По  многим  причинам.  Большинство  из  них  было  бы  слишком  сложно
объяснять.
   Адам опять опустился на диван рядом с Хилари и, успокоенный, посмотрел на
нее:
   - Попробуй, может, я тебе подойду?
   Хилари снова пожала плечами. Это никого  не  касалось.  Теперь  она  вела
совершенно другую  жизнь,  в  другом  месте,  в  другом  мире  и  стремилась
избавиться от груза минувших событий, но, несмотря на все попытки, это ей не
удавалось.
   - Извини, Адам... Я не могу...
   - Но почему? - Он взял ее ладони в свои. - Ты мне не доверяешь?
   - Дело не в этом.
   Хилари почувствовала, что глаза ее наполняются слезами, и ненавидела себя
за это.
   - Я не хочу говорить об этом.., правда...
   Она встала и пошла прочь, гордо распрямив плечи,  словно  презирала  весь
мир за то, что он ей причинил. Сама того не зная, Хилари в тот момент  очень
напоминала свою мать.
   -  Хилари...  -  Адам,  подойдя  сзади,  обнял  ее.  -  Почему  ты   себе
отказываешь? Я знаю, что ты волевая, вижу это по  работе,  но  здесь  другое
дело.., речь идет о нас.., тут ведь не зона военных действий.
   Склонив голову, она усталым голосом сказала:
   - Жизнь - это именно зона военных действий, Адам.
   - Совсем необязательно...
   Адам был таким добрым и искренним. Хилари завидовала его  простой  жизни.
Самым  сложным,  с  чем  ему  пришлось  столкнуться,   было   решение   жены
освободиться от уз брака. Но он не имел представления о тех  муках,  которые
испытала Хилари, и не мог бы их понять.
   - Жизнь может быть такой прекрасной.., если позволить ей такой стать...
   - Это не так просто. - Она вздохнула и посмотрела на него. - Думаю, ты не
сможешь понять, какую жизнь я  когда-то  вела,  а  я  не  смогла  бы  о  ней
вразумительно рассказать.
   - Почему бы в таком случае не начать все сначала?
   Можно так сделать и оставить прошлое позади?
   - Не знаю...
   Хилари  не  была  уверена,  что  такое  возможно,  но  очень  хотела   бы
попытаться. Адам привлек ее к себе и поцеловал, сначала мягко, а потом более
страстно. Он желал близости с ней на протяжении недель, месяцев,  фактически
с того момента, как ее увидел, и теперь не смог удержаться.
   Сняв с нее и с себя одежду, он  отнес  Хилари  на  кровать...  Но  Хилари
лежала отрешенная, холодная и безответная. Кое-что из того, что делал  Адам,
проделывали Мэйда и Джорджина, другое напоминало  о  мальчишках-насильниках.
Очень много надо было бы ей преодолеть в  себе  даже  ради  такого  хорошего
человека, как Адам.
   Он, впрочем, быстро понял, что Хилари  не  хочет  продолжать,  и  прервал
ласки, хотя его переполняло желание. Ему было непонятно, что произошло.
   - Что-нибудь не так, милая?
   Он говорил мягко, стараясь не выдать своего разочарования.
   - Я сгораю от страсти.
   - Извини... - прошептала Хилари.
   Она отвернулась от Адама и уставилась  на  стену,  задавая  себе  вопрос,
сможет ли когда-нибудь  стать  нормальной  женщиной,  сможет  ли  преодолеть
прошлое. Ей было двадцать пять лет,  и  она  начинала  в  этом  сомневаться.
Слишком многие люди были ей ненавистны: Артур  Паттерсон...  Джек  Джоунс..,
мальчишки, которые ее изнасиловали... Мэйда и Джорджина... Эйлен.., персонал
детдома.., даже ее отец... Такой груз не позволял нормально жить.
   - Ты тут ни при чем, - попыталась она объяснить. - Я просто не могу.
   - Почему? Ты должна сказать мне.
   Адам, сидя на краю кровати, старался не  давать  волю  эмоциям  и  понять
Хилари, которая, поднявшись, повернулась нему. "Может, лучше его шокировать,
чем доставлять боль?" - подумала она и произнесла:
   - Меня изнасиловали.., много лет назад... Хилари больше ничего не  хотела
говорить, надеялась,  что  этого  будет  достаточно,  но,  конечно,  тут  же
последовали вопросы:
   - Как?.. Кто?..
   - Это долгая история.
   Да и о ком ему рассказать? О Мэйде и Джорджине, которые были первыми, или
о парнях? Или о Джеке, который мог бы опередить  их  всех  и,  не  достигнув
своей цели, избил ее до полусмерти? Все они годились на роль насильников, но
будет ли Адам в состоянии выслушать кошмарную правду?
   - Когда это случилось?..
   - Когда мне было тринадцать лет... - Хилари набрала воздуха в легкие. - И
с тех пор у меня никого не было.  Наверное,  я  должна  была  тебе  об  этом
сказать раньше.
   - Господи!..
   Похоже, Адама глубоко потрясло услышанное.
   - Конечно, надо было мне сказать. Откуда я мог знать?
   - Я думала, что это не важно.
   - Правда? Тебя изнасиловали двенадцать лет назад, ты с тех пор никого  не
имела и на самом деле думаешь, что это не важно? Как ты могла так  поступить
с  собой  и  со  мной,   скажи   на   милость!   А   у   психотерапевта   ты
консультировалась?
   Адам полагал, что Хилари не могла не консультироваться, все его  знакомые
пользовались такими  услугами.  Он  сам  обращался  к  психотерапевту  после
разрыва с женой.
   - Нет, - очень спокойно ответила она и встала, чтобы надеть халат.
   У Хилари были изумительная  фигура  и  прекрасные  стройные  ноги,  снова
пробудившие в Адаме мучительное желание, но он постарался побороть себя.
   - То есть как это "нет"?  Тебе  была  оказана  необходимая  помощь  после
изнасилования? Она с трудом улыбнулась:
   - Нет. Думаю, она мне была не нужна.
   - Ты с ума сошла!
   - Ну ладно. Скажем, я тогда не могла ее получить.
   - А где ты была? На  Северном  полюсе?  Где  в  современном  мире  нельзя
получить помощь психотерапевта?
   "Господи, - подумала Хилари. - Он не  понимает,  какой  была  моя  жизнь.
Психотерапия? Где? У Луизы или в интернате?"
   - Адам, я тебе уже сказала... -  Хилари  охватило  раздражение.  Она  уже
сожалела о своем признании. - Я не хочу это обсуждать. Это слишком сложно.
   - Слишком сложно или слишком больно?
   Она отвела взгляд, чтобы Адам не  видел  боль,  которую  сам  только  что
причинил.
   - Почему бы нам просто не забыть об этом?
   - О чем, о наших взаимоотношениях? Но ты же не из тех, кто легко опускает
руки!
   Теперь Адам по-настоящему сердился. Ради работы она лезла из кожи вон,  а
ради него, ради их отношений - нет.
   - Адам, давай забудем о проблеме. Она постепенно сама уйдет.
   - Вот как? Сколько это уже продолжается? Ты говоришь: двенадцать  лет,  и
мне не кажется, что ты забыла обо всем.  Сколько  ты  намерена  ждать,  пока
проблема уйдет? Лет тридцать? А может, все пятьдесят? Тогда ты  почувствуешь
себя гораздо лучше, тебе будет всего шестьдесят три года и начнется ну очень
богатая половая жизнь. Хилари, будь же серьезнее!
   Адам взял ее за руку и увлек опять на кровать рядом с  собой.  Но  Хилари
понимала, что он хочет от нее слишком  много,  столько,  сколько  она  не  в
состоянии ему дать; хочет сердца, души, самопожертвования,  брака,  детей  -
всего, чего лишила его жена, и даже больше того.
   Она же не могла осчастливить его. Теперь она умела только брать, делиться
была готова лишь очень малым. Остальное ушло. Всю свою любовь Хилари  отдала
очень давно, а энергию сохраняла лишь для восхождения по служебной  лестнице
в телекомпании.
   - Я хочу, чтобы ты сходила к психотерапевту. Ожидая ответа, он напряженно
вглядывался в ее лицо. Но для Хилари визит к психотерапевту был  равнозначен
трепанации черепа, она не желала, чтобы кто-то копался у  нее  в  мозгах,  а
отчасти и боялась этого.
   - Я не могу.
   - Что за чушь! Почему?
   - У меня нет времени.
   - Надо найти. Пойми, у тебя серьезная проблема.  .  Однако  постепенно  и
Хилари начала сердиться. Он не имел права учить ее жизни только потому,  что
она не хотела заниматься с ним любовью.
   - Может, все наладится." - Но она говорила  так,  как  будто  это  ее  не
особенно волновало, и Адам окончательно расстроился.
   - Само собой?.. Хилари кивнула.
   - Я не верю.
   - Дай срок, Адам. Это же всего-навсего первый раз. Адам долго молча сидел
и смотрел на нее. Он увидел больше, чем ей бы хотелось.
   - Ты мне очень многого не говоришь,  правда?  Она  улыбнулась  загадочной
улыбкой сфинкса:
   - Это не столь важно, Адам.
   - Я тебе не верю. По-моему, ты всю жизнь прожила как в крепости.
   - Да, раньше я так жила.
   - Почему?
   - Потому что вокруг было слишком много людей, которые причиняли мне боль.
   - А теперь?
   - Теперь я им этого не позволяю. Адаму явно было ее жаль. Он наклонился к
Хилари и, ласково положив ей руку на плечо, поцеловал.
   - Я не причиню тебе боли. Хил... Клянусь... В его  глазах  стояли  слезы.
Хилари очень хотела бы ответить ему взаимностью, но  не  могла.  Она  теперь
точно знала, что не способна испытывать нежных чувств к кому бы то ни  было,
разве этот кто-то сумел бы пробудить в ней неведомую страсть, но такого  она
тоже не могла себе представить.
   - Я люблю тебя...
   Ответом на эти слова был только ее печальный  взгляд.  Адам  улыбнулся  и
снова ее поцеловал. Он понял, и это тронуло Хилари.
   - О'кей... Можешь ничего не говорить... Только позволь мне любить тебя.
   Он уложил ее спиной на подушки и стал пальцем нежно водить по ее телу;  с
боков к пупку и обратно, обрисовывал ее груди,  гладил  плавными  движениями
живот. Затем в эти ласки включился язык.
   Так продолжалось очень долго. Хилари  забыла  о  своей  бесчувственности,
извивалась в его объятиях и просила большего, но Адам  не  спешил.  Он  лишь
позволил ей прикасаться к себе и сам слегка поглаживал ее своим пульсирующим
членом, словно рукой в атласной перчатке, пока она, наклонясь, не стала  его
гладить и целовать. Адам  трепетал,  подобно  ей,  а  потом  вдруг,  сначала
губами, затем пальцами, почувствовал в ней страх и  нарастающее  напряжение,
непонятное ему, - Все хорошо, Хил... Все хорошо... Я тебя не  обижу...  Я..,
пожалуйста, деточка.., пожалуйста, позволь мне.., пожалуйста...
   Воркуя, как мать со своим ребенком, он вошел в нее и не остановился, пока
не достиг оргазма. Хилари, он знал, его не испытала. Но все  равно  это  был
шаг вперед.
   - Я сожалею. Хил...
   Адам хотел, чтобы она ощутила то же, что и он, но для  этого  нужно  было
время.
   - Не надо. Было чудесно.
   Хилари тихонько лежала рядом с ним. Вскоре Адам уснул, а она  глядела  на
него и задавала себе вопрос, будет ли когда-нибудь чувствовать  к  нему  то,
что он хочет, и будет ли способна любить кого бы то ни было или же  тело  ее
слишком переполнено ненавистью и отравлено ядом горечи.

***

   На следующее утро Адам ушел до того, как она встала, потом  пригласил  ее
на ленч, но Хилари ответила, что слишком занята.
   Он хотел встретиться с ней вечером, однако Хилари проводила  собрание.  В
отчаянии он предложил ей провести воскресенье с ним и его сыновьями, которых
забрал на уик-энд. Хилари долго  пребывала  в  странной  нерешительности  и,
похоже, хотела отказаться, но у Адама был  такой  несчастный  вид,  что  она
согласилась.
   - У меня классные ребята, они тебе понравятся.
   - Я в этом не сомневаюсь, - улыбнулась она, хотя была полна тревоги.
   Хилари многие годы избегала детей и  не  горела  желанием  знакомиться  с
мальчиками Адама, а тем более привязываться к ним. Свои материнские  чувства
она давно удовлетворила. Двоих детей, которых Хилари любила, у нее забрали.
   Договорились встретиться в Центральном парке.  Утром  в  воскресенье  она
надела джинсы, футболку и отправилась туда. Адам  обещал  привезти  все  для
игры в бейсбол и пикника.
   Когда Хилари увидела их под  деревом,  младшего  на  коленях  у  отца,  а
старшего  рядом,  в  ее  сердце  шевельнулось  что-то  давно,  казалось  бы,
исчезнувшее. Это было невыносимо.  Она  остановилась  и  хотела  бежать,  но
пожалела Адама. Однако, подойдя к нему, почувствовала себя еще хуже.  В  его
глазах была любовь сродни той, которую она испытывала к Меган и Акси.
   Ленча Хилари так и не дождалась - в течение получаса понаблюдала, как они
играют в бейсбол, а потом сослалась на ужасную головную боль  и  ушла.  Парк
она покинула вся в слезах и всю дорогу до дома не замечала ни светофоров, ни
машин, ни пешеходов.
   Остаток дня она, рыдая, пролежала в кровати и еще раз осознала, что Меган
и Александра ушли из ее жизни навсегда. Надо  было  заставить  себя  помнить
это. Не имело смысла истязать себя или тешить напрасными  надеждами,  потому
что никто не знает, где они находятся, и найти  их  практически  невозможно.
Кроме того, они уже не дети, а взрослые  женщины.  Александре  двадцать  два
года, а Меган семнадцать. Увидеть их больше никогда не удастся. Но и  других
детей Хилари видеть не желала, она не могла этого выносить.
   Когда вечером зазвонил телефон, она сняла трубку и  тут  же  положила  ее
обратно, а на следующий день вела себя так, как будто ничего  не  случилось:
была милой, деловой и приветливой, но холодной, и Адам так и не  узнал,  чем
ей в конце концов не угодил.
   Как и намечалось, через неделю его перевели  в  отдел  маркетинга,  и  он
больше никогда никуда  с  Хилари  не  ходил.  Она  тщательно  избегала  даже
случайных встреч с ним, не брала трубку, когда он звонил, как  будто  ничего
между ними никогда не было. До нее не доходило, что Адам ее жалеет, но и  он
в конце концов понял, что не может ей помочь.

***

   На   протяжении   следующих   нескольких   лет   Хилари   еще   серьезнее
сосредоточилась на своей карьере. В возрасте двадцати семи лет она  вошла  в
число ведущих постановщиков.
   Что касается личной  жизни,  то  после  эпизода  с  Адамом  она  избегала
отношений с мужчинами - была занята и  слишком  уставала  на  работе,  кроме
того, с кем бы она ни знакомилась - все были разведены и имели детей.
   Иначе дело обстояло  лишь  с  Уильямом  Броком,  новым  ведущим  программ
Си-би-эй. Высокий, симпатичный блондин, он прежде был одной из главных звезд
американского футбола и лишь  недавно  заключил  контракт  с  телекомпанией.
Уильям уже дважды развелся, детей не имел и иметь  не  собирался.  Известный
своими бесконечными флиртами, он не мог не обратить внимания на Хилари, и ее
ледяные зеленые глаза совершенно его заинтриговали. Познакомившись с ней, он
вел себя очень осмотрительно, пытаясь расположить к себе, делал всевозможные
подарки - от цветов до шубы.
   Утром, по пути  в  свой  офис,  Хилари  бросила  ее,  нераспакованную,  в
коробке, ему на стол:
   - Это очень мило с твоей стороны, Билл, но получи обратно.
   - Что, не твой размер, дорогая?
   - Не мой стиль, мистер Брок. Во всех отношениях. Она не была  расположена
к служебным романам, как, впрочем, и к любым другим. В ее планы  не  входило
стать очередной добычей Билла Брока.
   Билл приглашал ее на неделю в Гонолулу, на уик-энд на Ямайку, на  лыжи  в
Вермонт, на ужин в ресторан "Баскское взморье" - куда только мог  придумать,
и все было бесполезно до того ненастного зимнего  вечера,  когда  Хилари  не
могла после работы поймать такси, а он  предложил  подбросить  ее  на  своем
"Феррари". Когда Билл тронулся по направлению к центру, Хилари похлопала его
по плечу:
   - Хитрый ход, Билл. Но я живу на Пятьдесят девятой улице.
   - А я на углу Пятой авеню и Одиннадцатой улицы.
   - Поздравляю. А теперь отвези  меня  домой  или  остановись,  и  я  пойду
пешком.
   Хилари не шутила; он притормозил и, не дав ей  сказать  следующую  фразу,
поцеловал.
   - К вам или ко мне, мадам продюсер?  Или  совершим  нечто,  действительно
безумное и направимся в отель "Плаза"?
   Рассмеявшись нахальству Билла, Хилари потребовала отвезти себя домой,  но
уже не удивилась, когда по пути он остановился угостить ее ужином.  Они  ели
гамбургеры в одной из  его  любимых  закусочных,  и  Хилари  была  удивлена,
обнаружив за внешностью плейбоя и атлета недюжинный интеллект.
   - Итак, загадочная женщина, что же скрывается за взглядом  ваших  зеленых
глаз, напоминающих изумруды?
   - Честолюбие.
   С ним первым она была столь откровенна, но почему-то думала, что  он  это
поймет.
   - Я этого когда-то тоже попробовал. Опасная штука  -  привыкаешь,  как  к
наркотику.
   - Я знаю.
   Но это была единственная движущая сила, которая помогала ей взбираться на
вершину, где никто уже не мог бы к  ней  подобраться.  Не  поднявшись  туда,
Хилари не могла чувствовать себя в безопасности. Однако этого она  не  стала
ему объяснять.
   - С этим ничего не может сравниться, правда, Билл? Тебе жаль было бросать
футбол?
   - Вообще-то да. Это классная игра, но мне  надоело  ходить  с  перебитыми
коленками и сломанным носом. Такое обращение нельзя терпеть всю жизнь.
   Билл улыбнулся ей улыбкой, от которой таяло большинство  женских  сердец,
заплатил по счету и эскортировал ее обратно в свой "Феррари".
   Доставив Хилари к дому, он спокойно высадил ее и уехал, а  она,  войдя  к
себе в квартиру, почти пожалела, что Билл  не  предпринял  хотя  бы  попытку
покорить ее - она ожидала от него большего.
   Спустя полчаса, когда Хилари уже переоделась в халат, зазвонил домофон.
   - Кто там? - спросила она по переговорному устройству.
   - Билл. Я забыл кое-что спросить у тебя по поводу завтрашней программы.
   Хилари нахмурилась, а потом усмехнулась. Его слова звучали искренне, но с
таким же успехом это могла быть уловка. Она посчитала более вероятным второй
вариант и решила подержать его внизу, на снегу.
   - А что именно?
   - Что-что?
   - Я спросила, что именно?
   - Я тебя не слышу!
   Он  принялся  отчаянно  звонить.  Хилари  пыталась  перекричать  его   по
домофону,  но  потом  сдалась  и  впустила  в  подъезд,  рассчитывая  быстро
спровадить, если обнаружит обман.
   Когда Билл  поднялся,  раскрасневшийся,  улыбающийся,  весь  покрытый  не
прекращавшим падать снегом, она ждала его в дверях.
   - У тебя что-то с домофоном!
   Глядя на него, Хилари засомневалась в своей стойкости.
   - Неужели? Как мило, что  ты  зашел.  А  о  существовании  телефонов  вам
что-нибудь известно, мистер Брок?
   - Нет, неизвестно.
   Без дальнейших церемоний он легко, словно тряпичную куклу,  подхватил  ее
на руки, вошел в квартиру, ногой закрыв за собой дверь. Хилари расхохоталась
- сцена была комичной, а сам он по-юношески очаровательным, но не настолько,
чтобы ей захотелось заводить с ним роман.
   - Где ваша спальня, мисс Уокер? - спросил он простодушно.
   Билл напоминал школьника, задумавшего проказу,  но  в  то  же  время  был
невероятно сексапилен.
   - Там. А что?
   - Сейчас увидите.
   Он положил ее на кровать, зашел в ванную и через пять секунд вышел оттуда
абсолютно голый. Хилари, вскочив, изумленно взирала на него.  Он  был  самым
нахальным  из  всех  мужчин,  каких  она  знала,  и  вместе  с   тем   самым
привлекательным.
   Без лишних слов он сразу приступил к  делу.  Несмотря  на  первоначальное
сопротивление, Хилари вскоре была побеждена его искусством любовника и  тоже
воспылала страстью. На то, чтобы  овладеть  ею,  Биллу  понадобилось  совсем
немного времени.
   Потом он, едва дыша, лежал в ее объятиях; затем, улыбаясь, повернулся  на
спину. Хилари, потрясенная и растерянная, смотрела на него. Билл пробудил  в
ней ощущения, о существовании которых в себе она не подозревала.
   Не успела она что-либо сказать, как Билл опять принялся за ласки.  Хилари
думала, что сойдет с ума, потому что это  продолжалось  снова  и  снова,  до
самого утра. Такого она никогда не испытывала и полагала, что никогда больше
не испытает, но теперь по крайней мере она  убедилась,  что  не  все  в  ней
безнадежно мертво, что когда-нибудь может  появиться  мужчина,  который  это
обнаружит. Пока же Билл Брок сделал то, чего она никогда не забудет.
   Утром Хилари, задумчиво глядя в окно, смотрела, как он уезжает  на  своем
красном "Феррари". Она знала, что будет помнить его всю жизнь, но не ожидала
от него ничего большего.
   Билл не искал серьезных отношений, ему не нужна была постоянная  подруга,
любовница или жена. Занятия любовью были для него тем же, что еда,  сон  или
питье. Его в общем-то не волновало, с кем именно он это делает  и  будет  ли
когда-либо  делать  это  снов