новорожденной дочерью.
   - Она такая красивая, правда? - Он смотрел, как малютка лежит на груди  у
матери, и медленно подъехал к ним.
   - Она красивая, - улыбнулась Сара. - Я люблю  тебя,  Вильям.  Спасибо  за
все...
   Он наклонился и поцеловал ее. Они назвали девочку Изабель. А на следующее
утро Джулиан заявил, что это будет "его" малышка,  только  его,  и  они  все
должны просить у него разрешения, если хотят  подержать  ее.  Он  все  время
держал ее на руках со всей нежностью нового отца. Он проявлял  все  чувства,
которые Филипп тщательно скрывал в себе,  всю  нежность  и  всю  любовь.  Он
обожал свою маленькую сестренку. С возрастом между ними крепли узы,  которых
никто не мог нарушить. Изабель обожала  Джулиана,  он  навсегда  остался  ее
любимым братом и горячим защитником. Даже родители ни когда не могли  встать
между ними, они быстро поняли,  что  не  стоит  даже  пытаться  делать  это.
Изабель принадлежала Джулиану, а Джулиан принадлежал Изабель.

Глава 21

   Когда в 1962 году  Филипп  окончил  Кембридж  и  заявил,  что  собирается
работать в Лондоне, в магазине "Вайтфилд", ни для кого в семье это  не  было
неожиданностью. Всех, однако,  удивило,  когда  он  заявил,  что  собирается
управлять магазином.
   - Я не думаю, что тебе  следует  браться  за  это,  дорогой,  -  спокойно
сказала Сара. - Сначала нужно войти в курс дела. - Летом он окончил курсы по
экономике, и ему казалось, что он достаточно подготовлен, чтобы вести дела.
   - Ты должен сначала поучиться у Нигеля, - поддержал ее Вильям.
   Филипп разозлился.
   - Я знаю теперь больше, чем этот старый засохший фрукт узнает за всю свою
жизнь, - бросил он со злостью. Теперь рассердилась Сара:
   - Я совсем так не думаю. И если ты не станешь  прислушиваться  к  нему  и
относиться с должным уважением, я не позволю тебе работать в магазине,  тебе
понятно? С твоим отношением, Филипп, ты не сможешь внести какой-то  вклад  в
это дело.
   Через несколько  дней  он  по-прежнему  злился  на  Сару,  но  согласился
поработать у Нигеля. Ему хотелось оценить ситуацию.
   -  Это  глупо,  -   бушевала   после   этого   разговора   Сара.   -   Он
двадцатидвухлетний мальчик, хорошо,  почти  двадцатитрехлетний,  но  как  он
смеет заявлять, что он знает больше, чем Нигель? Он должен  целовать  землю,
по которой Мигель ходит.
   - Филипп никогда ничего и никого не целовал, - верно подметил  Вильям,  -
если только это не приносило ему  желаемого.  Он  считает,  что  Нигель  ему
бесполезен. Боюсь, для Нигеля  наступят  трудные  времена,  когда  он  будет
работать с Филиппом.
   Они предупредили Нигеля, перед тем как в июле Филипп приступил к  работе,
что  управление  магазином  полностью  остается  в  его  руках,  и  если  он
почувствует, что их сын не справляется с работой, то может его уволить.  Тот
был глубоко тронут оказанным ему доверием.
   Отношения между Вильямом и Филиппом оставались напряженными. Порой бывали
моменты, когда отец готов был убить его. Но он должен был  признать,  что  у
юноши проявились превосходные деловые  качества,  некоторые  его  идеи  были
совсем недурны. И хотя Вильям  был  невысокого  мнения  о  его  человеческих
качествах, он считал, что в дальнейшем сын будет прекрасно вести  дела.  Ему
не хватало воображения и художественного вкуса, которые были у  его  матери,
зато он унаследовал деловую проницательность своего отца. Он проявил ее  еще
раньше, когда помогал Вильяму управлять Вайтфилдом.
   Здоровье Вильяма за последние шесть-семь лет ухудшилось.  Там,  где  были
старые раны, у него развился ревматоид-ный артрит. Сара показывала его  всем
крупным специалистам, каких только смогла найти. Но они практически ничем не
могли помочь. Он так сильно страдал, и его  так  долго  мучили,  что  теперь
врачи были почти бессильны. Вильям держался мужественно.  Но  когда  в  1963
году ему исполнилось шестьдесят лет. он выглядел на  десять  лет  старше,  и
Сару беспокоило его здоровье. Изабель уже исполнилось семь лет, и  она  была
подвиж ной словно ртуть. У нее были темные, как у Сары, волосы  и  такие  же
зеленые глаза. Она не терпела никаких возражений и имела собственное мнение.
Ее желания были законом,  и  никто  не  мог  ничего  сказать  ей  наперекор.
Единственным человеком, который мог ее переубедить,  был  ее  брат  Джулиан,
обожавший ее. И она любила его  с  такой  же  неописуемой  страстью,  однако
всегда поступала по-своему.
   Джулиану исполнилось тринадцать лет, и у него сохранился такой же  легкий
характер, как в детстве. Что бы ни делала Изабель с ним или с кем-то другим,
его это только веселило. Когда она таскала его за волосы, когда  кричала  на
него, когдг брала вещи, которые он считал ценными, и, вспылив, ломала их, он
целовал ее, успокаивал и говорил, как он сильно ее любит, и в  конце  концов
она  действительно  успокаивалась.  Сара  всегда  поражалась  его  терпению.
Временами Сара сама готова была задушить дочь. Она была красивая девочка, но
характер у нее не из легких.
   - Чем я заслужила все это? - не раз спрашивала она Вильяма. - За что  мне
достались такие трудные дети? - Все эти  годы  Филипп  был  для  нее  словно
бельмо на глазу, а Изабель порой доводила  ее  до  бешенства.  Один  Джулиан
радовал их, он словно бальзам успокаивал любой вздорный характер, он любил и
целовал, он постоянно заботился обо всех. Он был очень похож на Вильяма.
   Их дело по-прежнему процветало. Сара занималась тем и другим магазином  и
каким-то образом ухитрялась находить время для детей, работая  над  эскизами
драгоценностей, занимаясь поисками камней и изредка покупая редкие старинные
украшения. К этому времени они  стали  любимыми  ювелирами  королевы  и  еще
многих известных людей в Лондоне и Париже. Сару  поражало,  как  внимательно
Джулиан изучал ее эскизы  и  делал  небольшие  исправления,  и  то,  что  он
изменял, было действительно очень хорошо. Время от времени  он  сам  рисовал
украшения в совершенно другом стиле, и они были прелестны. В  то  время  как
Филипп совершенно не интересовался дизайном и полностью сосредоточивался  на
деловой стороне, у Джулиана проявилась настоящая страсть к драгоценностям. В
один прекрасный день они,  возможно,  смогли  бы  прекрасно  дополнить  друг
друга, так считал Вильям, а Сара с горечью добавляла: если при этом  они  не
убьют друг друга. Она не  могла  представить,  каким  образом  в  этот  план
впишется Изабель, разве только она  найдет  себе  богатого  терпимого  мужа,
который позволит ей ежедневно изливать на всех свое раздражение. Сара всегда
старалась проявлять твердость по  отношению  к  ней  и  пыталась  объяснить,
почему девочка не может делать все,  что  она  хочет.  Только  Джулиан  умел
привести ее в чувство, он мог успокоить ее и выслушать.
   - Как  могло  случиться,  что  у  меня  лишь  один  разумный  ребенок?  -
пожаловалась Сара Вильяму в конце ноября.
   - Может быть, ты принимала во время беременности какой-нибудь витамин,  -
пошутил он, в то время как она включала радио на кухне.
   Они только что приехали из Парижа после посещения еще одного доктора.  Он
рекомендовал теплый климат и побольше  нежности,  любви  и  заботы,  и  Сара
собиралась  предложить  поездку  на  Карибское  море  или,  может  быть,   в
Калифорнию, чтобы увидеться со своей сестрой.
   Но оба они вздрогнули, когда услышали новости.  Убит  президент  Кеннеди.
Это казалось  просто  невероятным,  и  бедная  Жаклин,  оставшаяся  с  двумя
маленькими детьми. Сара плакала, глядя на них, когда позднее они с  Вильямом
смотрели новости по телевидению.  Они  были  потрясены,  как  в  мире  может
происходить подобное. Им пришлось пережить времена похуже - войну,  пытки  в
концентрационных  лагерях...  Однако  убийство  одного   человека   оставило
отпечаток на них обоих, как и на всем мире.
   В рождественские каникулы они поехали посетить магазин в Лондоне и заодно
посмотреть, как Филипп справляется с делом. И были приятно удивлены, что  он
ладит с Мигелем. У него хватило ума, чтобы понять,  каким  ценным  человеком
был для них Нигель, и теперь он меньше спорил с ним и, кажется,  занял  свое
место в магазине. Доход от рождественской торговли превзошел все их ожидания
как в Лондоне, так и в Париже.
   И только в феврале Сара и Вильям смогли  совершить  путешествие,  которое
они планировали. Они провели месяц на юге Франции. Сначала  было  прохладно,
но они отправились в Марокко и вернулись через Испанию, где навестили  своих
друзей, и везде, куда они приезжали, Сара  дразнила  Вильяма,  что  им  надо
открыть здесь еще один  магазин.  Она  все  время  беспокоилась  о  нем.  Он
выглядел таким усталым и бледным, и его теперь так часто мучили боли.  Через
две недели они вернулись  в  замок.  Несмотря  на  приятный  отпуск,  Вильям
чувствовал усталость и слабость, и состояние его здоровья пугало Сару.
   Они были в замке, когда у него случился слабый сердечный  приступ.  После
обеда  Вильям  пожаловался  на  нездоровье.  Он  подумал,  что  это   легкое
несварение, но потом у него появились боли в груди, и Сара вызвала  доктора.
Он тотчас приехал, намного быстрее, чем во время ее родов, но Вильям к  тому
времени чувствовал себя уже немного лучше. А когда  на  следующий  день  его
обследовали, оказалось, у него был слабый  сердечный  приступ:  как  сказали
доктора, "своего рода предупреждение". Доктор  объяснил  Саре,  что  Вильяму
пришлось перенести так много во время войны,  что  это  отразилось  на  всем
организме и что боль,  которую  он  переносит  теперь,  только  способствует
дальнейшему его разрушению.
   Он сказал, что Вильяму следует быть  очень  осторожным,  вести  спокойную
жизнь и беречь себя. Она без колебаний согласилась, но Вильям был против.
   - Что за чепуха, ты же не хочешь, чтобы я выжил для того, чтобы  провести
оставшуюся жизнь, сидя в углу под оделом. Ради Бога,  Сара,  это  ничего  не
значит. У людей часто бывают сердечные приступы вроде этого.
   - Ладно, хорошо. Но я не позволю тебе изматывать себя. Я хочу,  чтобы  ты
был рядом со мной еще сорок лет, так что будет лучше, если ты угомонишься  и
будешь слушать доктора.
   - Какой ужас! - сказал он  раздосадовано,  и  она  засмеялась,  испытывая
облегчение, что ему стало лучше.
   Однако Сара не собиралась позволять ему  переутомляться.  После  приступа
она заставила его провести дома весь апрель и так  беспокоилась  о  нем  все
время, что теперь действительно неважно себя чувствовала. Видя ее состояние,
Филипп злился на отца. Двое других  детей  его  обожали,  особенно  Изабель.
Каждый день после школы она сидела с ним и читала ему, а Джулиан делал  все,
что мог, чтобы его развлечь. Филипп только раз  прилетел  из  Англии,  чтобы
повидать его, и после этого только раз позвонил. Судя  по  отчетам  светской
хроники, он был слишком занят тем, что волочился за молоденькими  девушками.
Ему было не до отца.
   - Он самый  эгоистичный  из  всех,  кого  я  знаю,  -  ругала  его  Сара,
разговаривая с Эмануэль, которая всегда его защищала. Она так сильно  любила
его, когда он был ребенком, что обращала внимание на его недостатки  меньше,
чем все остальные. Мигель мог бы составить из них каталог, но тем  не  менее
он, кажется, поладил с ним, и они очень хорошо работали  вдвоем.  Сара  была
благодарна за это и все же чувствовала, что  он  недостаточно  внимателен  к
отцу. А когда Филипп приехал, то взглянул на нее с тревогой  и  сказал,  что
она выглядит хуже, чем Вильям.
   - Ты выглядишь просто ужасно, дорогая мама, - сказал он холодно.
   - Спасибо. - Сара была обижена этим замечанием.
   То же самое сказала Эмануэль, когда  Сара  в  следующий  раз  приехала  в
Париж. Она была совершенно зеленой. Увидев ее, Эмануэль встревожилась не  на
шутку. Но Сара была напугана сердечным приступом  Вильяма,  поскольку  знала
одно: без него она не может жить.
   В июне, во всяком случае внешне, все, казалось, было  в  порядке.  Вильям
по-прежнему чувствовал боли, но он привык к ним и редко жаловался и  казался
здоровее, чем прежде, когда он упоминал о своих "маленьких проблемах".
   Но проблемы Сары, похоже, увеличивались с каждым днем. Это  была  полоса,
когда все идет не так, как надо, и ты все время плохо себя чувствуешь. У нее
болели спина, живот, и первый раз в жизни у нее появились  ужасные  головные
боли. Началась  полоса,  когда  на  ней  сказалось  пережитое  за  последние
несколько месяцев.
   - Тебе нужно отдохнуть, - посоветовала ей Эмануэль. И Саре  действительно
хотелось съездить в Бразилию или Колумбию  и  посмотреть  изумруды,  но  она
думала,  что  Вильям  недостаточно  хорошо   чувствует   себя   для   такого
путешествия. А оставлять его одного ей не хотелось.
   На следующий день она упомянула об этом в разговоре с ним, и  он  ответил
уклончиво. Ему не нравилось, как она выглядела,  и  он  считал,  что  с  нее
достаточно путешествий.
   - Почему  бы  нам  не  поехать  вместо  этого  в  Италию?  Мы  можем  для
разнообразия купить там какие-нибудь драгоценности.
   Она  засмеялась,  но  должна  была  признать,  что  его  предложение   ей
понравилось. В последнее время она чувствовала себя подавленной, и ей  нужны
были свежие впечатления. В  последнее  время  она  казалась  себе  старой  и
непривлекательной. Поездка в Италию взбодрила бы ее, и она почувствовала  бы
себя моложе.
   Они  чудесно  провели  время,  вспоминая  прошлое,  когда  он  сделал  ей
предложение в Венеции. Казалось, все это было так давно. Жизнь была к ним  в
основном добра, и годы пролетели быстро. Ее родителей нет  в  живых,  сестра
переехала и начала новую жизнь. Сара слышала несколько лет назад, что Фредди
погиб в автомобильной катастрофе в  Палм-Бич  после  того,  как  вернулся  с
Тихого океана. Все это было  частью  другой  жизни,  ее  законченная  глава.
Теперь в течение стольких лет Вильям был всей ее жизнью. Вильям... и дети...
и ювелирные магазины... Она чувствовала себя обновленной, когда вернулась из
путешествия, но ее раздражало, что  она  поправилась  после  того,  как  две
недели ела сдобное.
   Она еще  больше  поправилась  в  следующем  месяце  и  решила  показаться
доктору, но совершенно не могла найти времени. Она чувствовала себя  хорошо,
намного лучше, чем два месяца назад. Но однажды  ночью,  в  постели,  у  нее
внезапно возникло странное, но знакомое ощущение.
   -  Что  это  такое?  -  спросила  она  Вильяма,  как  будто  он  мог  это
почувствовать.
   - Что такое?
   - Что-то шевельнулось.
   - Это я. - И тут он повернулся и улыбнулся ей.  -  Зачем  так  нервничать
ночью? Я думаю, мы обсудим это завтра утром.
   Она теперь ко многому  относилась  спокойнее.  Благодаря  Вильяму  время,
проведенное в Италии, оказалось невероятно романтичным. Она больше ничего не
сказала,  но  на  следующее  утро  немедленно  пошла  показаться  доктору  в
Ля-Мароль. Она описала все симптомы и  перемены  в  ее  жизни,  произошедшие
четыре месяца назад, а затем она описала чувство, которое  испытала  сегодня
ночью, когда лежала рядом с Вильямом.
   - Я знаю, это может показаться ненормальным, - объяснила она, - но у меня
такое  ощущение...  я  чувствую  себя  так,  словно  жду  ребенка...  -  Она
чувствовала себя подобно старому человеку с ампутированными ногами, которому
кажется, что у него болят колени.
   - Это не исключено. Последний раз я принимал ребенка у женщины пятидесяти
шести лет. Ее  восемнадцатого  ребенка,  -  ободряюще  заметил  он,  и  Сара
застонала  при  мысли  о  такой  перспективе.  Она   любила   своих   детей,
доставляющих ей столько беспокойства, и было  время,  когда  она  хотела  бы
иметь еще, но это время прошло. Ей было почти сорок восемь лет, и она  нужна
была Вильяму, она слишком стара, чтобы родить еще одного ребенка. Этим летом
Изабель исполнится восемь лет, и у Сары хватало забот с ней.
   - Мадам герцогиня, - официально объявил доктор, когда он осмотрел ее, - я
имею удовольствие сообщить вам, что у вас действительно будет ребенок.  -  В
какое-то мгновение ему даже показалось, что у нее будет двойня, но теперь он
был уверен: это не так. Ребенок будет один, но довольно крупный. - Я  думаю,
возможно, это произойдет на Рождество.
   - Вы серьезно? - Вид у нее был  потрясенный,  она  побледнела,  и  у  нее
закружилась голова.
   - Я очень серьезно и совершенно уверен в этом. - Он улыбнулся ей. -  Мсье
герцог будет очень доволен, я уверен.
   Но на этот раз она не была в этом уверена. Может быть,  после  сердечного
приступа он думает иначе. Она даже не могла  себе  представить  это  сейчас.
Когда этот ребенок родится, ей будет сорок восемь лет, а  ему  -  шестьдесят
один. Как глупо. И вдруг Сара поняла совершенно определенно:  она  не  может
родить этого ребенка.
   Она поблагодарила доктора и поехала обратно в замок,  думая,  что  же  ей
теперь делать и что сказать  Вильяму.  Все  это  привело  ее  в  подавленное
состояние, даже больше, чем мысли о переменах, происшедших в ее  жизни.  Это
было глупо. В ее возрасте не следовало делать  этого.  Она  не  могла  снова
рожать. И она подозревала, что он, вероятно, решит то же  самое.  Это  может
быть даже ненормальным, она слишком стара, убеждала она себя. Первый  раз  в
жизни она решила сделать аборт.
   Она сказала об этом Вильяму после обеда, и он спокойно  выслушал  все  ее
возражения. Он напомнил ей, что его родители были точно в таком же возрасте,
когда он родился, и это не причинило никакого вреда ни ему,  ни  им,  но  он
понимал, как Сара была огорчена. Более того,  она  была  напугана.  За  свою
жизнь она родила четверых детей, один  умер  и  еще  один  оказался  поздним
сюрпризом... и теперь этот, такой неожиданный, такой поздний, и все же в его
глазах такой великий дар. Он не мог понять, как она  могла  отказываться  от
него. Но он выслушал ее, лег рядом с ней и обнял ее. Он был немного потрясен
тем, как она восприняла это,  но  ему  хотелось  знать,  может,  она  просто
боится.
   - Ты на самом деле не хочешь этого ребенка? - с грустью спросил он, когда
лежал рядом с ней этим вечером, держа ее за руку, как  делал  всегда,  когда
они ложились спать... Ему было грустно, потому что она не хотела ребенка, но
он не мог принуждать ее.
   - А ты? - ответила она вопросом на вопрос.
   - Я хочу, чтобы ты поступала так, как считаешь нужным, любимая.  Я  приму
то, что ты решишь.
   Услышав его слова, она прослезилась, он всегда был так добр  к  ней,  это
делало его еще дороже.
   - Я не знаю, что делать... как поступить...  какая-то  часть  меня  хочет
его... а другая не хочет...
   - В прошлый раз ты чувствовала то же самое, - напомнил он ей.
   - Да, но тогда мне было сорок... а теперь мне двести лет.  -  Он  ласково
засмеялся, и она улыбнулась сквозь слезы. - Это все твоя вина. Соседи  будут
пугаться тебя, - сказала она, а он рассмеялся. - Я буду удивлена,  если  они
позволят тебе выйти на улицу. - Но ему было приятно слушать ее, и она  знала
это.
   На следующий день они долго гуляли по саду и незаметно дошли  до  могилки
Лиззи и остановились. Сара смела несколько листьев и внезапно  почувствовала
Вильяма совсем близко. Она подняла глаза и увидела, что он с грустью смотрит
на нее.
   - После этого... можем ли мы погубить жизнь, Сара? Имеем  ли  мы  на  это
право?
   Внезапно она снова ощутила Лиззи у себя на руках, двадцать лет  прошло  с
тех пор... ребенок, которого Бог забрал у нее,  и  теперь  он  дает  ей  еще
одного. Имеет ли она право отвергать этот дар? И после того как она едва  не
потеряла Вильяма, как она может решать, кому жить, а кому умирать?  Внезапно
она поняла, что она знает, чего хочет, и  она  растаяла  в  его  объятиях  и
расплакалась о Лиззи, о нем, о себе, о ребенке, которого она могла  убить...
где-то в глубине души она поняла, чего хочет.
   - Прости, прости, дорогой...
   - Тсс... все в порядке... Теперь все в порядке.
   Они долго сидели вместе, разговаривая о Лиззи, о  том,  какой  милой  она
б