алось  таким
новым и волнующим, она уже много лет не испытывала такого подъема.
   - Похоже, что жизнь начинается заново, не так ли? - Глаза  ее  сияли,
когда она смотрела на него, а он улыбался в ответ.
   - Догадываюсь.
   Потом они поехали домой и занимались  любовью,  и,  казалось,  ничего
существенно  не  изменилось.  Следующую   неделю   Тана   потратила   на
приобретение мебели для нового дома, завершение сделки и покупку  нового
платья специально к церемонии введения в должность. Она даже  пригласила
мать, но Артур себя плохо чувствовал, и Джин не захотела  оставлять  его
одного. Но Гарри будет, и Аверил, и Джек, и все ее  друзья  и  знакомые,
которых она приобрела за долгие годы. В  конце  концов  набралось  около
двухсот человек, все они были на церемонии, а потом  Гарри  устроил  для
нее прием в "Трейдер Вике". Это было самое грандиозное празднество в  ее
жизни. Тана смеялась и целовала Джека добрую половину вечера.
   - Похоже на свадебный пир, правда? - Он рассмеялся  в  ответ,  и  они
обменялись понимающими взглядами.
   - Слава богу, даже лучше! - Они снова засмеялись, он танцевал с  ней.
Оба были слегка пьяны, когда вернулись домой той ночью, а  на  следующее
утро она начала заниматься на курсах судей.
   Тана жила в гостинице, в предоставленной ей  комнате,  и  планировала
проводить выходные в Тибуроне с Джеком,  но  всегда  находились  дела  в
новом доме: надо было наблюдать за покраской,  установкой  осветительных
приборов,  поставить  только  что  привезенную  кушетку,  поговорить   с
садовником, и первые две недели она ночевала в  городе,  когда  не  была
занята на курсах.
   - Почему ты не приедешь ночевать  ко  мне?  -  в  ее  голосе  звучали
жалобные нотки. Она казалась раздраженной. Джек не виделся с  ней  много
дней, но это было нормально для тех событий. У нее была еще уйма дел.
   - У меня тоже очень много работы, - его ответ прозвучал резко.
   - Но ты можешь взять дела с собой, милый. Я приготовлю суп и салат, а
ты можешь воспользоваться моим кабинетом.
   Он обратил внимание на местоимение "мой", и это ревниво  задело  его,
как все задевало в эти дни, но у него и правда было очень много работы.
   - Ты понимаешь, как это хлопотно - таскать с собой  работу  в  чей-то
дом?
   - Я для тебя не "кто-то". Я - это я. И ты тоже живешь здесь.
   - И с какого же времени?
   Его тон причинил ей боль, и она  отступила.  Даже  День  Благодарения
прошел напряженно. Этот день Тана и  Джек  провели  с  Гарри,  Аверил  и
детьми.
   - Как твой новый дом, Тэн? - Гарри был счастлив от всех перемен в  ее
жизни, но она заметила  его  усталый  и  изможденный  вид.  Аверил  тоже
казалась какой-то неестественной. Это был тяжелый для всех день, и  даже
дети хныкали больше обычного, а крестник Таны и Джека  почти  весь  день
плакал. Она облегченно вздохнула, когда наконец они поехали в  город,  а
Джек, сидя в машине, замкнулся в молчании.
   - Ты рада, что у тебя нет детей? - с этими  словами  он  обернулся  к
ней, а она улыбнулась.
   - В такие дни, как сегодня, - да. Но когда все они одеты и  так  милы
или крепко спят, а ты видишь, как Гарри смотрит на Эйв...
   Иногда кажется, что было бы здорово иметь все это... - Тана вздохнула
и посмотрела на него. - Впрочем, я  думаю,  что  не  смогла  бы  вынести
этого.
   - Прелестно бы ты выглядела на судейской скамье с выводком детишек, -
саркастически заявил он, а она рассмеялась.
   Последнее время Джек был с ней резок.  Она  заметила,  что  он  ведет
машину в город, а не в Тибурон, и удивленно на него посмотрела.
   - Мы что, едем не домой, любимый?
   - Конечно... Я думал, ты хочешь в свой дом...
   - Мне все равно... Я... - Она набрала побольше воздуха: это надо было
сказать немедленно. - Ты в бешенстве из-за того, что я купила дом, да?
   Он пожал плечами и продолжал вести машину, не отрывая глаз от дороги.
   - Полагаю, что ты должна была сделать что-то в этом роде. Я просто не
подозревал, что ты совершишь именно это.
   - Да что я такого натворила? Купила маленький домик, потому  что  мне
необходимо жилье в городе, - только и всего!
   - Просто я не думал, что ты хочешь владеть чем-то, Тэн.
   - Какая разница - принадлежит это  мне  или  я  просто  арендую?  Это
хорошее вложение капитала. Разве мы не обсуждали что-то в этом роде?
   - Да. И решили не делать этого. Почему ты  хочешь  привязать  себя  к
чему-то постоянному? - Мысли об этом все время роились в его голове.  Он
был так счастлив, когда они снимали дом в Тибуроне. - Раньше ты  никогда
так не думала.
   - Иногда все меняется. Это как раз имело смысл на настоящий момент, и
я сразу влюбилась в этот домик.
   - Да я знаю, знаю! Может быть, именно это  и  беспокоит  меня  больше
всего. Он настолько "твой", что не "наш".
   - Ты предпочел бы купить  что-нибудь  совместно?  -  Но  она  слишком
хорошо его знала и не удивилась, когда он отрицательно покачал головой:
   - Это осложнило бы и твою, и мою жизнь. Ты знаешь это.
   - Но не может же все всегда быть просто. И как  бы  там  ни  было,  я
думаю,  что  все  идет  чертовски  хорошо.  Мы  самые  не   обремененные
привязанностями люди на свете.
   Они сознательно так поступали. Ничто не было  незыблемым,  высеченным
из скалы. Все связи могли быть порваны за несколько часов.  Или  так  им
казалось. По крайней мере, они постоянно говорили об этом в течение двух
лет.
   Тана продолжала:
   - Черт побери, я привыкла иметь квартиру в городе. Подумаешь, великое
дело! - Но дело было не в доме, а в ее новой должности,  как  она  стала
подозревать несколько недель назад. Его беспокоила  шумиха  вокруг  нее,
пресса... Он мирился с этим, пока она была только помощником  прокурора,
и вдруг.., судья!.. Ваша честь!.. Судья Роберте. Она замечала  выражение
его лица каждый раз, когда кто-нибудь так обращался  к  ней.  -  Знаешь,
Джек, это  и  впрямь  несправедливо  по  отношению  ко  мне  -  все  так
воспринимать. Я ничего не могу поделать. Случилось нечто удивительное, и
нам надо научиться жить с этим. Такое могло случиться и с тобой. Ботинок
мог оказаться и на другой ноге, ты же понимаешь!
   - Думаю, что я отнесся бы к этому иначе.
   - Как? - его слова мгновенно ранили ее.
   - Практически, - он укоризненно посмотрел  на  нее,  подспудный  гнев
наконец выразился в словах, как  симфония  с  хоралом,  и  это  принесло
облегчение,  -  думаю,  я  отверг  бы   предложение.   Это   дьявольская
напыщенность.
   - Напыщенность?  Ты  говоришь  просто  чудовищные  вещи.  Значит,  ты
считаешь  меня  напыщенной  оттого,  что  я  приняла  предложенную   мне
должность?
   - Зависит от того, как ты воспринимаешь это, - загадочно ответил он.
   - Ну?
   Остановившись на светофоре, он взглянул на нее и отвел глаза:
   - Послушай, не обращай внимания... Мне просто не  нравятся  перемены,
которые это внесло в нашу жизнь.  Мне  не  нравится,  что  ты  живешь  в
городе, мне не нравится твой проклятый дом, мне все это не нравится.
   - И за это ты наказываешь меня, да? Господи, я прилагаю  все  усилия,
чтобы как можно тактичнее выйти из положения. Дай мне шанс. Дай  же  мне
все взвесить и осмыслить. Ты же знаешь, что для меня это  тоже  огромные
перемены в жизни.
   - Посмотреть на тебя, так ты совсем этого не осознаешь. Ты  выглядишь
невероятно счастливой.
   - Ну да, я счастлива, - Тана была  искренней.  -  Это  удивительно  и
интересно, и это льстит мне, я получаю удовольствие  от  своей  карьеры.
Это меня возбуждает, но и пугает своей новизной, и я  не  совсем  хорошо
понимаю, как быть со всем этим, и не  хочу,  чтобы  это  причиняло  тебе
боль...
   - Это неважно...
   - Как это неважно? Я люблю тебя, Джек. Я не хочу, чтобы это разрушило
наши отношения.
   - Значит, этого и не случится. - Он пожал плечами и поехал дальше, но
ни один из них не был убежден в правоте другого.
   Следующие несколько недель с Джеком просто невозможно было  общаться.
Тана решила по возможности проводить ночи с ним в Тибуроне  и  постоянно
его обхаживала, но он все еще сердился на нее, и проведенное в  ее  доме
Рождество было мрачным. Он явно  дал  понять,  что  ненавидит  все,  что
связано с этим домом, и уехал в восемь утра на следующий  день,  заявив,
что у него много дел. На  протяжении  следующих  нескольких  месяцев  он
только и делал, что  осложнял  ей  жизнь,  но,  несмотря  на  это,  Тана
получала удовольствие от своей работы. Единственное, чего она не любила,
- долгие  часы  ожидания.  Иногда  она  оставалась  в  палатах  суда  до
полуночи: ей надо было так много узнать,  многому  научиться,  прочитать
так много статей  законов,  к  которым  ей  приходилось  обращаться  при
слушании дел. От нее зависело так много, что она  была  почти  слепа  ко
всему остальному, настолько, что не замечала, как плохо выглядит  Гарри,
не осознавала, как редко он теперь приходит на работу, и только в  конце
апреля Джек обратился к ней и буквально возопил:
   - Да ты что, ослепла?! Боже мой, он же умирает! Он  медленно  угасает
на протяжении последних шести месяцев, Тэн. Да тебе  наплевать  на  всех
окружающих, разве нет? - Его слова пронзили ее  насквозь,  она  в  ужасе
изумленно раскрыла рот.
   - Это не правда!.. Не может быть... - Но вдруг бледность лица  Гарри,
его запавшие глаза, - вдруг все это приобрело жуткий смысл. Но почему он
ничего не сказал ей? Почему? Она  укоризненно  посмотрела  на  Джека.  -
Почему ты ничего не сказал раньше?
   - Ты не  стала  бы  слушать.  Ты  так  дьявольски  погружена  в  свою
значительность последнее время, что не  видишь  ничего,  что  происходит
вокруг тебя.
   Были еще более горькие упреки, гневные слова, и, не сказав ни  слова,
она в ту же ночь уехала из Тибурона, приехала к  себе  домой,  позвонила
Гарри и зарыдала, прежде чем выговорила хотя бы слово.
   - В чем дело, Тэн? - Голос его звучал устало,  и  она  почувствовала,
что сердце ее вот-вот разорвется.
   - Я не могу... Я... О господи, Гарри...
   Все напряжение последних месяцев навалилось на нее, гнев Джека и  то,
что он сказал о болезни Гарри. Она  никак  не  могла  поверить,  что  он
умирает, но когда на следующий день увидела его за обедом,  он  спокойно
посмотрел на нее и сказал, что это правда. В нее как будто вогнали  кол,
и она в ужасе уставилась на него.
   - Но  этого  не  может  быть,  это  несправедливо...  Тана  сидела  и
всхлипывала,  как  малый  ребенок,   не   в   состоянии   утешить   его,
обескураженная, сама чувствуя дикую боль, не в силах помочь  никому.  Он
подкатил к ней свое кресло и обнял ее за плечи. В его глазах тоже стояли
слезы, но он был странно спокоен. Уже почти год он знал об  этом,  врачи
давным-давно сказали ему, что раны могут резко сократить  его  жизнь,  -
так и получилось. Гарри  страдал  от  гидронефрита,  который  постепенно
пожирал его.  Врачи  испробовали  все  возможное,  но  тело  его  просто
потихоньку отказывало. Тана смотрела на него в панике, ужас застыл в  ее
глазах.
   - Я не смогу жить без тебя.
   - Нет, сможешь! - Он больше волновался за Аверил и  детей.  Он  знал,
что Тана всегда выживет. Она спасла его самого. Она никогда не  сдастся.
- Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. Хочу, чтобы ты  присмотрела
за Эйв, чтобы она была в порядке. Дети хорошо устроены, и она обеспечена
всем необходимым, но она не ты, Тэн.., она всегда во всем так полагалась
на меня...
   Она уставилась на друга:
   - А твой отец знает? Гарри покачал головой:
   - Никто не знает, кроме Джека и Эйв.  Ну,  и  теперь  ты.  -  Он  был
разгневан, что Джек сказал ей, да еще с такой злостью, но  теперь  хотел
заручиться ее обещанием. - Ты обещаешь, что позаботишься о ней?
   - Ну конечно же.
   Это было ужасно:  он  говорил  так,  будто  собирался  отправиться  в
путешествие. Она смотрела на него, и  двадцать  лет  любви  промелькнули
перед  ней..,  танцы,  где  они  познакомились..,  годы  в  Гарварде   и
Бостоне..,  переезд  на  Запад...  Вьетнам..,  госпиталь..,  юридический
колледж.., дом, где они жили вместе.., ночь, когда  родился  его  первый
ребенок... Но это же невероятно, невозможно! Нет, нет, его жизнь еще  не
кончилась, такого просто не может быть. Он так  нужен  ей.  Но  тут  она
вспомнила о гидронефрите и поняла, к чему все это приводит:  он  умирал.
Тана снова разрыдалась, а Гарри обнял ее, и она, всхлипывая, сказала:
   - Но почему... Это несправедливо!
   - В жизни чертовски мало справедливости, - улыбнулся он. Улыбка  была
мимолетной, грустной, холодной.
   Он  не  столько  беспокоился  за  себя,  сколько  за  жену  и  детей,
болезненно страдал из-за них последние  несколько  месяцев.  Он  пытался
научить  Аверил  справляться  со  всеми  проблемами,  но   тщетно.   Она
превратилась в законченную истеричку,  отказывалась  учиться  чему-либо,
будто бы могла этим предотвратить неизбежное. Но ничто не могло  помочь.
Гарри слабел день ото дня и сам это  отчетливо  понимал.  В  контору  он
теперь приезжал раз-два в неделю, и именно поэтому Тана не встречала его
там, когда забегала к Джеку. Сейчас она заговорила с ним об этом.
   - Джек возненавидел меня теперь. - Она выглядела такой мрачной, такой
подавленной, что это испугало его. Никогда Гарри не видел Тану  в  таком
состоянии. Для них всех настали очень трудные времена. Он в глубине души
не мог согласиться с тем, что умирает, хотя знал, что  это  именно  так.
Словно из тряпичной  куклы  вылезла  вся  набивка.  Он  чувствовал,  что
мало-помалу исчезает, пока вдруг однажды не исчезнет  совсем.  Вот  так!
Они проснутся, а  его  уже  нет.  Тихо-тихо.  Не  с  воплями,  толчками,
криками, с какими приходишь в этот  мир,  но  со  слезами,  вздохами,  с
колебанием воздуха, когда переходишь  в  жизнь  иную,  если  только  она
существует. Он ничего не  знал  об  этом,  да  и  не  очень-то  это  его
волновало. Больше всего он беспокоился  о  людях,  которых  оставлял:  о
партнере, жене и детях, о друзьях. Казалось, все они зависели  от  него,
отдыхали  в  его  обществе.  Это  его  очень  изматывало.  Но   каким-то
непостижимым образом именно это поддерживало жизнь в его теле, как  было
теперь и с Таной. Он чувствовал, что должен чем-то поделиться с ней,  до
того, как уйдет. Чем-то важным для нее. Он  хотел,  чтобы  она  изменила
свою жизнь, пока не поздно. Говорил то же  самое  и  Джеку,  но  тот  не
захотел его слушать.
   - Он не ненавидит тебя, Тэн. Понимаешь, работа  удручает  его.  Кроме
того, он так огорчен из-за меня в последние месяцы.
   - Мог бы что-нибудь и рассказать, в конце концов!
   - Я заставил Джека поклясться, что он ничего не скажет,  так  что  не
обвиняй его. А что касается остального, ты  теперь  важная  птица,  Тэн.
Твоя работа важнее, чем его. Вот так обстоят дела. Тяжело для вас обоих,
но ему надо привыкнуть к этому.
   - Скажи ему.
   - Я сказал.
   - Он отыгрывается на мне за все, что произошло, ненавидит мой дом. Он
стал совсем другим человеком.
   - Да нет, он все тот же. - (Даже слишком верен себе, по мнению Гарри.
Он  остался  до  сих   пор   приверженцем   своих   нелепых   принципов:
независимость, полное отсутствие каких-либо обязательств  или  какого-то
постоянства. Это была бесцельная, пустая жизнь, и Гарри говорил  ему  об
этом довольно часто, но Джек только пожимал плечами.  Ему  нравился  его
образ жизни, по крайней мере до назначения Таны на новую должность.  Вот
это был для него самый болезненный пинок под зад, и он не скрывал  этого
от Гарри.) -  Может  быть,  он  просто  ревнует  и  завидует  тебе.  Это
непривлекательная черта, но он же человек, в конце концов!
   - Да когда же он повзрослеет? Или мне отказаться от должности?
   Разговор об обыденных вещах был таким облегчением, будто  и  не  было
всего этого кошмара, будто она могла предотвратить его,  разговаривая  с
Гарри об отвлеченном. Как в былые дни... Как же  они  были  прекрасны!..
Слезы подступили к глазам от этих воспоминаний...
   - Конечно же, ни в коем случае не отказывайся. Просто дай ему  время.
- Гарри внимательно смотрел на Тану, и что-то еще было в его взгляде.  -
Я хочу еще кое-что тебе сказать, Тэн. Две вещи. - Он смотрел на нее  так
напряженно, словно его пожирал некий внутренний огонь. Она ощущала  силу
его слов, проникающих в душу. - Я не знаю, чего мне каждый день  ожидать
от завтрашнего дня, буду ли я еще здесь.., буду ли...  Две  важные  вещи
должен я тебе сказать. И это все, что я оставляю тебе, мой друг.  Слушай
внимательно. Первое: благодарю тебя за все-все, что ты для меня сделала.
Последние шестнадцать лет моей жизни были подарены мне тобой, тобой,  не
врачами, никем, кроме тебя. Ты заставила  меня  начать  жить  сначала  и
продолжать жить... Если бы не ты, я никогда бы  не  встретил  Аверил,  у
меня не было бы детей... - Теперь и на  его  глазах  выступили  слезы  и
медленно стекали по щекам. Тана была рада, что они встретились для обеда
у нее в суде. Им необходимо было побыть вдвоем. - А теперь я перехожу ко
второй важной вещи.  Ты  обманываешь  себя,  Тэн.  Ты  не  знаешь,  чего
лишаешься, и не узнаешь, пока не получишь этого. Ты  отгораживаешься  от
брака, обязательств и обязанностей,  от  реальной  жизни,  от  настоящей
жизни.., не взятой взаймы, не арендованной  или  временной,  какой-то  в
этом роде. Я знаю, этот дурачок любит  тебя  и  ты  любишь  его,  но  он
помешался на "длинном поводке" настолько, что боится еще  раз  совершить
ошибку, а именно это и есть величайшая  из  ошибок!  Поженитесь,  Тэн..,
нарожайте  детей..,  это  единственное,  что  имеет  смысл  в   жизни..,
единственное, что волнует меня.., единственное,  что  я  оставляю  после
себя.., неважно, кто ты и чем занимаешься. Если у тебя нет  этого,  если
ты не сделала этого - ты ничто и никто.., ты только наполовину  живая...
Тана, не обманывай себя, пожалуйста...
   Теперь он плакал, даже не пытаясь скрыть слез. Он любил ее так сильно
и так долго. Он не хотел, чтобы Тана была лишена того  счастья,  которое
было у них с  Аверил.  И  пока  он  говорил,  ее  мысли  снова  и  снова
воскрешали перед ней бесчисленные взгляды, которыми обменивались Гарри и
Аверил,   тихую   радость,   смех,   который,   казалось,   никогда   не
прекратится... А теперь вот совсем скоро умрет и этот  смех.  В  глубине
души Тана всегда чувствовала, что все сказанное им - правда, она  хотела
и для себя того же, с одной стороны. Но, с другой  стороны,  она  просто
панически этого боялась... Да и все мужчины в ее жизни не подходили  для
этого... Йел Мак Би... Дрю Лэндс.., а теперь  Джек..,  и  совершенно  не
запомнившиеся между ними. Не было совсем никого, кто  мог  бы  настолько
быть ей близок. Может быть, смог бы отец Гарри, но это было так давно...
   - Если только появится  такая  возможность,  хватайся  за  нее,  Тэн.
Откажись от всего, если будет необходимо. Но если это  будет  настоящее,
тебе не придется ни от чего отказываться.
   - Что  ты  предлагаешь  мне  сделать?  Выйти  на  улицу  с  плакатом:
"Возьмите меня замуж. Давайте наделаем детей"? - Они вместе рассмеялись,
как бы на минутку вернувшись в старые времена.
   - Да, ты, задница! Почему бы и нет?
   - Я люблю тебя, Гарри, - слова выплеснулись  сами  собой,  она  снова
расплакалась. Гарри крепко обнимал ее.
   - Я никогда не исчезну на самом-то деле, Тэн. Ты знаешь это. У нас  с
тобой слишком много всего, чтобы когда-либо потерять это...  Ну,  как  у
нас с Эйв, только в другом смысле. Я буду незримо присутствовать  здесь,
наблюдая за всем происходящим.
   Они откровенно плакали вместе. Тана не представляла себе аи  ,ни  без
него. И могла только вообразить, что испытывает Аверил.
   Это был самый мучительный период в их жизни. На протяжении  следующих
трех месяцев они наблюдали, как Гарри угасает,  и  теплым  летним  днем,
когда солнце сияло высоко в небе, ей позвонили.  Это  был  Джек.  В  его
голосе звучали слезы, и Тана почувствовала, что ее сердце  остановилось.
Она видела Гарри накануне вечером.