ишком много для нее. И поэтому Джон  Тейлор  теперь
просто обязан найти его.
   - Мне было потом очень плохо. И очень долго.
   Наверное, это можно  назвать  нервным  срывом  или  еще  как-нибудь.  Мне
кажется, Чарльз тоже был не в себе. В тот вечер его пришлось оттаскивать  от
меня. Потом мне сказали, что во время похорон  он  совершенно  сорвался.  Не
знаю, мне не разрешили пойти. Меня положили в частную клинику в Вилларе, и я
пролежала там двадцать шесть месяцев. Лечение оплатил Чарльз, но  я  его  не
видела. Наконец, перед тем как выписывать  меня,  его  пустили  ко  мне.  Он
просил меня вернуться, но я уже не могла. Мы оба с ним  думали,  что  это  я
убила нашего сына. Даже, может быть, обоих наших детей. Я ведь не только  не
усмотрела за Андре, но еще и прыгнула  в  воду,  и  от  этого  погиб  второй
ребенок.
   - Да что же вы могли сделать? Неужели позволить Андре утонуть?
   - Нет, я все правильно сделала, но прошло два года, прежде чем я пришла к
такому выводу. А потом еще шесть лет надо было жить с этим. Я думаю,  -  она
опять расплакалась, - я решила, что Тедди  потому  родился,  что  бог  решил
простить меня. Когда я никак не могла забеременеть от Малкольма, я все время
думала, что он наказывает меня.
   - Ерунда. Вы и так уже наказаны. Вы  ничего  не  сделали  плохого,  чтобы
заслужить такое наказание.
   Она печально улыбнулась человеку, с которым только  что  разделила  тайну
своей жизни.
   - Все эти годы я тоже старалась себя в этом убедить.
   Он еще раз дотронулся до ее ладони, потом подлил ей  чуть-чуть  бренди  в
чай. Ему было трудно поверить, что она ничего не рассказала  Малкольму.  Как
же тяжело было ей  нести  это  невыносимое  бремя!  Неудивительно,  что  она
страдала от головных болей.
   - Теперь расскажите про вашу встречу в церкви, - попросил  он,  но  смысл
этой встречи он уже понял.
   - В тот день была годовщина.., смерти детей. В этот день я всегда хожу  в
церковь и ставлю свечи за упокой  их  душ.  И  еще  за  родителей.  И  вдруг
появился Чарльз, как призрак.
   Радостной ли была та встреча, подумал про  себя  Тейлор.  Теперь  он  был
полностью на стороне этой женщины, и потому,  что  она  пережила  так  много
горя, и потому, что она нашла в себе силы жить дальше. Она  была  сильнее  и
глубже, чем могло  показаться  с  первого  взгляда.  Теперь  ему  захотелось
получить ответ еще на один вопрос:
   - Вы его все еще любите?
   - Да.  Думаю,  что  какая-то  часть  моего  сердца,  души  моей  навсегда
принадлежит  ему.  -  Она  говорила  теперь  так  открыто  и  искренне,  что
невозможно было не поверить ей. Тейлор вспомнил шофера, который орал,  будто
миссис Паттерсон ходит на свидания с  "любовником",  и  его  передернуло.  А
Мариэлла добавила с полной убежденностью:
   - Но он принадлежит прошлому. Эта часть моей жизни окончена.
   - А он что хотел? Чтобы вы вернулись к нему?
   - Не знаю. В соборе Святого Патрика мы говорили недолго, нам  обоим  было
трудно говорить. Он сказал, что я ни в чем не виновата, но я  знаю,  что  он
всегда будет обвинять меня. Он обвинял меня в том, что я убила нашего  сына.
Преступная небрежность. -  Мариэлла  отвернулась  от  Тейлора,  и  он  почти
заставил ее глотнуть чаю с бренди. - И ведь правда. Я была совсем девчонкой,
мне был двадцать один год, и я допустила непростительную ошибку. Я  говорила
с той женщиной совсем недолго, а Андре тем временем отошел от меня.  Я  была
удивлена, что Чарльз намерен простить меня, я же  знаю,  что  он  чувствовал
тогда.
   - А он действительно намеревался вас простить? Вы абсолютно уверены?
   Она посмотрела инспектору прямо в глаза. Вот большой вопрос.
   - Не знаю. В пятницу, в соборе, я думала, что  да.  Я  сказала  ему,  что
опять замужем, и он, по-моему, удивился, наверняка ему это  не  понравилось,
но мне показалось, что он принял  эту  новость.  Но  на  следующий  день  мы
встретили его в парке... Он пришел в бешенство, когда увидел  Тедди.  Оттого
пришел в бешенство, что у меня опять есть ребенок, а у него нет. Он  сказал,
что я этого недостойна, и  я  почувствовала,  что  он  мне  угрожает,  хотя,
по-моему, это были пустые угрозы. Он сказал, что способен  отобрать  у  меня
ребенка, чтобы заставить меня вернуться.
   Наконец-то Джон Тейлор услышал то,  что  хотел  услышать.  Теперь  он  не
сомневался, что преступник рано или поздно будет у  них  в  руках.  Остается
только найти  его.  Слава  богу,  Мариэлла  почувствовала  доверие  к  нему,
Тейлору. Что бы теперь  ни  случилось,  они  смогут  упрятать  бывшего  мужа
Мариэллы в тюрьму и забыть о нем. Сочувствуя Мариэлле, ее горю и страданиям,
он куда  меньше  сочувствовал  Чарльзу,  который  избил  беременную  жену  в
больнице, и вместо того, чтобы ее утешать, обвинил в детоубийстве. Потом  он
покинул ее на два года в больнице и так или иначе заставил ее  нести  тяжкий
крест всю жизнь, заставил ее жить с сознанием, что по ее  вине  погибли  оба
ребенка. Джон Тейлор рассудил, что этот субъект заслуживает наказания.
   - Как вы думаете, он серьезно говорил?
   - Не уверена. Просто не знаю. Не могу  себе  представить,  что  он  может
причинить кому-то вред, тем более ребенку. Но с другой стороны, я  не  знаю,
насколько он еще сердится на меня. Поэтому я не могу утаить все это от вас.
   Что ж, в конце концов к лучшему, что шофер обвинил свою хозяйку в  тайных
отношениях с "любовником".
   Было уже шесть утра, а расследование не продвинулось дальше.  Вот  только
информация, которую сообщила Мариэлла, обещает многое. Джон Тейлор аккуратно
записал фамилию и адрес Чарльза и пообещал, что через пару часов осторожно с
ним побеседует. Если Чарльз представит  удовлетворительное  алиби  и  Тейлор
сможет ему поверить, тогда вопрос  о  Чарльзе  Делони  можно  будет  считать
закрытым. А вот в противном случае он должен будет дать этой информации ход.
Втайне Тейлор рассчитывал, что ему удастся узнать больше. Скорее всего  этот
парень - круглый дурак, раз он так  открыто  угрожал  похитить  ребенка.  Не
исключено, что он и  украл  его.  Может  быть,  чтобы  отомстить  за  смерть
собственных детей той, кого он  считал  виновной,  либо  просто  в  безумной
надежде вернуть ее. Но ведь он уже пообещал Мариэлле ничего не  рассказывать
ни представителям прессы, ни ФБР, ни Малкольму. Сначала нужно  поговорить  с
Чарльзом Делони. Так будет лучше для всех. Она это и сама понимает.
   Они вышли из кабинета почти в семь часов утра и  еще  долго  простояли  в
холле, беседуя. На улице еще не рассвело. Он смотрел на  нее  и  думал:  как
было бы хорошо, если бы он мог пообещать обязательно  найти  Тедди.  Ей  это
нужно.  У  него  создалось  впечатление,  что  брак  Мариэллы  с  Малкольмом
Паттерсоном был всего-навсего сделкой. Вся ее жизнь сосредоточилась в Тедди,
а Тедди у нее отняли. Тейлор видел, что мать обожает сына. Насколько  Тейлор
может судить, она никогда не вернется к Чарльзу,  но  у  нее  нет  человека,
который помог бы ей в этой жизни.  Невозможно  понять  другое:  как  удалось
похитить ребенка в полночь совершенно бесшумно и не оставив никаких  следов.
Его, одетого в красную пижаму, вынули из постели...А потом он исчез.

Глава 5

   Мариэлла бродила по дому как привидение и вспоминала свой долгий разговор
с Джоном Тейлором. Сначала она пошла к себе в комнату, но оказалось, что она
не может там находиться. Стены давили на нее так, что она не  могла  дышать.
Сама не понимая как, она вышла на лестницу и в прострации прошла  в  комнату
Тедди. Только там ей хотелось находиться, только там  ей  казалось,  что  он
где-то рядом. Невероятно... Немыслимо... Кто мог это сделать, зачем? Да  нет
же, ясно, это сделано ради денег. В дом уже провели  специальною  телефонную
линию, повсюду были полицейские. Ждали телефонного звонка или письма  насчет
выкупа. Вдоль и поперек были  изучены  все  утренние  газеты  -  объявлений,
которые могли бы поместить похитители, там не оказалось. Уже  применили  все
обычные в таких случаях методы.  Агенты  ФБР  с  минуты  на  минуту  ожидали
приезда Малкольма. А Мариэлла чувствовала себя бесполезной. Она могла  разве
что молиться, чтобы сын ее остался в живых. Она опустилась на  колени  около
его кровати, уронила голову и сразу вспомнила, как всего лишь  часов  десять
назад она уложила его здесь, одетого в красную  пижаму  с  расшитым  голубым
воротником. Эту пижаму сшила для  него  мисс  Гриффин,  и  Мариэлла  боялась
теперь, что Тедди замерзнет. А может быть, ему  страшно...  А  вдруг  с  ним
плохо обращаются, а вдруг не покормят вовремя... Невыносимо  не  знать,  где
он. Мариэлла стояла на коленях и ловила ртом воздух. Услышав какой-то  звук,
она быстро обернулась и увидела, что мисс  Гриффин  безмолвно  стоит  за  ее
спиной, бледная,  но  одетая  г  аккуратное  форменное  платье.  Впервые  за
несколько лет она сочувственно посмотрела на  Мариэллу.  Она  понимала,  что
надо что-то сказать, но, как и Мариэлле, ей было трудно найти точные слова.
   - Я... - Губы ее задрожали, она не смогла посмотреть на  Мариэллу  прямо.
На такое горе невозможно смотреть.  Слишком  страшное  горе  охватило  обеих
женщин. - Извините... Я должна  была...  Должна  была  услышать...  -  Слова
причиняли ей подлинные мучения, и, не договорив, она разрыдалась. - Я должна
была остановить их.
   - Но вы же не знали... И их, наверное, было много. - Что и говорить, они,
конечно, хорошо подготовились, раз у них был хлороформ, веревки, а возможно,
и оружие. - Не вините себя.
   Мариэлла поднялась и, не прибавив ни слова, ласково  обняла  гувернантку.
Из ее глаз тоже текли слезы, но она утешала женщину, как ребенка, хотя  мисс
Гриффин была старше ее, она пыталась поддержать  гувернантку.  Но  от  этого
англичанка только острее чувствовала свою  вину.  Но  ведь  раньше  Мариэлла
всегда казалась ей слабой, глупой, снисходительной только к себе.  А  теперь
ей открылось в Мариэлле что-то новое, до сих пор незнакомое, -  уверенность,
самообладание и даже способность успокоить других.
   Долго стояли в детской две женщины, не произнося ни слова, черпали друг у
друга силы. Потом Мариэлла спустилась  вниз  и  услышала  какую-то  возню  и
крики. Не сразу она осознала, что это репортеры пытаются  прорваться  в  дом
сквозь полицейский кордон. И вдруг дверь открылась.
   - Он здесь! - закричал кто-то из полицейских. Мариэлла опять  сначала  не
поняла, о ком речь, только взмолилась про себя, чтобы этот человек помог.  И
тут же увидела Малкольма. Он вернулся, бледный, но держится с  достоинством.
На нем черное пальто, темный костюм, фетровая шляпа. У него похоронный  вид.
На середине лестницы они встретились. А она - все  еще  в  халате,  все  еще
босиком. Он сразу обнял ее, задержал в своих объятиях, а  потом  они  вместе
поднялись к ней в спальню.
   - Мариэлла, да как же это  могло  случиться?  Как  им  удалось  незаметно
войти, а потом выбраться? Где был Хейверфорд? А горничные? А мисс Гриффин?
   Он говорил таким тоном, как будто бы ей он доверил дом и ребенка,  а  она
не справилась со своими обязанностями. Теперь в его глазах читался упрек,  и
его взгляд выжигал ей сердце. Она не могла представить ему ни объяснений, ни
оправданий. Она и себе не могла  объяснить.  Самой  себе  она  не  позволяла
понять, что же все-таки произошло.
   - Не знаю... Я тоже ничего не понимаю.  Когда  мы  с  тобой  говорили,  я
услышала какой-то звук, но я не думала... Мне же в голову не  могло  прийти,
что в доме есть кто-то чужой. Я думала, прислуга...
   Я даже не знала, что Эдит ушла...
   Кстати, платье ей вернули, грязное, в пятнах, измазанное губной  помадой,
пропитавшееся запахом табачного дыма и дешевого виски. Но ей, конечно,  было
не до платья. Ее интересует только ее ребенок.
   - Мне надо было нанять охрану, - сказал Малкольм, с  отчаянием  глядя  на
Мариэллу. - Я и не думал... Я-то всегда считал, что  очень  глупо  было  так
переживать по поводу дела Линдбергов. Ну  кто  же  знал,  что  ты  окажешься
права?
   Он  смотрит  на  жену,  разбитый   горем.   Его   единственная   надежда,
единственный сын исчез, а с ним исчезло  благополучие  и  счастье.  Малкольм
внезапно постарел.  Казалось,  он  может  не  пережить  эту  беду.  Мариэлла
подумала,  что   она,   должно   быть,   погубила   этого   человека   своей
беззаботностью. И тем не менее она  ни  в  чем  не  виновата...  Или...  Или
все-таки да? Все теперь непонятно, так же, как и много лет назад. Непонятно,
кто виноват, почему... Он утонул оттого, что выбежал на лед?  А  почему  она
сумела спасти тех двух девочек, а  его  не  спасла?  А  дочка?  Она  погибла
потому, что Мариэлла пыталась спасти Андре, или же потому, что потом  Чарльз
разбушевался в больнице? И теперь... Она ли  виновата...  Или  он...  Может,
кто-то третий? Волосы ее растрепаны, и она выглядит уже совершенно безумной.
Она рассеянно провела ладонью по спутавшимся волосам  и  внезапно  осознала,
какой видит ее сейчас Малкольм.
   - Тебе надо одеться, - устало произнес он,  опускаясь  в  кресло,  -  там
везде полиция, а на улице ждут не дождутся репортеры. Теперь  еще  несколько
дней, если нам понадобится куда-нибудь пойти, придется выбираться через сад.
- Теперь он уже более мрачно смотрит на нее. -  Если  верить  полиции,  пока
выкуп не потребовали. Я позвонил в  банк,  и  там  уже  подготовили  меченые
купюры, которые надо будет передать этим негодяям.
   Действительно, больше ничего нельзя  сделать,  но  Мариэлле  вдруг  стало
легче оттого, что Малкольм дома. Теперь он  главный,  он  сделает  все,  что
нужно. Он заставит их вернуть Тедди. Она сейчас остро ощущала,  что  подвела
его, поступила так, как он никогда бы не поступил с ней. Он  ее  никогда  не
подводил. Ни разу за все годы их брака.
   - Прости меня, Малкольм. Я виновата. Не знаю, что сказать...
   Малкольм кивнул, не стал говорить, что не винит ее. И Мариэлла поняла  по
его глазам, что он считает ее виноватой. Он  медленно  поднялся,  подошел  к
окну и стал смотреть на сад, в котором так часто играл Тедди. Мариэлла вдруг
увидела, что он плачет, и ей стало страшно говорить что-либо,  дотрагиваться
до его боли. Если он упрекнет ее, что она недостаточно внимательно оберегала
Тедди, что она ему скажет на это? Она стояла и беспомощно смотрела на  него,
чувствуя, как знакомые клещи начинают сжимать ей голову с такой силой, что в
какой-то момент она чуть не потеряла сознание. Он  повернулся,  взглянул  на
нее и понял, что с ней происходит. Она ужасно выглядела, но он не  удивился.
Ему самому было не лучше.
   - Мариэлла, ты побледнела. Голова болит?
   - Нет, - солгала она. Ей не хотелось, чтобы другие видели в эти минуты ее
слабость, отчаяние, страх. Ей необходимо сейчас быть сильной  -  ради  мужа,
ради сына. На нее волной накатилась тошнота, и она изо всех сил  постаралась
удержаться. - Все нормально. Пойду оденусь.
   Давно надо было пойти спать, но Мариэлла знала, что не уснет. И кошмарных
снов ей сейчас не перенести.
   - Я поговорю с агентами из ФБР, - сказал Малкольм.
   Еще в Вашингтоне он связался кое с  кем  из  знакомых,  и  они  пообещали
позвонить Эдгару Гуверу. Именно благодаря содействию директора ФБР Малкольму
удалось доехать до дома без осложнений и с максимальной скоростью, на  какую
был способен его "Франклин". Немецкий  посол  тоже  позвонил  выразить  свое
сочувствие и негодование по поводу случившегося.
   - Они были ко мне очень добры, - еле слышно прошептала Мариэлла.  Она  не
знала, расскажет ли Тейлор Малкольму про Чарльза. Она была готова  перенести
даже это, лишь бы только нашли Тедди. Она была согласна на все. Тейлор  ведь
обещал сохранить все ее признания в тайне только в том случае, если  это  не
коснется интересов мальчика. Мариэлла теперь готова принести в жертву  себя,
свою жизнь, свой брак - ради Тедди.
   Малкольм долго и пристально смотрел на нее и вдруг почувствовал,  что  он
не прав.
   - Я не хотел тебя упрекать, Мариэлла, - произнес он. -  Я  знаю,  это  не
твоя вина. Просто я не понимаю, как такое могло случиться.
   Казалось, он вот-вот умрет от  горя.  Он  больше  не  любил  жизнь,  как,
впрочем, и она. И она-то ничем не может ему помочь.
   - Я тоже не понимаю, - тихо сказала она. В соседней  комнате  она  надела
серое кашемировое платье, серые чулки и черные туфли из  крокодиловой  кожи,
причесалась, умылась. Единственным ее желанием было  справиться  с  головной
болью.
   Одевшись, она прошла на кухню, чтобы отдать кухарке  распоряжения  насчет
завтрака для полицейских и агентов ФБР, которые уже много часов  работали  в
доме, но оказалось, что  Хейверфорд  уже  обо  всем  позаботился.  Всем  уже
отнесли  подносы  с  сандвичами,  фруктами,  печеньем  и  большими  кружками
дымящегося  кофе.  Поднявшись  опять  наверх,  Мариэлла  обнаружила,  что  в
столовой уже сервирован стол, но никто ни к чему не притронулся, потому  что
у всех присутствующих  было  слишком  много  работы  и  поесть  было  просто
некогда.
   - Я могу что-нибудь сделать? - спросила она у дежурного сержанта, который
сменил О'Коннора, уехавшего домой пару часов назад.  Вообще  ей  показалось,
что к  работе  приступила  новая  смена.  Все  полицейские  еще  и  еще  раз
прочесывали весь дом в поисках отпечатков пальцев и были  готовы  немедленно
действовать, как только придет требование выкупа.  Одна  она  оставалась  на
ногах с  полуночи.  Проходя  мимо  библиотеки,  она  увидела,  что  Малкольм
оживленно беседует с двумя агентами ФБР. Он быстро поднял  на  нее  глаза  и
сразу же опустил, и ей показалось,  что  они  говорят  о  ней.  Агенты  тоже
посмотрели в ее сторону, так что она поспешила  отойти  от  двери.  Что  они
могли о ней сказать? Она не виновата, что Тедди  украли...  Или  все-таки?..
Или они  обвиняют  ее  из-за  Чарльза?  Так  ли  это?  Что  же  они  говорят
Малкольму?
   Затем она прошла в холл, и тут до  нее  донеслись  голоса.  Кто-то  шумно
препирался. Вдруг приоткрылась дверь,  и  в  холл  ворвались  люди,  человек
шесть. Все они что-то выкрикивали. Защелкали вспышки. Тут же невесть  откуда
возникли полицейские и решительно вытолкали  репортеров  обратно  за  дверь.
Только одна маленькая рыжая женщина ускользнула от  них  и  предстала  перед
Мариэллой. Она была довольно молода, на голове у нее была  странного  фасона
черная шляпа.  Вся  она  выглядела  ужасающе  нелепо.  Она  встала  напротив
Мариэллы, уверенно глядя на нее. Прежде чем Мариэлла успела сообразить,  что
тут произошло, рыжая журналистка принялась задавать ей вопросы:
   - Как вы себя чувствуете, миссис Паттерсон?
   С вами все в порядке? У вас есть новости насчет вашего малыша Тедди?  Как
он себя чувствует? Вы за него боитесь? Как вы считаете, он жив?
   И так далее, и тому подобное. А ее все  еще  слепили  отдаленные  вспышки
фотоаппаратов, и головная боль усиливалась, а с ней  и  душевная  боль.  Она
попыталась уйти  и  вдруг  услышала  властный  голос.  Чьи-то  сильные  руки
опустились ей на плечи и помогли ей отойти в сторону.  Снова  появился  Джон
Тейлор.
   - Немедленно уберите эту женщину!
   Как по волшебству, рыжая пропала, входная дверь закрылась и страшный  шум
превратился в  отдаленное  жужжание.  Мариэлла  увидела,  что  Джон  Тейлор,
поддерживая ее под руку, ведет к креслу. Оказалось, едва  он  вошел  в  дом,
репортеры пробрались вслед за ним.
   - Ух сволочи! Теперь придется входить через кухню.
   Он сочувственно смотрел на нее. У него усталое  лицо.  Но  сама  Мариэлла
выглядит еще хуже. Тейлор подал ей стакан воды и сделал какой-то знак одному
из своих людей. Мариэлла сделала глоток, попыталась улыбнуться, но не смогла
совладать со слезами. Слишком болит голова, Малкольм зол на нее, страшно  за
Тедди, и вымотана она до крайности.  И  еще  эта  рыжая  со  своими  жуткими
вопросами. Жив ли он? Что, если его убили? Конечно, она боится. Она отчаянно
боится. А Малкольм сегодня выглядит таким  разбитым  и  злым.  Она  смущенно
взглянула