Ты поправляешься на удивление быстро, но... Тебе  уже
пора готовиться к возвращению в большой мир.  С  кем  ты  сейчас  общаешься?
Только со мной, с Гретхен и с Лили. Неужели тебе  не  хочется  поговорить  с
кем-то еще?..
   "Хочется. С Майклом", - подумала Нэнси. Майкл был ее лучшим другом, но он
был далеко. Пока же ей вполне хватало Питера.
   - Я.., я не знаю.
   - Думаю,  что,  когда  ты  познакомишься  с  Фэй,  ты  больше  не  будешь
колебаться. Она... - Его губы тронула легкая улыбка, которая заставила Нэнси
испытать  новый  укол  ревности.  -  Она  настоящая   болтушка,   хотя   для
психоаналитика это не самое хорошее  качество.  Психоаналитик  должен  уметь
слушать, но в твоем случае это не главное.  Фэй  очень  искренний  и  добрый
человек, и она очень тебе сочувствует.
   - Она знает о.., о том, что со мной случилось?
   - Да, давно знает.
   Фэй была у него в тот момент, когда из Бостона позвонил сначала  Викфилд,
а потом - Марион Хиллард, но Нэнси было вовсе не обязательно об этом  знать.
Питер и Фэй Эллисон были  любовниками  уже  довольно  давно;  на  протяжении
десяти с лишним лет  они  то  расходились,  то  сходились  вновь,  но  в  их
отношениях товарищества и привязанности было гораздо больше, чем страсти.
   - Сегодня во второй половине дня  она  зайдет  на  чашечку  кофе.  Ты  не
против? - спросил Питер, но Нэнси знала, что никакого  особенного  выбора  у
нее нет.
   - Нет, нисколько, - ответила она, но настроение у  нее  сразу  упало,  и,
накрывая в гостиной стол, Нэнси думала о том, что ей вовсе не хочется, чтобы
в ее теперешней жизни появился какой-то  новый  персонаж,  в  особенности  -
женщина. Настороженность, недоверие, чувство  соперничества  -  все  это  не
позволяло ей успокоиться.
   Нэнси действительно очень волновалась, но только до тех пор, пока она  не
встретилась с Фэй Эллисон лицом к лицу. Как  бы  ни  расхваливал  ее  Питер,
никакие слова  не  могли  подготовить  Нэнси  к  тому,  что  она  увидела  и
почувствовала. Фэй буквально излучала ласковое участие и тепло, от  которого
у каждого, кто ее видел, сразу становилось легче на душе.
   Фэй была высокой  блондинкой  -  настолько  высокой  и  худой,  что  даже
казалась несколько угловатой, но черты ее лица были  мягкими  и  подвижными,
глаза смотрели открыто и внимательно, и в них светилась готовность мгновенно
откликнуться на шутку, рассмеяться, дать добрый совет. Вместе с  тем  в  ней
чувствовались и серьезность, и способность к искреннему состраданию, и Нэнси
сразу ощутила, как ее напряжение спадает.
   Питер пробыл с ними около часа, а потом ушел, оставив  женщин  вдвоем,  и
Нэнси нисколько об  этом  не  жалела.  Они  говорили  о  Бостоне,  живописи,
Сан-Франциско, детях, о медицинском колледже и тысяче  разных  вещей  и  при
этом ни словом не обмолвились об аварии. Фэй без  стеснения  рассказывала  о
своей жизни, а Нэнси  вспоминала  кое-какие  случаи  из  детства  и  юности,
которыми она не делилась еще ни с кем.
   Нисколько не приукрашивая действительность, как она  частенько  делала  в
разговорах с Майклом, Нэнси описывала своей новой знакомой жизнь в сиротском
приюте, какой она была на самом деле.  Одиночество,  бесконечные  вопросы  о
том, кем были ее родители и  почему  они  ее  бросили,  каково  это  -  быть
одной-одинешенькой на всем белом  свете,  -  все  это  она  выкладывала  без
утайки.
   А под конец, сама не зная почему,  рассказала  Фэй  о  своем  договоре  с
Марион Хиллард. И Фэй не стала охать и  ахать,  не  стала  ни  упрекать,  ни
бранить Нэнси; даже в том,  как  она  слушала  сбивчивую  речь  Нэнси,  было
столько понимания и участия,  что  мало-помалу  Нэнси  справилась  с  собой,
заговорила спокойнее. Сама не заметив как, она поделилась с  Фэй  мыслями  и
чувствами, которые занимали, а порой просто мучили  ее  на  протяжении  всей
жизни, а не только последних четырех месяцев, и испытала от  этого  огромное
облегчение.
   Особенно она была рада тому, что могла  рассказать  кому-то  о  сделке  с
матерью Майкла.
   - Я не знаю, может быть, это  покажется  странным  или  глупым,  но...  -
проговорила Нэнси, глядя на свою новую  подругу  с  почти  детской,  наивной
робостью. - Дело в том, что у меня никогда не было семьи. Моим самым близким
человеком была мать-настоятельница. Она была доброй, ласковой  женщиной,  но
она относилась ко мне как.., как бездетная тетка может  относиться  к  своей
племяннице. Что касалось Марион, то - вопреки всему, что я чувствовала,  что
я о ней знала от Майкла и от его приятеля Бена - я продолжала мечтать о том,
что в конце концов я сумею ей понравиться, что мы станем друзьями и даже...
   Глаза Нэнси неожиданно наполнились слезами, и она поспешно отвернулась.
   - Ты надеялась, что она сможет заменить тебе мать?
   Нэнси молча кивнула и, яростно заморгав, чтобы стряхнуть с ресниц  слезы,
хрипло рассмеялась.
   - Ну разве это было не глупо?
   - Совсем нет, -  серьезно  ответила  Фэй.  -  Твое  предположение  вполне
естественно. Ты была влюблена в Майкла, у тебя никогда не было своей  семьи.
То, что тебе хотелось, так сказать, "усыновить" его родных, и  объяснимо,  и
понятно. Скажи только, именно поэтому тебе так больно вспоминать о  вашем  с
Марион договоре?
   - Да.  Это  было  самое  серьезное  доказательство  того,  как  она  меня
ненавидит.
   - Ну, Нэнси, на твоем месте я бы не стала утверждать это так категорично.
Все-таки, что ни  говори,  миссис  Хиллард  многое  для  тебя  сделала.  Она
отправила тебя к Питеру, оплатила лечение... -  "Не  говоря  уже  о  том,  -
подумала Фэй, - что та же самая Марион Хиллард обеспечила девочке  безбедное
существование на все полтора-два года, пока она будет лечиться".
   - Но ведь все это она дала мне за то, что я отказалась от Майкла! Если бы
я не согласилась отречься от него, стала бы она так.., тратиться? Нет,  Фэй,
Марион просто купила меня. Она пожертвовала мною ради сына и  ради..,  себя.
Именно тогда я окончательно поняла, что всем моим мечтам  насчет  того,  что
когда-нибудь у нас с ней будут  близкие,  дружеские  отношения,  не  суждено
сбыться никогда. И это было ужасно... - Нэнси  поникла  головой  и  печально
вздохнула. - Что ж, в моей жизни были и другие потери,  но  я  их  пережила.
Переживу и на этот раз.
   - А ты помнишь своих родителей?
   - Нет, совсем нет. Я была слишком  мала,  когда  умер  отец,  и  немногим
старше, когда мать оставила меня в приюте. Зато я хорошо помню  день,  когда
мне сказали, что она  умерла.  Я  тогда  заплакала,  хотя  до  сих  пор  мне
непонятно, отчего. Нет, свою мать я не помню... Должно быть, мне было просто
горько и обидно, что меня все бросили.
   - Как сейчас? - Это была просто догадка, подсказанная интуицией,  но  она
оказалась правильной.
   - Может быть... Да. - Нэнси тряхнула головой. - Ощущать  себя  брошенной,
одинокой - это просто ужасно!.. В голове бьется только одна мысль:
   "Кто же будет обо мне заботиться теперь?"  Откровенно  говоря,  и  сейчас
часто  об  этом  думаю.  Тогда-то   я,   по   крайней   мере,   знала,   что
сестры-воспитательницы будут заботиться обо мне, пока я не  вырасту.  Теперь
обо мне заботится Питер, да и деньги  Марион,  откровенно  говоря,  пришлись
очень кстати, но вот меня "подлатают", и что потом?
   - А Майкл? Как ты думаешь, он вернется к тебе?
   - Думаю, что да. Чаще всего я думаю именно так...  -  Она  замолчала,  не
докончив фразы.
   - А в остальное время?
   - Я... - Голос Нэнси дрогнул от обиды. - Иногда  я  начинаю  сомневаться.
Сначала я думала, что он просто боится увидеть  меня  изуродованной,  боится
отвращения, брезгливости, жалости, которые может вызвать в нем мое лицо.  Но
ведь Майкл знает, что я лечусь у лучшего врача и что  за  четыре  месяца  со
мной должны были произойти какие-то изменения. Так почему  же  тогда  он  не
дает о себе знать? - Нэнси повернулась и посмотрела прямо в лицо Фэй:
   - Почему?!
   - И как бы ты сама ответила на этот вопрос?
   - Не знаю... - Нэнси беспомощно пожала плечами. - Конечно, мне приходят в
голову кое-какие варианты, но я стараюсь о них не думать - очень уж все  это
безрадостно.
   - Какие, например?
   - Ну, иногда мне кажется, что Марион все-таки сумела убедить Майкла,  что
девушка с таким "сомнительным происхождением", как у меня,  может  повредить
его профессиональной карьере. Она рассчитывает на Майкла,  хочет,  чтобы  он
продолжал ее дело, дело своего отца. Руководство могущественной  корпорацией
- это уже семейная традиция, в которую не вписывается женитьба на сироте  из
приюта, у которой нет ни имени, ни цента за душой, на безвестной  художнице,
которую никто не знает и никогда не узнает. Уж,  наверное,  Марион  хочется,
чтобы ее сын женился на какой-нибудь девушке, которая будет равна ему  и  по
рождению, и по богатству.
   - Ты думаешь, это имеет значение для Майкла?
   - Раньше не имело, но теперь... Теперь не знаю.
   - Что ты будешь делать, если ты его потеряешь? Ты уже думала об этом?
   Нэнси ничего не ответила. Впрочем, этого и  не  требовалось  -  ее  глаза
говорили яснее всяких слов.
   - Что, если он просто не чувствует себя способным вынести все, через  что
ты прошла и через что тебе еще придется пройти?  -  снова  спросила  Фэй.  -
Такое бывает. Некоторые мужчины совсем не такие сильные  и  храбрые,  какими
кажутся нам, "слабым" женщинам.
   - Я не знаю, - грустно повторила Нэнси. - Мне хотелось бы думать, что  он
просто ждет, пока все будет позади.
   - И ты не осудишь его? Ты готова простить Майклу, что его не было рядом с
тобой, когда ты в нем нуждалась?
   Нэнси протяжно вздохнула:
   - Наверное, готова. Откровенно говоря, у меня пока есть только вопросы  и
совсем мало ответов.
   - Ответы даст тебе только время. Сейчас же для  тебя  важно  только  твое
новое самоощущение. Ты должна твердо знать, кто ты такая, что ты чувствуешь,
как ты относишься к новой себе. Скажи, ты  волнуешься,  боишься,  чувствуешь
облегчение или, наоборот, сердишься, что теперь у тебя будет другое лицо?
   Нэнси ненадолго задумалась.
   - Пожалуй, всего понемногу, - ответила она наконец, и вместе  с  Фэй  они
дружно засмеялись этому откровенному ответу. - По правде сказать, - добавила
Нэнси уже более серьезным  тоном,  -  иногда  эта  перспектива  меня  просто
ужасает. Мне трудно себе представить, что однажды утром я подойду к  зеркалу
и увижу там чужое  лицо.  Если  бы  Питер  меня  не  готовил,  я,  наверное,
описалась бы от страха. Впрочем, я еще не знаю, как  все  будет,  когда  мне
снимут бинты.
   - И этот страх преследует тебя постоянно?
   - Нет, только иногда. В основном я стараюсь об этом не думать.
   - О чем же ты тогда думаешь?
   - Честно?
   - Честно.
   - О Майкле. Иногда - о Питере, но чаще о Майкле.
   - А какие чувства ты испытываешь к Питеру? Не кажется  ли  тебе,  что  ты
слишком привязалась к нему? - В  голосе  Фэй  не  было  ни  любопытства,  ни
ревности, это был чисто профессиональный вопрос. Доктор Эллисон обязана была
думать в первую очередь о пациентке, а не о собственных чувствах.
   - Нет. - Нэнси покачала головой. - Наверное, я не смогла бы полюбить его.
Он очень хороший человек и хороший друг, но мне он представляется  скорее  в
роли старшего брата, доброго брата, которого у меня никогда не было. Он  все
время меня подбадривает, дарит мне подарки, но ведь я люблю Майкла!
   - Ладно,  как  говорится,  поживем  -  увидим.  Фэй  Эллисон  потянулась,
поглядела на часы и чуть не подпрыгнула от удивления. На часах  было  начало
восьмого, а это значило, что после ухода Питера они проговорили  без  малого
три часа подряд.
   - А ты знаешь, сколько времени? Нэнси тоже посмотрела на свои  часики,  и
ее глаза удивленно расширились.
   - Ничего себе! Как это мы так заболтались! - Она не заметила, как  быстро
пролетело время. -  А  ты  придешь  еще  раз,  Фэй?  Питер  был  прав  -  ты
удивительная женщина, и мне бы очень хотелось снова встретиться с тобой.
   - Спасибо, Нэнси. Честно говоря, мне тоже было очень интересно поговорить
с тобой. Вообще-то... Питер хотел, чтобы на протяжении некоторого времени мы
с тобой встречались регулярно. Как ты на это посмотришь?
   - Мне кажется, было бы очень хорошо, если бы у меня появилась подруга,  с
которой я могла бы изредка поговорить вот так - как мы сегодня.
   - Ну, откровенно говоря, я не могу обещать, что каждая наша встреча будет
продолжаться по три часа. - Фэй улыбнулась. - Как  насчет  одного  часа,  но
зато три раза в неделю?  Это  будут  чисто  профессиональные  беседы;  кроме
этого, мы можем встречаться отдельно, просто как друзья. Ну, договорились?
   - Это было бы просто чудесно!
   На прощание они пожали друг другу руки, и Фэй ушла. И, не успела  входная
дверь закрыться за ней, как Нэнси поймала себя на  том,  что  с  нетерпением
ждет первого сеанса.
   Но до него было еще целых два дня.

Глава 11

   Нэнси удобно расположилась в глубоком кресле возле камина  и  со  вздохом
откинула голову на его спинку. Сегодня она пришла к Фэй на пять минут раньше
- так ей хотелось поскорее увидеться с нею.  Вскоре  в  коридоре  послышался
стук высоких каблуков Фэй. Она  приближалась  к  дверям  кабинета,  где  она
обычно принимала пациентов, и Нэнси выпрямилась в кресле. У них  с  Фэй  уже
установились тесные, дружеские отношения, но это вовсе не значило, что Нэнси
могла вести себя развязно.
   - Доброе утро. Раненько ты сегодня, - сказала Фэй, входя в кабинет.  -  А
как тебе идет красное!.. Впрочем,  черт  с  ним,  с  красным  -  дай-ка  мне
взглянуть на твой новый подбородок.
   - Ну что, тебе нравится? - с легкой тревогой спросила Нэнси.
   Фэй приблизилась к креслу и остановилась напротив, внимательно  глядя  на
нижнюю, свободную от бинтов часть лица Нэнси.  Наконец  она  заговорила,  не
скрывая своей радости:
   - Поздравляю, Нэнси, ты выглядишь просто  замечательно,  -  сказала  Фэй,
нисколько не кривя душой.
   Она была восхищена ювелирной работой Питера и радовалась за свою подругу.
Теперь, когда марлевая повязка на голове  уже  не  так  приковывала  к  себе
внимание, Фэй смогла по достоинству оценить линию плеч, грациозно  изогнутую
шею, изящный подбородок "сердечком" и мягкий, чувственный рот. То, что  было
открыто взгляду, выглядело очень  привлекательно  и  вполне  соответствовало
личности и характеру Нэнси. Питер потрудился на  славу  -  его  бесчисленные
модели и наброски не пропали даром.
   - Придется попросить Питера, чтобы он, когда закончит с тобой, сделал мне
такое же милое  личико,  -  добавила  она,  и  Нэнси,  облегченно  вздохнув,
откинулась на спинку кресла, пряча все еще забинтованную верхнюю часть  лица
под широкополой шляпой из мягкого  коричневого  фетра,  которую  она  купила
несколько недель назад.
   Эта  шляпа  очень  шла  к  ее  новенькому  бежевому  шерстяному   жакету,
наброшенному поверх красного трикотажного платья. Фигура у нее  была  просто
безупречной, и Фэй с легкой завистью подумала,  что  со  своим  новым  лицом
Нэнси будет потрясающе красива.  А  в  том,  что  новое  лицо  будет  ярким,
индивидуальным, ни на кого не  похожим,  Фэй  не  сомневалась  -  Питер  был
мастером своего дела.
   А главное - теперь, когда Нэнси могла видеть хотя бы часть своего  нового
лица, она снова начинала чувствовать  себя  красивой,  и  это  придавало  ей
уверенности в себе.
   - Не говори так, Фэй, мне неловко, -  проговорила  она.  -  Впрочем,  что
скрывать: я чувствую себя так здорово, что хочется визжать от радости.
   И, самое странное, я отлично вижу, что это не мой подбородок, и все же он
мне нравится!
   - Я рада. И все же, Нэнси, я хотела  бы  знать,  как  ты  на  самом  деле
относишься к тому, что больше никогда не будешь выглядеть как раньше?  Может
быть, тебя это беспокоит, смущает, тревожит? Что?..
   - Ну, если и тревожит, то совсем не так  сильно,  как  я  раньше  думала.
Наверное, мне просто продолжает казаться, что, хотя подбородок не  мой,  все
остальное будет более или менее похоже. В конце  концов,  подбородок  -  это
только подбородок, отдельный кусочек лица. Что касается губ, то они  никогда
мне особенно не нравились. Может быть, мне станет не по себе, когда я увижу,
что и остальное не похоже на меня, а может быть, и нет. Не знаю...
   - Мне хотелось бы дать тебе один совет, Нэнси.  Следовать  ему  вовсе  не
обязательно, но хотя бы выслушай... Я не знаю, как я сама повела бы себя  на
твоем месте, но сейчас мне кажется, что в твоей ситуации  самое  разумное  -
это успокоиться  и  попытаться  полюбить  свое  новое  лицо.  Попробуй  этак
"поиграть"  с  этой  мыслью...  Ведь  не  каждому  в  жизни  выпадает  такая
возможность - изменить свою внешность, стать красивее,  чем  прежде.  Многие
женщины всю жизнь мечтают об этом, но обычно хирурги - даже  такие  опытные,
как Питер - не решаются браться за  кардинальную  перестройку  внешности.  В
твоем случае никаких других вариантов просто не было... В общем,  я  советую
тебе попробовать изменить свой внутренний настрой и попытаться взглянуть  на
все это под другим углом.
   - Я.., не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
   - Сейчас объясню. Пока ты подсознательно стремишься вернуться  к  прежней
Нэнси. Но ведь и Питер, и я тоже - мы оба порой сознательно отказываемся  от
той женщины, какой ты  когда-то  была,  потому  что  какие-то  части  твоего
характера или, прости за  напоминание,  тела  просто  мешают  нам  двигаться
вперед. Пока у нас это получается, но если ты не  будешь  помогать  нам,  мы
можем  застрять  на  полдороге.  Ты  должна...  -  Фэй  замешкалась,  словно
подыскивая слово. - Ты сосредоточилась на деталях, Нэнси, я же советую  тебе
отступить от холста и посмотреть на всю картину в целом. Кстати, ты  никогда
не обращала внимания на свою походку?
   Нэнси  озадаченно  поглядела  на  Фэй.  Нет,  она  никогда  об  этом   не
задумывалась. За все время, что Нэнси встречалась с Фэй, они еще никогда  не
говорили об этом, и вопрос подруги ее несколько озадачил.
   - Я никогда об этом не думала. А что такое с моей  походкой?  -  спросила
она настороженно.
   - Давай подумаем об этом вместе. А заодно - и о твоем голосе. Ты  никогда
не хотела позаниматься с преподавателем, который мог бы должным образом  его
поставить? У тебя от природы очень приятный, глубокий и мягкий голос, но  ты
не умеешь им пользоваться. В любом  случае  несколько  занятий  тебе  бы  не
повредили. Петь ты, может, и не будешь, но разве  не  приятно  говорить  без
усилий, плавно, полнозвучно? Словом, я предлагаю тебе поиграть с тем, что  у
тебя уже есть и что будет, и - в конечном счете - попробовать стать  чуточку
лучше, чем была. Питер все время так и делает - почему ты не можешь?
   Глаза Нэнси невольно загорелись от волнения, словно ей  передалась  часть
уверенности Фэй.
   - А ведь и правда! - воскликнула она.  -  Ведь  развивать  в  себе  новые
способности очень, очень интересно! Я могла бы изменить  походку,  научиться
играть на пианино, выучить иностранный язык.
   Я могу даже изменить имя!
   - Э-э! - Фэй шутливо погрозила ей пальцем. - Давай-ка  не  будем  слишком
увлекаться. Я не сомневаюсь, что ты все это сумеешь, просто мне не  хочется,
чтобы потом тебе начало казаться, будто старая Нэнси Макаллистер  умерла,  а
вместо  нее  появилась  какая-то  незнакомая  женщина.  Я  хочу,  чтобы   ты
чувствовала себя лучше, чем была, и чтобы ты  гордилась  тем,  что  добилась
этого сама. Давай подумаем над этим. У меня, например,  такое  предчувствие,
что это будет весьма интересно и, главное, принесет пользу.
   - Хочу новый голос! - Нэнси снова откинулась на спинку кресла и прыснула.
- Вот такой, - добавила она почти басом, вызвав у Фэй улыбку  своей  детской
выходкой.
   - Если будешь  продолжать  в  том  же  духе,  Питеру,  пожалуй,  придется
пересадить тебе чью-нибудь бороду.
   - Как у "Зи Зи Топ"! Это будет просто шикарно!
   Нэнси неожиданно почувствовала себя не