ень худо. А что было, после - не помню. Наверно,  все
заняло не слишком много времени. Только, - ее  передернуло,  и  она  вытерла
слезу, - очень больно было.
   Врач понятливо кивнул.  Ему  понравилась  эта  рыжеволосая  девчонка.  Не
совсем рыжеволосая, скорее, каштановая. И  с  бездонными  изумрудно-зелеными
глазами.
   - Простите, мисс...
   Он запнулся, и она с улыбкой сказала:
   - Беттина. Вот такие дела. Правда, муж все равно не хотел этого ребенка.
   Она вздрогнула от неприятных воспоминаний.
   - Поэтому вы оставили его? - забыв о карте, спросил врач.
   - Нет, - повесила голову Беттина. -  Были  обстоятельства,  о  которых  я
ничего не знала.  Непреодолимые  разногласия...  -  И  вдруг  ей  захотелось
рассказать ему, ничего не тая. - Он  женился  на  мне  только  затем,  чтобы
получить зеленую карту, постоянный вид на жительство. Он  англичанин.  Стало
очевидным, что это - единственный мотив для вступления  в  брак.  -  Беттина
попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась горькая усмешка. -  А  он
мне про это, естественно, не рассказал. Конечно,  я  знала,  что  ему  нужна
зеленая карта, но не думала, что он женился на мне исключительно ради этого.
Я думала, что... да что там говорить. Короче, ему надо было прожить со  мной
полгода, которые истекают на следующей неделе. Конец замужеству  и,  так  уж
вышло, конец мечтам о ребенке. Все произошло одновременно.
   Ему хотелось сказать, что, может, оно и к лучшему, однако,  он  счел  это
неуместным. Он знал  за  собой  грех  излишне  резкой  прямоты  и  не  желал
позволять себе это по отношению к Беттине.  Она  казалась  такой  хрупкой  и
незащищенной на большой больничной кровати.
   - У вас здесь есть родственники?
   - Нет.
   - Друзья?
   Она опять покачала головой.
   - Никого у меня нет, я одна.
   - Вы собираетесь поселиться здесь?
   - Да, видимо.
   - Совсем одна?
   - Надеюсь, так будет не всегда, - сказала Беттина, и в глазах  у  нее  на
мгновение зажглись искорки. - Мне очень нравится здесь. Хочу начать  в  этом
месте новую жизнь.
   Он с пониманием кивнул, но про  себя  поразился  ее  отваге.  Так  далеко
уехать от знакомых и родных.
   - Ваша семья осталась в Нью-Йорке, мисс... э-э... Беттина?
   - Нет, родители у меня умерли, а больше никого нет.
   Айво не в счет. Для нее его тоже нет.
   - Скажите мне откровенно, и это останется между нами,  зачем  вы  сделали
это? Прошлой ночью.
   Беттина посмотрела на него и на мгновение, только на мгновение, подумала,
что ему можно доверять, но в ответ пожала плечами:
   - Сама  не  знаю.  Я  стала  думать...  о  муже...  об  ошибках,  которые
совершила... о ребенке. Разнервничалась, приняла аспирин, пошла прогуляться,
и вдруг все навалилось на меня разом, хотя я сама не своя  с  того  момента,
как лишилась ребенка, ни о чем не хочется думать, все безразлично...  -  Она
посмотрела на доктора и зарыдала. - Если бы я... если бы я не поехала в  это
турне, я бы не потеряла ребенка. Я чувствую себя так виновато, я...
   Беттина вдруг поняла, что рассказывает ему то, в чем  боялась  признаться
даже самой себе. Она непроизвольно потянулась к нему, а он утешал ее,  нежно
поддерживая ей голову.
   - Все хорошо, Беттина, все хорошо... Вполне нормально так думать в  вашем
состоянии. Надеюсь, вам сообщили, что вы не  доносили  бы  ребенка  в  любом
случае. Некоторым детям просто не суждено родиться.
   - А если бы она родилась? Тогда получается, что я убила  ее?  -  горестно
спросила Беттина.
   Он покачал головой.
   - Когда плод развивается нормально, вы можете делать что угодно -  ходить
на лыжах, бегать по лестнице, - и вы не  потеряете  ребенка.  Поверьте  мне,
значит, так было суждено.
   Беттина откинулась на подушку и тревожно посмотрела на него.
   - Благодарю вас.
   А потом, с неожиданным беспокойством, добавила:
   -  Теперь  вы  меня  отдадите  в  руки  психоаналитиков?  И  поместите  к
сумасшедшим из-за того, что случилось прошлой ночью?
   Он улыбнулся и отрицательно покачал головой.
   - Нет. Я хочу, чтобы вас осмотрел гинеколог. Надо удостовериться,  что  с
вами все в порядке. И еще я хочу, чтобы вы остались тут на  несколько  дней,
чтобы прийти в себя, отдохнуть, окрепнуть. Мы даже дадим вам снотворное,  но
принимать его вы будете под нашим контролем. А вообще вы у  нас  не  первая,
только обычно у наших пациенток есть или муж, или родные,  к  которым  можно
вернуться из больницы. Одной, конечно, очень тяжело.
   Беттина неохотно кивнула. Он, кажется, понял, в чем дело.
   - Мне  бы  хотелось  еще  поговорить  с  вами,  -  мягко  сказал  врач  с
добродушной улыбкой, - не возражаете?
   Она опять медленно кивнула.
   - Нет. Кстати, кто вы по специальности? Может быть,  он  психоаналитик  и
только играет с ней.
   - Терапевт. Если вы останетесь в нашем  городе,  можете  рассчитывать  на
помощь терапевта. И, если  не  будете  против,  на  поддержку  друга.  -  Он
улыбнулся и протянул ей руку. - Я - Джон Филдз. Кстати, откуда у вас столько
имен?
   Она усмехнулась. Если он хочет быть ее врачом и другом, ему  можно  знать
всю правду.
   - Пирс - фамилия  моего  последнего  мужа,  Дэниелз  -  девичья  фамилия,
которую я намереваюсь  вернуть,  а  Стюарт,  -  она  лишь  на  долю  секунды
нерешительно запнулась, - фамилия первого мужа. Я дважды была замужем.
   - Сколько вам лет, вы сказали? - с улыбкой  спросил  он,  направившись  к
двери.
   - Двадцать шесть.
   - Неплохо, Беттина, совсем  неплохо.  Он  помахал  рукой  на  прощание  и
собрался уходить, но на пороге остановился и еще раз взглянул на нее.
   - Уверен,  что  вы  скоро  поправитесь,  -  сказал  он  и  улыбнулся  так
ободряюще, что Беттина поняла - все будет хорошо.

Глава 25

   Как чувствуете себя, Беттина? - с улыбкой спросил  Джон  Филдз,  входя  в
палату.
   - Прекрасно, - улыбнулась в ответ Беттина. - Мне намного лучше.
   Ночью она спала крепко, как  дитя.  Ее  не  мучили  кошмары,  не  терзали
призраки прошлого. Ей даже не понадобилось снотворное, она просто  уткнулась
в подушку и заснула. Жизнь в  больнице  отличалась  удивительной  простотой.
Внимательные люди в белых халатах  всегда  были  готовы  прийти  на  помощь,
отвлечь от тягостных воспоминаний,  охранить  покой.  За  весь  год  Беттина
впервые  чувствовала  себя  столь   безмятежно.   Поэтому,   обратившись   к
симпатичному молодому доктору, она сказала:
   - Мне не хотелось бы уходить отсюда.
   - Почему? - озабоченно спросил Филдз. Он и  так  не  допустил  к  Беттине
психиатра, взяв это под свою ответственность. Однако он не думал, что у  нее
депрессия зашла так далеко.
   Беттина смотрела на него, по-детски  улыбаясь,  но  ее  огромные  зеленые
глаза никак не могли сосредоточиться на чем-то  одном:  они  блуждали.  Нет,
выглядела она вполне нормально, и все-таки Джон Филдз намеревался  наблюдать
за ней после выписки из больницы.
   Беттина опять откинулась на подушку и тихо вздохнула.
   - Почему не хочу выписываться? - Она попыталась остановить свой взгляд на
докторе. - Потому что здесь все легко и просто. Я не хочу  искать  квартиру,
работу, думать о деньгах, ходить в магазины, готовить. Не  хочу  говорить  с
адвокатом. Здесь мне не надо даже одеваться и делать макияж.
   Незадолго до прихода врача она  полчаса  принимала  ванну,  и  сейчас  ее
каштановые волосы украшала белая шелковая лента. Она  была  молода,  мила  и
совсем не хотела думать о жизненных  трудностях.  В  такие  моменты  Беттина
выглядела не на двадцать шесть, а на шестнадцать.
   - Ну вот вы и назвали причины, по которым некоторые пациенты предпочитают
оставаться в психиатрических клиниках на долгие годы,  а  иногда  и  на  всю
жизнь. - И он продолжил уже спокойнее:
   - Неужели вы этого хотите? Разве так уж  трудно  одеться  или  сходить  в
магазин?
   Беттина испугалась, услыхав его слова, и поспешила отступить:
   - Нет, нет, конечно нет. - И все же ей хотелось объяснить  ему,  что  она
имела в виду, чтобы он не считал ее сумасшедшей. - Я долгие годы  была...  -
она замолчала, подыскивая  нужные  слова,  а  он  тем  временем  внимательно
смотрел на нее, - я долгие  годы  жила  под  давлением  обстоятельств,  была
сильно загружена.
   "Господи, может, я не докопался до главной причины ее срыва?"  -  подумал
Джон. Он не сводил с нее глаз, размышляя, стоит ли выписывать ее так рано.
   - Какое давление вы имеете в виду? - спокойно спросил он и,  придвинув  к
кровати стул, сел рядом.
   - Видите ли, - она опустила глаза, разглядывая свои руки, -  я  выступала
настоящей домоправительницей, под моим началом были слуги, так  продолжалось
много лет. Мужья и отец последние пятнадцать лет составляли главный  предмет
моих забот.
   - Пятнадцать лет? - удивился Филдз. - А ваша мать?
   - Она умерла от лейкемии, когда мне было четыре.
   - И ваш отец больше не женился?
   - Естественно, нет, - заявила Беттина и прибавила, уже мягче:
   - Зачем ему была нужна жена? У него была я.
   Он в ужасе вытаращил  глаза,  так  что  Беттина  поспешила  развеять  его
предположения, подняв руку и энергично помотав головой.
   - Нет, вы не то подумали. Такие, как мой отец, женятся ради чего угодно -
удобства, общения, - но не ради того, что побуждает вступать в брак  обычных
людей. Им нужен советчик, постоянный  компаньон  в  путешествиях,  хранитель
покоя. Всем этим была для него я.
   Вглядываясь в нее, он очаровывался ею все сильней. Как много ей  довелось
изведать. Она даже стала старше выглядеть,  заговорив  о  своей  жизни.  Она
очень красивая, такой женщины он еще не встречал.
   - А вообще-то, - продолжала Беттина, - я думаю, что  многие  женятся  или
выходят замуж ради удобства и общения.
   - Вы тоже?
   - Отчасти, - улыбнулась она и откинула  голову  на  подушку,  полуприкрыв
глаза. - Но я была влюблена.
   - В кого? - спросил он почти шепотом.
   -  В  человека,  которого  звали  Айво  Стюартом.  -  Беттина  продолжала
говорить, глядя в потолок, потом перевела взгляд  на  доктора.  -  Не  знаю,
будет ли вам, это интересно, но он много лет был издателем "Нью-Йорк Мейл" и
совсем недавно отошел от дел.
   - И он стал вашим мужем? - удивился Джон. Видимо, слова Беттины произвели
на него совсем не  то  впечатление,  какого  она  ждала.  -  Как  вы  с  ним
познакомились?
   Он до сих пор не мог понять ее, не  мог  вместить  в  себя  то,  что  она
рассказывала. Да, она работала в каком-то гастрольном шоу, но откуда тогда в
ней эта светскость, это королевское достоинство? Каким  образом  девушка  из
разъездного театрика могла выйти замуж за газетного магната? Или она лжет? А
может,  она  и  впрямь  сумасшедшая?  Может,   надо   провести   углубленное
обследование?
   Беттина снисходительно улыбалась, глядя на врача.
   - Тогда надо все рассказать с самого начала. Вы  слыхали  когда-нибудь  о
Джастине Дэниелзе?
   Глупый вопрос. Беттина задала его просто так. для эффекта.
   - Писатель?
   Она кивнула.
   - Да. Он - мой отец.
   И она охотно поведала ему историю своей жизни, во всех подробностях.  Ей,
правда, было необходимо выговориться.
   Когда она закончила рассказ, не пропустив ни одной существенной детали  и
поделившись надеждами и мечтами, он спросил:
   - И что теперь, Беттина?
   Она открыто посмотрела ему в глаза.
   - Кто знает? Думаю, мне надо начинать новую жизнь.
   Но за спиной - груз прожитых  лет.  Трудно  с  такой  тяжелой  ношей  все
начинать сначала. Вот она рассказала ему все, а легче не стало.
   - Почему вы остановили свой выбор на Сан-Франциско?
   - Не знаю. Под влиянием момента. Вспомнила, как мне  здесь  было  хорошо.
Кроме того, меня здесь никто не знает.
   - А вы не боитесь этого? Беттина улыбнулась:
   - Боюсь немного. Но сейчас от этого даже  легче.  Иногда  хорошо  жить  в
полной безвестности. Здесь я все начну сызнова. Я смогу быть просто Беттиной
Дэниелз, чтобы понять, чего я на самом деле стою.
   Он серьезно посмотрел на нее.
   - Во всяком случае, чтобы забыть, кем вы были прежде.
   Беттина взглянула на Джона и поняла, что он заблуждается.
   - Дело не в этом. Все, что было в прошлом - это не зря. И я не  отрекаюсь
от прежней Беттины. Разве что последнее замужество было ошибкой. Но когда  я
жила с  отцом,  -  она  замолчала,  подыскивая  нужные  слова,  -  это  была
необыкновенная жизнь. Я бы ее ни на  что  не  променяла.  Джон  с  сомнением
покачал головой.
   - Вы не испытали того, что бывает в жизни нормальных людей. У вас не было
любящих  родителей,  простой  домашней  обстановки,   вы   не   дружили   со
сверстниками, не общались  с  ними  вне  школьных  стен.  Вы  не  учились  в
колледже, где могли бы встретить хорошего парня и выйти за него  замуж.  Вас
окружали странные, эксцентричные люди шоу-бизнеса, много старше  вас.  Жизнь
ваша была наполнена кошмарами.
   - Вы чересчур сгущаете краски, - обиделась  Беттина.  Неужто  история  ее
жизни производит на людей такое впечатление? Кажется безобразной, фатовской?
А  может,  так  оно  и  было?  От  горькой  обиды  захотелось  плакать,   но
распускаться было нельзя.
   А Джон в этот момент опомнился. Что же он делает? Она - его пациентка,  а
он травит ее. Он виновато посмотрел на Беттину и взял ее за руку.
   - Простите, я не должен был этого говорить. Не знаю, как  вам  объяснить,
но все, что вы рассказали, произвело на меня такое гнетущее впечатление. Мне
горько, что вам пришлось пройти через все это, и я  искренне  озабочен  тем,
что с вами будет.
   Беттина недоуменно посмотрела на него, все еще  переживая  несправедливую
обиду.
   - Благодарю вас, хотя вам не за что извиняться. Вы имеете право высказать
свое мнение. Как я уже сказала, я собираюсь обосноваться в вашем городе, и я
хотела бы иметь в вашем лице не только врача, но и друга.
   Да, наступила пора узнать, как живут остальные, "нормальные", как  сказал
бы Джон, люди.
   - Надеюсь, так и будет. Но я действительно  очень  сожалею.  У  вас  была
трудная жизнь, и вы заслужили право на лучшую долю.
   - Кстати, а откуда вы родом?
   - Из Сан-Франциско. Я прожил здесь всю жизнь. Здесь вырос, здесь учился в
Стенфордском университете. Все вполне заурядно, а точнее сказать, спокойно и
нормально. Когда я сказал, что вы имеете право на лучшую долю, я имел в виду
любящего, без вредных привычек, здорового и душой и телом мужа,  который  не
был бы вчетверо, а то и впятеро старше вас, двоих детей и приличный дом.
   Беттина метнула на него недобрый взгляд. Неужели он не понял,  что  в  ее
жизни было много прекрасного, и какова бы она ни была - это ее жизнь?
   Он, словно прочитав что-то в ее глазах, спросил:
   - Надеюсь, вы не собираетесь опять искать работу в театре?  Она  покачала
головой.
   - Нет, мне надо начинать мою пьесу. Ему это не понравилось.
   - Беттина, почему бы вам не устроиться на  постоянное  место?  Думайте  о
чем-нибудь попроще. Вы можете найти работу в конторе, в музее,  в  страховой
компании. Там вас будут окружать  счастливые,  неиспорченные  люди.  И  ваша
жизнь быстро станет на нормальные рельсы.
   Беттине никогда раньше не приходило в голову стать страховым агентом  или
музейной смотрительницей. Это не для нее. Все, в чем она  понимала  толк,  -
это литературная и театральная работа. Но, может быть, он и прав? Может, все
это - ненормально, и ей следует держаться подальше от этого? Ах да, чуть  не
забыла.
   - Помогите мне найти опытного адвоката.
   - Непременно, - с улыбкой обещал Джон и что-то записал в блокнот. -  Один
из моих лучших друзей. Сет Уотерсон. Рекомендую, он вам очень понравится.  А
его жена - медсестра. Мы с Сетом  вместе  учились  в  школе,  а  после  -  в
Стенфорде, но, конечно, на разных факультетах.
   - И он,  разумеется,  неиспорчен  и  без  вредных  привычек?  -  съязвила
Беттина.
   - Да, .и скоро вы убедитесь, что это не так уж плохо, - спокойно  ответил
Джон и склонил голову, словно обдумывая что-то. Он не был уверен,  правильно
ли поступает, но все-таки решил попробовать. Так надо. - Беттина, - начал он
и опять нерешительно замолчал. Она ждала, что он скажет. - Я хочу предложить
вам кое-что, пусть это не покажется вам неэтичным, это для вашей же пользы.
   - Вы меня заинтриговали.
   - Я хотел бы пригласить вас пообедать с Сетом и Мэри Уотерсонами. Как  вы
на это смотрите?
   - Превосходно. Что же тут неэтичного? Мы же друзья.
   Он робко улыбнулся, и Беттина ободрила его ответной улыбкой.
   - Так, значит, договорились? Она согласно кивнула.
   - Тогда я позвоню им и дам знать, где  и  когда,  прежде  чем  вы  уйдете
отсюда.
   - Кстати, когда меня выпишут?  Они  оба  забыли  затронуть  этот  вопрос,
поскольку в самом начале разговор перешел на историю жизни Беттины.  -  Что,
если сегодня?
   Значит, придется возвращаться в тот пансионат, подумала  Беттина.  Ей  не
слишком-то улыбалось это. Теперь ей не хотелось возвращаться в то место, где
она останавливалась когда-то с Энтони.
   - Что-нибудь не так? - озабоченно спросил Джон.
   Но она торопливо покачала головой.
   - Нет, все в порядке.
   Надо  самой  справляться  со  своими  трудностями.  Он  прав.  Ей   нужна
нормальная жизнь, немудреная работа. С пьесой еще полгода  можно  подождать.
Прежде всего работа, квартира и развод. Первое  и  второе  она  найдет  себе
сама, а с разводом, даст Бог, поможет друг Джона. Ей предстоит расстаться не
только  с  конкретным  человеком.  Джон  открыл  ей  глаза.   Ей   предстоит
расставание со всем, что было прежде.

Глава 26

   Через  пять  дней  Беттина   подыскала   себе   квартиру   -   крохотную,
однокомнатную, но с видом на бухту и весьма оригинальную. Первоначально этот
дом был особняком в очаровательном викторианском стиле, принадлежавшим троим
владельцам. Потом они надстроили для себя два этажа, а нижний  разделили  на
две квартиры, которые сдавали внаем. Беттине досталась та, что  побольше,  и
она была просто  прелесть:  с  камином,  двумя  окнами  до  пола,  маленьким
балконом, темной кухонькой с раздвижной дверью, ванной и  потрясающим  видом
из окна. Беттина сразу в нее влюбилась, и, главное, она была  ей  вполне  по
карману.  Плата  оказалась  столь  низкой,  что  ее  с  избытком   покрывало
содержание от Айво, которое Беттина получала и рассчитывала получать впредь,
несмотря ни на что.
   На третий день после того, как Беттина поселилась на новом месте,  к  ней
заглянул Джон Филдз. Их ждали к обеду его друг адвокат с женой.
   - Беттина, вот увидишь, они тебе очень понравятся.
   - Нисколько в этом не сомневаюсь. Но ты мне не  сказал  -  как  тебе  моя
квартира?
   Он похвалил только вид из окна и больше ничего не отметил. Они подошли  к
малолитражке грязно-голубого цвета. Ни в его машине, ни в его одежде,  ни  в
нем самом не было ничего показного, нарочитого. Все подбиралось  со  вкусом,
но не бросалось в глаза  -  серый  твидовый  пиджак,  серые  брюки,  сорочка
классического покроя, до блеска  начищенные  ботинки.  С  ним  Беттине  было
удивительно спокойно, он  и  в  привычках,  и  во  вкусах  был  на  редкость
предсказуем. Пример для  подражания  любому  американцу,  воплощенная  мечта
матери об идеальном сыне. Красивый, воспитанный, умный, выпускник Стенфорда,
доктор. Беттина не  могла  удержаться  от  доброй  улыбки,  глядя  на  него.
Действительно, до чего же обаятелен. Она даже стеснялась в его  присутствии.
Словно все, что ее окружало, выглядело чрезмерно дорогостоящим,  с  потугами
на роскошь. Возможно, он прав. Ей многому предстоит научиться.
   - Ну так что, доктор, как вам  моя  квартира?  Не  правда  ли,  настоящая
находка? Он улыбнулся:
   - Хорошая квартира. Мне нравится. Только немного смахивает на декорации к
кинофильму. Честно говоря, я сначала подумал, что ты сняла, все три этажа.
   Она мило улыбнулась, он помог ей залезть в  машину  и  захлопнул  за  ней
дверцу. Беттину одолели сомнения,  правильно  ли  она  выбрала  платье.  Она
надела белое, шерстяное - то, что купила в