л,  кого  он  видел  в  сочельник  в  своей  спальне.
Сходство было  поразительным.  Неизвестный  художник  удивительно  точно
передал не только черты ее лица, но даже выражение глаз и  форму  губ  -
чуть приоткрытых, словно готовых заговорить, улыбнуться или рассмеяться.
Чарли, во всяком случае, узнал свою таинственную гостью.
   Это, вне всякого сомнения, была Сара Фергюссон де Пеллерен.
   Внимательно глядя на Чарли, молодая женщина за конторкой, не  сдержав
любопытства, спросила:
   - Она что, ваша родственница?
   Голос ее прозвучал, однако, все так же резко -  она,  как  видно,  не
чувствовала никакой неловкости за свою грубость. Этот тип вторгся на  ее
территорию, как будто нарочно выбрав то время года, когда  в  библиотеку
почти никто  не  приходил.  Немногочисленные  туристы  заглядывали  сюда
только летом, и библиотека Исторического общества и архив служили чем-то
вроде информационной службы, куда можно было просто позвонить и заказать
коротенькую справку по тому или иному вопросу.
   Именно это обстоятельство и послужило решающим доводом для  Франчески
Виронэ,  когда  она  устраивалась  сюда  на  должность  библиотекаря   и
куратора. Эта работа позволяла ей  спокойно  трудиться  над  собственной
диссертацией; к тому же она существенно ограничивала количество встреч с
посторонними людьми, а именно их-то Франческа боялась больше всего.
   Пару лет назад Франческа закончила в Париже Сорбонну по специальности
"История искусств" и могла бы начать  самостоятельную  преподавательскую
деятельность, но  в  последнее  время  она  предпочитала  иметь  дело  с
книгами, а не с людьми. Своей работой в местном отделении  Исторического
общества она гордилась: библиотека, в которую она поступила, была весьма
богатой, но запущенной, и она  впервые  навела  в  ней  порядок,  создав
компьютерную картотеку имеющихся  книг.  По  мере  надобности  Франческа
ремонтировала пришедшие в ветхость  фолианты  и  добилась  установки  на
втором этаже современной системы кондиционирования воздуха, которая была
совершенно  необходима  для  обеспечения  сохранности  находящихся   там
антикварных книг и раритетных изданий. При этом она успевала  заниматься
и музеем, хотя посетители в нем появлялись только в летний сезон.
   Глядя на нее, Чарли недоумевал, почему библиотекарша  выглядит  такой
раздраженной и недовольной.
   - Нет, - медленно проговорил он, игнорируя  ее  неприязненный  тон  и
перекошенное от ненависти лицо. - Она  не  моя  родственница.  Просто  я
слышал, что они были весьма интересной парой.
   - В этих местах существует масса фантастических легенд и  откровенных
сказок, - заметила Франческа, стараясь ничем не выдать своего интереса к
незнакомцу. Он показался ей интеллигентным и образованным  человеком,  к
тому же в его интонации и манерах было что-то европейское,  хотя  он  не
был похож ни на француза, ни на англичанина.
   Впрочем, Франческа тут  же  напомнила  себе,  что  он  ей  совершенно
безразличен и что незачем знакомиться с ним поближе.
   - Скорее всего абсолютное большинство  легенд  -  просто  выдумки,  -
заявила она самым категоричным тоном. - За прошедшие двести лет их жизни
обросли такими подробностями,  какие  и  не  снились  самым  талантливым
беллетристам. На самом же деле Сара и Франсуа были, скорее всего, самыми
обычными людьми...
   На этом Франческа хотела закончить, но  стремление  к  справедливости
все же возобладало.
   - ..Хотя утверждать что-либо определенное довольно трудно, - добавила
она с вызовом.
   Чарли в свою очередь недовольно поморщился. Мысль о том, что  Сара  и
Франсуа могут оказаться простыми смертными, была ему неприятна.  История
их великой страсти, их победившей время любви, о  которой  поведала  ему
Глэдис, импонировала ему гораздо больше.
   "Интересно, почему она так на меня злится?"  -  спросил  себя  Чарли,
бросив на библиотекаршу еще один взгляд. Несмотря на неприступный вид  и
сердитое выражение лица, она показалась ему почти красавицей.
   - Вам нужно что-нибудь еще? - осведомилась библиотекарша. - Я сегодня
рано закрываю.
   Очевидно, она никак не могла дождаться,  пока  этот  зануда  уйдет  и
оставит ее одну.
   - У вас есть еще что-нибудь об этих людях? - спросил Чарли, не  желая
быть выставленным вон только потому, что эта дамочка не любит  людей.  -
Может быть, какие-нибудь старые книги, в которых они упоминаются?..
   Он угадал точно.  Франческа  очень  любила  старые  книги,  старинную
мебель и прочие экспонаты краеведческого музея, за которые она отвечала.
Эти  предметы  никогда  бы  не  причинили  ей  столько   боли,   столько
страданий...
   - Я  должна  посмотреть,  -  сказала  она  холодно.  -  Оставьте  мне
телефонный номер, по которому я смогла бы с вами связаться.
   Чарли с сожалением развел руками.
   - Увы! Пока у меня телефона нет и до следующей недели не будет. Лучше
я сам позвоню вам, и вы скажете, нашли ли вы что-нибудь или нет.
   Должно  быть,  ее  необъяснимая  враждебность  заинтриговала   Чарли,
поскольку, то ли желая подбодрить девушку,  то  ли  принимая  вызов,  он
неожиданно сказал:
   - Вы знаете, я живу в том самом доме, в котором жили Сара и Франсуа.
   - Вы имеете в виду шале на холме? - быстро спросила библиотекарша,  и
ее взгляд ненадолго потеплел.
   - Да, я арендовал его на год, - кивнул Чарли, внимательно наблюдая за
ней. Ему показалось, что на мгновение створки ее раковины  приоткрылись,
и он увидел ее подлинный, увлекающийся, страстный  характер,  но  уже  в
следующую секунду раковина снова оказалась закрытой.
   - Вы уже видели призрак? -  ядовито  осведомилась  девушка,  чувствуя
какое-то необъяснимое  удовлетворение  от  того,  что  этот  зануда  так
интересуется Сарой и Франсуа. Она кое-что слышала о  них,  но  разузнать
все подробности Франческе никогда не хватало времени.
   - А там есть призрак? - как можно небрежнее переспросил Чарли. -  Мне
никто об этом ничего не говорил.
   - Честно говоря, я не знаю. Я просто предположила, что в  таком  доме
обязательно должны водиться привидения. Дай вообще... Я думаю,  в  Новой
Англии мало найдется домов, где не  было  бы  собственного  духа.  Может
быть, вам повезет, и вы, проснувшись в полночь, увидите в своей  комнате
обнимающихся любовников.
   Не сдержавшись, она негромко  фыркнула,  и  Чарли  улыбнулся  ей,  но
библиотекарша сразу отвернулась. Можно было  подумать,  что  его  улыбка
напугала ее.
   - Если я увижу что-нибудь подобное, я  вам  обязательно  расскажу,  -
пообещал Чарли, но  девушка,  казалось,  потеряла  всякий  интерес  и  к
обсуждаемой теме, и  к  нему  самому.  Увидев,  что  она  демонстративно
смотрит на часы, Чарли понял,  что  дверь,  которая,  как  он  надеялся,
начала понемногу приоткрываться, снова захлопнулась.
   - Выпишите мне эти книги,  -  сказал  он  деловым  тоном,  и  девушка
протянула ему формуляр, в который Чарли  вписал  свою  фамилию  и  номер
водительских прав.
   - Срок возврата - неделя, - сказала она строго.
   - О'кей! - Чарли взял книги  под  мышку  и,  небрежно  кивнув  ей  на
прощание, вышел из библиотеки.
   Уже на улице он пожалел о своей сдержанности, но  сама  девушка  была
так холодна, так неприступна, что ничего иного ему просто не оставалось.
Должно быть, решил он, у  нее  какие-нибудь  серьезные  неприятности,  и
теперь она свернулась, как еж, и выставила  наружу  все  колючки,  чтобы
отпугнуть желающих ковыряться в ее ранах. Интересно только, что  бы  это
могло быть? В ее возрасте - а  Чарли  не  дал  бы  библиотекарше  больше
тридцати - человек просто не имел права так ожесточаться. Вот, например,
Кэрол,  когда  ей  было  тридцать,  -  она  буквально  излучала   тепло,
беззаботное веселье и обжигающую чувственность.  Библиотекарша  же  была
красива, но и только; во всем остальном она напоминала  вмерзший  в  лед
осколок  стекла  -  незаметный,  но  способный  до  кости  располосовать
неосторожную руку. И вряд ли кому-нибудь  удалось  бы  растопить  лед  и
согреть ее застывшее сердце. Даже сама мысль об  этом  показалась  Чарли
нелепой.
   Забравшись в машину, Чарли завел мотор и решил вернуться в  шале.  Об
инциденте в библиотеке он постарался побыстрее забыть, а покупку мелочей
отложил на следующий раз.
   Ему  не  терпелось  поскорее  прочесть  книги,  которые  он  взял   в
Историческом обществе, поэтому сразу по приезде домой он устроился возле
камина с одной из них. Когда на следующий день Глэдис приехала навестить
его, он уже закончил первую из них и принялся за вторую.
   - Вот, - сказал он, с гордостью показывая Глэдис потрепанный том. - Я
уже прочел его.
   -  А  Сара  больше   не   появлялась?   -   осведомилась   Глэдис   с
заговорщической улыбкой, и Чарли рассмеялся в ответ.
   - Увы, нет, - сказал он. По правде говоря, Чарли уже всерьез  начинал
сомневаться в том, видел ли он что-нибудь в ночь перед Рождеством, или у
него просто разыгралось воображение.
   - Ничего удивительного,  -  вздохнула  с  разочарованием  Глэдис,  от
которой не укрылось, как много успел сделать Чарли  всего  за  несколько
дней.  Полы  были  чисто  выметены  и  покрыты  свежим  слоем   мастики,
деревянные  панели  избавлены  от  пыли  и  блестели,  воздух  благоухал
полировочной жидкостью, и даже  окна  были  вымыты,  а  немногочисленные
предметы обстановки расставлены в безупречном порядке. И во всем -  даже
в новых вещах,  которые  Чарли  приобрел  в  Дирфилде,  -  чувствовались
безупречный вкус и стиль. Статуэтка  на  каминной  полке,  плетенная  из
соломы ваза с фруктами на столе, кружевные салфетки  на  книжных  полках
выглядели так, словно их положила сюда сама Сара Фергюссон.
   Глэдис испытала тихую радость от того, что ее любимое шале больше  не
пустует и что в нем поселился такой  человек,  как  Чарли.  Ее  муж  был
равнодушен к этому дому, ее невестка  вовсе  отказалась  здесь  жить,  и
Глэдис сама не подозревала, как больно ее ранило такое отношение к  дому
ее близких.
   - Но и ты видела ее только один раз, - напомнил Глэдис Чарли,  и  они
дружно рассмеялись. Неожиданно Глэдис стала серьезной.
   - Возможно, мне не хватало чистоты помыслов или мудрости, или и  того
и другого вместе, - объяснила она  все  еще  шутливым  тоном,  но  Чарли
понял, что она говорит серьезно.
   -  Тогда  я  тем  более  никогда  ее  не  увижу,   -   подвел   Чарли
неутешительный итог  и  неожиданно  для  себя  вздохнул.  Отчего-то  ему
захотелось поделиться с Глэдис своими новостями, и  он  рассказал  ей  о
своем звонке Кэрол.
   - Я сказал ей о тебе, - произнес Чарли, -  и  она  обрадовалась.  Она
решила, что ты будешь моей следующей женой, но я объяснил ей, что если я
вообще когда-нибудь женюсь, то это произойдет очень не скоро. Но главное
- не это, Глэдис, главное - что она не разочаровалась в  своем...  -  он
хотел сказать "старикашке", но, учитывая преклонный  возраст  Глэдис,  в
последний момент осекся и заменил "старикашку" "новым  мужем".  Стремясь
исправить свой промах, он поспешно добавил:
   - ..И потом, я не такой уж завидный жених, чтобы ты пошла за меня, не
так ли?
   Ему нравилось по-дружески поддразнивать Глэдис, а она не имела ничего
против. Они были знакомы уже  неделю,  и  она  не  уставала  благодарить
судьбу за то, что та привела Чарли к ее порогу. Впрочем,  и  Чарли  тоже
видел в этом руку провидения.
   - Значит, вы поговорили?.. - спросила Глэдис, с  нежностью  глядя  на
него. Чарли уже рассказал ей, что он пережил в последние полтора года, и
она искренне сочувствовала ему.
   - Вряд ли это можно назвать разговором, - махнул рукой  Чарли.  -  Он
был там. У них, кажется, были гости. Странно, но я до сих  пор  не  могу
поверить, что Кэрол живет с другим человеком, любит его, принимает с ним
гостей. Интересно, я когда-нибудь привыкну к этому или  до  конца  своих
дней буду мечтать о том, как я придушу Саймона, когда увижу его? Вернее,
до конца его дней, только мне от этого не легче...
   - Ты привыкнешь, - успокоила его Глэдис.  -  Обязательно  привыкнешь,
только на это потребуется время. Человек  такое  удивительное  существо,
что рано или поздно он приспосабливается к чему угодно.
   Говоря это, Глэдис  немного  покривила  душой.  Она  была  бесконечно
благодарна судьбе за то, что ей не пришлось испытать то,  что  испытывал
сейчас Чарли. Если бы Роланд  бросил  ее,  она  бы,  без  преувеличения,
умерла. Конечно,  потерять  любимого  человека,  уступив  его  старости,
болезни или даже  несчастному  случаю,  было  мучительно  и  горько,  но
уступить его другой женщине было  еще  и  унизительно  -  так  больно  и
унизительно, что она боялась  даже  задумываться  о  такой  возможности.
Чарли прошел через эти страдания и выжил, и Глэдис  готова  была  помочь
ему, насколько это было в ее силах.
   Какое счастье, что он не ожесточился, не стал  циничным  и  жестоким,
размышляла она. Несмотря на страдания, которые все еще не отпускали его,
он сумел остаться цельной личностью, добрым и внимательным человеком, не
утратившим, несмотря ни на что, ни чувства  юмора,  ни  своих  моральных
ориентиров. В этом Глэдис видела его шанс. Конечно, взгляд его  был  все
еще печален, а едва  зарубцевавшиеся  раны  время  от  времени  начинали
кровоточить, однако он явно шел на поправку.
   Ах, если бы она была хоть лет на двадцать моложе!..
   - Я хотел просто поздравить ее с Рождеством,  -  промолвил  Чарли,  и
губы его задрожали. - Наверное, это было ошибкой. Ничего, на будущий год
стану умнее!
   - На будущий год у тебя уже появится кто-то, кому ты сможешь пожелать
счастливого Рождества, не  прибегая  к  платному  таксофону,  -  сказала
Глэдис как можно решительнее, но Чарли только покачал  головой.  Он  был
просто не в состоянии представить себе, как он  будет  жить  с  какой-то
другой женщиной - не с Кэрол.
   - Сомневаюсь, - сказал он с печальной улыбкой.  -  Разве  только  мне
удастся очаровать Сару.
   - О, это идея! - Глэдис подняла вверх указательный палец.
   Они еще немного посмеялись, потом Чарли проводил  Глэдис  до  дверей.
Уже на пороге он объявил ей, что решил последовать ее  совету  и  завтра
утром отправляется в Клэрмонт - кататься на лыжах. Номер в мотеле  Чарли
забронировал на четыре дня, так что вернуться он должен  был  уже  после
Нового года. Его лишь беспокоило, не огорчится ли Глэдис, узнав, что  ей
придется встречать Новый год одной.
   - Мне бы не хотелось оставлять тебя одну тридцать первого. Хочешь,  я
приеду, и мы встретим Новый год вместе? - спросил он.
   Глэдис была тронута его предложением до глубины  души.  Чарли  вообще
был очень внимателен к ней, всячески старался помочь ей -  колол  дрова,
ездил за покупками, разгребал снег у гаража и  делал  еще  много  разных
мелких дел. Глэдис не переставала благодарить бога за этот посланный  ей
на  старости  лет  подарок.  Она  и  не  надеялась  больше   на   чью-то
привязанность и  тепло.  Она  иногда  даже  забывала,  что  Чарли  чужой
человек. Ей казалось, что после долгого  отсутствия  вернулся  домой  ее
Джимми.
   Мысленно отдавая должное его заботе, она тепло улыбнулась.
   - Спасибо, Чарли, - сказала она, - но я не праздную Новый год уже лет
двадцать. В этот день мы с Роландом никогда никуда не ходили и  ложились
спать уже часов в десять, пока остальные напивались, разбивали машины  и
всячески дурачились. Нет, Чарли,  это  не  для  меня.  Спасибо,  что  ты
спросил меня об этом, но тебе нет  никакой  необходимости  возвращаться.
Оставайся в Клэрмонте и отдыхай, повеселись. Тебе это необходимо.
   Чарли улыбнулся и протянул Глэдис листок с  названием  мотеля,  чтобы
она могла отыскать  его,  если  возникнет  такая  необходимость.  Глэдис
бережно убрала листок в сумочку.
   - Смотри, не сорвись в  какую-нибудь  страшную  пропасть!  -  шутливо
сказала она, целуя Чарли в щеку. - Сара будет очень огорчена.
   Она снова поддразнивала его, и Чарли от души  рассмеялся.  Ему  очень
нравился огонек в ее глазах, который загорался каждый раз, когда  Глэдис
говорила о Саре Фергюссон.
   - Обещаю, что буду очень осторожен, - серьезно  пообещал  он.  -  Мне
хватает моего разбитого сердца, разбитая голова или сломанные ноги - это
уж слишком!
   Он проводил ее до дороги и помахал  ей  вслед.  Глэдис  торопилась  в
город - у нее на сегодня были запланированы неотложные дела, а Чарли  не
терпелось  снова  засесть  за  чтение.  Через  два  часа  он  перевернул
последнюю страницу, которая показалась ему особенно  интересной.  В  ней
рассказывалось о той  роли,  которую  Франсуа  де  Пеллерен  сыграл  при
заключении военных и торговых договоров с индейцами. Чарли с  удивлением
узнал, что загадочный француз представлял главным образом интересы  Лиги
ирокезов, поскольку все шесть входивших в нее племен  уважали  и  ценили
его как отважного воина и честного, благородного политика.
   В эту ночь Сара снова не появилась. У Чарли не  было  даже  ощущения,
что она где-то рядом, хотя он, втайне надеясь найти хоть  какой-то  знак
ее  присутствия,  специально  обошел  перед  сном  весь  дом.  Вещи  для
завтрашней поездки он упаковал заранее, поэтому, поставив  будильник  на
семь утра, Чарли с легким сердцем отправился спать.
   Он уже засыпал, когда от окна донесся негромкий шорох шелковых одежд.
Но Чарли так устал, а веки были такими тяжелыми, что он даже  не  открыл
глаз. И все же, проваливаясь все глубже и глубже в  царство  сновидений,
он чувствовал, что Сара здесь, в этой комнате, и на его губах  появилась
блаженная улыбка.

Глава 7

   Катание с гор в Клэрмонте доставило ему  большое  удовольствие,  хотя
Чарли и считал себя избалованным  первоклассными  горнолыжными  трассами
Европы. Они с Кэрол часто ездили на выходные в Альпы, то  в  Корчевелло,
то в Вальдизаре, то в Кортина-д'Ампеццо. Впрочем, лично  Чарли  не  имел
ничего против Санкт-Морица, который  большинство  горнолыжников  считали
слишком многолюдным местом.
   По сравнению с Европой Клэрмонт был,  конечно,  довольно  скромным  и
даже провинциальным  местом,  но  снега  и  крутых  склонов  здесь  было
предостаточно, а среди оборудованных трасс попадались достаточно сложные
маршруты.  Наконец,  ему  было  просто  приятно   снова   оказаться   на
заснеженном склоне и нестись наперегонки с ветром, огибая препятствия  и
ненадолго взлетая, когда попадался какой-нибудь естественный  уступ  или
насыпной  трамплин.  Катался  на  лыжах  Чарли  отлично,  и  теперь  ему
казалось, что именно этих ощущений, этого азарта ему так  недоставало  в
последнее время.
   Несколько  часов  пролетели  совершенно  незаметно.   Направляясь   к
подъемнику, чтобы перед обедом в последний раз  спуститься  вниз,  Чарли
чувствовал себя так, будто заново родился. Погода  стояла  великолепная,
солнечная, воздух был свежим  и  морозным,  и  Чарли  не  был  нисколько
удивлен тем, что у него разыгрался  аппетит.  Мечтая  о  чашке  горячего
кофе, он добрался до подъемника и занял второе кресло рядом  с  девочкой
лет восьми.
   Трассы здесь были достаточно сложными, и Чарли удивился, что родители
отпустили девочку кататься одну. Он  даже  оглянулся  по  сторонам,  ища
взглядом   отца   или   мать   малышки,   но   служитель   уже   опустил
предохранительный поручень, и они тронулись.
   Как только они очутились в воздухе, девчушка  повернулась  к  нему  с
широкой улыбкой, и Чарли, улыбнувшись в ответ,  спросил,  часто  ли  она
бывает в Клэрмонте.
   - Не-а, не очень. Только когда  у  мамы  есть  время.  Она  пишет,  -
сообщила девочка, внимательно рассматривая Чарли.  У  нее  были  большие
голубые глаза, пушистые, по-детски изогнутые ресницы и  вьющиеся  волосы
соломенного цвета, выбивавшиеся из-под вязаной шерстяной шапочки.
   Чарли никогда  не  считал,  что  хорошо  понимает  детей,  однако  он
довольно  быстро  разобрался,  что  рядом  с  ним  сидит  очаровательное
маленькое существо - живое и непоседливое, - которое пребывает в ладу  с
собой и со всем миром. Если у