го, ни даже как следует рассмотреть.
   А через неделю после ее последнего визита в гарнизон полковник Хинкли
сам приехал к ней.
   Накануне вечером из Огайо вернулся один из  его  следопытов,  который
лично знал Франсуа. Он-то и рассказал полковнику, что Франсуа  погиб  20
августа в битве у реки Моми,  получившей  название  Битвы  у  поваленных
деревьев.
   Услышав эту  страшную  новость,  Сара  закрыла  лицо  руками,  но  не
заплакала. Она с самого  начала  знала,  что  Голубой  Камзол  убьет  ее
Франсуа, и вот - это случилось. Она уже давно  знала,  что  с  ее  мужем
стряслась беда, но, за отсутствием  достоверных  сведений,  тешила  себя
надеждой,  что  все  как-нибудь  обойдется.  Увы,  предчувствие  ее   не
обмануло:
   Произошло  самое  страшное,  и  Сара  неожиданно  поняла,   кем   был
загадочный человек  на  опушке,  который  исчез,  как  будто  растаяв  в
воздухе... Это был Франсуа, который  приходил  попрощаться  с  ней  и  с
детьми.
   Сара мужественно выслушала слова соболезнования,  а  когда  полковник
уехал, вышла на балкон второго этажа, чтобы окинуть  взглядом  поляну  и
долину внизу. Здесь они с Франсуа встретились, здесь любили друг  друга,
здесь они были счастливы, и Сара вдруг почувствовала, что Франсуа  вовсе
не покинул ее и никогда не покинет. Он был здесь, рядом  с  ней,  и  так
будет всегда, пока она живет на свете.
   На следующий день  рано  утром  Сара  оседлала  лошадь  и  поехала  к
водопаду, где они так любили сидеть и где Франсуа впервые поцеловал  ее.
В голове у нее  теснились  воспоминания  и  слова,  которые  она  хотела
сказать ему, но не успела... И еще ее огорчало то, что у нее  больше  не
будет детей от Франсуа. Мари-Андж была последней.
   Франсуа де  Пеллерен,  великий  воин,  любящий  муж  и  нежный  отец,
единственный человек, которого она любила  по-настоящему...  Сара  вдруг
подумала, что должна отправиться к сенека и рассказать им,  что  Большой
Белый Медведь, которого они когда-то приняли в  свое  племя,  отправился
теперь в Страну Вечной Охоты. Пожалуй, для него это было  место  гораздо
более подходящее, чем христианский рай, в который он никогда не верил.
   И, стоя у водопада, Сара вспоминала о том, каким он был, ее  Франсуа,
что он любил, что было ему дорого, и улыбалась сквозь  слезы,  благодаря
судьбу за то, что свела их вместе.
 
*** 
 
   Читая эти строки, Чарли не смог сдержать слез.
   Как это могло случиться? Ведь они прожили вместе  всего  так  мало  -
четыре года! Это казалось ему невозможным, несправедливым. В самом деле,
Сара отдала так много, а получила взамен так мало, но сама-то она так не
думала. Она была благодарна судьбе за каждый  день,  за  каждую  минуту,
проведенную с любимым человеком, и особенно за детей, которых он ей дал.
   Разбирая записи, относящиеся к последующим годам, Чарли заметил,  что
они часто были совсем короткими и редкими, однако даже из них можно было
понять, что Сара прожила долгую жизнь в доме, который построил  для  нее
муж. Сара скончалась в возрасте восьмидесяти лет, но так больше никого и
не полюбила и не забыла своего Франсуа, который обрел новую жизнь  в  их
детях. Что касалось  загадочного  человека  на  опушке,  то  она  больше
никогда его не видела. Сара знала, что это был Франсуа, который приходил
прощаться с ней, и она свято верила в это до  своего  самого  последнего
вздоха.
   Последняя запись в дневнике была сделана не знакомой рукой. Как верно
догадался Чарли, закончила его одна из дочерей Сары. Она писала, что  ее
мать прожила долгую, счастливую и спокойную жизнь. Своего  отца  она  не
помнила, по рассказам матери ей было известно, что он был  прекрасным  и
благородным человеком и  что  любовь  Франсуа  и  Сары,  их  мужество  и
глубокая душевная связь служили примером для всех, кто их знал.
   В конце дочь приписала, что делает эту запись в день  смерти  матери,
после того как обнаружила в спальне ее дневники. Внизу стояла подпись  -
Франсуаз де Пеллерен Карвер, 1845  год,  и  слова:  "Да  благословит  их
господь!"
   Все оставшиеся страницы в дневнике были пусты, и Чарли отложил его  в
сторону. Узнать что-либо о судьбе детей Сары и Франсуа он мог только  из
архивов Исторического общества.
   - До свидания, Сара... - прошептал  Чарли,  не  обращая  внимания  на
слезы, которые продолжали катиться по его щекам.  Он  и  сам  как  будто
осиротел - во всяком случае, он знал, что ему будет  очень  одиноко  без
этого странного, но такого близкого общения с хозяйкой этого  дома.  Эта
необыкновенная женщина сумела  сделать  счастливым  не  только  Франсуа.
Спустя много лет она подарила Чарли самое дорогое - надежду,  и  он  был
бесконечно благодарен ей за это.
   Уже в спальне, укладываясь  спать,  Чарли  вдруг  услышал  отчетливый
шелест шелка и вскинул  голову.  В  спальне  было  темно,  но  он  успел
рассмотреть силуэт женщины в старинном голубом платье, которая пересекла
комнату и пропала так быстро, что Чарли не мог сказать  точно,  было  ли
это на самом деле или это сыграло с  ним  шутку  воображение.  А  может,
подумал он немного погодя, сегодняшнее явление Сары имело ту же природу,
что и приход Франсуа, который показался на  опушке  леса,  чтобы  издали
попрощаться с той, кого любил? Может быть, и Сара, когда  он  прочел  ее
дневники, пришла, чтобы сказать ему  "прощай"?  В  это  было  совершенно
невозможно поверить, и все  же  Чарли  почти  не  сомневался,  что  Сара
сделала ему этот прощальный подарок, почувствовав, как  не  хочется  ему
расставаться с ее историей.
   Чарли очень хотелось позвонить Франческе и рассказать ей все, что  он
только что узнал о Саре и Франсуа, но он сдержался. Он боялся  испортить
ей удовольствие  от  чтения  дневника,  да  и  на  часах  была  половина
четвертого ночи.
   Чарли накрылся с головой одеялом, продолжая вспоминать промелькнувшую
перед ним фигуру в голубом, вспоминая все, что он  прочел,  и  оплакивая
смерть Франсуа в Битве у поваленных деревьев и смерть Сары,  случившуюся
через много-много лет после этого. В старом шале было  тихо,  но,  когда
Чарли заснул, на губах его блуждала улыбка.
 
Глава 12 
 
   На следующий день Чарли проснулся с тяжелым  сердцем.  Он  чувствовал
себя так, словно накануне с ним случилась какая-то беда,  и  даже  яркое
солнце за окном не исправило его пасмурного настроения.
   Ощущение было очень знакомое. Подобным же  образом  Чарли  чувствовал
себя после того, как от него ушла Кэрол, и сейчас он спросил себя, не  в
этом ли все дело. Но нет - о Кэрол он сейчас не вспоминал. Причина  была
в другом, но вспомнить, что же, собственно, случилось, Чарли удалось  не
сразу.
   Потом его как будто ударило током. Господи!
   Сара потеряла Франсуа,  а  потом  умерла  сама,  умерла  почти  через
пятьдесят лет после него. Чарли считал, что это был слишком большой срок
по сравнению с коротким счастьем, выпавшим па ее долю.
   Но самым худшим было то, что подошел к концу дневник, и Сара покинула
его, преподав Чарли напоследок еще  один  важный  урок.  Она  как  будто
говорила ему, что жизнь коротка и каждое мгновение ее - драгоценно. Сара
и Франсуа прожили вместе четыре коротких года, и все же это  была  самая
счастливая пора ее жизни. Она сама писала  в  дневнике,  что  благодарна
судьбе за каждую минуту, что они прожили вместе, за их троих  детей,  за
то тепло и свет, которым Франсуа озарил выжженную  равнину  ее  души.  И
этого света и любви хватило  до  конца  жизни  и  ей,  и  ее  детям,  и,
возможно, внукам.
   И все же эти четыре года были в ее жизни самыми важными. Благодаря им
все, что происходило с Сарой раньше, потеряло свое значение. Она  сумела
избавиться от боли, от преследовавших ее воспоминаний и осталась  живым,
открытым для любви и счастья человеком, а не тенью  несчастной  когда-то
женщины, с ненавистью в душе и страданием во взоре.
   Подумав об этом,  Чарли  сразу  вернулся  мыслями  к  Франческе.  Она
изменилась  с  тех  пор,  как  он  познакомился  с  нею,  однако   самая
разительная перемена произошла с ней  после  возвращения  из  Парижа.  В
глазах Франчески появилось выражение  уверенности  и  надежды,  и  Чарли
обрадовался этому  даже  больше,  чем  тому  факту,  что  она  перестала
дичиться и избегать его.
   Чарли вдруг захотелось поскорее  увидеть  Франческу.  Он  должен  был
объяснить ей, что у каждого из них может быть совсем другая жизнь,  если
только они научатся дорожить каждой прожитой минутой. Это  желание  было
таким сильным, что Чарли даже шагнул к выходу, но  вовремя  спохватился.
До семи вечера, когда он обещал заехать за  ней,  оставалось  еще  много
времени,  и  он  должен  был  придумать  себе  какое-то  занятие,  чтобы
скоротать оставшиеся часы.
   Он как раз варил на кухне кофе, когда  в  парадную  дверь  неожиданно
постучали, и Чарли пошел открывать. Должно быть, это Глэдис, решил он.
   Кроме нее и Франчески, он никого в Шелбурне не знал.
   Он уже не раз пожалел о том,  что  не  предложил  Франческе  провести
вместе весь день  -  с  его  стороны  это  было  просто  непростительной
глупостью, однако, глянув в окно, он увидел именно ее.
   Франческа стояла на крыльце, и лицо у нее было обеспокоенным.
   - Извини, я  не  предупредила,  -  сказала  она  серьезно,  но  Чарли
подумал, что она все равно прекрасна. - Просто я  подумала...  Я  только
что отвезла Моник к ее подруге - это оказалось совсем недалеко отсюда, и
мне показалось, что, может быть, ты не будешь против, если я...
   В глазах Франчески блеснули слезы, и Чарли,  удивленный,  отступил  в
сторону, пропуская ее внутрь. Очевидно, Франческа не была  уверена,  что
поступает правильно, но не приехать она не могла.
   - Я только  что  кончила  читать  первый  том  дневника...  Как  Сара
приехала в Бостон и как она отправилась в Дирфилд...
   - Это самое начало ее истории, - проговорил Чарли. - Я  сам  закончил
читать последнюю тетрадь только  вчера.  И  теперь  чувствую  себя  так,
словно потерял близкого мне человека. Как будто кто-то умер...
   Я рад, что ты приехала, - сказал Чарли уже другим голосом. - Я правда
рад. А я-то гадал, кто это ко мне пожаловал! Думал,  что  это  либо  моя
хозяйка, либо полиция.
   Чарли снова посмотрел на нее, и у него  в  голове  внезапно  родилась
одна идея. Лично ему она казалась  совсем  неплохой,  а  может  быть,  и
Франческа одобрит ее. К тому же кто  знает,  как  они  будут  вспоминать
сегодняшний день когда-нибудь потом, много лет спустя?
   - Может быть, съездим в одно место? - предложил он Франческе.
   - Давай, -  без  всяких  вопросов  согласилась  она,  и  на  ее  лице
отразилось облегчение. Франческе потребовалось так много мужества, чтобы
приехать сюда, что она все еще пребывала в растерянности от  собственной
дерзости.
   Чарли с самым таинственным видом снял с вешалки меховую парку и вышел
с Франческой на улицу.
   Они решили воспользоваться его автомобилем,  и  уже  через  несколько
минут Чарли остановил машину неподалеку от того места, куда Сара  ходила
почти каждый день. Франческа тоже  бывала  здесь  -  однажды  летом  она
приходила сюда вместе с Моник, и  девочка  весело  прыгала  с  камня  на
камень и болтала ногами в холодной воде, но только Чарли знал,  что  это
тот самый водопад, о котором так много писала в своем дневнике Сара.
   - Тебе здесь нравится? - спросил  он,  вставая  рядом  с  Франческой,
которая как зачарованная глядела на водопад. Снег вокруг  запруды  лежал
нетронутый, чистый; огромные валуны сдвинули  набекрень  белые  снеговые
шапки, а от полыньи поднимался пар.  Струя  воды  падала  с  обледенелой
скалы в водоем, покрытый у  берегов  прозрачной  коркой  льда,  и,  чуть
слышно  журча,  уходила  куда-то  под  сугробы,  наметенные   на   месте
схваченного морозом ручья, а ветер в вершинах сосен вторил  голосу  воды
негромким, неумолчным гудением.
   - Для Сары и Франсуа это было особенное место, - пояснил Чарли и  тут
же вспомнил - почему. Но Франческа этого пока не знала, и,  вместо  того
чтобы объяснить ей это словами, он обнял ее и,  крепко  прижав  к  себе,
поцеловал ее в податливые и теплые губы.
   И наверное, это было самым правильным. Со дня их встречи они только и
делали, что говорили - говорили о прошлом,  о  будущем  и  о  настоящем,
говорили о боли, которую каждому довелось испытать, вспоминали предавших
их людей и оставленные ими шрамы, которые, казалось, никогда не  заживут
окончательно. Но теперь время слов прошло,  и  для  обоих  настала  пора
последовать примеру Сары и Франсуа.
   Франческа слышала, как часто-часто бьется сердце Чарли, - и когда  он
наконец выпустил ее из объятий, она улыбнулась и приложила палец  к  его
губам.
   - Я рада, что ты это сделал, - прошептала Франческа.
   - И я тоже... - ответил Чарли. - Впрочем, я, наверное, все  равно  не
смог бы сдерживаться дольше.
   - Хорошо, что ты сделал это,  -  повторила  Франческа,  опускаясь  на
каменную плиту, и Чарли подумал, не тот ли это камень,  на  котором  так
любила сидеть Сара. - Знаешь, когда я читала дневник, я поняла, что все,
что со мной произошло, это просто  пустяки.  Я  освободилась  от  своего
прошлого, и теперь мне кажется.., мне кажется, что я сумею  начать  жить
сначала.
   - Нет,  это  не  пустяки,  -  не  согласился  Чарли  и,  не  в  силах
удержаться, снова поцеловал ее. - Просто ты сумела преодолеть  это...  А
это совсем другое. Теперь ты стала сильной и свободной и уже  больше  не
совершишь ошибки, которая может дорого тебе обойтись.
   Франческа кивнула - она тоже так думала.
   Потом они углубились в лес, и  Чарли,  обнимая  Франческу  за  плечи,
сказал:
   - Я так рад, что ты приехала ко мне.
   - Я тоже. - Франческа улыбнулась ему, и Чарли невольно  подумал,  что
сейчас она выглядит намного моложе, чем тогда, когда он  впервые  увидел
ее.
   Ему было уже сорок два, а ей - тридцать один, но его не пугал возраст
- впереди у них была целая  жизнь.  Примерно  в  этом  возрасте  Сара  и
Франсуа уже расстались, они же - только встретились и узнали друг друга.
Ощущать это было удивительно приятно, особенно после того, как  они  оба
пришли к выводу, что их жизнь кончена и что впереди уже не будет ничего.
Но теперь им было о чем думать, о чем мечтать и на что надеяться.
   Потом они вернулись к шале, и, пока они шли через лес к  дому,  Чарли
серьезно спросил,  пора  ли  ему  заняться  ужином.  В  ответ  Франческа
рассмеялась, и Чарли уточнил:
   - А вдруг ты уже устала от меня... Ведь ты приехала  раньше,  чем  мы
договаривались.
   - Если бы это было так, - ответила Франческа, - ты бы сам  догадался.
Как видишь, я от тебя не устала... Скорее наоборот...
   С этими словами она сама поцеловала его, и, отвечая на поцелуй, Чарли
Почувствовал, как исчезает одиночество, тает боль и утихает обида  и  на
их место приходит ощущение тепла, покоя, облегчения и счастья.
   Они еще долго стояли перед домом и целовались, не в силах  оторваться
друг от друга, и Чарли рассказывал Франческе о том,  что  он  собирается
купить это шале у Глэдис Палмер и, быть может, открыть  в  Шелбурн-Фоллс
свою компанию по реставрации старых домов. Франческа внимательно слушала
его, и оба были так увлечены друг другом, что не заметили голубоглазой и
темноволосой женщины, которая с улыбкой  смотрела  на  них  из  окна  на
втором этаже. Когда же Чарли повернулся, чтобы открыть дверь, женщина то
ли исчезла за занавеской, то ли просто растаяла в воздухе.
   Когда, держась за руки, Чарли и Франческа в  нетерпении  поднялись  в
спальню, там уже никого не было, но эти двое вовсе не искали Сару или ее
призрак. Они пришли сюда, чтобы найти друг друга,  и,  кажется,  им  это
удалось. Сара прожила свою жизнь и ушла, спустя годы мелькнув перед ними
легкой тенью, принеся им свою исповедь и  свою  мудрость.  Но  их  жизнь
только начиналась, и впереди Чарли и Франческу  ждало  бесконечно  много
счастливых часов, дней и лет.


   Даниэла СТИЛ
   ДАР

Перевод с английского М. Кормуновой


Анонс

   Любящих супругов Лиз и Джона  постигла  страшная  трагедия  -  умерла
маленькая Энни, и все в семье Уиттейкеров пошло вкривь и вкось,  до  тех
пор. пока в доме не появилась подруга их сына Томми. Юная  Мэрибет  тоже
пережила горе - за единственное пылкое свидание с едва  знакомым  парнем
ей  пришлось  расплачиваться  по  самой   дорогой   цене.   Трогательная
любовь-дружба между Томми  и  Мэрибет  и  забота  о  будущей  юной  маме
захватили Лиз, заставив забыть свое горе.  И  когда  на  свет  появилась
девочка, Лиз приняла этот великий дар, который послала ей судьба!

   Доставшимся мне в жизни дарам - моему мужу Джону,  всем  моим  детям,
всем ангелам, которые прошли  через  мою  жизнь  быстрым  или  медленным
шагом, и всем тем благам, которые они мне принесли.
   Со всей любовью, Д. С.


Глава 1

   Энни Уиттейкер любила все, что было связано с Рождеством. Ей нравился
сам воздух, атмосфера ожидаемого праздника, царящая  повсюду,  нравились
ярко  освещенные  елки  на  газоне  перед  каждым  домом  и   опоясанные
гирляндами лампочек Санта-Клаусы на крышах.  Она  любила  рождественские
гимны, и ожидание прихода Санта-Клауса с подарками, и посещение катка, и
неизменную чашку горячего шоколада.
   Что может быть лучше,  чем  сидеть  рядом  с  мамой,  есть  хрустящую
кукурузу и во все  глаза  смотреть  на  рождественскую  елку,  увешанную
разноцветными  фонариками?  На  Рождество  мама  разрешала  ей  ложиться
попозже, и  уже  в  предрождественские  дни  сердце  пятилетней  девочки
наполнялось восторгом и нетерпеливым ожиданием.
   Когда Энни родилась, Элизабет Уиттейкер  исполнился  уже  сорок  один
год, и эта беременность явилась для нее сюрпризом.
   К тому времени она уже давно перестала мечтать о втором ребенке.
   Их первенцу Томми исполнилось  десять  лет,  и  после  многочисленных
попыток супругов завести второго ребенка Уиттейкеры смирились с  мыслью,
что он будет их единственным сыном.
   Томми рос замечательным мальчиком - у Джона  с  Элизабет  никогда  не
возникало с ним проблем. Он играл в  футбол  и  бейсбол  в  Малой  лиге,
каждую зиму подтверждая свой статус лучшего игрока в хоккейной  команде.
Он делал все, что от него требовалось, - хорошо учился  в  школе,  любил
родителей, и у них никогда не было повода заподозрить в  нем  какое-либо
отклонение от нормы, мелкие недостатки у него  были,  и  Томми  вряд  ли
можно назвать образцовым ребенком, но он вполне заслуживал  того,  чтобы
считаться хорошим мальчиком.
   От Лиз он унаследовал светлые волосы, а от отца - ярко-голубые глаза.
У Уиттейкера-младшего было здоровое чувство юмора и острый ум,  и  после
естественного шока, вызванного сообщением родителей, он легко смирился с
появлением на свет младшей сестренки.
   И в течение пяти с половиной лет после ее рождения ему казалось,  что
в их семье поселилось маленькое солнышко. Энни была  живой  непоседливой
девочкой, фонтанирующей самыми невероятными идеями, и всякий раз,  когда
она играла с Томми, по  всему  дому  раздавались  взрывы  оглушительного
смеха.
   Каждый день девочка с нетерпением ждала его прихода из школы, а потом
шла с братом на кухню, где  их  уже  ожидали  приготовленные  заботливой
рукой матери свежие булочки и молоко. После рождения Энни  Лиз  оставила
преподавание и только изредка заменяла в школе заболевших учителей.  Она
говорила, что хочет проводить со своим ребенком каждую минуту,  расти  и
познавать мир вместе с дочерью. Они все время были вместе.
   Тем не менее Лиз находила время для того, чтобы в  течение  двух  лет
работать добровольцем в медицинском училище, а теперь она помогала вести
художественные занятия в  детском  садике,  который  посещала  в  первой
половине дня Энни. Вернувшись домой, они вместе пекли  булочки,  хлеб  и
бисквиты или Лиз часами читала  дочери  книжки,  удобно  устроившись  на
диване.
   В их доме царила теплая атмосфера; каждый  из  четырех  членов  семьи
чувст