атов Америки уполномочен выразить соболезнования вам и вашей семье..."
И дальше - подпись человека, имени которого она никогда не слышала.
   Всхлипывая, Эдвина перечитала телеграмму добрый  десяток  раз,  молча
поднялась и погасила свет.
   Заливаясь слезами, она поднялась наверх и остановилась в коридоре. До
ее сознания дошло, что он больше никогда сюда не вернется..,  как  и  их
родители, которых он пережил всего на пять лет.
   Она тихо плакала, стоя с этой  ужасной  телеграммой  в  руках,  когда
вдруг заметила, что из темноты на нее смотрит чье-то детское личико. Это
была Алексис. Уже давно она смотрела на  старшую  сестру,  понимая,  что
случилось нечто страшное, и не решаясь подойти.
   И когда наконец Эдвина протянула к ней руки, Алексис догадалась,  что
Филипа больше нет. Очень  долго  они  стояли  в  коридоре,  пока  Эдвина
немного не успокоилась. Они легли в спальне Эдвины,  крепко  обнялись  и
молча пролежали до самого утра, сломленные горем  и  ища  друг  у  друга
утешения и сил, чтобы пережить это страшное несчастье.

Глава 22

   - Алло!.. Алло! - За три тысячи миль слышимость была  отвратительная,
и Эдвине приходилось кричать.
   Она ждала два дня, пока Джордж вернется в  Гарвард  после  праздника.
Наконец кто-то ответил.
   - Мистера Уинфилда, пожалуйста. -  Вновь  послышался  продолжительный
треск, а затем Джордж взял трубку. Несколько секунд она молчала.
   - Алло! - кричал он. - Алло!..  Кто  это?  Джордж  уже  подумал,  что
прервалась связь, но Эдвине удалось собраться с духом и заговорить.  Она
не знала, с чего начать, а необходимость выкрикивать  каждое  слово  еще
более усложняла  задачу.  У  нее  было  какое-то  ощущение  нереальности
происходящего. Джордж еще ничего не знает о смерти брата.  Уже  два  дня
они живут в кошмаре, а он тем временем развлекался в Бостоне.
   Дети плакали не переставая. Так уже было  однажды,  пять  лет  назад,
хотя они и не помнили об этом. И тогда с ними был Филип.
   - Джордж, ты слышишь меня?
   - Да!.. С тобой все в порядке? - Он едва различал  сквозь  помехи  ее
голос.
   Ответ дался Эдвине  не  сразу.  Слезы  навернулись  ей  на  глаза,  и
внезапно она подумала, что звонить, пожалуй, не стоило.
   - Филип... - начала она, и,  прежде  чем  услышать  следующее  слово,
Джордж все понял, и кровь застыла у него в жилах. -  Два  дня  назад  мы
получили телеграмму. - Она всхлипнула. - Он убит во Франции...  Он...  -
ей вдруг показалось, что нужно сообщить подробности,  -  пал..,  смертью
храбрых...
   Больше она не могла произнести  ни  слова.  Стоя  на  лестнице,  дети
смотрели на нее.
   - Еду домой, - только и сказал он, и слезы покатились по его щекам. -
Еду домой, Вин... Держитесь.
   Алексис тем временем медленно поднялась  в  комнату  родителей,  куда
давно уже не заглядывала. Но теперь она хотела остаться здесь, наедине с
собственными мыслями о старшем брате.
   - Джордж, -  Эдвина  едва  могла  говорить,  -  тебе  не  обязательно
приезжать.., у нас.., все в порядке. - Однако она сама не верила в  свои
слова. - Мы любим тебя...
   Он плакал и не стеснялся своих слез. Как несправедливо  устроен  мир!
Эдвина была права. Зря  она  отпустила  Филипа.  Он  понял  это  слишком
поздно.
   - Я приеду через четыре дня.
   - Мы встретим тебя... - Эдвина  подумала,  что  Джорджу  легче  будет
перенести горе в  кругу  родных,  и  не  стала  больше  уговаривать  его
остаться в Гарварде.
   - До свидания... Постой.., малышня в порядке?
   Дети бродили  по  дому  заплаканные  и  притихшие,  а  Алексис  снова
замкнулась в себе и надолго исчезала в родительской спальне.
   - Ничего. - Она перевела дыхание и постаралась не думать о Филипе и о
том, как он умер, один, среди окопной грязи. Бедный мальчик...  О,  если
бы только она смогла удержать его тогда!..
   - Увидимся через четыре дня.
   Она медленно повернулась к Фанни и Тедди, которые тихо плакали,  сидя
на ступеньках лестницы. Они прижались к ней, и Эдвине с  большим  трудом
удалось развести их по комнатам. Однако спать  они  легли  вместе,  даже
Алексис спустилась, чтобы присоединиться к ним. Эдвина не беспокоила ее.
Она знала, куда ушла девочка, и понимала, что  ей  нужно  побыть  одной,
вспоминая Филипа. Так иди иначе, но каждый из них думал только о нем.
   Они говорили допоздна, вспоминали, каким хорошим был Филип.  Высокий,
красивый, серьезный, ответственный, спокойный, как он любил их всех!  Он
обладал многими положительными качествами, и с  болью  в  сердце  Эдвина
осознавала, насколько ей будет теперь тяжело без него.
   Дети не отходили от  старшей  сестры.  Эдвина  вспомнила  ту  ужасную
ночь... Тогда, в шлюпке, испуганные, одинокие, они вот так же  цеплялись
друг за друга, не зная, доведется ли увидеться вновь,  а  вокруг  грозно
дышал океан.

***

   Четыре дня прошли в тоске и печали, но с приездом Джорджа  дом  ожил.
Он просто не мог передвигаться спокойно -  бегал  по  лестницам,  хлопал
дверьми, вихрем врывался в кухню.  Наблюдая  за  ним,  Эдвина  не  могла
сдержать улыбку. При встрече Джордж крепко прижал  ее  к  груди,  и  они
замерли, оплакивая погибшего брата.
   - Я рада, что ты приехал, - призналась она после  того,  как  уложили
младших. Эдвина грустно посмотрела на Джорджа. - Здесь так  одиноко  без
него. Жизнь стала совсем другой теперь, когда он.., больше не  вернется.
Я не могу заходить в его комнату.
   Джордж кивнул. Он был там и не мог без слез смотреть на вещи  Филипа.
Ему все время казалось, что Филип вот-вот войдет.
   - Как странно, правда? - сказал он. - Продолжаешь думать, что он  еще
жив и скоро вернется... Но ведь это не так, Эдвина.., правда?
   Она кивнула и вновь подумала, каким серьезным  человеком  был  Филип,
каким надежным, как он помогал ей воспитывать детей. Не то что Джордж со
своими дурацкими шутками и розыгрышами.
   - Раньше я точно так же вспоминала маму..,  папу..,  и  Чарльза...  -
созналась Эдвина. - Надеялась, что они вернутся, но - напрасно.
   - Я тогда, видимо, был еще недостаточно взрослым,  чтобы  понять  всю
серьезность того, что с нами случилось,  -  сказал  он  спокойно,  -  но
теперь... Как тяжело тебе пришлось, Вин... Чарльз и все остальное. С тех
пор ты никого из мужчин не замечаешь. Я имею в виду.., после Чарльза...
   Он знал, что Бен пробовал ухаживать за  ней,  но  так  и  не  добился
взаимности. Других поклонников Джордж у сестры что-то не заметил.
   Эдвина улыбнулась и покачала головой.
   - Не думаю, что смогу  полюбить  кого-нибудь  еще.  Наверное,  Чарльз
навсегда останется моей единственной любовью, - сказала она задумчиво  и
тихо.
   - Но ведь это не правильно.., в этой жизни ты достойна лучшей доли. И
неужели ты не хочешь иметь собственных детей?
   Засмеявшись, она вытерла слезы.
   - Спасибо большое, с меня хватает и братьев с сестрами. Ты со мной не
согласен?
   - Но это не одно и то же. - Джордж сохранял абсолютно серьезный  вид,
а она опять засмеялась.
   - Разница невелика! Я  обещала  маме,  что  позабочусь  о  вас,  и  я
сдержала слово. Мне кажется, этого вполне хватит. А кроме того, я уже не
так молода.
   Эдвина, видимо, не слишком жалела об  ушедшей  юности.  Куда  сильнее
переживала она утрату горячо любимых людей и тем больше ценила тех,  кто
остался рядом.
   - Когда ты собираешься вернуться в Гарвард?
   Джордж серьезно посмотрел на нее и ответил не сразу:
   - Хочу поговорить с  тобой  об  этом..,  но  не  сегодня..,  пожалуй,
завтра. - Джордж знал, что сестра огорчится, но он принял решение еще до
того, как приехал домой.
   - Что-нибудь не так? Что-то случилось в университете?
   От Джорджа можно было ожидать чего угодно, она в глубине души была ко
всему готова. Несмотря на напускную серьезность,  он  оставался  тем  же
жизнерадостным мальчишкой, что и раньше. Слегка  обиженный,  он  покачал
головой.
   - Нет,  в  университете  все  в  порядке,  Вин.  Но  я  не  собираюсь
возвращаться.
   - Что? - Она посмотрела на него в полном недоумении. Все мужчины в их
семье закончили Гарвард. Три поколения. И Тедди  тоже  отправится  туда,
вслед за Джорджем, а потом и их дети.
   - Я не собираюсь возвращаться. Он  говорил  твердо  и  уверенно,  как
тогда Филип, и Эдвина почувствовала это.
   - Почему?
   - Потому что я нужен здесь. И, если честно, мне нечего там делать.  В
университете мне было хорошо и весело, но я хочу  другого,  Вин.  Совсем
другого. Я хочу окунуться в реальную жизнь...  Мифология  и  переводы  с
греческого годились для Филипа, но не для меня. У меня иные интересы.  Я
лучше найду себе работу в Калифорнии.
   Эдвину очень огорчило принятое Джорджем решение, но она уже понимала,
что разубедить его невозможно. Она знала упрямый и настойчивый  характер
брата. Ее очень огорчало, что Джордж останется без диплома.
   Несколько дней они обсуждали ситуацию, наконец она  посоветовалась  с
Беном, и через две недели Джордж  начал  работать  в  отцовской  газете.
По-видимому, он оказался прав: теперь, когда  Филипа  не  стало,  только
Джордж мог со временем возглавить редакцию.
   Эдвина с улыбкой  наблюдала,  как  утром  он  собирается  на  работу.
Казалось, что маленький мальчик играет во взрослые игры.
   Вечно опаздывая, он пулей выскакивал из  кровати,  кое-как  напяливал
пиджак и галстук и, наконец появившись в столовой,  дразнил  и  отвлекал
младших от завтрака. Затем опрокидывал три  стакана  молока,  скармливал
кошке свою овсянку, рассовывал по  карманам  фрукты  и  бежал  к  двери,
сообщая на ходу,  что  позвонит  в  обед.  Он  неизменно  выполнял  свое
обещание, но разговор обычно начинался с шутки, а заканчивался вопросом,
не возражает  ли  сестренка,  если  вечером  он  пойдет  в  гости.  Она,
естественно, не возражала.
   О любовных увлечениях Джорджа уже давно ходили легенды, и как  только
стало известно, что он вернулся, приглашения посыпались  будто  из  рога
изобилия. Крокеры, де Янги, Спреклесы и многие другие  хотели  видеть  у
себя его и Эдвину, но она предпочитала оставаться дома.
   Иногда она  все-таки  соглашалась  пойти  в  гости,  и  тогда  Джордж
прекрасно исполнял роль галантного кавалера, но Эдвина уже  не  получала
прежнего удовольствия от развлечений. Зато Джордж радовался как ребенок.
К своей работе он относился куда прохладнее.
   Несколько раз она брала его  с  собой  на  ответственные  ежемесячные
совещания в редакции, но потом обнаружила, что после обеда он  неизменно
исчезал, и после тщательного расследования выяснялось, что  он  ходил  в
кино.
   - Ради бога, Джордж,  будь  серьезнее.  Ведь  однажды  тебе  придется
возглавить газету.
   Он извинился, пообещал, что такого больше не будет,  но  через  месяц
история повторилась, и ей пришлось пригрозить ему лишением зарплаты.
   - Не могу заставить себя, Эдвина, это выше моих сил. Все кланяются  и
расшаркиваются, называют меня мистером Уинфилдом, а  я  ничего  не  могу
понять. Мне все время кажется, что  обращаются  к  моему  отцу,  который
где-то рядом.
   - Так привыкай, черт возьми! Уж мне бы это не составило труда!
   Она  не  на  шутку  разозлилась,  но  Джордж  заявил,  что  устал  от
понуканий.
   - А почему ты сама не хочешь  взять  газету  в  свои  руки?  -  резко
спросил он. - Ты и так ведь всем командуешь: детьми,  хозяйством,  мной,
если получается, и Филипу ты тоже постоянно указывала, что делать!
   Она дала ему пощечину, и он устыдился своих слов. Последовали длинные
извинения, он знал, что задел ее за живое, и теперь раскаивался.
   - Прости, Эдвина... Я сказал, не подумав...
   - Ты действительно так  считаешь,  Джордж?  Тебе  в  самом  деле  так
кажется? - По ее щекам катились слезы. - Но что же мне было делать после
смерти родителей?  Сдаться?  Выскочить  замуж,  а  вас  сдать  в  приют?
Отправиться в Англию и плясать под дудку тети Лиз и дяди Руперта,? Скажи
мне.
   Она  разрыдалась.  Впервые  за  многие  годы   она   позволила   себе
высказаться, и на душе стало чуть легче.
   - Папу и Филипа не пустили в шлюпку.., только  женщин  и  детей..,  а
тебе разрешили, потому что офицер видел, что ты еще маленький.., а  мама
не могла..,  она  решила  остаться  с  мужем.  Филип  говорил,  что  она
отказалась сесть в последнюю шлюпку. Она решила умереть вместе с  папой.
- Пять лет она не позволяла себе говорить  об  этом  вслух.  Почему  Кэт
захотела умереть вместе с мужем? - И кто остался, Джордж?  Кто?  Я..,  и
ты.  Тебе  было  всего  двенадцать...  Да  шестнадцать   Филипу...   Мне
пришлось... Я делала все что могла.., и  если  тебе  это  не  по  вкусу,
извини.
   Она отвернулась, пряча от него опухшее от слез лицо.
   - Прости меня, Вин... Что я  наделал!..  Я  люблю  тебя..,  ты  лучше
всех.., и только ты могла... Извини, я не нарочно.., я не папа..,  и  не
Филип.., и не ты.., я такой,  какой  есть,  и  ничего  не  могу  с  этим
поделать. -  Джордж  понимал,  что  обидел  ее,  и  в  его  глазах  тоже
заблестели слезы. - Я не копия отца и Филипа. И университет - это не то,
что мне нужно, Вин. И с газетой у меня ничего  не  выходит.  Вряд  ли  я
смогу измениться... - Он заплакал и повернулся к ней:
   - Прости меня, пожалуйста.
   - Чего же ты хочешь? - мягко спросила она'.
   Она любила его таким, какой он был.
   - Я всегда хотел только одного, Вин. Снимать фильмы  в  Голливуде.  -
Ему еще не было девятнадцати, и подобная идея казалась Эдвине совершенно
нелепой.
   - Но как ты попадешь туда? Его глаза оживленно заблестели.
   - Дядя одного моего знакомого - директор студии.  Он  сказал,  что  я
могу ему позвонить.
   - Джордж, - вздохнула она, - это абсолютно нереально.
   - Откуда ты знаешь? Может, из меня получится великолепный продюсер?
   Они улыбнулись друг другу  сквозь  слезы.  С  одной  стороны,  ей  не
хотелось разочаровывать его, с другой - она  понимала,  сколь  призрачны
его надежды.
   - Эдвина, - он умоляюще смотрел ей в глаза, - разреши мне попытаться.
   - А если я скажу нет?
   - Что ж, я останусь и буду слушаться тебя. Но обещаю,  если  ты  меня
отпустишь, я каждую неделю буду приезжать домой.
   Она засмеялась:
   - А что мне делать с девчонками, которых ты притащишь следом?
   - Оставим их в саду. - Он ухмыльнулся. - Так ты разрешишь?
   - Возможно, - сказала она и грустно  посмотрела  на  него.  -  А  что
прикажешь делать с папиной газетой?
   - Не знаю, но думаю, у меня все равно ничего не получится.
   Уже несколько лет газета было головной болью Эдвины, она чувствовала,
что, если кто-то из профессионалов не возьмет дело в свои руки, она либо
потребует колоссальных дотаций, либо дни ее сочтены.
   - Видимо, ее придется продать. Один Филип хотел попробовать  себя  на
этом поприще.
   Кто знает, какое занятие выберет восьмилетний Тедди, а  сама  она  не
хотела заниматься газетой всю жизнь.
   Джордж грустно посмотрел на нее.
   - Я не Филип, Вин.
   - Я знаю. - Она улыбнулась. - Но что поделаешь,  у  каждого  в  жизни
своя дорога...
   - Вин, ты... - Он не договорил, но она засмеялась и кивнула.
   - Да, злодей, поезжай.., брось меня одну, - поддразнила она брата.
   Семь месяцев назад, когда погиб Филип, он  приехал,  потому  что  был
нужен ей, но она понимала, что работа  в  газете  не  для  Джорджа.  Кто
знает, возможно, когда-нибудь он станет неплохим продюсером.
   - А  кто  этот  человек,  ну,  дядя  твоего  приятеля?  Он  известен?
Влиятелен?
   - Один из лучших в Голливуде.
   Джордж назвал какую-то фамилию, и, взявшись за  руки,  они  вышли  из
отцовского кабинета. Оставалось  полно  нерешенных  проблем,  но  судьба
Джорджа была предопределена. Он едет в Голливуд,  какой  бы  нелепой  ни
выглядела эта затея.

Глава 23

   Джордж уехал в конце июля, сразу после  ежегодного  отдыха  на  озере
Тахо. Они по-прежнему ездили в то же местечко, которое снимали у  давних
друзей своих родителей. Эдвина и дети очень любили его. Там  можно  было
насладиться  тишиной,  погулять,  поплавать,  а  Джордж,   как   всегда,
демонстрировал незаурядное мастерство ловли рыбы.  В  этом  году  Джордж
уезжал в Голливуд, и Уинфилды особо дорожили  каждым  днем,  проведенным
вместе.
   Они часто вспоминали Филипа.  Его  гибель  и  отъезд  Джорджа  лишили
Эдвину надежды передать газету кому-то из братьев. Она твердо решила  ее
продать.
   Вернувшись в  Сан-Франциско,  она  попросила  Бена  поговорить  с  де
Янгами. Прошло два дня, как Джордж отправился в Лос-Анджелес, но телефон
не умолкал ни днем,  ни  ночью:  звонили  его  многочисленные  друзья  и
подружки.
   Эдвина сомневалась, что брат добьется успеха в Голливуде, да и Джордж
был еще слишком юн, чтобы серьезно думать о карьере, но  никакие  другие
профессии его не интересовали. Газеты  постоянно  писали  о  скандальной
личной  жизни   кинозвезд,   их   экстравагантных   нарядах,   роскошных
автомобилях и шумных попойках. Он был слишком юн и неискушен  для  всего
этого,  но  она  доверяла  брату  и  считала,  что  лучше  увидеть   все
собственными глазами  и  либо  добиться  успеха,  либо  забыть  об  этом
навсегда.
   - Как ты думаешь, Бен, может,  стоит  подождать  с  продажей  газеты?
Вдруг Джордж вернется, когда у него ничего не получится в  Голливуде,  а
ее уже нет?
   Она никак не могла решиться, но дела в газете  шли  все  хуже,  и  за
последнее время доходы существенно сократились. Она была обречена.
   - К тому времени, когда он одумается, газеты все равно уже не  будет.
- Бен говорил правду, хотя и не одобрял  принятое  решение.  Но  другого
выхода, видимо, не оставалось.
   Де Янги не заинтересовались их предложением, но через месяц позвонили
издатели из Сакраменто и  сообщили,  что  они  давно  хотели  приобрести
газету в  Сан-Франциско  и  "Телеграфсан"  абсолютно  отвечает  всем  их
требованиям. Они предлагали хорошую  сумму,  и  Бен  посоветовал  Эдвине
согласиться.
   - Я должна подумать.
   Эдвина еще колебалась,  но  Бен  рекомендовал  ей  не  тянуть,  иначе
покупатели  из  Сакраменто  могут  и   отказаться.   Вырученные   деньги
обеспечили бы им безбедную жизнь лет на пятнадцать-двадцать.
   - А что потом? - спросила она Бена. - Что будет потом?
   Через двадцать  лет  ей  исполнится  сорок  семь,  и  без  мужа,  без
профессии, без семьи она может рассчитывать  только  на  помощь  Джорджа
либо кого-то из младших. Ей  не  слишком  нравилась  такая  перспектива,
поэтому она не хотела торопиться. Но, с другой стороны, оставить все как
есть тоже не удастся.
   Бену стало жаль ее, но он никогда  не  решился  бы  сказать  об  этом
вслух.
   - У тебя есть возможность  вложить  деньги  в  какое-то  новое  дело.
Существует целый ряд вариантов, о которых стоит подумать.
   А кроме того, она могла бы выйти замуж за  него  или  за  кого-нибудь
другого. Но Эдвина считала, что в двадцать  семь  лет  эту  мысль  лучше
оставить. Слишком поздно. Не следует  и  размышлять  на  эту  тему.  Она
просто выполнила свой долг. Вот и  все.  И  она  ни  о  чем  не  жалела.
Вспомнив, как перед отъездом сияло от радости лицо  Джорджа,  она  вдруг
почувствовала, что жизнь уходит, уходит невозвратимо. Но  что  толку  об
этом думать?
   Письма Джорджа о голливудской жизни забавляли всех. Они  покатывались
со смеху, читая, как песик одной  нарядной  дамы  помочился  на  любимую
ручную змею какой-то восходящей кинозвезды и тем самым  чуть  не  сорвал
съемки. Джордж быстро освоился на новом месте  и,  судя  по  всему,  был
очень доволен своей работой. Дядя приятеля сдержал  обещание,  и  Джордж
осваивал профессию ассистента оператора. Через пару недель  его  ожидала
первая съемка.
   - Теперь он станет кинозвездой? - спросила Фанни вскоре после отъезда
Джорджа. В десять лет мир кино казался ей чудесным, как сказка.
   Но еще больший интерес  к  судьбе  брата  проявляла  двенадцатилетняя
Алексис. Она обещала стать настоящей красавицей, и грустная задумчивость
придавала особое очарование ее лицу. Она уже обращала на  себя  внимание
прохожих, и это вну