стоя позади  Джорджа,  изо  всех
сил махала Филипу, который, высунувшись из окна, радостно  им  улыбался.
Казалось,  минуло  тысячи  лет,  а  не  девять  месяцев,  и  вот   Филип
возвращался, окончив первый курс Гарварда.
   Он первым сошел на платформу и кинулся всех обнимать. Джордж  издавал
ликующие  возгласы,  а  младшие  весело  прыгали  вокруг.  Одна  Алексис
тихонько стояла и недоверчиво улыбалась, как будто  все  еще  не  верила
тому, что Филип сдержал свое обещание и приехал.
   - Привет, котенок! - Он прижал к себе засиявшую Алексис. Филип  снова
дома, значит, все хорошо, сбылся чудесный сон!
   Джордж шутливо боксировал с братом, пока Филип, смеясь, не  оттолкнул
его. Он не помнил себя от счастья, что опять оказался дома.
   Когда он вернулся за багажом в вагон и  стал  через  окно  передавать
вещи Джорджу, Эдвина не могла не заметить, как Филип вырос и повзрослел.
Он держался очень уверенно, даже солидно - настоящий мужчина.  Ему  было
почти девятнадцать, но выглядел он старше своих лет.
   - Ну, как ты меня находишь,  сестренка?  -  весело  прокричал  Филип,
высунувшись из окна.
   - Ты, кажется, подрос за это время. И отлично выглядишь! -  У  них  с
Эдвиной были голубые глаза, они оба очень походили на маму.
   - Ты тоже, - кивнул Филип.
   Он не сказал Эдвине, что  почти  каждую  ночь  ему  снилось,  как  он
возвращается домой. Но в Гарварде ему понравилось.  Бен  Джонс  оказался
прав: там действительно здорово. Временами Филипу казалось, что  Гарвард
находится на другом краю земли:  так  далеко  от  дома,  четыре  дня  на
поезде, чуть ли не вечность в дороге!
   Рождество Филип провел в Нью-Йорке,  в  доме  соседа  по  комнате,  и
страшно скучал по Эдвине и детям, хотя, может, не так сильно, как они по
нему. Особенно тяжело разлуку с братом переносила Алексис, и  иногда  ее
состояние вызывало у Эдвины тревогу.
   Филип обратил  внимание,  что  на  станции  нет  Бена,  и,  удивленно
приподняв бровь, спросил:
   - А где Бен?
   - Уехал в Лос-Анджелес. - Эдвина улыбнулась. - Но он просил  передать
тебе горячий привет.  Бен,  наверное,  с  удовольствием  пригласит  тебя
как-нибудь на ленч, ему хочется узнать твои впечатления о Гарварде.
   Ей и самой очень хотелось  послушать  его  рассказы.  Филип  присылал
интересные письма о людях, с  которыми  встречался,  о  своих  занятиях,
друзьях и преподавателях. Временами она даже завидовала Филипу. Она бы с
радостью поехала куда-нибудь учиться. Раньше она  никогда  не  думала  о
таких вещах - все, чего ей хотелось, это выйти  замуж  и  иметь  хорошую
семью. Но теперь, когда на нее навалилось столько обязанностей и она так
много узнала об издательском деле, поняла, что круг ее интересов гораздо
шире, чем взбивание крема для торта и высаживание, маргариток в саду.
   - А кто вас сюда привез? - Филип  пытался  одновременно  уследить  за
Джорджем, чтобы тот не уронил стопку книг, привезенных из  университета,
и за Фанни с Тедди.
   - Я. - Эдвина гордо посмотрела на Филипа, и он улыбнулся, думая,  что
сестра шутит.
   - Нет, серьезно?
   - Серьезно, а почему ты сомневаешься?  -  Она  с  улыбкой  подошла  к
"Паккарду", который купила для всей семьи на свой день рождения.
   - Брось шутить, Эдвина.
   - Все еще не веришь? Давай-ка сюда  свои  вещички,  и  я  с  ветерком
доставлю тебя домой, мистер Филип.
   Они сложили  вещи  в  багажник  красивого  синего  автомобиля.  Филип
потрясение смотрел, как Эдвина уверенно садится за руль. Дети всю дорогу
болтали, а Джордж непрерывно задавал брату вопросы. На Филипа  обрушился
такой словесный водопад, что он шутливо схватился за голову:
   - Ну, я смотрю, вы мало изменились! Филип внимательно оглядел их всех
и остановил взгляд  на  Эдвине.  Она  хорошо  выглядела,  пожалуй,  была
красивее, чем запечатлелась в его памяти. И странно  подумать,  что  эта
красавица - их сестра и что она  выбрала  для  себя  жизнь,  посвященную
только детям, отказавшись от личного счастья.
   - У тебя все в порядке? - тихо спросил  Филип  у  Эдвины,  когда  они
входили в дом.
   - Да, все отлично, Филип. - Она остановилась и посмотрела на брата.
   Он здорово вырос за эти месяцы и теперь возвышался над  Эдвиной,  она
даже подозревала, что он теперь был бы выше папы.
   - Тебе правда там понравилось? Филип кивнул.
   - Да, конечно. От дома, к  сожалению,  далековато.  Но  я  узнаю  там
столько интересного,  и  люди  мне  нравятся.  Было  бы  только  немного
поближе, чтобы я мог навещать вас чаще.
   - Но это ненадолго. Еще три года - и ты  вернешься  домой  и  займешь
место отца в газете.
   - Я уж жду этого не дождусь, - улыбнулся Филип.
   - И я, поскольку страшно устала от этих совещаний-заседаний...
   Иногда Эдвине было тяжело находить  общий  язык  с  Беном.  Он  очень
расстроился, когда она отказала ему в ту ночь,  и  теперь,  хоть  они  и
оставались друзьями, порой  чувствовалась  натянутость  отношений  между
ними.
   - Когда мы поедем на Тахо, Вин? - Филип ходил по дому с таким  видом,
словно  вернулся  сюда  после  многолетнего   отсутствия.   Рассматривал
картины, трогал какие-то вещи... Эдвина даже не подозревала, что он  мог
так соскучиться.
   - Думаю, отправимся туда в июле, как обычно.
   А в сентябре он опять уедет в Гарвард, однако впереди  у  него  целых
два с половиной  месяца  отдыха  в  кругу  родных,  по  которым  он  так
соскучился!
   Первую неделю они делали все, чтобы только угодить Филипу. Обедали  в
его любимых ресторанах, не мешали ему, когда он уединялся с  книгой.  Он
ходил к своим друзьям, и в начале июля Эдвина заметила, что в его  жизни
появилась  некая  юная  леди.  Очень  хорошенькая   хрупкая   блондинка.
Казалось, она ловила каждое слово Филипа, когда пришла к ним на обед.
   Ей было всего восемнадцать, и Эдвина чувствовала  себя  рядом  с  нею
взрослой, умудренной  опытом  женщиной.  Девушка  обращалась  к  старшей
сестре Филипа так, словно та была вдвое ее  старше.  Эдвине  даже  стало
любопытно, а знает ли она, сколько ей на самом деле лет.
   Но когда Эдвина сказала об этом Филипу, тот засмеялся и  сказал,  что
его избранница все знает, в данном случае она просто  хотела  произвести
хорошее  впечатление  своим  почтительным  поведением.  Ее  звали  Бекки
Хэннок, и у ее родителей тоже был дом на озере Тахо неподалеку  от  того
места, где останавливались Уинфилды.
   Они часто встречались там в июле, и Бекки  несколько  раз  приглашала
Филипа, Джорджа и Эдвину  поиграть  в  теннис.  Эдвина  неплохо  владела
ракеткой, и когда  Филип  с  Бекки  уходили  с  корта,  они  с  Джорджем
продолжали игру, и Эдвина ужасно радовалась, когда обыгрывала брата.
   - Не так плохо для  старушки,  -  дразнился  Джордж,  и  она  шутливо
бросала в него теннисный мячик.
   - Не знаю, разрешу ли я тебе водить мою машину...
   - О'кей, о'кей, прошу прощения. Когда они вернулись в  Сан-Франциско,
Филип часто катал Бекки на машине. Иногда  и  Эдвина  выбирала  минутку,
чтобы поучить Джорджа вождению.  У  него  это  прекрасно  получалось.  В
последнее время он стал немного  поспокойнее  и,  как  заметила  Эдвина,
начал посматривать на девочек.
   - Филип болван, что влюбился в эту девицу, - заявил  однажды  Джордж,
сидя за рулем машины рядом с Эдвиной.
   - Почему ты так решил? - с любопытством спросила она.
   - Он ей нравится не за какие-то свои качества, как он считает.
   Интересное наблюдение.
   - А за что же?
   Джордж помолчал, мастерски совершил поворот, и Эдвина похвалила его.
   - Спасибо, сестренка. - Потом его мысли снова вернулись к Бекки:
   - Иногда я думаю, что он ей нравится только из-за папиной газеты.
   Отцу Бекки принадлежали ресторан и два отеля, и  эта  семья  едва  ли
нуждалась в средствах, но газета  Уинфилдов  была  делом  гораздо  более
выгодным и престижным. Филип когда-нибудь станет значительной фигурой  в
городе. Бекки, должно быть, ловкая девчонка, если уже сейчас  ищет  себе
перспективного мужа. Но Филип слишком молод, чтобы думать о женитьбе, по
крайней мере Эдвина надеялась, что он еще об этом не думает.
   - Может, ты и прав. Но, с другой стороны, твой  брат  такой  красивый
парень... - Она улыбнулась Джорджу, и он презрительно пожал плечами.
   На обратном пути Джордж, задумчиво глядя на сестру, сказал:
   - Эдвина, ты не сочтешь меня предателем, если я,  когда  вырасту,  не
стану работать в газете? Она страшно удивилась.
   - Нет, конечно, но почему, Джордж?
   - Не знаю... Просто, по-моему, это  скучно.  Филипу  подобная  работа
больше подходит... - Он казался таким  серьезным,  что  Эдвина  невольно
улыбнулась. Все еще мальчишка, а несколько месяцев  назад  и  вовсе  был
неуправляемым. Но за последние  дни  как-то  повзрослел,  а  теперь  вот
заявляет, что не хочет работать в газете.
   - А что, по-твоему, подходит тебе?
   - Не знаю...  -  Джордж  в  нерешительности  посмотрел  на  сестру  и
признался:
   - Когда-нибудь я хотел бы снимать фильмы.
   Эдвина в изумлении уставилась  на  него,  но  потом  поняла,  что  он
говорит серьезно. Однако идея была такая неожиданная, что  она  невольно
рассмеялась. Джордж, не обращая внимания на  ее  смех,  принялся  горячо
расписывать ей, как это увлекательно, и рассказывать про  фильм  с  Мэри
Пикфорд, который он недавно видел.
   - А когда это ты успел? - Она не помнила, чтобы разрешала ему  ходить
в кино, но он только ухмыльнулся.
   - Да недавно. Ушел с занятий и отправился в кино.
   Эдвина с укором посмотрела на него, а потом оба расхохотались.
   - Ты неисправим.
   - Ага, - довольно сказал Джордж, - но сознайся.., ты же  меня  любишь
именно таким.
   - Я этого не говорила.
   Эдвина села за руль, и они поехали домой, болтая о жизни, о  фильмах,
по которым сходил с ума Джордж, об их газете. Когда они  остановились  у
дома, она повернулась к Джорджу и спросила:
   - Ты ведь это серьезно  говорил,  да?  -  Разве  может  он  думать  о
чем-либо всерьез? Не детские ли это мечтания?
   - Да, серьезно.  Я  собираюсь  этим  заняться  в  будущем.  -  Джордж
радостно улыбнулся: она была ему не только сестрой, но и лучшим  другом,
которому можно доверить даже секреты  и  сокровенные  мечты.  -  Я  буду
снимать кино, а Филип руководить газетой. Вот увидишь.
   - Надеюсь, что хоть один из вас будет вс