ниями  для  собак   и   прогулочными   палубами,   апартаментами-люкс,
курительной комнатой и Гранд-салоном. Да, конечно, это был чудесный корабль,
но он безвозвратно канул в прошлое, а сейчас они пили вино,  сидя  на  узкой
койке, не уверенные в том, что через час их не настигнет торпеда с  немецкой
подлодки. Но вот смех прошел, и Лиана, взглянув на Ника, увидела,  как  тень
пробежала по его лицу.
   - Посмотрите, как изменились наши жизни. Как все это странно, правда?
   - Скоро весь мир изменится. Это только начало.  Просто  нас  с  вами  это
коснулось раньше, чем других. - Он заглянул  ей  в  глаза,  даже  в  темноте
чувствуя, как они притягивают его. И Ник решительно заговорил о том,  о  чем
думал, - кто знает, может быть, через час их уже не будет в живых и  у  него
не будет другого раза:
   - Вы прекрасны, Лиана.  Прекраснее  всех  женщин,  каких  я  видел...  Вы
прекрасны и душой и телом. Я так гордился вами прошлой ночью.
   - А я думаю, у меня все получалось потому, что вы были рядом. Я все время
чувствовала вашу поддержку.
   И вдруг все исчезло, как будто во всем мире остались только они двое.  Не
было больше никого, кроме них двоих, в этой крошечной комнате. Он взял ее за
руки и, ни слова не говоря, прижал к себе. Они поцеловались. И ее  губы  так
же жадно льнули к нему, как и его губы к ней. Они долго сидели прижавшись  и
целовали друг друга снова и снова в отчаянии страсти, рожденной тенью смерти
и жизнью, которая продолжалась, несмотря ни на что.
   - Я люблю тебя, Лиана. Я люблю тебя. - Его губы жадно  целовали  ей  шею,
лицо, губы. И голос, казалось, принадлежавший вовсе не ей, ответил:
   - Я люблю тебя, Ник...
   Ее голос еще звучал, когда их одежда упала на пол. Они  лежали  на  узкой
койке, их тела переплелись, и ничего больше  не  существовало  -  ни  других
людей, ни других времен... Они были единственными  на  свете,  выходцами  из
незапамятного... Они помнили только о кратком миге страсти, а  затем,  когда
все закончилось, легли,  тесно  прижавшись  друг  к  другу,  и  проспали  до
рассвета.

Глава двадцать вторая

   Ник и Лиана проснулись, когда первые лучи солнца стали пробиваться сквозь
черную краску окна. Он смотрел на нее, ни о чем не жалея, и видел на ее лице
такое же умиротворенное выражение.  Он  посмотрел  на  ее  стройное  тело  и
длинные красивые ноги, на ее большие глаза и растрепавшиеся светлые пряди  и
снова улыбнулся.
   - Вчера я сказал тебе правду. Я люблю тебя, Лиана.
   - Я тоже тебя люблю.
   Она не понимала, как может так спокойно говорить эти слова Ведь она любит
Армана, и все-таки всей своей душой Лиана чувствовала, что уже  давно  любит
этого мужчину. Она часто вспоминала о нем в те одинокие месяцы, когда  Арман
постепенно от нее отдалялся, к тому же с самого начала она испытывала к Нику
глубокое, необъяснимое уважение. Это была совершенно иная любовь, не похожая
на ту, какую она знала раньше. И Лиана тоже не испытывала никакого раскаяния
за то, что теперь произошло. Они вместе выстояли в суровом испытании, только
они двое, и теперь она принадлежала ему. Возможно,  это  больше  никогда  не
повторится, но сейчас здесь, посреди хаоса войны, она отдавала ему все  свое
сердце и душу.
   - Я даже не могу  объяснить  тебе,  что  я  сейчас  чувствую...  -  Лиана
старалась подобрать правильные слова, но по глазам Ника видела, что  он  все
понимает и без слов.
   - Не нужно ничего объяснять. Я и так знаю. Так и должно быть.  Мы  сейчас
нужны друг другу. И может, будем нужны еще очень и очень долго.
   - А когда приедем? - Она пыталась сообразить, что же будет тогда,  но  он
только покачал головой, глядя ей в глаза.
   - Не стоит думать об этом сейчас. Пока мы здесь. Мы на корабле вместе  со
спасенными людьми. Мы живы. И  тут  есть  что  отпраздновать.  Будем  просто
любить друг друга. И не надо заглядывать в будущее.
   И Лиана чувствовала - он прав. Ник  нежно  поцеловал  ее,  и  она  плавно
гладила его по спине, по рукам, по бедрам. Она опять захотела  его  любви  и
одновременно думала - правильно ли то,  что  они  делают,  или  это  говорит
утверждающая сила жизни. Больше она ни о чем его не  спрашивала.  Они  снова
любили друг друга, а потом она с сожалением встала, и он  смотрел,  как  она
моется над совсем крошечной раковиной. Казалось, они  были  любовниками  уже
много лет - они не испытывали друг перед другом ни стыда, ни смущения. Всего
несколько часов назад они видели смерть, а то, что они теперь делали вместе,
казалось куда более естественным. Это была жизнь.
   - Пойду проведаю девочек, пока ты одеваешься.
   Ник улыбнулся, чувствуя себя таким счастливым, каким  не  был  уже  очень
давно Вместе, плечом к плечу, они помогли спасти более двух сотен жизней,  и
теперь он имел на это право... право на собственную жизнь.
   - А потом постараюсь отыскать свободный душ. Встретимся наверху  за  кофе
перед работой.
   - Хорошо.
   Она радостно улыбнулась ему, ничуть не смущаясь  тем,  что  он  видел  ее
раздетой. Перед тем как уйти, Лиана поцеловала  его,  а  так  как  мысли  об
Армане угрожали массой очень сложных вопросов, она постаралась вытеснить  их
из своего сознания. Здесь они не принесут ничего хорошего. Потом они с Ником
придут к какому-нибудь решению. Но не сейчас. Они по-прежнему в опасности  и
только на полпути к дому. Слишком рано что-то решать, надо просто жить, день
за днем, час за часом. И впервые за долгое время Лиана благодарила Бога, что
она жива.
   Она встретила его за галереей - Ник вел девочек. Как и все  остальные  на
корабле, они были грязными с ног до головы, но вместе  с  Ником  чувствовали
себя на седьмом небе. Они рассказали маме о том, что  делается  на  мостике,
тараторили о рации; как выяснилось, они подружились с  коком,  который  даже
испек для них  маленький  торт  (Бог  знает  откуда  он  достал  необходимые
продукты). Дети самым непостижимым образом быстро приспособились к  странной
новой жизни и уже ничего не боялись. Они с радостью сообщили маме, что спали
под звездным небом, и убежали  обратно  на  мостик.  Ник  и  Лиана  медленно
спустились по лестнице. Они разделили большую дымящуюся кружку кофе и  кусок
поджаренного хлеба, а потом направились к первой каюте, где лежали  раненые.
Перед тем как войти, Лиана коснулась руки Ника и, заглянув  в  его  глубокие
зеленые глаза, спросила:
   - Как ты думаешь, мы одни сошли с ума? Он покачал головой. И  сумасшедшим
не выглядел вовсе.
   - Нет, Лиана. Человек -  прелюбопытнейшее  животное.  Он  находит  выходы
практически в любой ситуации. А сильных людей не сломить. - И, не  смущаясь,
добавил:
   - Мы с тобой очень сильные. Я это понял с нашей первой встречи. И полюбил
тебя за это.
   - Ну что ты, - прошептала Лиана, чтобы их никто  не  услышал.  -  У  меня
всегда было все, что я захочу. Меня баловали, любили, окружали комфортом.  Я
и сама не знала, сильная я или нет.
   - Тогда оглянись, вспомни, как ты прожила последний год. Сомнения, страх,
одиночество в первые месяцы войны. Я не видел  тебя  тогда,  но  знаю  -  ты
никогда не раскисала. А я - я посадил сына на корабль, не зная, доберется ли
он до Америки. Но я поступил так, потому что знал: несмотря на риск, там  он
будет вне опасности. Я прожил с  женой  не  один  трудный  год…  и  все-таки
держался. И ты держалась. Мы стойко держались той страшной ночью, а ведь  ни
ты, ни я никогда не  сталкивались  ни  с  чем  подобным.  -  Он  внимательно
посмотрел на Лиану.
   - И мы пройдем и все остальное, любовь моя.
   - А потом нежно добавил - Мы ведь теперь вместе.
   А потом они вошли в каюту, и Лиане пришлось задержать дыхание, такой  там
стоял тяжелый воздух от потных и немытых тел, крови,  ран,  ожогов.  Но  они
работали плечом к плечу и делали все то, что велели врачи во время  обходов.
Когда вместе с другими пассажирами они поглощали более чем скромный паек, их
всех сплачивало чувство товарищества и грубоватый юмор. И не  то  чтобы  они
привыкли к трагедии,  которая  разворачивалась  у  них  на  глазах,  но  они
научились отгонять печаль и радоваться самым  простым  вещам.  Это  помогало
Лиане быть более терпеливой по  отношению  к  детям  и  наполнило  ее  новой
страстью к Нику, какой она никогда в себе не подозревала.  Никогда  еще  она
так не любила мужчину, никогда не чувствовала себя такой сильной и  молодой.
Ее жизнь с Арманом была частью совершенно  другого  мира.  Она  любила  его,
уважала, гордилась им, но сейчас все  было  совершенно  по-другому.  С  этим
мужчиной  она  испытывала  мощный  прилив  сил,  как  будто  каждый  из  них
становился сильнее от сознания того, что они вместе. Нельзя сказать,  что  с
Арманом этого совсем не было, и все-таки сейчас  это  ощущалось  значительно
больше.
   Этим вечером Лиана и Ник работали в одной смене с девяти вечера  до  часа
ночи, а потом ушли в комнату, которую ей предоставили. Дети  опять  спали  в
гамаке Ника, они просто умоляли его уступить гамак им, и  сейчас  он  лег  в
постель вместе с Лианой. Они оба отдались любви, как никогда  раньше.  Потом
мирно спали в объятиях друг друга, а проснувшись,  опять  любили,  а  потом,
пока все еще спали, вместе приняли душ и вышли на палубу наблюдать рассвет.
   - Может быть, я действительно сошла с ума, - она с улыбкой посмотрела  на
Ника, - но я никогда в жизни не  была  так  счастлива.  Наверное,  грех  так
говорить, ведь на корабле столько страдающих... все-таки я счастлива.
   Он обнял ее за плечи и привлек к себе.
   - Я тоже счастлив.
   Как будто оба были рождены для такой жизни. И она больше  не  спрашивала,
что будет дальше Она не хотела об этом думать.
   В течение следующих шести дней  они  работали  в  одну  и  ту  же  смену,
ухаживали за ранеными, обедали вместе с девочками, а ночью любили друг друга
в каюте Лианы. Жизнь постепенно вошла в свою колею, и  оба  были  потрясены,
когда однажды капитан объявил, что  до  Нью-Йорка  осталось  ходу  два  дня.
Плавание длилось уже тринадцать дней. Они молча смотрели друг на друга. Днем
они работали - так же умело и старательно, как всегда, но, когда  ночью  они
вернулись к себе в каюту,  Лиана  посмотрела  на  Ника  большими  печальными
глазами. Оба понимали - скоро конец Оба знали, что раненые должны как  можно
скорее добраться до берега, и все же Лиане хотелось бы,  чтобы  их  плавание
продлилось еще, и то же желание она читала в  глазах  Ника.  Она  вздохнула,
входя в знакомую темноту каюты. За последнюю неделю это крохотное  помещение
стало их домом. Она не хотела ни о чем спрашивать Ника, но  он  и  без  слов
понимал ее.
   - Я много думал об этом, Лиана.
   - Я тоже. Но ответов нет. Таких, каких хотелось бы.
   Как бы ей хотелось,  чтобы  она  встретила  Ника  раньше,  чем  встретила
Армана, но судьба распорядилась иначе. И теперь она должна думать о жизни  с
Арманом. Не может же она его просто отбросить. И все  же  -  как  ей  забыть
Ника? Она чувствовала, что будет связана с ним навек. И более того - он  был
ей нужен Он вплел себя в самую сокровенную ткань ее существа. Но что сказать
теперь Арману? И нужно ли ему вообще что-то говорить? Все  время,  пока  они
жили вместе, Лиана была верна ему. Она понимала, что очень обязана Арману, и
все же была не в силах отказаться от Ника. Нет,  жизнь  поставила  ее  перед
немыслимым выбором. Хотя Ник, похоже, уже принял решение.
   Он посмотрел на Лиану и заговорил взвешенно и спокойно:
   - Я собираюсь развестись с Хиллари. Нужно было давно это сделать.
   - А Джон? Как ты будешь жить без него, если тебе придется его оставить?
   - Другого выхода нет.
   - В начала плавания ты думал  иначе.  Ты  собирался  немедленно  ехать  в
Бостон и забрать его у бабушки. Ник, подумай, разве ты будешь счастлив, если
сможешь видеться с сыном всего несколько раз в месяц? И  это  при  том,  что
Хиллари бросит его на произвол судьбы.  -  Лиана  печально  смотрела  ему  в
глаза, в них читалась боль. Но Ник не сдавался.
   - Или его жизнь, или моя. Наша.  -  Он  улыбнулся,  но  глаза  оставались
печальными.
   - И ты сможешь сделать такой выбор?
   - О чем ты спрашиваешь?
   - Прислушайся  к  тому,  что  ты  чувствуешь  в  глубине  души.  Если  ты
разведешься с женой, чтобы связать свою жизнь со мной,  часть  тебя  никогда
тебе этого не простит. Каждый раз, взглянув на  Элизабет  или  Мари-Анж,  ты
станешь вспоминать о Джоне, о том, чего ты лишился, ради того чтобы быть  со
мной. Я не имею права просить тебя о такой жертве. И  по  правде  говоря,  я
сама не готова к такому решению. Если честно, я даже не  знаю,  что  делать.
Всю последнюю неделю я гнала от себя эти мысли. Я ведь всю жизнь была  верна
Арману, никогда его не обманывала. И вот теперь что  я  напишу  ему?  Как  я
расскажу ему обо всем... или стану ждать, когда кончится война... Стоит  мне
подумать об этом, и внутри меня все восстает. Подумай, что с ним будет, если
он узнает... А что будет с детьми... - Она печально посмотрела  на  мужчину,
которого так любила. - Он верит в меня, Ник.  Я  никогда  не  предавала  его
раньше и не могу предать сейчас. -  Голос  ее  задрожал,  глаза  наполнились
слезами. - Но и тебя оставить я не могу.
   - Я люблю тебя, Лиана. Всем своим существом. - Ник говорил как безумный.
   - Я тоже тебя люблю, если это сможет утешить  тебя.  -  Она  смотрела  на
него, будто не могла насмотреться. - Но  Армана  я  тоже  люблю.  Я  верю  в
клятвы, которые мы дали друг другу одиннадцать лет назад. Я никогда даже  не
могла себе представить, что буду ему неверна. Странно, но мне кажется, будто
я ему и не изменила. Я открыла дверь, и там был ты. И теперь ты тот, кого  я
люблю. И я хочу быть с тобой... Но я не знаю, что мне делать с ним? Если  он
узнает, это убьет его, Ник. Он потеряет интерес к себе  и  своей  жизни.  Мы
возвращаемся в мирную страну. А он остался сражаться.  Какое  право  я  имею
уходить от него сейчас? Разве это я обещала ему одиннадцать лет назад? Уйти,
как только мне захочется? Это нечестно.
   - Жизнь никогда не бывает совершенно честной. Вот за это я и люблю тебя -
за то, что ты такая. Но быть все время честным не получается. Что бы  мы  ни
сделали, кто-то будет страдать. Будем ли мы вместе или оставим  друг  друга.
Кто-то пострадает... Джонни, Арман, ты или я...
   - Я не могу принять такое решение, - она говорила с большим чувством. - У
тебя получается так, будто я стою с пистолетом в руке и решаю - кого убить.
   Он кивнул, взял ее за руки, и они сидели молча, каждый погруженный в свои
мысли. А потом, забыв обо всем, они снова предались любви.  Этой  ночью  они
так и не пришли ни к какому решению, ничего не решили и на  следующий  день,
работая с ранеными. А ночью в постели они обнимали друг  друга  еще  крепче,
чем раньше. Это была их последняя ночь на корабле,  и  они  знали  -  ничего
подобного уже никогда не повторится. Если они решат быть вместе, им придется
преодолевать препятствия, причиняя боль и страдания и себе и другим, а  если
просто разойдутся - это будет невосполнимая утрата. И  только  сейчас,  этой
ночью они еще могут любить друг друга как прежде.
   Перед самым рассветом они снова заговорили об этом, на этот раз эту  тему
затронула Лиана. Она сидела на койке и гладила его лицо, целовала его  губы,
смотря на него с такой нежностью, словно он ребенок. Она  оттягивала  время,
но тянуть дольше было уже невозможно. Через  несколько  часов  они  уйдут  с
корабля, и пора принимать какое-то решение. Она уже  решила  -  за  себя,  а
значит, и за Ника.
   - Ты ведь знаешь, что мы должны делать, правда?
   Он посмотрел на нее, и некоторое время оба молчали.
   - Ты должен вернуться к  сыну.  Без  него  ты  никогда  не  сможешь  быть
счастлив.
   - А если я стану добиваться, чтобы ребенок остался со мной?
   - А ты добьешься?
   Он был столь же честным с ней, как и она с ним.
   - Может быть, и нет. Но я сделаю все возможное.
   - И разорвешь душу ребенка на две части. А без него ты не  сможешь  жить,
ты же знаешь. Так же как и я не  смогу  примириться  с  собой,  если  покину
Армана. Мы же с тобой честные, ты и я. У  нас  есть  и  совесть,  и  чувство
долга, и есть люди, которых мы любим. Легко жить тем, кто не похож  на  нас,
Ник. Они могут просто уйти, просто сказать: "Прощай". А мы так не можем.  Ты
прекрасно знаешь, что не сможешь. И я не смогу. Если бы Джонни не значил для
тебя так много, ты давно бы расстался с Хиллари. Но ведь не расстался же.  И
я не могу позволить тебе, чтобы ты  это  сделал  сейчас  из-за  нас.  -  Ник
кивнул. Лиана вздохнула. - Мне это тоже все непросто. -  Ее  голос  упал  до
шепота. - Я все еще люблю Армана. - Слезы  наполнили  глаза,  и,  когда  Ник
взглянул на нее, она отвернулась.
   - Что с тобой, Лиана? - Он взял ее руку и погладил по запястью, глаза его
неотрывно смотрели на нее. Он бы не возражал, если бы корабль вдруг повернул
и пошел обратно и все бы началось сначала. Но ведь это невозможно.
   Как бы мучительно это ни было, но надо смотреть вперед. - Что ты решила?
   - Буду ждать, когда кончится война.
   - Одна? - Нику было больно за нее. Она была женщиной, которой  нужен  был
мужчина, чтобы она могла отдавать ему свою любовь. И сколько  любви  было  в
нем самом - всю ее он хотел бы отдать ей.
   - Конечно, одна. - Лиана больше не улыбалась.
   - А что, если... -  Ему  в  голову  пришла  мысль,  которая  уже  не  раз
приходила за эти несколько дней, и Ник не был уверен, как  к  ней  отнесется
Лиана. Но, услышав только начало фразы, она отрицательно покачала головой.
   - Так я не могу. Если мы будем  продолжать,  путь  назад  будет  отрезан.
Смотри,  прошло  всего  две  недели,  а  нам  уже  очень   трудно.   -   Она
почувствовала,  как  ее  плоть  и  душа  отрываются  от  него,  и  это  было
мучительно. Лиана крепко взяла его за руку. - Через  год,  через  два  будет
гораздо хуже. Мы просто не сможем этого вынести. - Ник посмотрел ей в  глаза
Лиана вздохнула. - Пора, друг мой, проявить силу, мы ведь  сильные,  ты  сам
сказал. Выхода  нет.  Мы  полюбили  друг  друга.  У  нас  было  две  недели.
Прекрасные... я буду помнить о них всю жизнь, но больше между нами не  будет
ничего. - Она замолчала, слезы медленно  покатились  по  щекам  -  Когда  мы
сойдем на берег, любимый, мы  должны  смотреть  вперед,  а  не  оглядываться
назад... но мы будем помнить, как любили друг друга,  и  желать  друг  другу
добра.
   Теперь слезы стояли и в его глазах.
   - Но я могу тебе звонить время от времени?
   Лиана отрицательно покачала головой, а потом,  вскрикнув,  как  маленькая
раненая птица, бросилась в его объятия. Так они сидели, не двигаясь,  больше
часа, он смотрел на ее мокрое от слез лицо и боролся с собственными слезами.
Все уже было сказано. Нужно было разрубить все, что их связывало  вместе.  И
было мучительно больно, как тому раненому с  "Королевы  Виктории",  которому
неделю назад на их глазах врач в столовой ампутировал руку.

Глава двадцать третья

   Они прощались в той же каюте, едва пробило  восемь.  Он  поцеловал  ее  в
последний раз, в глазах обоих читалось мучительное страдание.  Ник  разыскал
детей и отправил их к Лиане, а та помогла им переодеться.  Все  трое  сейчас
больше всего походили на бродяг, как и все остальные пассажиры,  собравшиеся
на палубе. Капитан объявил, что корабль прибудет в Нью-Йорк к  полудню.  Еще
раньше  он  радировал  в  порт,  прося  обеспечить  медицинскую  помощь  для
подобранных в море. В пути умерло еще три человека, и все-таки "Довиль"  вез
сто девяносто спасенных людей.
   На палубе царило ликование и воодушевление.  Девочки  успели  подружиться
почти со всеми пассажирами и командой. Теперь на палубу вышли и спасенные  с
"Королевы Виктории" - те, кто мог самостоятельно передвигаться, - и  все  не
отрываясь  смотрели,  как  корабль  подходит  к  порту.  Все  были   слишком
взволнованны,  чтобы  пить  или  есть,  и  посторонний  наблюдатель  мог  бы
подумать, что  эти  люди  знакомы  между