работа! А потом начнется быстрое восхождение. Хилари еще точно не знала, чем
бы хотела заниматься в будущем, но уже определила, где  бы  хотела  учиться.
Она читала все газетные объявления, в пару мест звонила, подала заявления  и
ждала ответа. Дальше она пойдет по выбранному пути.
   Теперь оставалось сделать еще одно дело, которому Хилари решила посвятить
вторую половину дня. Потом могло  не  оказаться  времени,  а  звонить  этому
человеку она не хотела, предпочитала увидеться с ним лично. Всего один раз -
получить от него  информацию,  после  чего  останется  лишь  набрать  номера
телефонов...
   Мысль об этом вызывала у Хилари дрожь нетерпения, пока она  переодевалась
в своем номере. Она надела простое синее платье, темные чулки и лакированные
туфли. Платье было коротким, по моде, но приличным.  Волосы  она  собрала  в
узел, что  делало  ее  старше,  и  опять  отправилась  в  центр.  Но,  чтобы
сэкономить время, поехала не на автобусе, а на такси. Водитель высадил ее на
углу Сорок восьмой улицы и Парк-авеню. Хилари, задрав  голову,  смотрела  на
высоченный небоскреб из стекла и стали, который и был целью ее поездки.
   Скоростной лифт взмыл на тридцать  восьмой  этаж,  и  Хилари  со  страхом
подумала, что будет, если он вдруг застрянет. В  таких  зданиях  она  раньше
никогда не бывала, во всяком  случае,  не  помнила  такого...  Зато  помнила
многое другое: путешествие с родителями во Францию  на  пароходе  "Liberte",
квартиру на Саттон-Плейс.., чаепитие с мамой в отеле "Плаза",  с  маленькими
пирожными, горячим шоколадом и горой взбитых сливок... Еще помнила ту  ночь,
когда мама погибла, и се с отцом разговор...
   Двери лифта плавно открылись,  и  она  оказалась  в  приемной,  устланной
мягким зеленым ковром. За столом сидела светловолосая, коротко подстриженная
девушка в розовом льняном костюме. "У нее тот бойкий вид, который, наверное,
полагается иметь всем секретаршам,  -  подумала  Хилари  в  связи  со  своей
будущей работой. - По я никогда не смогу  так  выглядеть.  Я  не  миловидна,
волосы у меня не светлые, нет готовности вскочить со своего места по  первой
просьбе". Действительно, Хилари выглядела слишком серьезной и замкнутой. Она
подошла к столу и посмотрела девушке прямо в глаза.
   - Я пришла к мистеру Паттерсону.
   - Вы с ним договаривались? - очаровательно улыбнулась секретарша.
   Хилари без улыбки сдержанно ответила:
   - Нет. Но я хотела бы увидеть его. Окружающая обстановка подавляла ее, но
она этого не показывала и выглядела совершенно непринужденной и уверенной  в
себе.
   - Как вас зовут? - просияла маленькая Мисс Улыбка.
   - Хилари Уокер. Мистер Паттерсон мой крестный.
   - А, да. Конечно.
   Блондинка  нажала  несколько  кнопок  и,  сняв  трубку,  что-то   в   нее
произнесла. Это был еще один элемент ее работы - говорить по  телефону  так,
чтобы посторонние не слышали: "К вам мистер такой-то.., а,  вас  нет?..  Что
ему сказать?"
   Этим  искусством  Хилари  тоже  предстояло  овладеть   в   агентстве   по
трудоустройству.
   С той же безукоризненной улыбкой секретарша подняла глаза  и  указала  на
дверь справа:
   - Проходите. Секретарь мистера Паттерсона встретит вас и проводит  в  его
офис.
   На нее произвело впечатление, что эту девушку так запросто  пропускают  к
Артуру Паттерсону, к которому вообще попасть было не просто.
   Хилари открыла дверь и оказалась в широком и  длинном  коридоре,  который
тянулся  по  всему  этажу.  Вдоль  стен  стояли  стеллажи   с   книгами   по
юриспруденции в кожаных  переплетах,  а  у  кабинетов  адвокатов  сидели  за
столами их секретарши.
   - Мисс Уокер?
   К ней подошла пожилая женщина с коротко остриженными седыми  волосами  и,
приятно улыбнувшись, указала на другой конец коридора:
   - Мистер Паттерсон ждет вас.
   Вот так, просто, словно  это  планировалось,  словно  он  знал,  что  она
придет, и все девять лет ждал ее появления. Но что он мог знать, сидя здесь?
Что он мог знать о ее жизни у Эйлен и Джека, об уходе за смертельно  больной
теткой, о том, как его крестница защищала с  кухонным  ножом  в  руках  свою
честь, как чуть ли  не  голодала  все  эти  годы,  что  мог  знать  о  "доме
временного проживания" в Джексонвилле, о Мэйде и Джорджине..,  детдоме..,  и
даже о "милейшем" толстяке, который "беседовал" с ней всего пару дней назад?
Что он обо всем этом знал?
   Хилари же была уверена, что именно он повинен в смерти ее  матери,  да  и
отца в конечном итоге тоже. Теперь ей нужно было  от  него  только  одно,  а
потом она больше никогда его не увидит, потому что никогда больше не захочет
видеть этого человека.
   Секретарша остановилась и постучала в дверь, на которой была  прикреплена
сверкающая табличка с надписью:
   АРТУР ПАТТЕРСОН.
   За дверью раздался его  голос,  до  боли  знакомый.  Хилари  до  сих  пор
помнила, как он лгал ей тогда, много лет назад: "Я ненадолго  забираю  твоих
сестер... Я за тобой приеду..." Артур так и не приехал, но для Хилари это не
имело значения, она его и без того ненавидела. В памяти  всплыло,  как  она,
стоя на коленях в уличной пыли, звала сестер, которых он увозил.
   Хилари с трудом подавила подступившие слезы... В последний раз она видела
их без малого восемь лет назад...
   - Заходите!
   Секретарша улыбнулась и,  распахнув  дверь,  посторонилась.  Хилари  тихо
вошла. Она не сразу увидела письменный стол из стекла и металла, стоявший  у
окна, из которого открывалась великолепная  панорама  Нью-Йорка.  За  столом
сидел Артур - внешностью совсем не подходивший к  современному  дизайну  его
кабинета. Высокий, худой, лысый, с грустными глазами  на  бледном  лице,  он
выглядел по крайней мере на десять лет старше своих пятидесяти.
   Артур поднялся ей навстречу и взирал на нее, словно на вдруг  появившийся
призрак. Хилари была красивой,  высокой,  темноволосой,  как  Сэм,  но  этим
сходство с отцом исчерпывалось. У нее были глаза Соланж.., и тот же  поворот
головы, и она стояла перед ним с таким же гордым выражением, с каким  Соланж
шла по рю д'Арколь двадцать один год назад. Это было все равно  что  увидеть
привидение... Если поменять черные  волосы  на  рыжие  -  получится  вылитая
Соланж.., но со злостью, горечью в глазах и выражении лица, которых у Соланж
никогда не было. Все в ней, казалось, говорило; "Не подходи, не  прикасайся,
убью", и Артур в страхе задавал себе вопрос,  что  могло  с  ней  случиться,
отчего она стала такой?
   И тем не менее Хилари стояла перед ним, здоровая, невредимая,  совершенно
взрослая и очень красивая. Это было чудо, и Артур медленно направился к ней,
протянув руку, мечтая вернуться в прошлое, еще раз ощутить магию присутствия
Сэма  и  Соланж.  Хилари  могла  в  этом  помочь.  Но,  подойдя  к  ней,  он
почувствовал  стену,  окружавшую  его  крестницу;  она  стала  по  мере  его
приближения пятиться, и Артур, заметив это, остановился.
   - Хилари, ты здорова?
   Вопрос явно запоздал; Хилари ненавидела слабость, которую  читала  в  его
глазах. Она прежде никогда не думала, что он настолько робок. Теперь  Хилари
поняла, что он размазня, поэтому  и  бросил  ее,  после  того  как  всех  их
предал... Бесхарактерность... Это отметила в Артуре Соланж много лет  назад,
хотя Хилари об этом не знала.
   - Я совершенно здорова.
   Хилари решила не тратить времени понапрасну. Она пришла  не  ради  теплой
встречи с другом семьи, а чтобы только узнать  об  одном,  что  помогало  ей
выжить, что стало предметом ее мечтаний на протяжении восьми лет.
   - Я хотела бы знать, где находятся  мои  сестры.  Неподвижными,  ледяными
глазами она всматривалась в его лицо, пытаясь  угадать,  что  оно  выражает:
страх или печаль, и, затаив дыхание, ждала, что он скажет.
   Но если до того Артур просто был бледен, то теперь стал белым как бумага.
Он понял, что не сможет ее обманывать. Ей были нужны только сестры, а он  не
мог сказать ей, где они, как бы сам этого ни хотел.
   - Хилари... Давай сядем...
   Артур показал на кресло, но она покачала  головой,  не  отрывая  от  него
взгляда.
   - Я не собираюсь долго разговаривать с тобой. Ты убил моих родителей,  ты
разрушил мою семью. Мне тебе нечего сказать. Но я хочу знать, где  находятся
Александра и Меган. Когда ты мне это скажешь, я уйду.
   Она терпеливо ждала, горделиво  вскинув  голову,  в  этой  позе  особенно
напоминая свою мать... Только в отличие от Соланж в ее дочери была жесткость
и большая внутренняя сила. С ее силой нельзя было не считаться, теперь Артур
осознал это. Из ее слов он понял, что его крестница тогда, много лет  назад,
знала  гораздо  больше,  чем  он  думал,  но  он  не  решился  ее  об   этом
расспрашивать.
   Как бы это ни было трудно, он  должен  сказать  ей  правду  -  что  семья
Уокеров действительно перестала существовать у него  на  глазах  и  его  это
всегда мучило. Своей семьи у него не получилось, Марджори давно его бросила.
Вышло так, что женщина,  которую  он  любил,  погибла,  а  ее  детей  судьба
разбросала по свету. Он чувствовал себя в ответе  за  случившееся  со  всеми
ними,  даже  с  Сэмом.  Но  невозможно  объяснить  это  Хилари,   невозможно
оправдаться перед самим собой, тем более перед ней. Один бог знает, что  она
пережила за минувшие восемь лет.
   - Я не знаю, где твои сестры, Хилари. Я даже не знаю, где была  ты.  Семь
лет назад я поехал в Бостон навестить тебя,  но  все  вы  уехали...  Джоунсы
никому не оставили своего нового адреса. Я не мог найти тебя...
   Его голос дрогнул и стих. Тогда, чувствуя на себе груз  вины,  он  втайне
испытал облегчение от того, что больше не надо будет  с  ней  встречаться  и
объясняться, а теперь понял, что Хилари об этом догадалась. Глаза у нее были
всевидящие, а сердце, похоже, не умело прощать.
   В этой девушке не было тепла, не было доброты, как будто она была сделана
из гранита, колючей проволоки, стали и стекла. Артур по глазам Хилари видел,
что ей известны отвратительные стороны жизни, и на мгновение испугался,  что
она, при первой же возможности, постарается отомстить ему. Но, учитывая  псе
обстоятельства, он не мог осуждать ее.
   - Ты, наверное, и не особенно старался найти меня... - Тон у  Хилари  был
жесткий. Ее не интересовали ни его объяснения, ни извинения. - Мы  переехали
во Флориду.
   - А потом?
   Ему необходимо было знать, что с ней случилось, почему она  стала  такой.
Он должен был знать.., должен был... Артур почувствовал подступивший к горлу
комок и сделал над собой усилие, чтобы не расплакаться перед ней.
   - Что с тобой произошло?
   Артур хотел, чтобы  они  сели..,  поговорили..,  чтобы  Хилари  выслушала
его.., а он бы рассказал о Марджори, отказавшейся  от  детей,  но  сделавшей
блестящую карьеру - она стала членом Верховного суда, объяснил, почему тогда
не мог взять ее к себе, почему никто не хотел брать всех  троих,  почему  он
поступил именно так, а не иначе.
   - Скажи, а Эйлен и Джек все еще... Они с тобой хорошо обращались?
   Хилари горько рассмеялась, и от этого смеха  Артуру  стало  страшно.  Она
думала о Джеке и той ночи.., о живых мощах,  в  которые  превратилась  Эйлен
незадолго до смерти.
   - Эйлен скончалась несколько лет назад, а я последние четыре года была на
попечении комиссии по делам несовершеннолетних города Джексонвилла,  жила  в
"домах временного проживания" и в интернате, а  теперь  я  свободна,  мистер
Паттерсон. Я никому ничем не обязана, и прежде всего вам. Мне  сейчас  нужны
только мои сестры.
   Хилари не могла свыкнуться с мыслью, что Артур потерял их.
   - Почему ты не позвонила мне, когда умерла твоя  тетя?  -  глухо  спросил
Артур. - Я бы не допустил, чтобы ты жила у чужих людей, в интернате... Я  бы
что-нибудь придумал... Прости меня, Хилари...
   Но ее глаза вспыхнули холодным зеленым огнем. Она резко взмахнула рукой:
   - Не надо извинений. Тебе всегда было на нас  наплевать  и  теперь  тоже.
Тебе ничего не стоит притвориться благочестивым и рассказывать мне,  как  ты
сожалеешь. Честно говоря, меня это не трогает. Это ничего не изменит в  моем
прошлом. Мне нужны адреса моих сестер, и не говори, что ты их не знаешь.  Ты
должен знать. Ты их туда отвозил.
   Хилари даже не могла себе представить, что Артур мог потерять их след так
же, как потерял ее. Это просто  не  укладывалось  у  нее  в  голове.  Хилари
всматривалась в его глаза, но видела в них  только  раскаяние,  сожаление  и
страх. Этот человек боялся ее.
   Артур опустился в кресло, сокрушенно покачал головой и  взглянул  на  нее
печальными, пустыми глазами. Время расплаты настало.
   - Александру взял  один  из  моих  компаньонов  по  фирме.  У  него  была
очаровательная молодая жена, из хорошей семьи, гораздо моложе его.  Детей  у
них не было, они решили удочерить Александру, когда узнали от меня, что  она
осиротела. И удочерили... Они ее боготворили.
   Артур  посмотрел  на  Хилари,  словно  надеялся,  что  она  хоть  немного
смягчится, но его надежды не оправдались, ее  глаза  были  как  две  зеленые
ледышки, а руки дрожали. Хилари не сводила с  него  напряженного  взгляда  и
внимательно слушала.
   - Они брали ее в Европу, повсюду с ней путешествовали.., но шесть месяцев
спустя Джордж умер от сердечного приступа. Маргарет была в  шоке  и  куда-то
увезла Александру. По последним сведениям, они находились на юге  Франции...
Документы относительно наследства  мы  послали  ей  в  Париж,  но  это  было
давно... Больше никаких сведений у меня не  было.  Может,  она  еще  там,  а
может, нет. У нас не было повода поддерживать с ней контакты, и...
   Голос у него сорвался, две слезы скатились по щекам.
   - То есть ты не  знаешь,  где  находится  Александра?  -  глухо  спросила
Хилари. - А как фамилия этой женщины?
   - Горам. Маргарет Горам. Но она могла снова выйти замуж...  Всякое  могло
случиться. Может, она вернулась в Штаты. Но не думаю, что в Нью-Йорк,  Я  бы
услышал об этом от общих знакомых.
   Артур неуверенно взглянул на крестницу.
   - А Меган?
   - Ее удочерили Дэвид и Ревекка Абраме, сразу после того  как  я..,  после
того как она...
   Он едва держал себя в руках. Объяснение с Хилари давалось ему с трудом.
   -  После  того  как  я  привез  ее  обратно  в  Нью-Йорк.  Дэвид  не  был
совладельцем фирмы, он просто у нас работал, и через несколько  месяцев  они
переехали. Ревекка тоже была адвокатом, они получили приглашение  на  работу
от  юридической  фирмы  из  Лос-Анджелеса.  Абрамсы  отказались  от   всяких
контактов со мной, потому что решили начать новую жизнь и не  хотели,  чтобы
Меган знала о своем прошлом. Я не имел сведений от них с тех  пор,  как  они
уехали. Если  он  член  коллегии  адвокатов  штата  Калифорния,  я  мог  бы,
наверное, установить его координаты. Но живет ли он еще там?.. Не знаю...
   - Какой же ты негодяй! - Хилари с ненавистью смотрела на него. - По твоей
вине мы потеряли друг друга. Ты пораздавал нас,  думая,  что  таким  образом
избавишься от собственного чувства вины, думал ведь, правда?.. Она словно бы
читала его мысли.
   - Твою жизнь это тоже разрушило, но ты это заслужил. Ты заслужил все, что
с тобой произошло. Тебе не видать покоя до конца твоих дней.  Ты  убил  двух
человек и еще три жизни  поломал.  Таким  образом,  на  твоей  совести  пять
человек. Как ты можешь с этим жить?..
   Хилари подошла к сгорбившемуся в кресле Артуру и  посмотрела  на  него  с
ненавистью и презрением.
   - Как ты можешь  спокойно  спать?..  Один  бог  знает,  что  случилось  с
Александрой и Метан. Один бог знает, на какую жизнь ты их обрек. Только  мне
известно, что выпало на мою долю. Но она еще не кончена, и я не позволю тебе
исковеркать ее до конца. Я намерена сама  чего-то  в  жизни  добиться..,  и,
может быть, когда-нибудь разыщу моих сестер.., может быть... А пока...
   Хилари направилась к двери. По ее лицу медленно текли слезы. Она  многого
ждала от этой встречи, но теперь испытывала разочарование.
   - Я не желаю вас больше видеть, Артур Паттерсон. Никогда. Вы за мой  счет
свою совесть не успокоите. Нам больше не о чем говорить, дорогой крестный.
   Она стояла и долго смотрела на него, прежде чем шепотом произнесла слова,
которые преследовали Артура всю оставшуюся жизнь:
   - Я никогда не прощу тебе то, как ты  с  нами  поступил..,  никогда..,  и
всегда буду тебя ненавидеть. Запомни это...  Помни,  что  ты  сделал  и  как
сильно я тебя ненавижу.
   Сказав это, она вышла из его  кабинета.  У  Артура  не  хватило  смелости
последовать за ней. Он тяжело, как старик,  опустился  в  кресло,  вспоминая
Соланж и сожалея о своих ошибках. Хилари была права: ему  никогда  не  будет
прощения за то, как он с ними всеми поступил. Он и сам  не  мог  себе  этого
простить, и теперь, как и Хилари, задавал себе  вопрос,  где  находятся  две
другие сестры. Но ответов не было.
   Хилари, выйдя из здания на Парк-авеню, направилась в публичную библиотеку
и сделала то,  что  ей  в  первую  очередь  пришло  в  голову.  Она  открыла
телефонную книгу Манхэттена, однако не нашла там  ни  Джорджа,  ни  Маргарет
Горам. Под  этой  фамилией  значилось  пять  человек,  и,  когда  Хилари  им
позвонила, никто ничего не знал о Маргарет или Александре,  было  ясно,  что
это просто однофамильцы.
   Проверка списка членов коллегии адвокатов штата Калифорния  также  ничего
не дала. Дэвид Абраме там не значился,  следовательно,  он  давно  уехал  из
Калифорнии, но куда - неизвестно. Больше Хилари не могла ничего предпринять,
она не смогла напасть на их след, она была бессильна. Артур в очередной  раз
подвел ее, по его  вине  Акси  и  Меган  пропали.  На  этот  раз,  вероятно,
навсегда.
   И мечта, дававшая ей силы жить, тихо выскользнув из сердца,  как  камешек
упала к ее ногам.  Хилари  медленно  отвращалась  в  гостиницу,  брела,  как
лунатик, не скрывая слез. Она вспомнила белые розы  на  похоронах  матери  и
испытала такое же чувство жалости в отношении своих сестер.
   Из ее жизни они исчезли много лет назад, но после встречи с Артуром перед
глазами возник тот ужасный день,  когда  он  их  увозил...  "Акси"  я  люблю
тебя!.." Хилари не могла забыть, как тогда кричала и как увала на  колени  в
грязь. Ей казалось, что она с них так до сих пор и не поднялась.  Но  теперь
поднимется.., должна подняться.., и сделает это без посторонней помощи,  как
жила все эти годы... И всегда будет их помнить. Всегда.
   Хилари испытала горечь утраты, щемящую тоску и боль. Она была  одинока  и
никому не нужна, как и все последние девять лет своей жизни.

Часть III

АЛЕКСАНДРА

Глава 10

   Особняк на Фош-авеню был окружен  высокой,  безукоризненно  подстриженной
живой изгородью,  которая  скрывала  от  глаз  прохожих  прекрасный  парк  и
кирпичный особняк, построенный в XVIII  веке.  В  доме  были  резные  двери,
бронзовые  дверные  молотки  и  ручки,  красивые   ставни,   выкрашенные   в
темно-зеленый цвет.
   Это был дом, отгороженный от внешнего мира,  от  шума  и  суеты,  дом,  в
котором  царило  совершенство,   который   наполняли   изящные   безделушки,
живописные  полотна,  хрустальные  люстры  и  другой  антиквариат.   Особняк
принадлежал барону Анри де Мориньи и его супруге. Род де Мориньи  был  одним
из старейших аристократических семейств  Франции,  но  считался  обедневшим,
пока четырнадцать лет назад барон Анри не женился на  очаровательной  дочери
старого графа де Борне.
   Дом на Фош-авеню был свадебным подарком молодоженам от графа,  Александра
же в качестве своего подарка мужу отреставрировала его родовое гнездо, замок
в Дордоне и охотничий домик в Солоне. С тех пор они приобрели еще летний дом
в Сен-Жан-Кап-Ферра, куда каждый год ездили с детьми. Их семейство  привыкло
к роскошному образу жизни. Впрочем, Александра де Мориньи другой жизни и  не
знала и прекрасно играла спою роль  супруги,  хозяйки  дома  и  матери.  Она
следила за порядком в доме, составляла меню обедов для Анри, развлекала  его
друзей, следовала его советам и прекрасно воспитыва