тельницей
замечательной библиотеки! В смятении она посмотрела на Стива и увидела,  что
он радостно улыбается. По его лицу было  видно,  как  он  счастлив  за  нее.
Габриэла с облегчением подумала, что он не ревнует и не завидует ей.  Как  и
все, Стив считал, что Габриэла все это заслужила.
   - Теперь ты, наверное, уедешь от нас, - с легкой грустью сказала ей мадам
Босличкова. - С такими деньгами ты можешь сама купить целый  дом  и  открыть
пансион... - Тут она прослезилась и крепко обняла Габриэлу. -  Девочка  моя,
как я за тебя рада!.. - шмыгая носом, твердила она.
   - Ну что вы, что вы!.. - отвечала Габриэла. - Куда же я уеду от вас?!
   Она все еще не верила в свою удачу и, как и все остальные, была  поражена
тем, что профессор сумел скопить такую  значительную  сумму.  Габриэла  тоже
считала, что, кроме библиотеки и пенсии по старости, у  него  больше  ничего
нет. Она сама чувствовала себя ужасно неловко, когда в начале их  знакомства
профессор, приглашая  ее  в  ресторан,  настаивал  на  том,  что  сам  будет
оплачивать счет. Теперь выходило, что она  переживала  совершенно  напрасно.
Оставленное им завещание объясняло и это, и множество других вещей.
   Но главное, теперь Габриэла точно знала, как профессор относился к ней  в
действительности, и жалела только о том, что  не  может  поблагодарить  его.
Впрочем, почему не может?  Единственной  формой  благодарности,  которую  бы
принял профессор, была ее писательская карьера.  Габриэла  твердо  пообещала
себе, что будет работать над новыми рассказами не только  ради  собственного
удовольствия, но и ради него.
   - Ну что, принцесса, каковы ваши планы на ближайшее будущее? Купите  себе
самолет и полетите на каникулы в Гонолулу? - шутливо сказал Стив, обнимая ее
за плечи, и Габриэла  невольно  подумала  о  том,  что  теперь  их  проблемы
остались позади.
   Наследство профессора все изменило. Она жалела только о том, что не может
поделиться этими  новостями  с  матушкой  Григорией  и  сестрами.  Возможно,
подумалось  ей,  все  это  -  действительно  божественное  провидение.  Ведь
останься она в монастыре, то никогда бы не познакомилась с  профессором,  не
напечаталась бы  в  "Нью-йоркере"  и  не  получила  бы  в  наследство  более
полумиллиона долларов...
   Да, трудно было поверить, что столько событий вместилось в какой-то  год.
В июле прошлого года они с Джо признались друг другу в любви; десять месяцев
назад Джо умер и она покинула монастырь, а  семь  месяцев  назад  они  стали
близки со Стивом. А ее дружба с профессором?.. Как много она значила в жизни
Габриэлы! Ей было так хорошо с ним. Она до  последнего  не  верила,  что  он
может умереть. Впрочем, сам профессор, похоже, держался  иного  мнения.  Его
завещание было датировано маем месяцем, значит, он уже  тогда  почувствовал,
что ему осталось недолго. Строго  говоря,  чтобы  составить  такой  прогноз,
никакой особой прозорливости не требовалось. Всю  зиму  и  почти  всю  весну
профессор проболел, болезнь подорвала его силы, и он,  предчувствуя  близкий
конец, решил привести свои дела в порядок. Да и болезнь  миссис  Розенштейн,
наверное, напомнила ему, что все люди смертны и что он - не исключение.
   Вечером  все  обитатели  пансиона   снова   собрались   в   гостиной   на
торжественный ужин. Его устроила для своих друзей Габриэла, хотя  для  этого
мадам Босличковой пришлось ссудить ее деньгами. Ужин удался на славу, и  все
снова поздравляли Габриэлу и радовались  за  нее.  "Такое  бывает  только  в
сказках, - сказала мадам Босличкова, поднимая за нее бокал сухого вина. -  И
пусть для тебя, Габи, эта сказка никогда не кончается!"
   После того как пансионеры разошлись, Габриэла тихонько поднялась в бывший
кабинет   профессора,   чтобы   получше   познакомиться   с   унаследованной
библиотекой. Полюбовавшись  на  прекрасную  подборку  редких  и  специальных
изданий, среди которых стоял  и  трехтомник,  подаренный  ею  на  Рождество,
Габриэла села за стол и стала рассеянно перебирать бумаги.  Она  и  сама  не
знала, что ищет. Быть может, она рассчитывала наткнуться  на  неотправленное
письмо или на адресованную ей записку в несколько строчек... Но вместо этого
в одном из ящиков стола она неожиданно наткнулась на  папку  из  коричневого
манильского картона. Машинально раскрыв ее, Габриэла увидела какие-то бумаги
и несколько вскрытых писем, адресованных Стиву Портеру.
   Это были копии тех  документов,  которыми  профессор  пытался  пригрозить
Стиву. Здесь лежали ответы на все запросы, которые профессор посылал в  Йель
и Стэнфорд, а также официальные справки из полиции разных  штатов.  Габриэла
просматривала их одну за другой, и на  лбу  ее  проступали  капли  холодного
пота.
   Человек, о котором шла речь в этих бумагах, не имел ничего общего  с  тем
Стивом Портером, которого она знала. Это был настоящий  негодяй.  Содрогаясь
от ужаса и отвращения, Габриэла прочла выдержку  из  полицейского  досье,  в
котором были  перечислены  все  преступления,  все  приговоры  и  все  сроки
заключения, которые Стив отбывал в тюрьмах  разных  штатов.  В  поле  зрения
закона он попадал за мошенничество, подделку  документов  и  вымогательство.
Жертвами его были в основном женщины,  с  которыми  он  знакомился,  заводил
интрижку, а потом - обдирал как липку.  Не  брезговал  Стив  и  наркотиками,
время от времени покупая  и  перепродавая  небольшие  партии  марихуаны  или
кокаина. Из подколотого к одному из запросов рапорта сотрудника  социального
ведомства Габриэла узнала, что Стив даже не закончил школу, но  это  уже  не
произвело на нее никакого впечатления - даже не заглядывая в соответствующие
документы, она догадалась, что уж тем более он никогда не учился ни в  Йеле,
ни в Стэнфордской школе бизнеса.
   Потрясло ее другое. Она вдруг разом  поняла,  что  происходило  с  ней  в
последние восемь месяцев. Все встало на свои места, и  многие  странности  в
поведении Стива получили свое рациональное объяснение. Он использовал  ее  -
использовал цинично и  жестоко,  и  ему  было  совершенно  наплевать  на  ее
чувства. Чтобы вызвать в Габриэле жалость и сочувствие и втереться к  ней  в
доверие, Стив выдумал и больную маму, и погибшую в  автокатастрофе  невесту.
Ни невесты, ни ребенка, которого она якобы ждала, никогда не существовало  в
природе, а  родители  Стива  умерли,  когда  он  был  совсем  маленьким.  На
протяжении десятка лет Стив кочевал из одного федерального приюта в другой и
кончил спецзаведением для несовершеннолетних правонарушителей.
   Значит, все было ложью от первого до  последнего  слова.  Стива  Портера,
которого она знала и которого  считала  своим  близким  другом,  никогда  не
существовало - его выдумал и воплотил,  как  на  сцене,  этот  незнакомый  и
страшный человек, которого звали не то Джон Стивенсон, не то Майкл Хьюстон.
   По сравнению с этим бессовестным и циничным обманом даже  смерть  Джо  не
казалась ей такой ужасной. По крайней мере, Габриэла знала, что он  искренне
любил ее. Стив не любил ее никогда. Он только  лгал  ей,  использовал  ее  в
своих целях и крал у нее деньги. А она-то думала...
   Габриэла  неожиданно  почувствовала  себя  так,  словно  она  не   просто
вывалялась в грязи, но еще и наглоталась этой же самой грязи. Даже думать  о
Стиве ей было противно - он не вызывал  у  нее  ничего,  кроме  омерзения  и
досады на свою  близорукость  и  чрезмерную  доверчивость.  Сейчас  Габриэла
сравнивала себя  с  проституткой,  хотя  в  данном  случае  роль  содержанки
исполнял скорее Стив.
   Она еще долго сидела за столом и, рассматривая письма, думала о том,  как
ей теперь быть. Наконец она убрала документы  обратно  в  ящик  и  тщательно
заперла. Габриэла так ничего и не  решила  -  единственное,  что  она  знала
твердо, это то, что не хочет ни видеть Стива, ни разговаривать  с  ним.  Она
просто не знала, что ему сказать...
   И вдруг новая мысль поразила ее словно молния. Откуда  у  профессора  эти
документы? И зачем они ему понадобились? Неужели  он  собирался  разоблачить
этого мерзавца? Что, если он уже разговаривал со Стивом?
   Холодок страшного предчувствия пробежал по спине Габриэлы. У нее не  было
никаких доказательств; больше того, врачи совершенно определенно сказали ей,
что мистер Теодор Томас скончался от последствий инсульта,  и  все-таки  она
чувствовала, что  Стив  каким-то  образом  причастен  к  смерти  профессора.
Какой-то разговор между  ними  наверняка  произошел,  и  именно  после  него
случилось то, что случилось. То ли Стив толкнул старика так,  что  тот  упал
(Габриэла уже не верила, что ссадина на виске появилась  у  него  вследствие
удара о столешницу). Или он намеренно довел профессора до такого  состояния,
что с ним случился удар. Это означало, что ко множеству  своих  преступлений
Стив  добавил  убийство.  Хладнокровное   убийство   старого,   беспомощного
человека!
   В конце концов Габриэла покинула квартиру профессора и поднялась к  себе.
Там она села на кровать, чтобы  немного  упокоиться  и  привести  в  порядок
мысли, но ей помешали. Дверь отворилась, и в комнату заглянул Стив.
   - А-а, ты здесь... - протянул он и вдруг  заметил,  что  Габриэла  как-то
странно на него смотрит. - Что с тобой? Ты не заболела? - спросил он,  входя
в комнату и закрывая за собой дверь.
   У Габриэлы действительно был очень растерянный вид, но тут  Стив  ее  как
раз понимал. Поневоле обалдеешь, когда на  тебя,  как  с  неба,  сваливается
шестьсот "кусков". Он и сам был удивлен, когда услышал завещание. Как и  все
в пансионе, Стив считал, что старикашка беден, как вошь, а оказалось, что  у
него в кубышке хранится настоящий капитал. Что ж, ему  повезло,  что  старый
маразматик  оставил  шестьсот  тысяч  девчонке.  Стив  рассчитывал  в  самое
ближайшее время наложить на них лапу и  отчалить.  А  в  том,  что  ему  это
удастся, он ни минуты не сомневался.
   - У меня ужасно болит голова, - ответила Габриэла. Ее голос действительно
звучал слабо, как у больной, но  взгляд  был  пронзительным  и  отчужденным.
Габриэла смотрела на него, как на чужого.  Да  и  в  самом  деле,  человека,
который стоял перед ней, она совсем не знала.
   - Ну, дорогая, это такой пустяк! - беззаботно воскликнул Стив. -  Теперь,
когда у тебя есть шестьсот тысяч долларов, ты можешь скупить весь аспирин  в
этом паршивом городишке. Кстати, как насчет того,  чтобы  отпраздновать  это
дело? Мы могли бы пойти с тобой в  самый  дорогой  ресторан  и  кутнуть  как
следует... Да что там - ресторан! На эти деньги можно отправиться в  Рим,  в
Милан, в Париж!.. Весь мир перед нами, только выбирай. Что скажешь?..
   В  самом  деле,   перспектива   открывалась   очень   заманчивая.   Стиву
действительно хотелось заманить Габриэлу в Европу, чтобы там без  помех  как
следует обработать ее.
   - Я пока не готова ответить тебе, Стив, - проговорила Габриэла, с  трудом
подбирая слова. - Мне нужно как следует подумать... Я не могу просто взять и
бросить работу, Иан меня не поймет. Кроме того,  профессор  хотел,  чтобы  я
использовала эти деньги для  своей  писательской  карьеры.  Я  не  собираюсь
тратить их на удовольствия - по отношению к нему это было бы нечестно.
   Так она лепетала, удивляясь  про  себя  тому,  зачем  она  вообще  с  ним
разговаривает. Впрочем, определенный резон у Габриэлы  был.  Ей  требовалось
время, чтобы что-нибудь придумать. С другой стороны, даже смотреть на  Стива
ей было  больно,  а  при  мысли  о  том,  что  он  может  быть  причастен  к
"несчастному случаю" с профессором,  руки  у  нее  сами  собой  сжимались  в
кулаки.
   Но Стива ее отговорки только позабавили.
   - Ты сущий ребенок, Габи, - с  улыбкой  промолвил  он.  -  Профессор  уже
никогда не узнает, что ты сделаешь с этими деньгами. Теперь они твои,  и  ты
можешь распоряжаться ими по своему усмотрению.
   В ответ Габриэла только кивнула. Раньше  слова  Стива  показались  бы  ей
совершенно невинными, но теперь, когда она точно знала, кто  он  такой,  она
отнеслась к ним совсем по-другому.
   Этой ночью они, как обычно, легли в ее  комнате  (свою  Стив  использовал
только  как  кабинет  и  гардеробную  для  хранения   своих   многочисленных
костюмов). Габриэла еще раз упомянула о том, что плохо себя чувствует. Ей  и
в самом деле было не по себе, к тому же она знала, что, если Стив попытается
затеять с нею любовную игру, она не выдержит и закричит или ударит  его.  Он
оскорблял, унижал ее одним своим присутствием. Она не испытывала  физической
боли. Но в каком-то смысле это было даже хуже того, что когда-то проделывала
с ней мать.
   Утром Габриэла притворилась, будто идет  на  работу,  но  из  первого  же
телефона она позвонила Иану и сказалась больной.  Потом  она  отправилась  в
парк и села там на скамью.
   Ей нужно  было  что-то  придумать.  Дальше  так  продолжаться  не  могло.
Габриэла довольно долго ломала над этим голову. В конце концов ей пришло  на
ум, что в кабинете профессора могут найтись еще  какие-то  обличающие  Стива
документы, которые помогут ей принять решение.
   Габриэла знала, что Стива сегодня дома не будет - он опять встречался  за
ленчем с какой-то важной шишкой. Мадам Босличкова отправилась  покупать  для
гостиной новый диван взамен старого, в незапамятные времена  прожженного  на
самом видном месте кем-то из прошлых жильцов. Миссис  Розенштейн  уехала  на
прием к врачу. Все остальные где-то подрабатывали, и даже отставной  адвокат
трижды в неделю  консультировал  своих  молодых  коллег.  Таким  образом  по
крайней мере до обеда в пансионе не должно было быть ни души.
   Габриэла решила воспользоваться этой возможностью, чтобы еще раз побывать
в кабинете профессора. В любом случае ей нужно  было  забрать  собранные  им
документы, чтобы показать их юристу и послушать, что он посоветует.  О  том,
что можно возбудить судебное преследование,  Габриэла  даже  не  подумала  -
сейчас она хотела только одного: чтобы Стив исчез  из  ее  жизни  как  можно
скорее и навсегда. Мысль о том, что ей придется провести со Стивом еще  одну
ночь и что он снова будет прикасаться к ней, вызывала в ней почти физическое
ощущение тошноты.
   Эта перспектива показалась ей настолько мрачной, что Габриэла  больше  не
раздумывала. Бросив  быстрый  взгляд  на  часы,  она  решительно  встала  со
скамейки и зашагала обратно к пансиону. Время двигалось к полудню,  и  в  ее
распоряжении оставалось что-то около часа, но  Габриэла  была  уверена,  что
успеет сделать все, что нужно.
   Как она и рассчитывала, в пансионе никого не было, и никто не видел,  как
она вошла в квартиру профессора. В кабинете она первым делом отперла ящик и,
достав папку с письмами и документами, внимательно перечла их еще раз, особо
останавливаясь на всех омерзительных подробностях. Габриэла узнала, что Стив
ухитрился не зарегистрировать брак ни с одной из женщин, которых он обобрал,
но список его жертв  был  очень  внушительным.  Сопоставив  некоторые  даты,
Габриэла обнаружила, что Стив часто находился в близкой связи с двумя и даже
с тремя женщинами одновременно.
   Она все  еще  читала,  когда  позади  нее  скрипнула  половица.  Габриэла
испуганно обернулась и увидела Стива, который стоял на пороге и ухмылялся.
   - Решила пересчитать свои денежки? - спросил он. - Или ищешь, чем тут еще
можно поживиться? Не надо жадничать, крошка.
   У него было такое странное лицо, что Габриэла невольно  содрогнулась,  но
тут же постаралась взять себя в руки. Она даже  попробовала  улыбнуться  ему
как ни в чем не бывало, но у нее ничего не получилось.  Габриэла  просто  не
могла вести себя с ним как прежде.
   - Так что ты тут делаешь, малыш? -  уточнил  Стив,  и  Габриэла  мысленно
прокляла себя за то, что, войдя в квартиру, не заперла за  собой  дверь.  Но
ведь она не знала, что он вернется так рано!
   - Я... Иан дал мне целых два часа на обед. Я  подумала:  зайду  посмотрю,
нет ли где-нибудь среди бумаг полного списка книг. Искать на полках -  такая
морока, а мне хотелось прочесть одно исследование, - солгала она.
   Стив ничего не ответил.  Оттолкнувшись  от  дверного  косяка,  он  сделал
несколько шагов вперед и снова остановился. На нем были светлые брюки, белая
сорочка с короткими  рукавами  и  галстук,  заколотый  золотой  булавкой,  и
Габриэла подумала, что обед, наверное, не состоялся.
   "Какой обед! - тут же оборвала она себя.  -  Никакого  обеда  и  не  было
назначено! Это все ложь, ложь, ложь!.."
   - Интересное, должно быть,  исследование,  -  сказал  Стив,  указывая  на
картонную папку, которую Габриэла машинально прижала к груди.  По  выражению
его глаз она поняла - Стиву знакома эта папка. Должно быть, Стив  уже  видел
какие-то документы из этой папки и теперь явился, чтобы  забрать  остальное.
Впрочем, документы интересовали его лишь во вторую очередь. Стиву нужны были
деньги - ее деньги.
   - Я.., я не понимаю, о  чем  ты...  -  пробормотала  Габриэла  и  сделала
неуклюжую попытку спрятать папку за спину.
   - Прекрасно понимаешь, - оборвал ее  Стив.  -  Неужели  старикашка  успел
шепнуть тебе словечко, прежде чем подох? Или ты сама их нашла?..
   Габриэла угадала правильно. Как и она, Стив выбрал время,  когда  в  доме
никого не должно быть, и вернулся, чтобы поискать копии тех писем,  которыми
пытался угрожать ему старый пердун. Несмотря на кажущуюся рассеянность, Стив
давно понял, что в душе профессор - педант.  Значит,  он  наверняка  снял  с
писем копии хотя бы просто для того, чтобы обезопасить  себя  или  заполнить
ими еще одну ячейку в своей идиотской картотеке.
   - Кого - их? Что, ты думаешь, я нашла? Но запираться было  бесполезно,  и
они оба знали это.
   - Мою краткую биографию. Должно быть,  этот  старый  кретин  истратил  на
марки не меньше ста долларов, когда рассылал свои запросы.  Здесь,  конечно,
не все, но самое главное старик сумел раскопать.
   Стив сказал это почти с гордостью; он был бесконечно  уверен  в  себе,  и
Габриэла не могла смотреть на него без содрогания. Кто этот человек? Кто  он
ей? Никто! Просто незнакомец, но незнакомец злонамеренный, весьма  и  весьма
опасный.
   - Да, да!.. - весело подтвердил Стив, прочитав выражение  лица  Габриэлы,
отразившее  одновременно  и  брезгливость,  и  страх.  -  Мы  с  профессором
разговаривали об этом в тот самый день, когда он, гм-м. - .упал.
   Последнее слово он особенно подчеркнул голосом и  выразительно  посмотрел
на Габриэлу.
   - Ты сделал это?! - выкрикнула Габриэла. - Ты!!! Ах, какой же ты подонок!
- Она еще никогда никого так не называла, но Стив заслужил это. - Ты  ударил
его? Или просто толкнул? Что  ты  ему  сделал,  негодяй?  -  Гневно  сверкая
глазами, Габриэла шагнула вперед. Она хотела знать, знать наверняка.
   Стив со смехом поднял руки, словно защищаясь от нее.
   - Я? Абсолютно ничего! Старикашка так раскипятился, что мне  не  пришлось
ничего делать. Я просто немного ему помог - только и  всего.  Он  ужасно  за
тебя беспокоился, и теперь я знаю  -  почему.  Ведь  он  выбрал  тебя  своей
наследницей... -  Стив  ухмыльнулся.  -  Скажу  честно,  это  была  приятная
неожиданность... Или ты знала? - Он подозрительно сощурился.  -  Когда  проф
сказал тебе? И зачем вы разыграли всю эту комедию с чтением завещания?
   - Я ничего не знала! - возразила Габриэла. - Откуда я могла узнать?
   - От него, конечно.
   - Он не мог мне ничего сказать, - дерзко ответила Габриэла.  -  А  вот  я
могу! И уж, конечно, всем расскажу, что ты сделал!..
   Она   была   совершенно   уверена,    что    справедливость    непременно
восторжествует, стоит только кому-то  набраться  смелости,  чтобы  встать  и
сказать правду. И если твердо стоять на своем, ни на йоту не  отклоняясь  от
истины, ложь и порок будут обращены в постыдное бегство. Но Стив, похоже, не
собирался признавать себя побежденным.
   - И что будет? - спросил он самым издевательским тоном.
   - Мы позвоним в полицию. Лучше уезжай отсюда,  да  поскорее.  Ин