е.  Оно  заперло
меня в туалете.
   - Тогда твое положение безнадежно. - По ее голосу  Чарли  понял,  что
она улыбается.
   - Ты права. В этом-то  и  беда,  Франческа...  Я  собираюсь  написать
прощальное  письмо  и  подписаться:  "Утративший  надежду".  Потом,  как
Миранда Грей , - я засуну  его  во  флакон  из-под  лосьона  и  спущу  в
канализацию. Я хочу, чтобы весь мир знал,  что  я  наконец  встретил  ту
самую женщину и что нас обоих тянет друг к другу, но, если  я  признаюсь
ей в этом, она возненавидит меня. Я не прав, Франческа?
   В трубке долго молчали. Так долго, что Чарли в отчаянии подумал,  что
он все испортил. Наконец - о, счастье! - Франческа заговорила.
   - Она не будет ненавидеть тебя, Чарли, - негромко сказала  Франческа.
- Просто ей это не нужно. Она не сможет ответить тебе взаимностью.
   То, что с ней уже произошло, слишком напугало ее и  оставило  слишком
глубокие раны. Ты понимаешь?
   Ее голос звучал так мягко и печально, что Чарли захотелось обнять ее,
но она, будь он рядом, вряд ли позволила бы ему даже такую малость.
   - Ты просто убедила себя в этом! Но я не верю! - воскликнул он.  -  Я
знаю, в последнее время я выгляжу не лучшим образом, но... Я  вообще  не
понимаю, что мне делать и как быть! Десять лет, долгих десять лет я  жил
в своем собственном, выдуманном до последней точки, до последнего гвоздя
мирке, и вот теперь его больше нет. Я  очутился  в  реальном  мире  -  в
незнакомом и холодном реальном мире, где до меня никому нет дела, и  мне
больно и одиноко. Еще недавно я говорил то же самое, что и ты сейчас, но
со мной вдруг что-то произошло.., или происходит. Еще три  дня  назад  я
как безумный  оплакивал  свой  погибший  мир,  я  рыдал  над  телефонной
трубкой, когда Кэрол позвонила и сказала, что выходит  замуж,  -  и  вот
теперь я разговариваю с тобой и чувствую.., чувствую что-то такое,  чего
я не испытывал уже давно, а быть может - никогда. Это очень странно, это
удивительно, Франческа. Быть может, мы с тобой так  и  останемся  просто
знакомыми, поскольку большего я вряд ли заслуживаю, и все же... Все-таки
мне хотелось бы, чтобы ты знала...
   Он покраснел, как мальчишка, запустивший руку в сахарницу и пойманный
на месте преступления, но и Франческа была в замешательстве"
   - ..Знала, что ты мне очень нравишься, - закончил Чарли. Его чувство,
как он начинал понимать, было, возможно, гораздо серьезнее, но Чарли  не
осмелился сказать об этом.
   - Ты мне тоже, - честно ответила Франческа. - И мне  не  хотелось  бы
обижать тебя или причинять новую боль.
   - Ты и не сможешь, - ответил Чарли. - Это со мной  уже  проделали,  и
должен тебе сказать, проделала женщина более умелая. По сравнению с  ней
ты - просто любительница.
   - Ты тоже не сможешь обидеть меня, я знаю, - ответила ему  Франческа.
- Поверь, Чарли, я очень  высоко  ценю  твою  выдержку  и  деликатность.
Наверное, ты очень хороший и добрый человек...
   Она ничего больше не добавила, но Чарли понял, что Франческа думает о
своем муже. Каким бы он ни вспоминался ей сейчас - любящим и  страстным,
как в первые дни супружества, или  же  холодным  и  равнодушным,  как  в
финале их брака, - он был недостойным человеком, и Франческа знала  это.
Он злоупотребил ее мягкосердечием и  порядочностью  и  бросил.  Конечно,
теперь Франческе страшно было представить себе, что кто-то  опять  может
обойтись с ней так, как Пьер.
   - Мы ведь можем остаться просто друзьями? - печально спросила она, не
желая терять его и в то же время не рискуя начать другие отношения.
   - Конечно, можем, и  останемся,  -  преувеличенно  бодро  откликнулся
Чарли. Потом ему в голову пришла новая мысль:
   - А ты позволишь твоему новому  другу  пригласить  тебя  и  Моник  на
ужин?
   Скажем, послезавтра? Помни, ты уже один раз отказала мне и не  должна
больше говорить "нет".
   Я тебе не позволю, в конце концов, с друзьями так  не  обращаются.  Я
могу заехать за вами, когда ты освободишься. Съедим по  пицце  и  запьем
пивом.
   Идет?
   Франческе не оставалось ничего другого, как согласиться. Он принял ее
предложение дружбы, принял на ее условиях, но потребовал залог.
   - Идет, - сдалась она. Противостоять Чарли было нелегко.
   - Значит, я заеду за вами в шесть? О'кей?
   - О'кей, - Франческа снова улыбалась. Кажется, из первой схватки  они
вышли, не нанеся друг другу урона.
   - Я еще позвоню тебе, если увижу духа, - сказал  Чарли  на  прощанье,
но, прежде чем Франческа успела положить трубку, он окликнул ее.
   - Да? - Ее голос звучал, как после быстрого бега, и Чарли  представил
себе ее милое лицо.
   - Спасибо тебе, - сказал он.
   Франческа поняла, что он имел в виду, и улыбка на ее лице не  исчезла
даже после того, как в трубке раздались короткие гудки отбоя. Они просто
друзья, сказала она себе. Просто друзья, не больше. Чарли  так  и  понял
ее. Или все-таки нет?
   Сидя на  кровати  в  своей  спальне,  Чарли  вертел  в  руках  теплую
телефонную трубку. Франческа очень ему нравилась,  но  он  понимал,  что
завоевать ее доверие будет очень  непросто.  Впрочем,  она,  безусловно,
стоила и терпения, и усилий с его стороны. Пока Чарли был очень  доволен
собой.
   Франческа согласилась  снова  встретиться  с  ним,  и  это  была  его
маленькая победа. Чтобы вознаградить себя, Чарли взял с  полки  один  из
кожаных томиков.
   Только сейчас он понял, что по-настоящему скучал без этих дневниковых
записей. Чарли скучал по Саре, как по живому человеку, и теперь,  открыв
заложенную страницу и увидев ее ровный бисерный почерк, он подумал,  что
сегодняшний день определенно удался.
 
Глава 6 
 
   Как и обещал, Франсуа де Пеллерен вернулся  в  Шелбурн  в  августе  и
сразу же отправился проведать Сару. Когда он подъехал к ее  домику,  она
работала в огороде  и  не  услышала  топота  копыт  его  вороного  коня.
Спешившись, Франсуа подошел к ней совершенно неслышно,  и  Сара  увидела
его, только когда тень гостя упала на землю  перед  самыми  ее  глазами.
Вздрогнув, она выпрямилась и повернулась к нему, и на  лице  ее,  сменяя
друг друга, появились испуг, удивление, радость...
   - Если вы и дальше будете меня так пугать, - просто  сказала  она,  -
мне придется повязать вам колокольчик на шею.
   Сара покраснела  и,  чтобы  скрыть  замешательство,  начала  поспешно
благодарить Франсуа за ожерелье из медвежьих клыков, которое он  оставил
ей в подарок перед отъездом.
   -  Как  вы  жили  все  это  время,  Сара?  -  спросил  он,  с   явным
удовольствием выговаривая ее имя.
   Он уже заметил, что ее лицо покрылось ровным  золотистым  загаром,  а
волосы были разделены пробором и заплетены в длинную толстую  косу,  что
делало ее похожей на  индианку.  Это  сходство  еще  больше  усиливалось
благодаря гордой осанке и особой манере держаться,  и  Франсуа  невольно
вспомнил Плачущую Ласточку.
   - А где побывали вы, Франсуа? -  ответила  она  вопросом  на  вопрос,
когда они медленно шли к дому.
   - Там, - Франсуа показал рукой  на  север.  -  С  моими  краснокожими
братьями. Мы ездили в Канаду торговать с гуронами.
   Он  не  стал  распространяться  о  том,   что   побывал   в   столице
Североамериканских Соединенных Штатов и уже во второй раз  встречался  с
Джорджем Вашингтоном, с которым он обсуждал вопрос заключения  перемирия
с индейцами майами, продолжавшими беспокоить поселенцев в Огайо. Гораздо
больше его интересовала жизнь Сары,  ее  планы  и  надежды  на  будущее.
Впрочем, он и так видел, что она вполне обжилась на новом месте.
   - Как давно вы были в гарнизоне? - спросил он. - Встречались ли вы  с
полковником? Как поживает старина Джеймс?
   За  разговором  они  дошли  до  ручья,  и  Сара  остановилась,  чтобы
напиться.
   - Я была слишком занята,  -  ответила  Сара,  набирая  полную  кружку
холодной ключевой воды и протягивая  ему.  -  Последние  три  недели  мы
сажали тыкву, помидоры и чечевицу. Даст бог,  к  зиме  будем  с  хорошим
урожаем.
   Впрочем, полковник несколько раз присылал к ней гонца-индейца,  чтобы
справиться о ее здоровье и поинтересоваться, не нужна ли ей помощь.
   Тот же гонец доставил ей два письма от Амелии Стокбридж и одно письмо
от Белинды Блейк. Обе дамы заклинали ее оставить Шелбурн и  вернуться  к
цивилизации, заодно сообщая все последние бостонские новости и  сплетни,
но Сара не вняла их уговорам. Она была счастлива в своем новом  доме,  и
Франсуа это видел.
   - А куда вы направитесь теперь? -  поинтересовалась  Сара,  приглашая
Франсуа в  гостиную,  в  которой  благодаря  нескольким  могучим  вязам,
защищавшим эту часть дома от  лучей  полуденного  солнца,  было  намного
прохладнее, чем за стенами дома. Строители специально  учли  это,  когда
возводили дом для Сары, и она не раз поминала их добрым словом.
   - В гарнизон. У  меня  назначена  важная  встреча  с  полковником,  -
ответил  Франсуа.  Полковника  Стокбриджа   очень   волновала   проблема
кентуккийских добровольцев, которые  в  прошлом  году  сожгли  несколько
поселков шауни и, в нарушение всех договоров, воздвигли мощный  форт  на
землях этого индейского племени. Теперь возмездие было неминуемо.  Вождь
Голубой Камзол уже  вторгся  на  территорию  Кентукки  с  многочисленным
отрядом и атаковал несколько поселенческих общин, и  полковник  опасался
начала более широкомасштабной кампании.  Что  касалось  Франсуа,  то  он
вполне разделял его опасения.
   - Неужели нельзя остановить столкновение? - озабоченно спросила Сара,
когда Франсуа объяснил ей ситуацию.
   - Боюсь, что нет, - ответил он. - Голубой  Камзол  в  ярости.  С  ним
трудно иметь дело - впрочем, как и  с  каждым,  кто  вступает  на  тропу
войны. Я несколько раз пытался говорить с ним, но ирокезов он  любит  не
больше, чем белых. Его воины успокоятся  только  тогда,  когда  захватят
богатую добычу и привяжут к своим седлам достаточно скальпов.
   Пока же я не вижу способа  его  остановить  или  помешать  ему,  если
только не начнется  большая  война,  в  которую  будут  вовлечены  сразу
несколько больших племен. Но никто - ни белые, ни краснокожие - этого не
хочет.
   Франсуа очень хорошо представлял себе возможные события, и  в  данном
случае его симпатии принадлежали  обеим  сторонам  почти  что  в  равной
степени, хотя обычно он сочувствовал индейцам больше, чем белым. В конце
концов, это была их земля.
   - А это не опасно - вести переговоры с этим Голубым Камзолом? Ведь вы
для него скорее белый, чем ирокез, - с опаской спросила Сара, и  Франсуа
чуть-чуть улыбнулся, почувствовав в  этом  вопросе  искреннюю  заботу  и
сочувствие.
   - Я думаю, что для него это не имеет значения, Сара.  Самое  главное,
что я не принадлежу к шауни - для Голубого Камзола это достаточно веская
причина, чтобы раскроить мне череп. Он - отважный воин,  но  его  сердце
отравлено гневом и жаждой мести, - сказал Франсуа очень серьезно и даже,
кажется, с некоторой  долей  то  ли  уважения,  то  ли  страха,  который
показался Саре вполне уместным.
   Вождь Голубой  Камзол  был,  пожалуй,  единственным,  кто  не  боялся
ввергнуть свой народ в новую большую войну.
   Они еще долго говорили об этих и других вещах.
   Когда они снова вышли наружу, жара спала, и Сара  предложила  Франсуа
прогуляться к водопаду. Это был ее собственный маленький ритуал, которым
она почти никогда не пренебрегала. Франсуа ответил легким кивком, и  оба
направились по знакомой тропе.
   Вскоре вдали послышался шум воды,  деревья  расступились,  и  водопад
предстал перед ними во всей своей красе. Сара забралась на свое  любимое
местечко на скале, и Франсуа некоторое  время  с  невыразимой  нежностью
смотрел сверху вниз на ее узкую спину  и  склоненную  голову.  Он  хотел
сказать Саре, что часто думал о ней и что ему очень хотелось увидеть  ее
снова, но он молчал. Он  просто  стоял  рядом  с  ней,  и  это  ощущение
близости вознаградило его за долгую разлуку.
   Так, думая каждый о своем, они  провели  у  водопада  довольно  много
времени. Сара то и дело бросала  на  Франсуа  незаметные  взгляды.  Кожа
Франсуа от долгого пребывания на жарком солнце  стала  бронзово-красной,
резкие  от  природы  черты  заострились   еще   больше,   темные   глаза
провалились, а высокие скулы обозначились четче.  Постороннему  человеку
трудно было бы представить, что он принадлежит к белой расе. Смотреть на
Франсуа Саре было приятно. Он был  другом,  которому  она  доверяла,  и,
когда они возвращались к дому,  она  даже  не  отстранялась,  когда  его
загорелая сильная рука касалась ее локтя.
   Когда они вышли на поляну, Сара невольно замедлила шаги.
   - Значит, вы еще не были в Дирфилде? - спросила она  негромко.  -  Вы
хотите остановиться у полковника в гарнизоне?
   - Да, - коротко ответил  Франсуа,  внимательно  глядя  на  нее.  -  Я
встречаюсь там с моими людьми.
   - Может быть, вы согласитесь поужинать со мной? - предложила Сара,  и
Франсуа с радостью согласился. Он вполне мог переночевать в лесу  или  у
Сары на сеновале, а рано утром выехать в гарнизон.  Полковник  Стокбридж
не ждал его точно в назначенный день, поскольку  путешественника  всегда
могли задержать в дороге какие-то чрезвычайные обстоятельства. .
   До ужина оставалось еще время, и Франсуа, ловко  раскинув  на  опушке
сплетенные из конского волоса силки, поймал в них несколько кроликов.
   Сара приготовила из них нежнейшее рагу с овоща ми со своего  огорода,
и мальчики-работники наелись так,  что  с  трудом  смогли  встать  из-за
стола.
   После обеда они ушли,  чтобы  заняться  работой,  а  Сара  и  Франсуа
остались вдвоем в ее маленькой уютной кухне. Они еще долго разговаривали
о всяких вещах, а когда совсем стемнело - вышли на поляну, залитую белым
светом полной луны. Потом черное  небо  прочертила  падающая  звезда,  и
Франсуа сказал, что, по поверьям индейцев, это добрый знак.
   - Вам будет хорошо здесь, Сара, -  сказал  он,  поглядев  на  нее.  -
Индейцы верят, что  увиденная  в  полнолуние  падающая  звезда  приносит
счастье.
   - Я счастлива, - ответила Сара искренне.  У  нее  действительно  было
все, о чем она когда-либо мечтала, и ничего сверх этого Сара не хотела.
   - Но ваша жизнь здесь  только  начинается,  -  не  согласился  с  ней
Франсуа. - Вам предстоит совершить  многое,  набраться  новых  знаний  и
опыта и передать вашу мудрость другим.
   Он говорил как настоящий индеец, и Сара невольно улыбнулась, хотя она
не очень-то и поняла, что имеет в виду Франсуа.
   - У меня нет никакой особенной мудрости, Франсуа. Во  всяком  случае,
такой, которой стоило бы с кем-либо делиться. Все, чего я хочу, это жить
своей собственной жизнью, не причиняя никому зла. Я заслужила  спокойную
жизнь.
   Действительно, она приехала в Новый Свет  для  того,  чтобы  залечить
свои раны, а не для того, чтобы поучать других, но Франсуа, кажется, был
с ней не совсем согласен.
   - Вы пересекли огромный океан на крошечном суденышке -  одного  этого
вполне достаточно, чтобы понять: вы  -  очень  храбрая  женщина.  И  мне
кажется, Сара, что вы не должны прятаться от всех в этой глуши.
   Сара только пожала плечами. Чего он, в самом деле, от нее  ждал?  Она
не могла проповедовать ирокезам  веру  Христову,  не  могла  даже  вести
переговоры с Голубым Камзолом и встречаться с президентом, как  он.  Она
не могла научить ничему особенному даже двух мальчишек, которые работали
у нее, потому что не знала, что может им пригодиться, а  что  -  нет.  В
конце концов, Патрик и Джон были  уроженцами  этой  страны  и  знали  ее
гораздо лучше, чем  она.  Так  о  чем  же  он  говорит,  этот  странный,
непонятный человек?
   - Я хотел бы когда-нибудь познакомить вас с Красной Курткой,  сахемом
ирокезов, - сказал Франсуа, еще больше удивив ее.
   - Зачем? - спросила Сара, изумленно приподнимая брови.
   - Он - великий воин  и  оратор,  -  последовал  ответ.  -  Вам  будет
интересно поговорить с ним.
   Предложение Франсуа удивило Сару,  оно  даже  разожгло  в  ней  огонь
любопытства. В конце концов, подумала Сара, она ничем не  рискует,  ведь
рядом с ней будет Франсуа.
   - Пожалуй, я не откажусь, - задумчиво ответила Сара.
   - Индейские врачеватели мудры, как ты, - таинственно ответил Франсуа.
Сегодня он говорил странно - загадками, и Сара почувствовала, как растет
и крепнет меж ними связь, зародившаяся еще в прошлый его приезд.
   Они долго стояли в лунном свете,  и  Сара  ощущала  в  душе  какой-то
странный трепет. Вокруг них  лежал  притихший,  затаившийся,  но  живой,
наполненный мир, в котором каждую минуту что-то происходило, и точно так
же что-то происходило с ними обоими. Франсуа даже не прикасался к ней  -
напротив, он как бы намеренно держался от нее на некотором расстоянии, -
и все же Сара чувствовала себя так, словно он медленно притягивает ее  к
себе. Она знала, что не должна уступать ему, но это было  выше  ее  сил.
Невидимый, но могучий поток нес  ее  куда-то  в  неизвестность,  и  Сара
решила отдаться на волю этого  таинственного  течения,  хотя  сердце  ее
замирало от сладкого ужаса.
   Прошло еще сколько-то времени, прежде чем они снова вернулись во двор
ее дома, где стоял навес для хранения сена.  Остановившись  возле  него,
Франсуа взял ее руки в свои и легко прикоснулся к ним губами.  Это  было
движение из другой, прошлой жизни - так он  поступил  бы,  если  бы  они
встретились во Франции,  -  и  оба  почувствовали  это.  Франсуа  тотчас
вскинул на нее глаза, словно спрашивая, не допустил ли он  бестактность,
и Сара чуть заметно покачала головой. В этом человеке было что-то  и  от
свирепого ирокеза,  и  от  галантного  француза,  бесстрашного  воина  и
миссионера-миротворца. Он был то прост и понятен, то  многозначителен  и
загадочен, как средневековый мистик, и Сара терялась в  догадках,  каков
же Франсуа де Пеллерен на самом деле.
   Пожелав Саре спокойной ночи, Франсуа отправился на  сеновал,  а  Сара
вернулась в дом.
   Утром следующего дня, когда она проснулась, Франсуа уже не было, но в
кухне на столе лежал узкий индейский браслет, сделанный из  разноцветных
раковин. Он был так красив, что Сара сразу же надела его на  запястье  и
поднесла руку к свету, Чтобы полюбоваться нежными переливами перламутра.
Только потом она подумала, что  для  того,  чтобы  оставить  здесь  свой
подарок, Франсуа должен был прокрасться в дом, пока она спала.  Мысль  о
его вторжении заставила ее сердце биться чаще.
   Франсуа не был крупным или очень высоким мужчиной, но  он  был  очень
силен и обладал мужественной,  привлекательной  внешностью,  которую  не
портила даже бросающаяся в глаза жесткость и суровость черт.  Его  штаны
из  оленьей  кожи  и  расшитые  иглами  дикобраза   мокасины   выглядели
экзотически, но Сара уже начала привыкать к необычному  виду  Франсуа  -
индейский  наряд  выглядел  естественно  на   его   мускулистой,   почти
совершенной фигуре. С Сарой он  был  вежлив  и  почтителен,  и  все  же,
несмотря на всю симпатию и даже дружескую привязанность, которую Сара  к
нему испытывала, Франсуа оставался для нее загадкой.
   Но когда, позавтракав в одиночестве, Сара работала в огороде,  она  с
удивлением обнаружила, что скучает  по  Франсуа.  Напрасно  она  уверяла
себя, что они едва знакомы и у нее нет и не может  быть  никаких  особых
причин  желать  его  возвращения,  чувство  одиночества  и  пустоты   не
проходило. С Франсуа было интересно  разговаривать,  а  его  присутствие
действовало на нее успокаивающе. Они могли часами  гулять  по  лесу,  не
произнося ни слова, и при этом каждый, похоже, знал или  догадывался,  о
чем думает другой. Франсуа был мудр в своих решениях, от него она узнала
много неизвестного ей раньше о духовной жизни индейцев, о том,  как  сам
Франсуа входил в эту новую жизнь.
   Даже прогулка к водопаду, которую  Сара  предприняла  после  обеда  в
надежде вернуть утраченное душевное равновесие, не помогла ей  полностью
избавиться от мыслей о нем. Сара мечтательно устремила  взгляд  в  небо,