о,  там  очень
красиво. Цветной зал, так, кажется, его называют. Мы с Сединой один раз  там
были - нас приглашал  на  собственную  свадьбу  английский  писатель  Патрик
О'Брайен. Кстати, я очень люблю его книги...
   - А как твои дела, Пол? - поспешно спросила Глэдис, стараясь отвлечь  его
от мыслей о Седине. - Ты все еще в Турции?
   - Пока да. Но, наверное, уже завтра мы пойдем в Италию.
   - А в Лондон ты случайно не собираешься? Это был не намек и  не  просьба.
Задавая этот вопрос, Глэдис была уверена, что Пол поймет ее  правильно,  как
понимал всегда. Он не станет ловить ее на слове  или  искать  скрытый  смысл
там, где его не было. И Пол ее не разочаровал. Или почти не разочаровал.
   - Нет, - сказал он честно. - Мне хотелось бы увидеть  тебя,  но...  Мы  с
Сединой слишком часто бывали в Лондоне. Кроме того, у тебя, наверное, не так
уж много свободного времени. Даже для старых друзей...
   Глэдис вздохнула. Пол был прав - ее расписание было слишком  напряженным,
чтобы она могла выкроить хотя бы час.
   - Если серьезно, - продолжал тем  временем  Пол,  -  то  я  просто  боюсь
возвращаться в цивилизованный мир. На яхте мне гораздо спокойнее и.., легче.
   - Я понимаю, - негромко сказала Глэдис. - Не спеши, дай себе еще  немного
времени. В конце концов "Морская звезда" вылечит тебя.
   -  Ну  а  как  дети  пережили  твой  отъезд?  -  спросил  Пол,  и  Глэдис
почувствовала, что он не прочь перевести разговор на другое.
   - Прекрасно, - с готовностью ответила она. - Правда,  Эйми  просила  меня
взять у принца Чарльза автограф, но я думаю, что это была шутка. Эйми  скоро
двенадцать, и она все отлично понимает. В отличие от  Дуга,  который  вообще
перестал со мной разговаривать. Боюсь, он еще припомнит мне эту поездку.
   - Что он может сделать? - спросил Пол, и в  его  голосе  ясно  прозвучало
осуждение, которое он не сумел скрыть.
   - Фигурально выражаясь, он может выгнать меня на улицу, - ответила Глэдис
серьезно. - Или уйти сам.
   - Ну и глупо! - Пол понимал, что эта  проблема  очень  беспокоит  Глэдис,
поэтому он добавил:
   - Впрочем, я думаю, он просто тебя пугает.
   - Может быть, - согласилась  Глэдис,  но  как-то  не  очень  уверенно.  -
Извини, Пол, мне пора одеваться, иначе я опоздаю.
   - Что у тебя сегодня? - с интересом спросил Пол.
   - Торжественный обед. Его дает во дворце Сену-Джеймс принц Чарльз.
   - Это должно быть очень занятно, - сказал он. - И, может быть,  тебе  как
раз представится возможность взять у него автограф.  Тебе  принц  Чарльз  не
откажет.
   Он негромко рассмеялся, потом спросил серьезно:
   - Как ты думаешь, сможешь позвонить мне вечером, когда все закончится?
   - Попробую. Боюсь только, что вернусь очень поздно - вечером у  меня  еще
одно мероприятие. Видишь, какую жизнь я теперь  веду?  Обедаю  я  с  принцем
Чарльзом, а ужинаю, кажется, с принцессой Софией.
   - Трудно тебе, - посочувствовал Пол. - Хуже, чем на войне.
   Он  поддразнивал  ее,  но  за  этим  чувствовались  искренние  интерес  и
беспокойство.
   - Ладно, я позвоню, - пообещала она. - Ведь теперь  мы  в  одном  часовом
поясе.
   - Да, - подтвердил Пол, - почти.
   На этом разговор закончился. Глэдис положила трубку и,  подойдя  к  окну,
посмотрела вниз на оживленную Брук-стрит. Это  была  очень  красивая,  очень
аккуратная и очень английская  улица,  и  Глэдис  почувствовала  себя  почти
счастливой. Лондон всегда ей нравился - это был ее самый любимый город после
Парижа. Она решила  купить  перед  отъездом  как  можно  больше  открыток  и
сувениров. Кроме того, у нее ведь был фотоаппарат, так что Глэдис сама могла
снимать все, что ей понравится.
   Но пора было собираться. Бросив быстрый взгляд на часы, Глэдис  поспешила
в ванную комнату.
   До самого вечера она  опять  фотографировала.  Казалось,  любимая  работа
вполне заменяет ей и отдых, и еду. Глэдис невольно подумала, что  давно  уже
не проводила время так приятно и содержательно.
   О годах, на протяжении  которых  она  была  отлучена  от  фотографии,  ей
напомнила встреча с  человеком,  с  которым  Глэдис  работала  в  Кении  лет
двадцать тому назад. Это был веселый, огненно-рыжий ирландец по  имени  Джон
О'Малли. Он сразу узнал  ее  и  пригласил  зайти  после  приема  в  один  из
ближайших пабов.
   - Послушай, куда ты провалилась? -  спросил  он,  когда  Глэдис  села  за
столик, облокотившись на столешницу некрашеного дуба. -  Я,  грешным  делом,
думал, что тебя наконец-то  подстрелили  -  ты  всегда  хваталась  за  самые
головоломные задания. Где ты пропадала все это время?
   - Все очень просто, Джон, - ответила Глэдис. - Я  вышла  замуж  и  родила
четырех детей. Теперь у меня два мальчика и две девочки.
   - Так какого же черта ты снова взялась за  старое?!  -  воскликнул  Джон.
Глэдис пожала плечами:
   - Откровенно говоря, я соскучилась по работе.
   - Я всегда знал, что ты ненормальная, - заявил  Джон,  заказывая  двойной
виски. На сегодня он закончил съемки  и  мог  позволить  себе  расслабиться.
Глэдис же предстоял еще один  прием,  поэтому  она  потягивала  легкий  эль,
закусывая подсоленным миндалем..
   - Нет, серьезно! - добавил он, увидев, что Глэдис улыбается. -  Я  всегда
считал, что для нас, бродяг, не может быть ничего лучше, чем уйти на покой и
завести ребятишек, пока нас действительно не подстрелили. Правда, сейчас  не
так опасно, как бывало, но всегда остается шанс, что кто-нибудь из наследных
принцев напьется и разобьет тебе  голову  бутылкой.  Кроме  того,  есть  еще
горячие  парни  из   ИРА
- их хлебом не корми, дай кого-нибудь взорвать. Иногда  мне  бывает  стыдно,
что они тоже ирландцы...
   Они заговорили о взрыве самолета в сентябре. Глэдис упомянула, что в этой
катастрофе погибла ее знакомая.
   - Это позор, Глэдис, вот что я тебе скажу! - разгорячился  О'Малли.  -  Я
просто ненавижу такие истории, особенно  если  гибнут  дети.  Можно  убивать
солдат, можно разбомбить  ракетный  завод,  но  нельзя  трогать  детей!  Эти
сволочи-террористы никогда об этом не думают!
   Глэдис сочувственно  кивнула  головой.  -  Ничего,  не  обращай  на  меня
внимания, - сказал Джон, заметив ее взгляд. - После второго стакана виски  я
всегда завожусь и начинаю говорить о человеческой жестокости. После третьего
меня посещает романтическое настроение, и тогда - берегись!
   Он широко улыбнулся, и Глэдис почувствовала, как у нее потеплело на душе.
За те  двадцать  лет,  что  они  не  виделись,  Джон  О'Малли  нисколько  не
изменился, разве что лицо его стало еще более красным,  да  в  огненно-рыжей
шевелюре появились серебряные нити. Разговаривать с ним, во  всяком  случае,
было по-прежнему приятно.
   Но через полчаса им пришлось расстаться. Вечер Глэдис отработала  как  по
нотам. Огромный обеденный зал, освещенный свечами в  бронзовых  канделябрах,
лакеи в напудренных париках и ливреях,  старинный  фарфор  и  начищенное  до
блеска столовое серебро должны были отлично смотреться на снимках,  создавая
нужное настроение.
   Впрочем, в глубине души Глэдис была рада, что это последний  прием  перед
бракосочетанием. Не то чтобы ей надоело снимать высшую аристократию Европы и
мира - просто Глэдис не терпелось взяться за ту, другую историю.
   Вернувшись в отель, она позвонила домой. Джессика, которая взяла  трубку,
сказала, что они как раз собираются ужинать. Глэдис поговорила с  каждым  из
детей и с облегчением узнала, что они чувствуют себя  прекрасно.  Вчера  они
побывали в парке аттракционов, а днем раньше Дуг водил всех на каток. Глэдис
захотела поблагодарить мужа за это, но Дуг передал через  Джессику,  что  не
может  подойти.  Настроение  у  Глэдис  снова  упало.  Повесив  трубку,  она
почувствовала себя так одиноко, что, почти не отдавая себе  в  этом  отчета,
набрала номер телефона Пола.
   Глэдис надеялась, что он не спит, и Пол действительно еще не ложился. Она
рассказала  ему  о  сегодняшних  приемах,   описала   всех,   кто   на   них
присутствовал, и поразилась тому, что с большинством Пол знаком лично.
   - На какой час назначено завтрашнее бракосочетание? - спросил он наконец.
   - На пять, - ответила Глэдис.
   - А что ты собираешься делать до этого времени?
   - Спать. - Глэдис усмехнулась. - Вообще-то  я  еще  планировала  зайти  в
полицию - уточнить насчет той, второй работы...
   Пол знал и об этом задании Глэдис.
   - Похоже, ты зря времени не теряешь, - заметил Пол.  "Как  и  Седина",  -
подумал он про себя, но вслух  ничего  не  сказал.  -  Позвони  мне  завтра,
расскажешь, как прошла свадьба и кто из наследных принцев  напился  и  уснул
лицом в салате, - попросил он, и Глэдис рассмеялась.
   - Конечно. Ведь все они - твои близкие знакомые!
   - Звони в любое время: даже если я буду не на вахте, спать я все равно не
буду, - добавил Пол, и Глэдис улыбнулась. К этому времени  она  уже  поняла,
что Пол ведет сейчас преимущественно ночной образ  жизни.  Главной  причиной
этого была боязнь вернуться в  привычный  мир  и  обнаружить,  что  там  нет
Седины. Лишь наедине с ночным мраком и пустынным океаном он забывался. Тогда
терзавшие его боль и тоска немного отступали.
   Глэдис прекрасно это понимала, поэтому она сказала тихо:
   - Ничего, Пол, ничего... Когда-нибудь ты вернешься.
   - Наверное, - грустно согласился он. - Но  пока  мне  очень  трудно  себе
представить, как я буду жить без  нее.  Проще  всего  было  бы  начать  жить
заново, но для этого я, наверное, слишком стар.
   Ему было не так уж много  лет,  но  Глэдис  понимала,  что,  раз  он  так
говорит, значит, так он и чувствует. По крайней мере -  пока...  И,  как  ни
парадоксально это звучало, помочь избавиться  от  этой  слабости  ему  могло
только время.
   - Похоже, мы с тобой поменялись  ролями,  -  сказала  она  со  смехом.  -
Сначала ты уговаривал меня, что вернуться в фотожурналистику  мне  нисколько
не поздно, теперь то же самое делаю я. Начать жизнь заново можно всегда.
   Пол был на четырнадцать лет старше  Глэдис,  однако  ни  он,  ни  она  не
замечали этой разницы. Они чувствовали себя  братом  и  сестрой,  но  иногда
Глэдис ощущала, как ее словно  пронзает  слабый  электрический  разряд.  Она
испытала это еще при первой встрече  с  Полом.  Как  ей  казалось,  он  тоже
почувствовал нечто подобное. Но это ничего не значило. Пол продолжал хранить
верность Седине, к тому же Глэдис знала: он все еще чувствует себя виноватым
за то, что не погиб вместе с ней.  Во  всяком  случае,  никакого  разумного,
рационального объяснения тому, почему ему суждено было пережить Седину,  Пол
найти не мог, как ни старался. Общих детей у них не  было,  его  собственный
сын давно вырос, да и внукам тоже  жилось  неплохо.  Иными  словами,  он  не
чувствовал себя нужным кому-то. Об этом он без обиняков заявил Глэдис.
   - Ты нужен мне, Пол, - негромко ответила она.
   - Да нет, это тебе кажется!  -  Пол  разразился  каким-то  неестественным
смехом. - Ты отыскала свой путь и  теперь  пойдешь  по  нему  все  вперед  и
вперед. Ни помощники, ни проводники больше тебе не нужны.
   - Хотела бы я быть так же уверена в этом, как ты,  -  сказала  Глэдис.  -
Когда я уезжала, Дуг не хотел со мной даже разговаривать. Честно говоря,  не
знаю, что будет, когда я вернусь в Уэстпорт. Боюсь,  что  за  эти  несколько
дней мне придется долго-долго расплачиваться.
   - Возможно, ты права, но стоит ли сейчас  думать  об  этом.  Насколько  я
понимаю, у тебя еще много дел в Лондоне. Перестань изводить себя домыслами.
   - Ну ладно. Пол,  поговорим  завтра,  -  попрощалась  Глэдис  и  положила
трубку. Сидя в темной спальне, она думала о том, как  легко  ей  общаться  с
Полом. Право же, можно было подумать, что они знают друг друга всю жизнь,  а
не  какие-то  жалкие  пять  месяцев.   Впрочем,   удивляться   особенно   не
приходилось. За это время каждый из них прошел долгий, нелегкий путь, и  они
немало пережили вместе.
   Глэдис уже лежала в постели, когда телефон зазвонил вновь.
   - Ты не спала? - спросил Пол осторожно.
   - Нет, - ответила Глэдис. - Я просто лежала в темноте  и  думала  о..,  о
тебе.
   - Я тоже думал о тебе, Глэдис, и мне захотелось, чтобы ты  знала,  как  я
восхищаюсь тобой.., тем, что ты сделала. - Он действительно позвонил  только
затем, чтобы сказать ей это, и Глэдис просияла. Как она нуждалась  именно  в
таком отношении к себе.
   - Спасибо, - сказала она. - Твое мнение много для меня значит.
   "И ты - тоже", - хотелось ей добавить, но она промолчала.
   -  Ты  -  удивительная  женщина,  -  голос  Пола  неожиданно  дрогнул.  -
Удивительная... Без тебя я бы, наверное, не смог пережить все это.
   - Я тоже... - шепотом сказала Глэдис.
   -  Когда-нибудь,  где-нибудь,  как-нибудь   мы   непременно   встретимся,
Глэдис... Я обязательно вернусь, просто я пока не знаю - когда...
   - Пусть тебя это не беспокоит, Пол. Делай что должен. Все образуется само
собой.
   - Спокойной ночи, Глэдис, - негромко сказал он и дал отбой.  Глэдис  тоже
положила трубку и закрыла глаза. Она уснула почти мгновенно, но губы ее  еще
долго продолжали улыбаться.

Глава 2

   Свадьба членов королевской семьи была событием по-настоящему грандиозным.
Большей  торжественности  трудно  было  себе  представить.  Глэдис   снимала
столько, что в конце концов у нее с непривычки заболели руки,  однако,  даже
не проявляя пленок, она могла сказать - снимки вышли превосходные.
   Особенно  много  она  фотографировала  невесту,   которая   была   просто
обворожительна в сказочном белом  платье  от  Диора  с  длиннейшим  шлейфом.
Интерьер собора Святого Павла, где совершалась  вся  церемония,  как  нельзя
более соответствовал происходящему, и Глэдис несколько раз подумала  о  том,
что детям - особенно девочкам - тоже будет интересно  взглянуть  на  снимки.
Быть может, рассуждала она, так они скорее поймут, что их  матери  есть  чем
гордиться.
   После  венчания  состоялся  прием  в  Букингемском  дворце,   однако   он
продолжался  совсем  недолго,  и  впервые  за  последние  три   дня   Глэдис
относительно рано вернулась в отель. Вечером она позвонила домой,  но  снова
разговаривала только с детьми. Когда же она попросила позвать Дуга, Джессика
ответила, что он куда-то вышел. Глэдис не очень-то в это верилось.
   Повесив трубку, она сразу позвонила Полу.
   - Ну, как тебе понравилось на королевской свадьбе? - сразу спросил он.
   - Невероятно! Не правдоподобно! Сказочно!  -  воскликнула  Глэдис,  не  в
силах скрыть свой восторг. - Ничего подобного я еще никогда не  видела.  Мне
очень повезло,  Пол.  О  такой  возможности  каждый  фотограф  может  только
мечтать. Интересно, во сколько обошлась эта свадьба британской казне?
   - Наверное, в несколько миллионов, -  небрежно  сказал  он  и  неожиданно
рассмеялся:
   - Знаешь, мы с Сединой зарегистрировали наш брак  в  нью-йоркской  мэрии,
потом купили на улице по пирожку с сосисками,  а  ночь  провели  в  "Плазе".
Конечно, это несколько странно, но мы были довольны. Особенно я, ведь Седина
так долго не хотела выходить за меня замуж, что я почти  отчаялся.  И  когда
она вдруг сказала: "Ладно, давай попробуем", я не стал терять времени,  пока
она не передумала. Всю нашу первую брачную ночь Седина перечисляла мне,  что
она не будет для меня делать. Смешно, право, но большинство  своих  обещаний
она сдержала...
   - Знаешь, - сказала Глэдис негромко, - сегодня, глядя на невесту,  я  все
думала, как сложится жизнь у этой пары. Выйдет ли у них что-нибудь  хорошее,
или они будут разочарованы... После такой свадьбы, как сегодняшняя, было  бы
обидно потерпеть крушение.
   - Ну, - заметил он, -  у  нас-то  с  Сединой  все  получилось,  хотя  наш
свадебный обед состоял из сосисок в тесте,  а  брачную  ночь  мы  провели  в
отеле, и даже не в самом лучшем.
   - Вы с Сединой справились лучше, чем многие, - печально  сказала  Глэдис.
Чужие свадьбы всегда заставляли ее испытывать что-то вроде ностальгии,  а  в
последнее время - в особенности.
   Они помолчали. Наконец Глэдис спросила:
   - А как прошел твой день? Как погода? Ветер был попутный? -  Говоря  это,
она  улыбнулась.  Глэдис  прекрасно  помнила,   что   хорошей   погоде   Пол
предпочитает штормы и ураганы.
   - Ветер был неплохой. Около четырех баллов,  -  ответил  Пол.  -  Кстати,
давно хотел тебя спросить: как твое второе задание? Ты уже была в полиции?
   - Да, два часа  беседовала  с  детективом,  который  ведет  это  дело,  -
ответила она. - И узнала такие подробности,  от  которых  у  меня  буквально
волосы дыбом встали... Представляешь, некоторые родители  -  в  основном  из
цветных семей - продают своих дочерей в  рабство.  В  буквальном  смысле!  С
восьми лет девочки уже  становятся  проститутками.  И  нет  никакой  надежды
вырваться - они продолжают "работать" до тех пор, пока не погибнут.
   - Это же настоящий кошмар! - воскликнул Пол.
   - Да, - просто сказала  Глэдис.  -  И  мне  даже  страшно  подумать,  что
придется все это снимать...
   - Тебя пригласили участвовать в рейде? - спросил Пол,  не  скрывая  своей
тревоги. - Это не опасно?
   - Опасность, конечно, есть, - честно ответила Глэдис, машинально  отметив
про себя, что Дугу она ни за что бы этого не сказала. Муж вообще  ничего  не
знал об этом ее задании. - Но это, как говорится, профессиональный риск.  Не
беспокойся, лондонская полиция хорошо подготовилась к операции. Я думаю,  на
самом деле мне ничто не угрожает.
   - Надеюсь, что так, - сдержанно сказал  Пол.  Он  безумно  волновался  за
Глэдис, однако не позволял себе вмешиваться ни в ее работу, ни - если уж  на
то пошло - в ее жизнь. Но мысль о том, что все  может  случиться,  буквально
сводила его с ума.
   Глэдис поняла это.
   - Нет, правда, Пол, я  совершенно  уверена,  что  волноваться  не  стоит.
Полицейский, с которым я разговаривала, сказал мне, что они будут  предельно
осторожны из-за детей, - попыталась она поправить дело, но Пол  пробурчал  в
ответ что-то неразборчивое.
   Потом они заговорили о вещах более приятных  или,  по  крайней  мере,  не
внушающих особой тревоги. Пол рассказал,  что  собирается  идти  на  яхте  в
Венецию. Ему всегда нравился этот город, но еще ни разу он не приходил  туда
па  "Морской  звезде".  Незаметно  разговор  перекинулся  на   Лондон.   Пол
по-прежнему не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы приехать в город, где
так часто бывал с Сединой. Да и Глэдис предстояло вскоре возвращаться домой.
С завтрашнего дня она начинала работать с полицией.
   Взяв папку с дополнительными материалами по делу, Глэдис полистала  ее  и
отложила в сторону. При мысли о  том,  что  девочки,  еще  моложе  ее  Эйми,
становятся рабынями, вынужденными обслуживать богатых негодяев, у нее внутри
все переворачивалось.
   Весь следующий день Глэдис просидела в полицейском управлении. Вернувшись
в отель, она обнаружила два послания. "Мы ужасно  тебя  любим,  мамочка,  мы
пошли в кино", - гласило  одно.  Второе  было  от  Пола.  Он  просил  Глэдис
перезвонить, но, когда она связалась с ним, Пол сказал, что не может  сейчас
разговаривать. Странно, но она нисколько не  обиделась.  Не  может,  значит,
что-то случилось, и скоро все обязательно кончится. Она  испытывала  к  Полу
доверие, почти безграничное.
   Он позвонил ей на следующий день утром и сразу начал с извинений:
   - Мне очень жаль, Глэдис, но вчера у нас тут разыгрался небольшой  шторм,
- сказал он, но по его голосу  было  ясно,  что  на  самом  деле  Пол  очень
доволен. "Я люблю сражаться со стихией, - говорил он ей однажды. -  Пожалуй,
это единственное, с чем мне не всегда удается справиться".
   - Ничего страшного, я все понимаю, - ответила Глэдис  и  рассказала,  что
операция назначена на сегодняшнюю ночь.
   - Я буду беспокоиться за тебя, - сказал Пол. - Будь осторожна, обещаешь?
   - Обещаю! - рассмеялась Глэдис. - Не волнуйся, Пол,  пожалуйста.  Ко  мне
приставили специального полицейского, который будет меня охранять.  Я  вчера