не ожидала, она выпрыгнула из постели, схватила спасательные жилеты,
растолкала детей.
   - Давайте, девочки, давайте, быстро...
   Сначала она надела жилет Элизабет. Несмотря на шум, та проснулась  только
наполовину. Потом Лиана схватила Мари-Анж, помогла той надеть жилет и вывела
дочерей за дверь - в ночных рубашках, спасательных жилетах и  туфлях.  После
этого она начала сражаться со своим собственным жилетом,  стараясь  натянуть
его поверх ночной рубашки. В темноте она даже не стала искать туфли -  какое
теперь это имело значение.  Они  влились  в  толпу  испуганно  выбегавших  в
коридор. Многие еще не успели  заснуть,  но  некоторые  казались  такими  же
сонными, как девочки. Голоса, вопросы, крики сливались  в  общую  какофонию.
Кто-то не мог надеть жилет. Однородной массой  выбрались  на  палубу  и  там
увидели причину тревоги. На горизонте  горел  корабль.  Издали  трудно  было
определить его размеры. Больше  всего  он  походил  на  огненный  шар  Среди
пассажиров появились матросы,  объясняя  по-французски,  что  это  судно  из
Галифакса с войсками на борту, которое два дня назад было атаковано немецкой
подлодкой. На "Довиле" только что получили послание, которое  передавали  со
спасательной шлюпки. Передатчик  уже  стал  слишком  слабым,  и  на  большом
расстоянии его бы просто не услышали. Корабль горел уже два дня,  а  на  нем
было свыше четырех тысяч солдат, которые плыли в Англию.
   В тишине летней ночи это сообщение и вид горящего корабля  ужасали.  Если
раньше дул легкий бриз, то теперь не было и  его.  Создавалось  впечатление,
что их корабль подплывает к аду. Взгляды всех были прикованы  к  преисподней
впереди.
   На  мостик  вышел  капитан  с  рупором  в  руках  и  обратился  ко   всем
по-английски. Он знал, что большинство пассажиров  американцы,  и  ему  было
необходимо, чтобы его поняли все.
   -  Все,  кто  получил  медицинскую  подготовку...  имеет  опыт  ухода  за
ранеными...  оказания  первой  помощи,  вообще  имеет  какие-то  познания  в
медицине, - нам нужна сейчас ваша помощь. Мы не  знаем,  сколько  человек  с
"Королевы Виктории" остались в живых. Мне известно, что на корабле есть  два
врача, прошу вас выйти вперед... мы подберем столько людей, сколько  удастся
спасти. - Капитан на миг замолчал. - Мы не можем радировать о случившемся на
другие суда, потому что нас может запеленговать неприятель.
   Когда слова капитана дошли  до  сознания  пассажиров,  воцарилось  полное
молчание. Вполне вероятно, что нацисты все еще где-то рядом и "Довиль" может
стать их очередной жертвой. Это была ужасная мысль, и  пламя,  бушующее  над
"Королевой Викторией", было ясной иллюстрацией того, что могло произойти и с
ними.
   - Долг помощи  этим  людям  ложится  целиком  и  полностью  на  нас.  Нам
понадобится любая помощь... Теперь все, кто  имеет  медицинскую  подготовку,
пожалуйста, пройдите ко мне.
   Несколько человек немедленно подошли к капитану. Он кивнул, о чем-то тихо
с ними переговорил, затем снова поднес к губам рупор:
   -  Просьба  ко  всем  сохранять  спокойствие.  Нам  понадобятся  бинты...
простыни... любые чистые рубашки, которые у вас найдутся... медикаменты... У
нас ограниченные возможности, но мы должны сделать все, что в  наших  силах.
Мы подойдем к кораблю близко, насколько возможно, и возьмем на борт  столько
из оставшихся в живых, сколько сможем.
   "Довиль" приближался  к  месту  трагедии.  Уже  можно  было  различить  в
отдалении две спасательные шлюпки. Но невозможно было узнать, сколько  всего
было спасательных шлюпок и сколько человек плавали в воде.
   - Столовая будет использоваться как палата для раненых. Заранее благодарю
за помощь. У нас впереди тяжелая ночь. - Капитан  опять  замолчал,  а  затем
сказал:
   - Да поможет нам Бог.
   Лиана  чуть  было  не  произнесла  "аминь",  но  взглянула  на   девочек,
прижавшихся к ней. В их глазах застыл ужас. Лиана наклонилась к ним и быстро
заговорила в наступившем гомоне:
   - Дети, я отведу вас обратно в каюту.  Вы  должны  оставаться  там  и  не
выходить. Если что-то случится, я сразу же за вами приду. Если я и не приду,
идите в холл и оставайтесь там, но никуда не уходите, если только кто-то  не
возьмет вас с собой. - Если "Довиль" настигнет торпеда  и  Лиана  не  сможет
прийти к дочерям, им кто-нибудь поможет. В этом она была уверена.  -  Но  вы
должны сидеть очень тихо. Если  станет  страшно,  оставьте  дверь  открытой.
Поняли? А теперь идем в каюту.
   - Но мы хотим быть с тобой. - Мари-Анж испуганным голосом, срывавшимся на
вой, выразила мнение свое и своей давно плакавшей сестренки.
   - Нельзя. Я должна помогать здесь.
   В Париже Лиана прошла подготовку по оказанию первой помощи: хотя сейчас в
панике она пыталась сообразить, все ли она усвоила из того, чему  ее  учили.
Но в любом случае пара лишних рук не помешает. Она поспешно отвела  детей  в
каюту, сорвала две простыни со своей постели и  взяла  по  простыне  с  коек
детей. Они могут обойтись и одними одеялами, к тому же в  каюте  так  жарко,
что и они  не  понадобятся.  Но  одеяла  могут  пригодиться,  если  придется
садиться в спасательные шлюпки.
   Свое одеяло Лиана все-таки взяла. Затем  она  открыла  небольшой  стенной
шкафчик, просмотрела всю имевшуюся там одежду и пожертвовала по две  рубашки
от каждой из девочек на бинты. Она взяла несколько кусков  мыла,  пузырек  с
болеутоляющими таблетками, которые ей когда-то прописал французский дантист.
Больше ничего полезного у нее не нашлось. Лиана быстро  оделась,  поцеловала
дочерей, напомнила им, что они должны спать, не снимая спасательных жилетов,
а когда она уже выходила из каюты, Элизабет вдруг спросила:
   - А где мистер Бернхам?
   - Не знаю, - ответила Лиана и вышла в холл,  молясь,  чтобы  с  девочками
ничего не случилось. Не хотелось оставлять их одних, и все-таки в каюте  они
будут в большей безопасности, чем посреди этой суматохи.
   Когда Лиана появилась  в  столовой,  там  уже  собрались  все  пассажиры.
Старший офицер, серьезный человек  с  суровым  голосом,  инструктировал  их,
точно и ясно формулируя, что нужно делать. Всех разделили на группы  по  три
человека, так чтобы в каждой нашелся хотя бы один умеющий  оказывать  первую
помощь. Поэтому даже если  остальные  двое  в  этом  плохо  разбирались,  по
крайней  мере  один  из  группы  мог  организовать  их.  Двое   врачей   уже
распределили медикаменты и объясняли, как следует обращаться с  ожогами.  От
их инструкций у некоторых начинали бунтовать  желудки,  но  сейчас  было  не
время отворачиваться от реальности. И вот когда Лиана сдавала свои  простыни
и другие предметы, она увидела, что в другом конце холла появился  Ник.  Она
помахала ему рукой, и он подошел - как раз вовремя, так что  старший  офицер
записал их в одну группу. Он предпочитал комплектовать их из знакомых  между
собой людей, так им будет легче работать,  кратко  объяснил  он.  Тут  снова
появился капитан, чтобы сделать еще одно сообщение.
   - Мы предполагаем, что  многие  погибли  при  взрыве,  однако  продолжаем
надеяться, что многие все же  остались  в  живых.  На  плаву  только  четыре
спасательные шлюпки, но сотни людей - в воде. Пожалуйста, распределитесь  по
палубе для приема спасенных. Их будут поднимать на борт, а вы - оказывать им
помощь на месте и доставлять сюда. Врачи  скажут,  кого  оставляют  работать
здесь с ними. Я выражаю благодарность тем из вас,  кто  отказался  от  своих
кают. Еще неизвестно, понадобятся ли они, но это очень возможно.
   Капитан еще раз оглядел всех собравшихся, кивнул головой и вышел.
   Пройдет еще по крайней мере час,  прежде  чем  на  борт  поднимут  первых
раненых, а пока первые группы в ожидании вышли на палубу - смотреть,  ждать.
Ник рассказал Лиане, что больше половины пассажиров отказались от своих кают
и теперь будут спать на палубе,  чтобы  раненые  могли  получить  крышу  над
головой. Члены экипажа развешивали повсюду гамаки, чтобы устроить как  можно
больше людей. Он не упомянул о том, что был одним  из  первых,  кто  уступил
свою каюту, но Лиана догадалась об этом сама. Он  ведь  и  раньше  спал  под
открытым небом, так что ему было совсем не трудно отказаться от своего места
в каюте. И теперь он уверенно и спокойно стоял на палубе,  протягивая  Лиане
чашку кофе, щедро сдобренного виски.
   - Я, пожалуй, не буду... - начала она, но Ник был непреклонен.
   - Выкиньте это из головы. Пейте.  Сегодня  ночью  вам  придется  туго.  -
Недавно пробил час, и вся ночь была еще впереди. Ник снова взглянул на Лиану
и озабоченно спросил:
   - Вам знаком запах горелого  мяса?  -  Та  только  отрицательно  покачала
головой и отхлебнула глоток из чашки, которую он ей подал.  -  Соберитесь  с
силами. Будет нелегко.
   Никто не имел  ни  малейшего  представления  о  том,  сколько  человек  с
взорванного корабля осталось в живых. Даже моряки, радирующие на "Довиль" из
спасательной шлюпки,  не  смогли  сказать  ничего  определенного.  Их  лодка
дрейфовала достаточно далеко от горящего судна, и вокруг они  видели  только
мертвые тела. С "Довиля" им радировали всего раз  -  сообщить,  что  их  SOS
принят.  Больше  использовать  рацию  не  хотели,  опасаясь,  что  их  могут
запеленговать  нацисты.   Не   передавали   на   шлюпку   и   информацию   о
месторасположении корабля,  только  азбукой  Морзе  просигналили  фонарем  в
сторону шлюпки, что им  идут  на  помощь.  "Слава  Богу",  -  пришел  слабый
ответный сигнал. Ник перевел эти слова Лиане,  и  они  снова  с  напряжением
вглядывались в темноту. Курить на палубе не  разрешалось,  а  выпитое  виски
только обостряло чувства. Казалось, прошло несколько часов, прежде  чем  они
наконец дошли до плавающих в воде обгорелых обломков с корабля,  на  которых
были видны человеческие тела. Но все они оказались  в  полном  смысле  слова
зажарены заживо. Затем обнаружили еще одно скопление тел,  и  вот,  наконец,
снизу раздался крик - члены экипажа "Довиля" бережно укладывали на резиновый
плотик двух человек; плотик подняли на палубу и раненых передали  первой  из
ожидавших здесь групп. Эти двое обгорели так, что было трудно поверить,  что
они еще живы. Их быстро отнесли в столовую, где наготове стояли врачи.
   Сейчас это помещение с ярко горевшими на  фоне  закрашенных  черных  окон
лампами стало похоже на операционную. Свет нарушил  затемнение  корабля,  но
при данных обстоятельствах ничего другого не оставалось. Лиана  смотрела  на
обгорелые тела и не верила своим глазам. Она боялась, что  сейчас  упадет  в
обморок, и крепко ухватилась за руку Ника.  Он  ничего  не  сказал,  а  лишь
крепко сжал ее руку в ответ, и больше она не чувствовала ни  отвращения,  ни
страха. А через минуту она, Ник и еще  один  канадский  журналист  оказывали
первую помощь поднятым на палубу трем раненым. Двое из них сильно  обгорели,
третий отделался только ожогами лица и рук, но у него были сломаны обе  ноги
Лиана поддерживала ему голову, а Ник и канадец укладывали его на носилки.  К
остальным двум подошла другая группа спасателей.
   - Это было невозможно они ударили спереди, а потом сзади...
   Это был совсем молодой человек, взгляд его был диким и безумным,  а  лицо
превратилось в сплошную кровавую массу. Лиана,  стараясь  сдерживать  слезы,
слушала его и тихо приговаривала:
   - Теперь все хорошо... вы в полном порядке... - Она говорила с  ним  так,
как разговаривала со своими дочками, когда они, упав, разобьют  коленку,  и,
пока врачи обрабатывали ему раны, нежно поддерживала его. Еще миг - и  врачи
уже делают ему операцию, она помогает им,  а  Ник  остался  где-то  снаружи.
Когда с этим раненым закончили, врачи  попросили  Лиану  остаться  и  помочь
накладывать повязки на ожоги, раны и обрубок руки, ампутированной  у  одного
из спасенных. Это была ночь, которую им не забыть.
   На следующее утро, в шесть, когда  врачи  смогли  наконец  присесть,  они
посмотрели записи. Всего  на  борт  было  принято  двести  четыре  человека,
спасшихся после взрыва "Королевы Виктории". Мимо  проплывали  сотни  мертвых
тел, а полтора  часа  назад  к  кораблю  подошла  спасательная  шлюпка,  где
находились  люди,  пострадавшие  совсем  немного.  Они  были   в   состоянии
самостоятельно подняться на борт, и их поместили в  одну  из  приготовленных
кают. Теперь в каждой каюте размещалось по двенадцать-четырнадцать человек -
в гамаках, на койках, на матрасах, брошенных на  пол.  Столовая  по-прежнему
выглядела как лазарет, и повсюду стоял запах горелого мяса. Ожоги  покрывали
мазью и маслом. Тяжелее всего было промывать раны,  и  это  выпало  на  долю
Лианы - доктора по достоинству оценили ее нежные руки. Но сейчас, когда  все
было позади, ей казалось,  что  она  больше  не  сможет  сделать  ни  одного
движения, все тело ныло - шея, руки, голова, спина. И все же, если бы сейчас
внесли еще одного раненого, она немедленно встала бы с  места  и  продолжала
работать. Теперь в столовую стали заглядывать пассажиры с "Довиля". Все  они
сделали то, что  могли.  И  сделали  хорошо.  Многие,  пережившие  взрыв  на
"Королеве Виктории", теперь будут жить благодаря их стараниям.
   Для многих из тех, кто всю  ночь  работал  на  палубе,  это  было  первое
реальное столкновение с  войной.  Для  врачей  работа,  разумеется,  еще  не
кончилась, нашлись и  добровольцы,  вызвавшиеся  помогать  им  по  уходу  за
ранеными, пока судно не достигнет Нью-Йорка, но все-таки самое страшное было
уже позади. В восемь утра "Королева Виктория" затонула С палубы  "Довиля"  в
полном молчании наблюдали, как она погружается  в  пучину,  изрыгая  в  небо
клубы дыма и пара. Затем еще в течение двух часов капитан  и  члены  экипажа
внимательно просматривали поверхность моря. Ни одной живой души не осталось,
волны мягко приподнимали только мертвые тела.  Из  поднятых  ночью  на  борт
девять человек уже умерли, уменьшив  число  живых  до  ста  девяносто  пяти.
Раненых разместили в пассажирских каютах, а пассажиры в свою  очередь  будут
спать в помещениях экипажа в  гамаках  и  на  походных  матрасах,  их  багаж
затолкали под койки и поставили в холл.  В  этом  хаосе  исключение  сделали
только для мадам де Вильер и ее дочерей, но Лиана настояла на том, чтобы  ее
каюту тоже использовали. В четыре утра она  с  помощью  одного  из  матросов
перенесла девочек вниз, в каюту первого помощника. Тот до конца рейса  будет
делить каюту с капитаном, а девочки разместятся на его узкой койке.
   - А вы, мадам? - Матрос смотрел на нее с уважением - ведь  она  всю  ночь
работала, как Флоренс Найнтингейл. Но Лиана только пожала плечами.
   - Я могу спать и на полу.
   И она поспешила в столовую на помощь врачам - держать за руки,  промывать
раны, вправлять вывихи. Час за часом звук разрываемых на бинты  простыней  и
стоны раненых стали такими же привычными, как шум моря.  Но  когда  затонула
"Королева Виктория", на палубе воцарилась полная тишина. Тогда капитан вновь
обратился ко всем через рупор:
   - Je vous remercie tous... Я благодарю вас... Сегодня ночью вы  совершили
невозможное.. и, если вам кажется, что в живых осталось слишком мало  людей,
вспомните о том, что погибло бы еще двести, если бы не ваша помощь.
   Затем они узнали, что умерло еще тридцать девять раненых.
   Пассажиры и члены экипажа работали посменно, стараясь поддержать жизнь  в
тех, кого они с таким трудом спасли, - главное было предотвратить  инфекцию,
которая могла унести еще много жизней или, что немногим  лучше,  потребовала
бы новых ампутаций. Некоторые из раненых не приходили в сознание и  бредили,
но впоследствии умерло еще только двое, и  постепенно  все  было  взято  под
контроль. Врачи, как и Лиана, были  готовы  исполнять  свои  обязанности  до
самого конца пути, а ведь они не прошли еще и половины. День  с  лишним  был
потрачен на помощь людям  с  канадского  судна,  немало  времени  занимал  и
зигзагообразный маневр, а  капитан  теперь  старался  идти  еще  осторожнее,
опасаясь встречи с немцами.
   Только на второй день после спасательной операции Лиану уговорили уйти со
своего поста в каюту первого помощника. Там она буквально рухнула на  койку.
Девочки гуляли где-то по кораблю - экипаж взял на себя заботу о них,  и  они
теперь много времени проводили на мостике. Но сейчас, лежа на  узкой  койке,
Лиана не могла думать даже о них. Казалось, она не спала уже  годы.  И  лишь
только она приняла горизонтальное положение, как  немедленно  погрузилась  в
темное забытье и уснула. Когда она проснулась,  уже  наступила  ночь,  а  на
корабле строго соблюдали затемнение. Откуда-то из  темноты  донеслись  тихие
звуки. Лиана села. Чужая постель. Где  она?  И  тут  она  услышала  знакомый
голос.
   - Ну как вы? - Это был Ник. Когда он подошел ближе, она смогла разглядеть
его лицо в лунном свете, пробивавшемся сквозь незакрашенные участки  стекол.
- Вы проспали шестнадцать часов.
   - Боже мой! - Лиана затрясла головой, стараясь  окончательно  проснуться.
Она была в той самой грязной одежде, которую не снимала последние  два  дня,
но Ник выглядел еще хуже. - Как раненые?
   - Некоторым лучше.
   - Кто-нибудь еще умер? Ник покачал головой.
   - Пока нет.  И  можно  надеяться,  что  теперь  все  дотянут  до  берега.
Некоторые уже ходят по палубе. - Но куда больше его сейчас  занимала  Лиана.
Она изумила Ника тем, что сразу стала незаменимой в операционной.  Он  видел
ее  всякий  раз,  когда  приносил  туда  очередного  раненого.   -   Вы   не
проголодались? Я принес бутерброд и бутылку вина.
   Но от одной мысли о еде ей стало не по себе. Лиана  уселась  на  койку  и
похлопала по краю рядом с собой, приглашая Ника сесть.
   - Я не смогу проглотить ни куска. А как вы? Вы хоть немного спали?
   - Я проспал достаточно. -  Она  увидела,  что  он  улыбается,  и  глубоко
вздохнула. Что им вместе пришлось пережить!
   - А где девочки?
   - Спят в моем гамаке наверху, на палубе. Они прекрасно устроились,  и  за
ними присматривает офицер. Спят, закутавшись в одеяла. Я  не,  хотел,  чтобы
они шли сюда и будили вас. - Он помолчал. -  И  все-таки,  Лиана,  вам  надо
поесть.
   Теперь, когда на корабле  оказалось  втрое  больше  людей,  все  жили  на
урезанном пайке, но повар творил чудеса, и все, по крайней мере, чувствовали
себя сытыми. Чудесным образом появились кофе и виски, которых пока  хватало.
Ник протянул Лиане бутерброд и вынул пробку из початой бутылки  вина.  Затем
он достал из кармана чашку и налил ей.
   - Ник, я не могу... Меня тошнит.
   - И все-таки надо выпить. Только сначала съешьте бутерброд.
   Она осторожно надкусила, но от вкуса  пищи  в  желудке  начались  спазмы.
Однако когда первая волна тошноты прошла, Лиана внезапно  ощутила  голод,  и
бутерброд показался ей необычайно  вкусным.  Затем  она  отхлебнула  вина  и
передала чашку Нику. Он тоже сделал глоток.
   - Надо вставать. Посмотрю, чем еще смогу помочь.
   - Они пережили это время без вас, а еще один час ничего не изменит.
   В темноте она улыбнулась ему. Глаза тем временем уже совершенно  привыкли
к темноте.
   - Я бы сейчас отдала все за горячую ванну!
   - И за чистую одежду. - Он улыбнулся. - Моя -  так  уже  может  стоять  и
скоро будет ходить сама по себе.
   И внезапно они оба вспомнили о "Нормандии", на которой  плыли  всего  год
назад, и теперь не могли удержаться от смеха. Они  хохотали,  пока  из  глаз
градом не покатились слезы. Здесь, в темной  каюте  первого  помощника,  они
смогли отрешиться от ужасающей реальности. Но как смешно было  вспоминать  о
нелепых празднествах, обедах во фраках и белых галстуках.
   - А помните, сколько мы волокли с собой чемоданов!
   Они снова покатились со смеху. Смех рождался от напряжения, истощения сил
и одновременно от ощущения облегчения.  И  сейчас  им,  сидящим  в  грязной,
рваной одежде, на корабле, куда набилось три сотни людей, считая  пассажиров
и  экипаж,  "Нормандия"  казалась  кораблем  дураков   с   ее   специальными
помеще