захотела узнать она,  стараясь  оценить  его
правдивость.
   - С тех пор, как передо мной положили заполненный  бланк  на  мисс  Эмили
Лоусон. Она замечательно подходила  для  предлагаемой  должности.  Будет  ли
голос соответствовать?
   - Никакого смысла нет иметь классного персонального секретаря, если у нее
голос как у героя мультфильма, -  пробормотала  Эмми.  Ей  безумно  хотелось
понять, что действительно значит его "я люблю вас". Пока он лишь готовится к
тому, чтобы объясниться. Чего же он добивается? - Поэтому  вы  и  пригласили
меня на собеседование?
   - Я знал, что у вас прелестный голос. Сюрпризом оказалось то,  что  вы  и
сами прелестны. И все-таки я чуть не отказал вам.
   - Были другие претенденты с такой же квалификацией?
   - Да, но дело не в том. Я знал, что вы что-то скрываете, когда спросил  о
ваших обязательствах.
   - Знали?
   - Вы не умеете лгать.
   - Старалась, как могла, - ответила она, и  он  улыбнулся,  словно  впрямь
любил ее.
   - Вот вы на собеседовании - милая, отстраненная и..,  что-то  скрывающая.
Еще тогда мне надо было понять, что я нарываюсь на неприятности.
   - Какие неприятности? Думаю, что работала я неплохо.
   - Работа тут ни при чем. По правде говоря, вы очень скоро  показали  себя
прекрасным работником, как и обещали. Беда для меня была с вами, и это никак
не связано с работой.
   - Вы говорите, что я навредила вам персонально? - нервно спросила она.
   - С первого же дня. Вашу отчужденность можно  было  выносить,  я  убеждал
себя, что лучше так, чем иметь рядом кого-то излишне дружелюбного.  Но  ваше
колоссальное высокомерие - вот это да!
   - Вы имеете в виду мою ошибку по отношению к Роберте Шорт?  -  догадалась
Эмми. - Я думала, что вы вышвырнете меня сразу после ссоры.
   - Тогда я понять не мог, что меня  останавливает,  -  сейчас-то  мне  все
ясно.
   Эмми бросила на него робкий взгляд. He-ужели он  имеет  в  виду  -  из-за
любви к ней? Как хочется поверить этому.  Но  такое  предположение  все  еще
кажется маловероятным - ей надо услышать еще, еще что-то.
   - Я ведь извинилась.., потом. - Ей показалось, что надо дать пояснения. -
Я.., мне постоянно попадались начальники - любители женщин, а вам  постоянно
звонили женщины. Я...
   - Вы решили, что и я выкроен по тому же лекалу, - закончил он.
   Вспомнив Карлу, она подумала, что от своего мнения еще не отказалась.
   - Карла Несбитт... - имя слетело с губ Эмми словно само собой.
   - Вы ревнуете? - быстро спросил он, явно обрадованный.
   - Ничуть, - безапелляционно объявила она. Смотри, Эмми, смотри.  Он  куда
хитрее тебя - обведет вокруг пальца запросто.
   Лицо его снова посерьезнело.  Он  молча  разглядывал  ее  и  потом  мягко
сказал:
   - Не поможет ли, если я признаюсь, что пару раз просто  голову  терял  от
ревности? Она широко раскрыла глаза.
   - Да к кому? - в такое не очень-то верится.
   - Хотите  узнать?  Сначала  Джек  Бриант,  после  пары  часов  знакомства
попросивший у меня ваш номер телефона. Потом..
   - Но это было давным-давно! Неужели вы ревновали к Джеку?
   Барден улыбнулся ее изумлению.
   - За день до того у нас с  вами  вышла  ссора,  и  с  тех  самых  пор  вы
постоянно вставали между мной и работой. Я  думал:  черт  вас  возьми!  -  и
обнаруживал, что вы в единую секунду перевернули мой мир вверх тормашками.
   - Я вас сердила?
   - Я находил вас утомительной, но избавляться от вас было слишком  поздно.
Не мог я. Вы - коварная женщина! Было в вас нечто, что крепко держало меня.
   - О, - по ее лицу скользнула тень улыбки. Барден немедленно уловил  ее  и
обрадовался. Он покачал головой, как будто пытаясь разобраться.
   - Логика, моя дорогая, вышла из двери в тот день, когда туда вошли вы.
   - Но вы.., вы следуете логике больше, чем кто-либо иной!
   - Что я могу сказать? Иногда вы поражали меня своей добротой и нежностью,
а через мгновение становились маленькой надутой мисс, вызывающей ярость.
   - Я думала, что вы обманываете вашего друга, а  потом,  из-за  всех  этих
бесконечно звонящих женщин, думала, что и жену его вы тоже обманываете.
   - Значит, вы все же ревновали? - настаивал он. - Ну, немножко?
   - Злилась, - сказала Эмми. - Я злилась.
   - Любовь моя, - Барден поймал ее руку и поднес к  своим  губам.  -  Я  не
святой, Эмми, и сознаю это, но все те звонки, за одним исключением, были  по
поводу приглашений, разосланных Робертой.
   Он сказал: "Одно исключение".
   - Карла Несбитт, - произнесла она, сразу перестав смеяться.
   - Несколько раз мы с Карлой обедали. Но в прошлое воскресенье, когда  она
без приглашения появилась у меня, я  сказал  ей,  что  мы  не  будем  больше
видеться.
   - Вы порвали с ней?
   - Если честно -  а  я  хочу,  чтобы  между  нами  не  оставалось  никакой
недоговоренности, - то и рвать-то было особенно нечего. Боюсь, это  повредит
моему образу неотразимого обольстителя, но я встречался  с  Карлой,  скорее,
чтобы отвлечься от мыслей о вас, и понял, что не смогу.
   - Простите, - улыбнулась она.
   - Я люблю вас.
   - О, Барден! - прошептала она трепеща.
   - Вы любите меня? - спросил он, пытаясь прочитать ответ в ее глазах.
   Ей не справиться с нервной дрожью. Она покачала головой.
   - Я... - слова потерялись.
   - Нет?! - воскликнул он хрипло.
   - Я... - попыталась она снова.
   - Вы еще не готовы? - Глаза его не отрывались от ее лица.  -  Что  я  еще
могу сказать вам о смятении и ревности, которые вы возбуждаете во мне?  Надо
ли мне рассказать, как я получил пачку  безобразных  характеристик  с  ваших
прежних мест работы? Там говорилось о грубости - мне ли  не  знать  о  вашем
поразительном нахальстве? И об  опозданиях,  это  тоже  знакомо.  Я  пытался
дозвониться вам, но...
   - Вы рассердились.
   - Как я мог не рассердиться? Дон позвонила и отпросилась. И  вот  я  сижу
без секретаря  и  без  помощника  секретаря  тоже.  Ваши  характеристики  не
солгали. И вы мне были совсем не симпатичны, дорогая Эмми, когда  явились  с
дурацким оправданием: "домашние проблемы".
   - Мне больше ничего не пришло в голову, - пробормотала она.
   - Все проклятое самолюбие,  вы  ведь  уязвили  меня,  надо  же  было  вас
наказать... Откуда мне  было  знать,  что  вам  придется  пробираться  через
снежные заносы и пургу? И.., мне никогда не забыть вас той ночью - синюю  от
холода. - Он рискнул прикоснуться губами к ее щеке.  -  Одна  ваша  верность
искупила все эти мерзкие характеристики. Думаю, что в ту  ночь  я  в  вас  и
влюбился.
   Эмми вздохнула. О, она так его любит! Ей даже трудно дышать от любви.
   - А когда мы приехали в вашу квартиру, то я понял, что  вы,  прирожденная
лгунья, опять пытаетесь скрыть что-то от меня.
   - Тетю Ханну.
   - Тетю Ханну, - подтвердил он. - Если бы я знал тогда  о  тете  Ханне!  Я
беспокоился, позвонил, а вы мне отвечаете,  что  веселитесь  в  компании.  Я
жутко ревновал. Был уверен, что у вас  мужчина.  Неудивительно,  что  я  был
потрясен, когда вы представили меня миссис Витфорд,  и  я  понял,  какое  вы
чудо.
   - О, Барден, вы перехвалите меня, - прошептала  она,  любя  его  с  новой
силой, мечтая лишь  о  его  добрых  словах.  Наверное,  частичка  ее  чувств
отразилась в глазах. Что еще могло зажечь этот свет у него на лице?
   - Когда вы поняли? - спросил он быстро.
   - Что?
   - Что любите меня.
   - Это было... - она застыла, испугавшись. Он улыбнулся, сама радость.
   - Значит, правда! - воскликнул он.  -  Вы  любите,  любите  меня.  Я  так
надеялся. Бессонной прошлой ночью я думал, что заметил признаки вашей любви,
но потом засомневался. Ведь это правда, да? Вы любите меня, Эмми?
   - Да, - прошептала она. Больше он и не хотел ничего услышать. В следующее
мгновение она была в его объятиях.
   - Эта последняя неделя прошла как в аду, - бормотал он в ее волосы, потом
откинулся назад и прошептал:
   - Скажи же, милая, что не позволишь мне и дальше пребывать в отчаянии.
   - Я люблю тебя, - произнесла Эмми  трепеща  и  была  вознаграждена  самым
страстным из поцелуев.
   Он не отпускал ее, прижимая к себе, как величайшую драгоценность.
   - Когда это началось?
   - Любовь подкралась, когда я смотрела в другую сторону.
   - Но все-таки?
   - Мне ужасно не нравился длинный список интересующихся тобой женщин.  Мне
не хотелось снова работать у бабника в подчинении.
   - Ой, милая, как давно у меня не было подобных отношений с женщинами!
   - Но ведь какие-то были?
   -  Поверь,  волноваться  тебе  не  стоит.  Все,   что   было,   кончилось
давным-давно. И я никогда не встречал никого,  похожего  на  тебя,  Эмми.  Я
хочу, чтобы ты любила только меня! Ведь ты любишь?
   - Да.
   - Вот это гораздо лучше, - пробормотал  он.  (Трудно  поверить,  подумала
Эмми, что он тут и можно его поцеловать. Только чуть  придвинуться.)  -  Ой,
Эмми, Эмми, как я люблю тебя! - произнес он прямо у ее губ.
   - Я думала, что ты выгонишь меня тогда, когда узнал о тете  Ханне,  а  ты
повез выручать мою машину.
   - Но до Давида-Адриана мне было далеко.
   - Ты ревновал к Адриану? - А точно, ведь это с  Адрианом  она  собиралась
ехать за машиной.
   - Я бы не стал  называть  это  ревностью.  Хотя  вопрос  миссис  Витфорд,
собираешься ли ты выйти за него замуж, мне отнюдь не понравился.
   - Об этом и речи никогда не было.
   -  И  потому-то  вы,  как  два  голубка,  отправились  сегодня  утром  по
магазинам?
   - Да не ходили мы по магазинам! У Адриана квартира над моей и...
   - Разве?
   - А ты что, не знаешь? Потому он и явился тем утром, когда ты  очаровывал
его тетиным халатом.  Наверное,  он  пришел,  чтобы  что-нибудь  занять,  он
постоянно ходит. Между прочим, у него сейчас возобновились отношения  с  его
бывшей подружкой. Он не мог дождаться, так его распирало  поделиться  своими
новостями...
   - И поэтому спустился вниз, схватил твои пакеты и..,  поцеловал  тебя,  -
закончил Барден за нее. - Ревность - страшное чудовище!
   - Барден... - тихонько посочувствовала она. -  Так  ты  заходил  ко  мне,
когда меня не было? А потом почему не мог просто подойти?
   - После того, как ты миловалась на крыльце с подлым Адрианом? Хорошо, что
я ушел, иначе не собрать бы ему костей.
   - Ой! - воскликнула она в благоговейном страхе.
   - Я понял, что надо действовать поскорее. Тогда и родился мой дьявольский
план. Я позвонил отцу и сказал ему, что мне  позарез  необходимо,  чтобы  он
вывез миссис Витфорд на прогулку. Мы с ним хорошо понимаем друг друга.
   - Ты был уверен, что я приеду?
   - Милая Эмми, ты так заботишься о старой  леди!  Я  был  уверен,  что  ты
ринешься  сюда,  потому  что  настоял,  чтобы  она  записала  мой  адрес   в
соответствующей книге.
   - Негодяй!
   - Влюбленный негодяй.
   - А кто вывозил на обед Карлу Несбитт?
   - И провел весь вечер, тоскуя о тебе. А как  я  мучился,  думая,  что  не
увижу тебя целых пятнадцать дней!
   - И пригласил тетю Ханну пойти в музей мотоциклов!
   - Я надеялся, что ты не отпустишь нас одних. Но ничего не  вышло.  А  тем
временем  зловещие  Симоны  в  любой  момент  могли   воспользоваться   моим
отсутствием. Или те же Адрианы! Вот я и решил  позвонить.  Придумал  срочную
работу.
   - Изобретатель!  -  Внезапно  глаза  ее  потемнели,  она  вспомнила,  чем
кончилась та их встреча.
   - Что такое? - спросил Барден. Тень, набежавшая на ее лицо,  не  осталась
незамеченной. - О чем ты думаешь? - Вдруг он понял и взорвался:
   - Этот чертов телефонный звонок! Это был мой дядя  Тобин.  Совсем  забыл,
что надо ему перезвонить.
   - Он сказал...
   - Что? Ну же, Эмми, у нас не должно быть больше секретов. Что он сказал?
   - Это верно, секретов быть не должно. Он сказал.., конечно, он думал, что
это ты снял трубку.., он сказал, чтобы ты кончал соблазнять свою  секретаршу
и поговорил с ним.
   Барден застонал.
   - Ох, дорогая! Если бы ты была знакома с дядей, ты бы никогда не  приняла
близко к сердцу его слова. Одна из его вечных шуток - и  не  в  бровь,  а  в
глаз! Понятно, что ты не сильно обрадовалась.
   - Тогда я подумала, что ты нарочно все подстроил.
   - Иди сюда, - хрипло проговорил он. - Любовь моя, я позвонил потому лишь,
что не мог  провести  последнее  воскресенье  перед  разлукой  без  тебя.  И
совершенно не рассчитывал, что случится то,  то  случилось.  Родная  моя,  -
продолжал он, отклоняясь назад, чтобы увидеть ее лицо, -  я  слишком  уважал
тебя, чтобы соблазнить, а потом как ни в чем не бывало сесть на  самолет.  -
Эмми поверила даже раньше, чем он добавил:
   - Я пытался контролировать наши отношения, только долго не продержался.
   - Это было взаимно, - развела она руками. Они нежно поцеловались.
   - Обещай, что никогда не будешь водить машину так, как той ночью.
   - Ты ехал за мной?
   - Сначала мне надо было разобраться с Карлой, хотя это и не отняло  много
времени, а потом я помчался следом  за  тобой,  но  быстро  повернул  назад:
похоже было, что ты можешь разбиться в безумной попытке уйти от меня.
   - Это ты звонил потом?
   - Ты меня очень напугала - мне надо было убедиться, что  с  тобой  все  в
порядке, а разговаривать мужества уже не хватило.
   - Ты отложил это до момента отправления твоего самолета.  Так  равнодушно
говорил, - припомнила она.
   - Хотел тебя успокоить, и чем кончилось? Ты просто взбесила меня, объявив
об уходе. Я все никак не мог опомниться, думал: ну что эта женщина  со  мной
творит! А потом вдруг понял - словно осенило внезапно - я влюблен в нее!
   - Как прекрасно! - счастливо вздохнула она.
   - Но тогда я не очень-то радовался - и звонил, и пытался объяснить -  все
напрасно... Эмми, пожалуйста, поедем со мной!
   - В Нью-Йорк? - выдохнула она. - Но ты же улетаешь завтра.
   - Если ты быстро соберешься, то мы успеем. Эмми задумалась.
   - Но я не могу поехать.
   - Почему? Разве ты недостаточно любишь меня для этого? Эмми, я...
   - Тетя Ханна... - прервала она. - О, Барден, я так  люблю  тебя!  Но  мне
надо искать работу. Я не могу думать только о себе.
   - Разве ты не слышала, что я говорил? Я люблю, обожаю  тебя!  Милая  моя,
тебе не надо беспокоиться о деньгах! - Он помолчал, потом начал снова:
   - Мои родители приглядят за миссис Витфорд. Мы сообщим их номер  телефона
в "Кесвике", чтобы было куда позвонить во время нашего отсутствия.  Но  если
ты не хочешь оставлять миссис Витфорд, так давай возьмем ее с собой. Только,
пожалуйста, пожалуйста, дорогая, поедем со мной! Ты  ведь  выйдешь  за  меня
замуж?
   Эмми слушала Бардена, затаив дыхание.
   - Ты не будешь считать меня слишком легкомысленной, - прошептала  она,  -
если я так сразу и соглашусь?



   Даниэла СТИЛ
   ПОХИЩЕННЫЙ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   У Мариэллы Паттерсон, жены крупного бизнесмена, похитили сына. Подозрения
падают на бывшего мужа Мариэллы - Чарльза Делони. Брак  Мариэллы  и  Чарльза
несколько  лет  назад  закончился  трагически:  погибли  их  дети,  Мариэлла
оказалась в клинике. Чарльз считал жену повинной  в  трагедии.  Может  быть,
теперь Чарльз, жаждущий отмщения, решил разрушить, казалось  бы,  обретенное
счастье своей бывшей жены?

Глава 1

   Чарльз Делони медленно поднимался по ступенькам собора  Святого  Патрика,
едва заметно прихрамывая. До Рождества оставалось две недели.  Пронизывающий
ветер хватал за горло ледяными пальцами. Он успел забыть, как холодно бывает
в Нью-Йорке в декабре. Много лет прошло с тех пор, как он  в  последний  раз
приезжал в Нью-Йорк... Много лет  он  не  видел  своего  отца.  Сейчас  отцу
восемьдесят семь, а матери уже давно нет на свете.  Она  умерла,  когда  ему
было тринадцать лет, и о ней  он  помнил  только  то,  что  она  была  очень
красивая и добрая. Отец был теперь стар, болен, слаб и прикован  к  постели.
Юристы настоятельно советовали Чарльзу приехать домой хотя бы  на  несколько
месяцев и привести в порядок дела семьи. Чарльз был единственным ребенком  в
семье, поэтому бремя забот о делах целиком легло на его плечи. Бремя немалое
- Делони владели земельными участками, в  частности  огромными  территориями
около Ньюбурга, штат Нью-Йорк, акциями угледобывающих, нефтяных  и  стальных
компаний  и  весьма  значительной  недвижимостью  в   самом   Нью-Йорке,   в
Манхэттене. Огромное состояние, составленное  не  Чарльзом  и  даже  не  его
отцом, а обоими дедушками Чарльза. Но это состояние никогда не  интересовало
Чарльза.
   Чарльзу Делони,  сильному,  молодо  выглядящему  человеку  с  обветренным
смуглым лицом, знакомы были  потери  и  страдания.  Два  года  он  воевал  в
Испании. Эта война стала  одним  из  немногих  на  свете  дел,  которые  его
действительно занимали. Почти два  года  назад,  в  феврале  1937  года,  он
вступил в бригаду "Линкольн" и отправился в Испанию сражаться с фашистами. В
августе под Гандессой в ходе жестокой битвы на реке Эбро он был  ранен.  Это
было не первое  его  ранение.  В  последний  год  мировой  войны,  едва  ему
исполнилось пятнадцать лет, он убежал из дому, вступил в армию и был ранен в
ногу  в  Сен-Мигеле.  Его  отец  тогда  страшно  рассердился.  Теперь   отец
совершенно не участвует в  реальной  жизни,  не  узнает  собственного  сына,
ничего не знает о войне в  Испании.  Глядя  на  отца,  спавшего  в  огромной
кровати, Чарльз решил для себя, что так даже лучше. Они не  поняли  бы  друг
друга, яростно заспорили бы. Отец не воспринял бы сына таким, каким он стал,
не сумел бы разделить его убеждений и понятий о свободе  и  о  фашизме.  Ему
никогда не нравилось, что сын  живет  за  границей.  Старший  Делони  всегда
считал, что его сын, поздний, единственный сын, непонятно  почему  скитается
по Европе и занимается черт знает чем. В 1921 году Чарльз снова отправился в
Европу и прожил там семнадцать лет. Иногда  друзья  предлагали  ему  работу,
время от времени он публиковал  свои  рассказы,  а  в  последнее  время  жил
преимущественно на очень значительные доходы со  своего  состояния.  Размеры
доходов раздражали его. "Ни одному нормальному  человеку,  -  высказался  он
однажды в беседе с близким другом, - не  нужно  для  жизни  столько  денег".
Часто он отдавал значительные суммы на благотворительные цели,  а  маленький
гонорар за  напечатанный  рассказ  доставлял  ему  ни  с  чем  не  сравнимое
удовольствие.
   Он  учился  в  Оксфорде,  затем  в  Сорбонне,  потом  на  короткое  время
перебрался во  Флоренцию.  В  то  время  он  был,  можно  сказать,  типичным
представителем  золотой  молодежи.  Много  пил,   тратил   уйму   денег   на
развлечения. В двадцать один год он считал себя вполне, светским  человеком,
потому что провел в Европе вне всякого контроля три примечательных года.  Он
был знаком с такими людьми, о которых другие могли только читать в  газетах,
делал  то,  о  чем  немногие  осмеливались  мечтать.  Потом..,  потом   была
Мариэлла... Но это уже другая история. История, о которой он теперь старался
не вспоминать. Память о ней до сих пор причиняла боль.
   Порой Мариэлла снилась ему по ночам, особенно когда он был  в  опасности,
когда засыпал где-нибудь в  окопе,  когда  пули  свистели  над  головой.  Он
вспоминал, как она прижималась  к  нему..,  лицо-глаза,  которые  невозможно
забыть.., губы.., и ее бесконечную грусть при их последней встрече. Это было
почти семь лет назад, и с тех пор он не видел ее. Семь лет не видеть ее,  не
прикасаться к ней.., не поднимать ее на руках.., даже не знать, где  она,  и
говорить себе, что теперь это не  имеет  значения.  Однажды,  когда  он  был
тяжело ранен и  не  надеялся  выжить,  воспоминания  о  ней  захватили  его.
Санитары нашли его без сознания в луже крови, а когда он очнулся, он мог  бы
поклясться, что видел, как она стояла за спинами санитаров.
   Ей было всего восемнадцать лет, когда они встретились  в  Париже.  У  нее
было такое прекрасное и живое лицо, что она казалась сошедшей с  только  что
написанной картины. Ему тогда было двадцать три, он сидел с приятелем