может вызвать у вас неприятные чувства. - Они  ехали  по  большой  аллее,  и
немец взглянул на нее. - Война - трудное время.  -  Его  семья  очень  много
потеряла во время Первой мировой войны.  И  тут  он  удивил  ее,  спросив  о
будущем малыше:
   - Когда вы ждете ребенка? - Как это ни странно, но он  казался  гуманным,
несмотря на форму, которую носил, но Сара не позволяла себе забывать о  том,
кто он и за кого сражается. Она снова  напомнила  себе,  что  она  герцогиня
Вайтфилд и должна быть вежливой с ним, но не более того.
   - Не раньше чем через два месяца, - резко ответила она, удивляясь,  зачем
он спрашивает об этом. Может быть, они хотят  послать  ее  куда-нибудь.  Эта
мысль ужаснула ее, и больше чем когда-либо она пожалела,  что  не  уехала  в
Вайтфилд. Но кто мог даже подумать, что Франция капитулирует, что  они  сами
отдадут себя в руки немцев?
   - У нас здесь будет доктор, - сообщил он ей. - Мы собираемся использовать
ваш дом для раненых солдат. Своего рода госпиталь. А ваши конюшни  прекрасно
подойдут для  моих  людей.  Продуктов  на  ферме  -  в  изобилии.  Боюсь,  -
примирительно улыбнулся он ей, когда они подъехали к коттеджу, где  Эмануэль
ждала ее, держа на руках Филиппа, - для нас это идеальная ситуация.
   - Как вам повезло, - едко заметила Сара. Едва ли это  было  идеально  для
нее - отдать свой дом немцам.
   - В самом деле, повезло. - Он смотрел, как  она  вышла  из  автомобиля  и
взяла у Эмануэль Филиппа. - Спокойной ночи, ваша светлость.
   - Спокойной ночи, комендант, - сказала она, не поблагодарив за то, что он
подвез ее, и, не проронив больше ни слова, направилась к  коттеджу,  который
стал теперь ее домом.

Глава 13

   Оккупация Франции угнетала  всех,  а  оккупация  Шато  де  ля  Мёз  стала
нескончаемой болью для Сары. За несколько дней  немецкие  солдаты  наводнили
имение, они были повсюду, конюшни были буквально набиты  ими,  в  ход  пошли
даже стойла для лошадей. Там размешалось приблизительно двести человек, хотя
они с Вильямом собирались поселить сорок - пятьдесят своих  людей.  Так  что
условия у обитателей конюшни  были  суровые.  Немцы  заняли  также  ферму  и
вынудили жену фермера спать в сарае. Старой  женщине  пришлось  смириться  с
этим. Фермер и два его сына находились в армии.
   Как и обещал комендант, сам замок превратили  в  госпиталь  для  раненых,
своего рода санаторий для выздоравливающих. Комендант жил в замке,  в  одной
из  комнатушек.  Сара  видела  там  несколько  медсестер,   но   большинство
помощников, кажется, были дневальные и санитары, и она слышала, что там были
два доктора, но никогда не видела их.
   Она старалась иметь с немцами меньше дела. Она держалась в стороне,  жила
в коттедже с ребенком и Эмануэль. Ее раздражало, что она не может  вернуться
к прерванной работе и  беспокоилась,  что  оккупанты  нанесут  ущерб  замку.
Теперь ей нечего  было  делать.  Вместе  с  Эмануэль  она  совершала  долгие
прогулки, навещала жену фермера. Старая женщина, казалось,  была  в  хорошем
настроении и говорила, что немцы добры к ней. Они забрали весь ее урожай, но
ее не тронули. До сих пор оккупанты вели себя неплохо.  Но  Сару  беспокоила
Эмануэль. Этой весной  ей  как  раз  исполнилось  восемнадцать  лет,  и  для
хорошенькой девушки небезопасно жить в таком близком  окружении  трех  сотен
немецких солдат. Сара неоднократно  предлагала  ей  вернуться  в  отель,  но
Эмануэль не хотела оставлять ее одну с малышом. Несмотря  на  установившиеся
дружеские отношения, они испытывали друг к другу глубокое уважение.  К  тому
же Эмануэль все время помнила о своем обещании Вильяму не покидать герцогиню
и лорда Филиппа.
   Однажды  днем,  через  месяц  после  появления  немцев  в  замке,   Сара,
возвращаясь домой с фермы, увидела на старой грязной дорожке  возле  конюшен
группу орущих, улюлюкающих солдат. Она удивилась, что  они  там  делают,  но
понимала, что подходить к ним близко не следует. Все  они  представляли  для
нее  потенциальную  опасность.  Несмотря  на  ее  нейтральное   американское
гражданство, она оставалась  для  них  врагом,  а  они  были  оккупационными
войсками. Сара видела, что они смеются над чем-то, и уже направилась к дому,
как вдруг увидела перевернутую на обочине  дороги  корзинку  земляники.  Это
была одна из ее корзинок, а ягоды Эмануэль собирала для Филиппа, потому  что
он очень любил их. И тут она поняла. Они, словно  кошки,  играли  с  мышкой,
крошечной жертвой, над которой издевались и мучили в кустах. И не раздумывая
Сара поспешила к ним. Освещенная солнцем, в своем старом  выгоревшем  желтом
платье, она казалась еще полнее. Ее волосы были  заплетены  в  косу,  и  она
перебросила ее на спину, когда подошла к ним.  У  нее  перехватило  дыхание,
когда она увидела Эмануэль. Та стояла  в  разорванной  блузке  с  обнаженной
грудью, юбка тоже была порвана и соскользнула на бедра, а немцы  издевались,
глумились и дразнили ее. Двое солдат держали ее за руки,  а  третий  целовал
ее, щекоча ей грудь.
   - Прекратите! - закричала Сара не в силах сдержаться от  гнева.  Эмануэль
была ребенок, девочка, и Сара знала из разговоров с ней,  что  та  сохранила
невинность. - Немедленно прекратите это!
   Она схватила одного из солдат за ружье, а он грубо оттолкнул  ее,  и  над
ней засмеялись, выкрикивая что-то по-немецки. Сара тотчас направилась  туда,
где стояла Эмануэль, по ее лицу были  размазаны  слезы,  она  была  унижена,
напугана, и ей было стыдно. Сара попыталась  обрывками  блузки  прикрыть  ей
грудь, и пока она делала это, один из солдат потянулся к ней и привлек  Сару
к себе, прижимаясь к ее ягодицам. Она сделала попытку повернуться к нему, но
он удерживал ее, одной рукой лаская ей грудь,  а  другой  больно  сжимая  ее
огромный  живот.  Она  старалась  вырваться,  но  он   продолжал   похотливо
прижиматься к  ней,  и  она  в  ужасе  подумала,  не  собирается  ли  он  ее
насиловать. Сара отыскала глазами Эмануэль и попыталась успокоить  ее  своим
взглядом, но было видно,  что  девочка  насмерть  перепугана.  Теперь  к  ее
страхам прибавился еще страх за свою хозяйку, так как один из солдат  держал
Сару за руки, а другой запустил  свою  руку  между  ног,  и  тогда  Эмануэль
пронзительно  закричала,  представив,  что   может   случиться,   но   почти
одновременно с ее криком  раздался  выстрел.  Эмануэль  отскочила,  а  Сара,
воспользовавшись моментом, вырвалась, оставив в руках немца  обрывки  своего
платья. Ее длинные стройные ноги и огромный живот обнажились. Но она  быстро
подошла к Эмануэль и повела ее прочь, только тут осознав,  что  рядом  стоял
комендант, его глаза сверкали от ярости, когда  он  в  бешенстве  выкрикивал
приказания. Он все еще держал револьвер, высоко подняв его, и выстрелил  еще
раз, чтобы солдаты поняли, что он не шутит. Затем комендант! опустил руку  и
направил револьвер по очереди на каждого  из  них,  и,  добавив  еще  что-то
по-немецки, убрал револьвер в  кобуру  и  велел  им  разойтись.  Позднее  он
приказал посадить всех их на  гауптвахту,  которую  они  оборудовали  позади
конюшен. Как только солдаты ушли, он быстро подошел к Саре и  Эмануэль.  Его
глаза переполняли  боль  и  сострадание.  Комендант  быстро  отдал  какое-то
приказание ординарцу, стоявшему рядом  с  ним,  тот  исчез  на  мгновение  и
появился снова  с  двумя  одеялами.  Сара  сначала  накрыла  Эмануэль,  сама
завернулась в другое одеяло. Она заметила, что это было одно  из  ее  одеял,
забытое в замке во время переезда в коттедж.
   - Обещаю вам, что такое больше никогда не повторится. Эти люди -  свиньи.
Они выросли в хлеву, большинство из них, и они просто не имеют представления
о том, как следует вести себя. Если я еще  раз  увижу,  что  кто-то  из  них
сделает что-нибудь подобное, я застрелю его на месте. - Он побелел от гнева,
когда  говорил  это.  Эмануэль  все  еще  дрожала  от  пережитого.  Сара  не
чувствовала ничего, кроме бешенства.
   Подойдя к коттеджу, они увидели  Генри,  играющего  в  саду  с  ребенком.
Мальчика предупреждали, чтобы он держался подальше  от  имения,  боясь,  что
солдаты могут пристать к нему. Но сегодня он пришел повидаться с сестрой,  а
Эмануэль попросила его поиграть с мальчиком, пока она сходит за ягодами.
   - Вы понимаете,  что  они  могли  сделать?  -  Сара  сделала  знак  рукой
Эмануэль, чтобы та шла в дом. Она осталась с комендантом вдвоем и, глядя ему
в лицо, продолжала:
   - Они могли убить моего неродившегося ребенка! - закричала она.
   - Я очень хорошо понимаю и искренне прошу у вас прощения. - По  его  виду
можно было судить, что он искренен, но хорошие манеры коменданта не смягчили
Сару, поскольку она считала, что им совсем здесь не место.
   - Она - молоденькая девочка! Как они посмели делать с ней такое! - Тут ее
всю затрясло,  и  ей  захотелось  дать  ему  пощечину,  но  у  Сары  хватило
благоразумия не делать этого.
   Коменданту было неприятно то, что случилось с Эмануэль,  но  его  гораздо
больше огорчило то, что чуть не сделали с Сарой.
   - Я от всего сердца прошу у вас прощения, ваша светлость. Я очень  хорошо
понимаю, что могло случиться. - Она  была  права.  Они  действительно  могли
убить ее ребенка. - Мы будем лучше следить за своими людьми. Даю  вам  слово
офицера и джентльмена. Уверяю вас, такого больше не случится.
   - Поживем увидим, -  набросилась  она  на  него  и  зашагала  в  коттедж,
каким-то образом даже в одеяле умудряясь выглядеть красиво и достойно.
   Комендант стоял, глядя ей вслед. Она была исключительная женщина,  и  ему
было интересно, как она стала герцогиней Вайтфилд. Он нашел ее фотографию  в
кабинете Вильяма, где теперь поселился он, а также фотографию  ее  вместе  с
Вильямом, они выглядели такими красивыми и счастливыми. Он завидовал им.  Он
развелся перед войной и почти не видел своих детей. Оба были мальчики,  семи
и двенадцати лет, а его жена снова вышла замуж и переехала в землю Рейн.  Он
знал, что ее муж был убит в Познани в первые дни войны, но не виделся с ней,
и, по правде говоря, он и не хотел ее видеть. Он болезненно пережил  развод.
Они  поженились  очень  молодыми  и  всегда  были   слишком   разными.   Ему
потребовалось два года, чтобы оправиться после этого удара, и  тут  началась
война, теперь он был слишком занят. Он обрадовался, когда его  назначили  во
Францию. Ему всегда нравилась  эта  страна.  Он  в  течение  года  учился  в
Сорбонне, а закончил обучение в Оксфорде. И пройдя через все  это,  во  всех
своих путешествиях, за все  сорок  лет  он  ни  разу  не  встретил  женщину,
подобную Саре. Ее красота,  сила  характера  и  выдержанность  поразили  его
воображение. Ему хотелось бы встретиться с ней при других обстоятельствах.
   Руководство  госпиталем  для  выздоравливающих  отнимало  у  него   много
времени, но вечерами Иоахим  любил  совершать  долгие  прогулки.  Он  хорошо
изучил имение, даже дальние его  уголки.  Однажды  вечером,  в  сумерки,  он
возвращался с маленькой речушки, которую обнаружил в лесу, и тут  он  увидел
Сару. Она медленно брела, погруженная в свои мысли. Он не хотел напугать ее,
но считал, что следует сказать ей что-нибудь,  по  крайнем  мере  для  того,
чтобы его неожиданное присутствие  не  захватило  ее  врасплох.  И  тут  она
повернулась к нему лицом, словно почувствовав, что рядом  кто-то  есть.  Она
остановилась и вопросительно посмотрела на него, но  он  быстро  рассеял  ее
сомнения.
   - Могу я помочь вам, ваша светлость?
   Сара бесстрашно перебиралась через бревна и невысокую  каменную  стену  и
легко могла упасть, но она хорошо знала  местность.  Они  с  Вильямом  часто
приходили сюда.
   - Я справлюсь, - спокойно ответила она, герцогиня до  мозга  костей.  Она
выглядела такой юной и прелестной. Казалось, она была рассержена меньше, чем
обычно, когда встречалась  с  ним.  Она  все  еще  была  огорчена  тем,  что
случилось с Эмануэль на прошлой неделе, но  до  нее  дошли  слухи,  что  все
участники  злой  забавы  были  наказаны,  посажены  на  гауптвахту,  и   его
справедливость произвела на нее впечатление.
   - У вас все в порядке? - поинтересовался комендант, продолжая идти  рядом
с ней. Она хорошо выглядела в белом вышитом платье, сшитом для  нее  местной
портнихой.
   - Все в порядке, - ответила она, глядя  на  него  так,  словно  видела  в
первый раз. Это был красивый мужчина, высокий, белокурый,  но  на  лице  уже
появились морщины. Сара догадалась, что он был немного старше  Вильяма.  Она
предпочла бы, чтобы его здесь не было, но вынуждена была  признать,  что  он
всегда исключительно вежливо обращался с ней и дважды помог.
   - Вы, наверное, сейчас быстро устаете, - мягко заметил  он.  Сара  пожала
плечами и на мгновение погрустнела, вспомнив о Вильяме.
   - Иногда. - Тут она снова посмотрела на Иоахима. В последнее время до нее
доходили скудные вести о войне, и с начала  оккупации  она  не  получила  ни
слова от Вильяма.  Связь  с  Англией  была  прервана.  Сара  знала,  что  он
терзается в неведении.
   - Вашего мужа зовут Вильям, не так ли? - спросил  он.  Она  взглянула  на
него с удивлением, но кивнула в ответ.
   - Он моложе меня, но полагаю, что я мог познакомиться с ним, когда учился
в Оксфорде. Я думаю, он посещал Кембридж.
   - Вы правы, - нерешительно проговорила она, -  посещал.  -  Было  странно
предположить, что двое мужчин могли быть знакомы. В жизни  иногда  случаются
странные вещи. - Почему вы поступили в Оксфорд?
   - Я всегда мечтал об этом. Я очень любил  тогда  все  английское.  -  Ему
хотелось  сказать  ей,  что  он  и  сейчас  любит,  но  он  не  мог.  -  Мне
предоставилась   чудесная   возможность,   и   я   постарался    максимально
воспользоваться ею.
   Она задумчиво улыбнулась:
   - Думаю, Вильям испытывал те же самые чувства по отношению к Кембриджу.
   - Он был в футбольной команде, и я один раз играл против него.  -  Иоахим
улыбнулся. - Он выиграл.
   У Сары чуть не вырвался возглас одобрения, но она вовремя спохватилась  и
только улыбнулась, вдруг заинтересовавшись этим человеком. Она понимала, что
в любой другой ситуации он бы ей понравился.
   - Я бы предпочла, чтобы вас здесь не было, - честно призналась  она,  что
звучало так по-юношески запальчиво, что он улыбнулся.
   - Я тоже, ваша светлость. Я тоже. Но лучше здесь, чем где-нибудь на  поле
битвы. Думаю, что в Берлине понимают, что я больше подхожу для  того,  чтобы
возвращать людям здоровье, чем  для  того,  чтобы  уничтожать  их.  Это  был
прекрасный подарок, когда меня направили сюда. - И тут он взглянул на нее  с
любопытством. - Где ваш муж?
   Сара сомневалась, что  ей  следует  отвечать  на  его  вопрос.  Если  она
сообщит, что он в разведывательной службе, то, возможно, тем самым  навлечет
на себя еще большую опасность.
   - Он откомандирован в военно-воздушные силы Великобритании.
   - Он летает? - Казалось, комендант был удивлен.
   - Нет, - рассеянно ответила Сара, и он кивнул.
   - Большинство летчиков намного моложе нас. - Он был,  конечно,  прав,  но
она только кивнула. - Война - ужасная вещь. Никто не выигрывает. Все  только
проигрывают.
   - Кажется, ваш фюрер иного мнения.
   Иоахим долго молчал, потом наконец заговорил, но в его голосе было  нечто
такое, что привлекло ее внимание и навело на мысль,  что  он  ненавидит  эту
войну точно так же, как и она.
   - Вы правы. Возможно, со временем, - смело начал он, - фюрер станет более
благоразумным, прежде чем многое будет потеряно и множество людей  убито.  -
Сару тронули его дальнейшие слова:
   - Я надеюсь, что ваш муж, ваша светлость, останется невредим.
   - Я тоже, - прошептала она, когда они подошли к коттеджу. - Я тоже.
   Он поклонился, попрощался с ней, и она направилась в дом,  размышляя  над
тем, насколько он противоречив. Немец, ненавидящий войну, и офицер  немецкой
армии в долине Луары. Но, очутившись дома, она  совсем  забыла  об  Иоахиме,
думая только о своем муже.
   Сара столкнулась с комендантом через несколько дней в том же самом месте.
Казалось, что обоих это не удивило.  Она  любила  в  конце  дня  погулять  и
посидеть в лесу, на берегу реки, опустив  уставшие  ноги  в  холодную  воду.
Здесь она чувствовала себя спокойно. Тишину нарушали  только  пение  птиц  и
звуки леса.
   Она тихо поздоровалась с ним. Сара  не  знала,  что  он  догадался  о  ее
маршруте и теперь наблюдал за ней из своего  окна,  когда  она  выходила  из
коттеджа.
   - Сегодня жаркий день, не так ли? - Ему хотелось предложить ей прохладный
напиток, или погладить ее по длинным шелковым волосам, или даже коснуться ее
щеки. Она стала сниться ему ночами, а днем он постоянно думал о ней. Он даже
хранил одну из  ее  фотографий,  принадлежащих  Вильяму,  запертой  в  своем
письменном столе, чтобы иногда можно было полюбоваться ею.  -  Как  вы  себя
чувствуете?
   Она улыбнулась ему, они еще не были друзьями, но по крайней мере они  уже
не враги. Это уже кое-что значило. Теперь, кроме Эмануэль, Генри и  Филиппа,
у нее появился еще один собеседник. Ей не  хватало  долгих  интеллектуальных
разговоров, которые они вели с  Вильямом.  Ей  не  хватало  не  только  этих
разговоров. Она вообще скучала по нему. Но по крайней мере с этим человеком,
с мягким взглядом и  с  широким  кругозором,  можно  было  поговорить.  Сара
никогда не забывала о том, кто он и почему он здесь. Она была герцогиней,  а
он немецким офицером. Но  она  испытывала  какое-то  облегчение  даже  после
короткого разговора с ним.
   - Я чувствую себя очень толстой, - призналась  она  ему,  улыбнувшись.  -
Огромной. - И тут Сара с любопытством посмотрела  на  него.  Она  ничего  не
знала о нем. - У вас есть дети?
   Он кивнул, сев на большой камень рядом с ней, и опустил руку в прохладную
воду.
   - Два сына. Ганс и Энди-Андре. - Когда он говорил это, его лицо приобрело
грустное выражение.
   - Сколько им лет?
   - Семь и двенадцать. Они живут со своей матерью. Мы разведены.
   - Мне жаль, - сказала она, и ей действительно было  жаль.  Дети  и  война
несовместимы. И какой бы они ни были национальности, она не могла  заставить
себя их ненавидеть.
   - Развод так ужасен, - заметил он.
   - Я знаю.
   - Знаете? - Он удивленно поднял брови и хотел спросить, откуда она  знает
об этом, но не решился. Было очевидно, что  она  не  могла  об  этом  знать.
Чувствовалось, что она счастлива с мужем. - Я почти не видел своих сыновей с
тех пор, как она ушла. Она снова вышла замуж... а  потом  началась  война...
Все это было так трудно.
   - Вы увидите их снова, когда война закончится.
   Он кивнул, думая  о  том,  когда  это  будет,  когда  фюрер  позволит  им
вернуться домой, и разрешит ли ему его бывшая жена увидеть своих сыновей, не
скажет ли она, что его слишком долго не было и что дети не хотят его  больше
видеть. Она вела с ним какие-то игры, и он по-прежнему был обижен и  зол  на
нее.
   - А ваш ребенок? - Он переменил тему. - Вы говорили,  что  он  родится  в
августе. Это  очень  скоро.  -  Ему  было  интересно,  насколько  все  будут
потрясены, если он позволит ей рожать в замке и его доктора помогут ей, и не
вызовет ли это слишком много разговоров. Может быть, лучше послать одного из
докторов вниз, в коттедж. - Вы легко рожали вашего сына?
   Было так странно обсуждать с ним такие подробности, но пока они сидели  в
лесу одни, пленная и захватчик, какая разница, о чем они разговаривали?  Кто
узнает об этом? Кто узнает, даже если они станут  друзьями,  если  никто  не
будет обижен и ничего не будет разрушено?
   - Нет, очень трудно, - призналась Сара. - Филипп весил десять фунтов. Мой
муж спас нас обоих.
   - Доктора не было? - Он был потрясен. Конечно,  герцогиня  должна  рожать
ребенка в частной клинике, в Париже, но она удивила его.
   - Я хотела рожать здесь. Он появился на  свет  в  тот  день,  когда  была
объявлена война. Доктор уехал в Варшаву, и больше  никого  не  было.  Только
Вильям... мой муж. Я думаю, он был напуган б