обходимо для ее кропотливой, неспешной работы.
   Сейчас за окнами начинали сгущаться сумерки, и Сара встала,  закончив
работу и намереваясь пойти к себе. И вздрогнула,  увидев  мужа,  который
стоял за ее спиной и в упор смотрел на нее.
   - Где ты была? - резко спросил он. - Я ищу тебя полдня!
   Сара не могла себе представить, зачем  она  могла  ему  понадобиться.
Эдвард никогда не искал  ее  прежде  -  разве  только  для  того,  чтобы
удовлетворить свою похоть, но он не предпринимал  таких  попыток  с  тех
пор, как умер ее последний ребенок. Неожиданно Сара испугалась, что  ему
каким-то образом стало известно про ее поездку в Фальмут. А может  быть,
он обнаружил пропажу драгоценностей?
   - А что случилось? - спросила она как можно спокойнее, но в ее глазах
была тревога.
   - Я хотел поговорить с тобой.
   - О чем же?
   Отложив  шитье,  которое  она  продолжала  держать  в   руках,   Сара
посмотрела ему прямо в глаза. Только теперь  она  заметила,  что  Эдвард
сильно пьян. Ничего удивительного в этом не было -  в  последние  месяцы
граф пил особенно много, и Сара уже перестала обращать на это  внимание.
На его отношении к ней это, во всяком случае, никак  не  отражалось.  Он
мог жестоко избить  ее,  даже  будучи  совершенно  трезвым,  и  Саре  не
следовало попадаться ему на  глаза,  когда  у  него  появлялось  желание
сорвать на ней зло или "проучить хорошенько".
   - Почему ты здесь прячешься?
   - Я не прячусь. Я чинила кое-какие  гобелены  твоего  отца,  а  здесь
достаточно светло, - спокойно объяснила она.
   - Значит, ты с ним  здесь  и  встречаешься?  -  с  зловещей  ухмылкой
проговорил Эдвард.
   - С кем?  -  Сара  вздрогнула  от  неожиданности,  и  Эдвард  свирепо
оскалился.
   - С моим братом.
   - Я с ним не встречаюсь.
   - Ну конечно, встречаешься! Этот идиот влюблен  в  тебя  по  уши.  Не
отпирайся - я знаю его как облупленного. Не  может  быть,  чтобы  он  не
зазывал тебя на свидания! Он трус и дурак.
   - Хэвершем никогда бы этого не сделал. И я тоже.
   - С твоей стороны это весьма благоразумно, моя дорогая, потому что ты
прекрасно знаешь, что я с тобой сделал бы, если бы узнал...
   Сара опустила глаза,  чтобы  не  видеть  его  лица.  Эдвард  медленно
приближался к ней, и в глазах у него горело злобное и опасное пламя. Она
не хотела, чтобы он видел, как она испугалась, но Эдвард понял это по ее
фигуре и опущенным плечам.
   Подойдя к ней вплотную, он схватил ее сзади за волосы и резким рывком
заставил поднять голову.
   - Хочешь, я покажу тебе, что бы я тогда с тобой сделал?
   Сара не ответила. Она знала - что бы она ни сказала,  это  только  бы
ухудшило ее положение. Саре оставалось просто терпеть и ждать, пока мужу
надоест мучить ее, да еще молиться, чтобы это произошло поскорее.
   - Почему ты не отвечаешь мне? Ты  что,  покрываешь  его?  Ты,  глупая
сука, думала, что я умру, да? Вы оба  так  думали.  Отвечай,  что  вы  с
Хэвершемом задумали? Чем вы занимались, пока я лежал больной?!
   Последние слова он не проговорил, а прорычал прямо в лицо Саре и,  не
дожидаясь ответа, с размаху ударил ее кулаком в  лицо.  Удар  был  таким
сильным, что она, наверное, не устояла бы на ногах, но Эдвард  продолжал
крепко удерживать ее за волосы.
   На губах Сара ощутила металлический вкус крови - это  перстень  графа
рассек ей губу. Горячая струйка потекла по подбородку Сары и закапала на
лиф ее белого полотняного платья.
   - Эдвард.., прошу тебя... Ты напрасно думаешь... -  проговорила  она,
стараясь не терять присутствия духа.
   - Ты лжешь, проклятая шлюха! -  завопил  Эдвард  и  снова  ударил  ее
кулаком. Удар пришелся в скулу, и Саре показалось, что она слышит  треск
ломающейся кости. Перед глазами у нее все поплыло, и Эдвард ударил ее  в
третий раз.
   Потом - совершенно неожиданно для нее -  он  притянул  ее  к  себе  и
впился  в  разбитые  губы  крепким  поцелуем.  Чувствуя  во   рту   вкус
собственной крови и его слюны, Сара  испытала  сильное  желание  укусить
его, но, зная, что если она попробует защищаться, то он изобьет  ее  еще
сильнее, сдержалась.
   В следующее мгновение она почувствовала, что падает навзничь.  "Пусть
лучше бы я лишилась сознания!" - мелькнула  у  нее  в  мозгу  отчетливая
мысль, но, к несчастью, тугой  пучок  волос  на  затылке  ослабил  удар.
Сознания Сара не потеряла, и это было тем более ужасно, потому  что  она
уже догадалась, что у Эдварда на уме.
   Первым, совершенно инстинктивным ее побуждением  было  подняться,  но
она не успела. Эдвард бросился на нее сверху и, одним  движением  задрав
ей юбку, принялся срывать с нее шелковые кружевные панталоны. Послышался
треск рвущейся ткани.
   - Эдвард, не надо так... Прошу тебя!.. -  словно  в  горячке  шептала
Сара, давясь собственной кровью. В конце концов, они были женаты, и  ему
вовсе не обязательно  было  насиловать  ее  на  холодном  каменном  полу
пыльной пустой залы. Но он хотел ее именно сейчас и именно здесь. А если
он чего-то хотел, то она обязана была ему это дать. Этот ад  продолжался
все восемь  лет  их  супружества.  Ничего,  еще  немного,  и  она  будет
свободна.
   - Эдвард, не надо... Умоляю тебя!.. - продолжала шептать Сара, но муж
уже раздвинул ей ноги  и,  втиснувшись  между  ними,  забился  словно  в
конвульсиях, с силой ударяя ее плечами и затылком о мраморный пол.
   Сара замолчала. Просить его о чем-то было бесполезно, к тому  же  она
слишком боялась, что кто-то может увидеть или услышать их. Для  нее  это
было бы чересчур унизительно, к тому же -  дай  она  волю  чувствам  или
попытайся кричать - он бы причинил ей еще более сильную  боль.  Нет,  уж
лучше терпеть, и она терпела, хотя от ударов о пол у нее болело  и  ныло
все тело, а в голове как будто пересыпалась свинцовая дробь. Эдвард  тем
временем продолжал насиловать ее, раздирая  руками  ягодицы  и  впиваясь
зубами в грудь, вывалившуюся из разорванного лифа.
   Наконец он получил то, что хотел, и разжал свои железные объятия,  но
тяжесть его тела продолжала придавливать Сару с такой силой, что  каждый
вдох давался ей с огромным трудом. От недостатка воздуха у нее звенело в
ушах и кружилась голова, но она не осмелилась издать ни звука.
   Через несколько минут Эдвард поднялся  и,  поправляя  свои  бархатные
штаны, посмотрел на нее как на самую грязную тварь.
   - Теперь ты родишь мне сына... -  проговорил  он  с  угрозой.  -  Или
сдохнешь.
   С этими словами он повернулся и, покачиваясь, ушел,  а  она  осталась
лежать на полу, глотая слезы унижения и  боли.  Прошло  минут  двадцать,
прежде чем она смогла подняться.  Сара  расправила  испачканную  юбку  и
отерла кровь с нижней губы и подбородка. "О боже,  еще  один  ребенок..,
его ребенок! - пронеслась у нее в голове ужасная мысль.  -  Не  допусти,
господи!.."
   Больше всего на свете ей хотелось  забиться  в  какой-нибудь  угол  и
умереть - умереть прямо сейчас, - но она заставила себя думать  о  пятом
сентября. Корабль, на котором она  должна  была  отправиться  в  Бостон,
назывался   "Конкорд",   и,   произнеся   вслух   его   название,   Сара
почувствовала, как силы возвращаются к ней. Нет,  она  не  умрет  -  она
убежит от него и станет свободной. А если у нее снова  будет  ребенок...
Что ж, если она выносит и благополучно  родит,  она  никогда  не  скажет
Эдварду, что у него есть сын или  дочь.  Она  скорее  убьет  и  себя,  и
ребенка, чем позволит Эдварду отнять у  нее  ее  близкое  существо.  Или
убьет его самого.
   Возвращаясь к себе в спальню - крадучись и прячась каждый раз,  когда
в коридорах слышались шаги и голоса слуг,  -  Сара  думала  о  том,  что
ненавидит Эдварда так сильно, как еще никогда и никого в своей жизни. Ее
муж был животным, примитивным и  жестоким  животным,  которому  не  было
никакого дела ни до нее, ни до ее чувств.
   Но на пороге своей спальни Сара снова столкнулась с Эдвардом. Он явно
ждал ее. С удовольствием оглядев влажное платье  (Сара  пыталась  замыть
следы крови), растрепанные волосы и разбитое лицо жены,  он  отвесил  ей
издевательский поклон.
   - Что с вами случилось, дорогая? - осведомился он с жестоким  блеском
в глазах. - Вы упали с лестницы? Ах,  какая  неприятность!  В  следующий
раз, прошу вас, будьте поосторожнее.  Я  так  дорожу  вашим  драгоценным
здоровьем!
   С этими словами он снова поклонился  ей  и  ушел,  но  Сара  даже  не
изменилась в лице. Она не собиралась ничего отвечать ему. В  эту  минуту
она твердо решила, что в  ее  жизни  никогда  больше  не  будет  другого
мужчины. Ни мужа, ни любовника, ни, как она надеялась,  сына.  От  жизни
Сара хотела только одного - свободы. Свободы от Эдварда.
   Муж скрылся в глубине  мрачного  коридора,  а  Сара  проскользнула  в
спальню. На душе у нее было тяжело. Каким бы ни было  ее  будущее,  пока
что хозяином положения - и победителем -  оставался  Эдвард.  В  прошлом
одного  соития  -  пусть  и  самого  грубого,  по-животному  быстрого  и
бесчеловечно жестокого - было достаточно, чтобы она понесла.  Так  могло
быть и на этот раз. Он взял ее силой, он вошел в нее  и  оставил  в  ней
свое семя, но она не хотела, чтобы оно проросло.
   Но от нее ничего не зависело. Вышло у Эдварда что-нибудь или нет, она
должна была узнать только на пути в Бостон.
   Первые дни сентября хоть и тянулись мучительно  медленно,  однако,  к
счастью, обошлось без неприятных  новостей  и  новых  страшных  событий.
Наконец наступила долгожданная ночь побега, освещенная  полной  луной  и
яркими звездами. Было еще по-летнему тепло,  и  вся  природа  застыла  в
своем молчаливом великолепии,  не  тронутая  охрой  и  багрянцем  осени,
однако Сара  отметила  это  про  себя  совершенно  отстраненно.  Она  не
чувствовала  абсолютно  ничего,  ни  облегчения,  ни  печали,  хотя   ей
казалось, что, расставаясь навсегда с Англией, в которой она родилась  и
выросла, она должна испытывать какое-то  ностальгическое  чувство...  Но
ничего этого не было. Единственное, чего бы  ей  хотелось,  это  послать
прощальное  письмо  Хэвершему,  но  Сара  знала,   что   это   было   бы
неблагоразумно. Что ж, она напишет ему из Америки,  когда  будет  уже  в
безопасности.
   Прокравшись в конюшню, Сара и Маргарет вывели за  стены  замка  своих
лошадей, воспользовавшись все той же потайной калиткой, ключ от  которой
хранился у Сары с той самой ночи,  когда  она  ездила  в  Фальмут  одна.
Заперев ее за собой, девушки снова повели  лошадей  в  поводу,  стараясь
производить поменьше шума, хотя,  строго  говоря,  эта  предосторожность
была излишней: слуги уже спали, а Эдвард уехал накануне на  охоту  и  до
сих пор не вернулся.
   Выбравшись на дорогу, девушки сели верхом и  направились  в  Фальмут.
Настроение у обеих было приподнятым - особенно возбуждена была Маргарет,
по-прежнему  пребывавшая  в  неведении  относительно  конечной  цели  их
путешествия и полагавшая поэтому, что  ее  ждет  увлекательнейшее  в  ее
жизни приключение - путешествие морем во Францию.
   Как и в прошлый раз, им понадобилось чуть больше  двух  часов,  чтобы
достичь приморского городка. По дороге им никто не встретился, чего Сара
втайне опасалась; они могли наткнуться как на  Эдварда  -  Сара  сначала
хотела оставить ему записку,  но  передумала:  Эдвард  мог  броситься  в
погоню,  -  так  и  на  разбойников,  которые  с  некоторых  пор  начали
появляться в окрестных лесах и пустошах. Впрочем, своими опасениями  она
не поделилась даже с Маргарет,  ибо  боялась,  что  юная  девушка  вовсе
откажется поехать с нею. Впрочем, бандитам вряд ли удалось бы чем-нибудь
поживиться - все свои  драгоценности  и  немного  денег  Сара  зашила  в
подкладку плаща, и обнаружить их можно было только при самом  тщательном
осмотре.
   Через Фальмут они ехали шагом, чтобы не возбуждать ничьих подозрений,
и приблизились к  порту  в  молчании.  Но  едва  их  лошади  ступили  на
набережную, как с губ Сары сорвалось невольное  восклицание.  У  причала
она увидела "Конкорд" - увидела впервые,  поскольку  в  прошлый  раз  он
стоял на рейде,  -  и  была  потрясена  до  глубины  души.  Двухмачтовый
парусник с  квадратной  кормой  и  изящным,  выступающим  далеко  вперед
бушпритом показался ей совсем крошечным. Судя по его виду,  он  едва  ли
был способен пересечь Ла-Манш. Впрочем, отступать было уже поздно, да  и
Сара уже смирилась с  судьбой,  решив,  что  если  ей  суждено  утонуть,
значит, так тому и быть. Она отправилась бы на судне  и  вдвое  меньшем,
лишь бы оно увезло ее подальше от английских  берегов  -  туда,  где  ее
никто не знает.
   Но Маргарет при виде "Конкорда" совершенно растерялась. Она,  конечно
же, ничего не понимала в морских судах, но даже  ей  крохотный  парусник
показался  ненадежным.  Накануне  побега  Сара  сообщила  ей,  что  она,
возможно, не увидит  своих  родителей  долго,  очень  долго,  и  девушка
решила, что они, должно быть, едут не  во  Францию,  а  скорее  всего  в
Италию.  Правда,  краем  уха  Маргарет  слышала,  что  в  Италии  сейчас
неспокойно, но ей ужасно хотелось  взглянуть  на  чужеземные  страны.  С
Сарой, во всяком случае, она ничего не боялась. Или почти ничего.
   Сара тем временем вполголоса разговаривала с капитаном, которого  она
встретила тут же, на причале. Он  вручил  ей  билеты  и  огромную  сумму
денег; за браслет, проданный  известному  лондонскому  ювелиру,  капитан
выручил целое состояние и, будучи человеком честным,  вернул  Саре  все,
что осталось после оплаты проезда. Сара как раз благодарила  его,  когда
Маргарет вмешалась в их разговор.
   - Как долго продлится путешествие, сэр? - поинтересовалась она.
   Сара  и  капитан  обменялись  взглядами;  в  его   взгляде   читалось
удивление, а в ее - отчаяние. Потом капитан ответил:
   - Полтора месяца, мисс, а если налетим на шторма - то и все два. Коли
не потонем, в октябре - ноябре будем в Бостоне.
   Капитан кивнул, а Сара подумала: "Будем ли?.." Впрочем, отступать она
не собиралась. Кроме самой жизни терять ей было  нечего,  но  дорого  ли
стоила жизнь, какую она вела в замке лорда Бальфора?
   Маргарет же слова капитана Маккормика ужаснули.
   - В Бостоне?! Я думала, мы направляемся в Гавр или в Неаполь...  Ваша
милость, я не могу отправиться с вами в Бостон! - повернулась она к Саре
с отчаянием и ужасом на лице. - Я не могу,  пожалуйста,  не  заставляйте
меня! Я знаю, что умру по дороге. Это такая маленькая лодка...
   Она принялась всхлипывать:
   - Пожалуйста, мэм, ваше сиятельство, разрешите мне вернуться!
   Капитан слегка поднял брови, а Сара со вздохом  обняла  девушку.  Она
предполагала, что нечто подобное может  случиться,  и  оттого  малодушно
скрыла от Маргарет конечную  цель  их  путешествия.  Открыться  ей  Сара
собиралась только на борту корабля, когда все равно было бы уже  поздно.
Теперь  же  ее  положение   осложнялось.   Путешествовать   одной,   без
компаньонки, было рискованно - это было не принято, к тому  же  Сара  не
хотела привлекать  к  себе  ненужное  внимание,  но  у  нее  не  хватило
решимости приказать Маргарет остаться с  ней.  Девушка  выглядела  такой
испуганной, такой несчастной, что Сара уступила.
   Прижав  Маргарет  к  себе,  Сара  велела  ей  взять  себя  в  руки  и
успокоиться.
   - Я не стану приказывать тебе поехать со мной, если ты не  хочешь,  -
сказала она как можно мягче,  успокаивая  Маргарет.  -  Я  разрешу  тебе
вернуться,  но  сначала  поклянись,  что  никому  не  скажешь,  куда   я
отправилась. Что бы ни делал с тобой  Эдвард,  как  бы  ни  просил  тебя
мастер Хэвершем... Ты должна пообещать мне, что  не  скажешь  никому  из
них. Но если ты сомневаешься в своей  стойкости,  в  таком  случае  тебе
придется поехать со мной.
   Последние слова она произнесла суровым тоном, и Маргарет,  размазывая
по щекам крупные слезы, часто-часто закивала. Сара  уже  знала,  что  не
возьмет ее с собой, но ей нужно было внушить  девушке,  что  она  должна
молчать, кто бы ни расспрашивал ее о Саре.
   - Поклянись  мне!..  -  сказала  она  твердо,  приподнимая  кончиками
пальцев подбородок Маргарет.
   Девушка вцепилась в нее обеими руками, словно ребенок в мать.
   - Я клянусь.., жизнью своей клянусь. Но, ваша милость..,  пожалуйста,
не надо плыть на этой лодке. Вы потонете!..
   - Пусть лучше я утону, чем продолжать так жить, - решительно ответила
Сара. Она готова была на все, на любые испытания, только бы  не  терпеть
больше бесчеловечного обращения и жестокости мужа. Ее разбитая скула еще
болела, а губы  припухли.  Кроме  того,  она  до  сих  пор  пребывала  в
мучительном  неведении  относительно   последствий   гнусного   насилия,
учиненного над ней Эдвардом.
   - Я все решила, Маргарет, - сказала Сара  и,  поскольку  девушка  все
равно возвращалась, поручила  ее  заботам  обеих  лошадей,  которых  она
сначала намеревалась оставить у барышника в Фальмуте для продажи. Теперь
необходимость в этом отпала.
   - Отвечай на все вопросы осторожно и твердо, - еще  раз  предупредила
она девушку. - Скажи, что я в последний момент раздумала  брать  тебя  с
собой и пешком отправилась по лондонской дороге. Надеюсь,  это  отвлечет
их хотя бы на время.
   Бедный Хэвершем... Сара была совершенно уверена, что Эдвард обвинит в
ее исчезновении брата, и помочь ему могла только его полная невиновность
и неосведомленность в ее планах. Когда же она окажется  в  Новом  Свете,
муж уже не сможет заставить ее вернуться. В конце концов, считала  Сара,
Эдвард не был рабовладельцем, а она - его рабыней, которую  он  купил  и
которой владел на правах собственности.
   Она была всего  лишь  его  женой.  Эдвард  мог  лишить  ее  права  на
наследование его имущества  и  земель,  мог  отказаться  платить  по  ее
счетам, но и только. Сара, во всяком случае, твердо решила,  что  ей  от
него  не  нужно  ничего  -  ни  денег,  ни   недвижимости,   ни   земли.
Драгоценности, зашитые в плащ, она рассчитывала продать и  начать  новую
жизнь с помощью вырученных денег. На первое время, во всяком случае,  их
должно было хватить, а дальше... Дальше она  могла,  в  крайнем  случае,
наняться  гувернанткой  в  какую-нибудь  обеспеченную  семью  или  стать
компаньонкой знатной дамы. Правда, Сара  никогда  в  жизни  не  была  ни
гувернанткой, ни компаньонкой, но работы она  не  боялась.  Она  боялась
одного: что Эдвард убьет ее. Или, наоборот, не убьет, а станет мучить  и
унижать хуже прежнего, и до конца своей жизни ей  придется  терпеть  его
жестокость. О том, что граф может умереть раньше ее, Сара уже не думала.
В свои пятьдесят четыре года Эдвард был  еще  силен,  и  теперь  она  не
сомневалась, что он проживет еще долго. Слишком долго, чтобы  она  могла
надеяться пережить его.
   Приблизившийся к Саре матрос напомнил ей,  что  пора  подниматься  на
борт. Сара и Маргарет обнялись, обе не  могли  сдержать  слез.  Маргарет
боялась, что ее госпожа сгинет  в  морской  пучине,  Сару  же  тревожила
судьба молоденькой горничной, с которой  ее  муж  мог  сделать  все  что
угодно. И все же на  борт  "Конкорда"  она  ступила  одна,  а  Маргарет,
вытирая слезы платочком, осталась  стоять  на  твердой  земле,  держа  в
поводу лошадей.
   На палубе Сара  увидела  с  полдюжины  других  пассажиров.  Все  они,
сгрудившись у борта, махали:  кто  провожающим,  кто  городу  и  стране,
которую они оставляли надолго, быть может, навсегда, и только Саре не  с
кем и не с чем было прощаться. Она  только  обрадовалась,  услышав,  что
бриг должен сняться с якоря еще до рассвета.
   Сара все еще стояла на палубе, когда якорная цепь с грохотом  уползла
в клюз, матросы отдали  швартовы  и  ветер  наполнил  развернутый  парус
"Конкорда". Чуть накренившись на левый борт, бриг заскользил к выходу из
гавани. Он нес Сару навстречу новой жизни, и впервые за  много  лет  она
почувствовала себя свободной.
   Когда бриг лег на другой галс и пошел вдоль английского берега,  Сара
закрыла глаза и обратилась к богу с горячей благодарственной молит