расположившись у водопада, и думала о Франсуа, когда вдруг  увидела  его
перед собой.
   - Определенно, вам нравится пугать  меня!  -  рассмеялась  она.  -  Я
думала, что вы уже на пути в Дирфилд.
   - Я уже встретился с полковником, - коротко ответил Франсуа,  и  Сара
вдруг поняла, что это еще не  все  новости.  Но  Франсуа  сосредоточенно
молчал, как будто внутри его происходила какая-то борьба.
   - Что-то случилось? - спросила Сара, не проявляя, впрочем, особенного
беспокойства.
   - Смотря как посмотреть, - ответил Франсуа, и Сара впервые увидела на
его лице смятение. Он не знал, как сказать Саре о том, что он думал,  но
и молчать Франсуа не мог. Мысли о ней преследовали его все утро.
   - Я все время думаю  о  вас,  Сара,  -  сказал  он  наконец,  и  Сара
напряглась в ожидании. - Не знаю, как и начать...
   - Что вы хотите сказать,  Франсуа?  -  мягко  спросила  она.  Франсуа
выглядел таким озабоченным и встревоженным, что она  прониклась  к  нему
искренним сочувствием. Сара понимала его, как никто другой, -  ведь  она
сама тщетно пыталась не думать о нем все утро.
   - В ваших силах запретить мне приходить  сюда,  видеться  с  вами,  -
решился продолжить Франсуа. - Я знаю, как много несчастий вы перенесли в
прошлом, сколько горя изведали и как вы боитесь, что кто-то может  снова
причинить вам боль... Но я обещаю, что никогда не сделаю вам больно.
   Сара посмотрела в его глаза, полные смятения и тревоги, и поняла, что
он говорит правду.
   - Я хочу быть вашим другом! - сказал Франсуа с отчаянием в голосе. На
самом деле он хотел большего, много большего, но признаться в этом  Саре
он не мог. Пока не мог. Он знал, что  и  так  сказал  слишком  много  и,
возможно, выдал себя, но ему важно было знать, как отнесется Сара к  его
словам. Но его слова, к счастью, не  оттолкнули  Сару,  чего  он  втайне
опасался. Она была озабочена, удивлена, но не испугана.
   - Я тоже много думала о вас, - призналась Сара.  -  И  сегодня  тоже,
Смутившись, Сара опустила глаза, но  уже  в  следующую  секунду  подняла
голову и, глядя на  него  снизу  вверх,  улыбнулась  невинной  и  чистой
улыбкой.
   - Мне совершенно не с кем поговорить, - добавила она с очаровательной
непосредственностью.
   - Это единственная причина, которая  заставляет  вас  вспоминать  обо
мне? - спросил Франсуа, сосредоточенно сдвигая брови.
   - Мне нравится беседовать с вами, - ответила Сара негромко.  -  Кроме
того, мне многое нравится в вас...
   Он не ответил. Опустившись на камень рядом с  ней,  Франсуа  взял  ее
руку в свою и долго не выпускал, а она вдыхала исходящий от  него  запах
леса, дубленой оленьей кожи и сладковатый запах пота.
   Ей было так хорошо рядом с ним, что не хотелось ни о  чем  думать,  и
она только молча следила за падением водяных струй в чашу водоема  и  за
переливами встававшей над водопадом радуги.
   Они  вернулись  тогда,  когда  солнце  уже  опустилось  к   верхушкам
деревьев. У ручья они снова остановились,  чтобы  напиться,  и  Франсуа,
подавая ей оловянную кружку, вдруг спросил, не хочет ли она  прокатиться
с ним по долине.
   Услышав это необычное предложение, Сара улыбнулась.
   - Я люблю иногда проехаться верхом, безо всякого повода - просто  для
того, чтобы отвлечься, сказал он, выводя из конюшни своего вороного,  на
котором была лишь уздечка. У Франсуа  было  удобное  европейское  седло,
которым он всегда пользовался, - в отличие от  индейцев,  предпочитавших
простые войлочные попоны или  шерстяные  одеяла,  -  но  сейчас  он  его
почему-то не взял. Сара ждала, что сейчас он выведет и ее любимую  пегую
кобылку, но Франсуа уже сидел на коне и  протянул  ей  руки,  чтобы  она
могла сесть сзади.
   Немного поколебавшись, Сара уселась по-мужски позади него и обхватила
Франсуа руками за пояс. Франсуа легко тронул коня,  и  могучее  животное
побежало через поляну легкой размашистой рысью. Спустившись по лесистому
склону в долину, они поехали шагом по высокой траве,  которая  доставала
коню до самого брюха. Вокруг было очень  красиво,  и  Сара  залюбовалась
пейзажем, окрашенным последними отблесками уходящего дня.
   Легкий галоп по берегу реки подействовал на  нее  ободряюще,  и  Сара
чувствовала себя по-настоящему свежей и отдохнувшей. Когда они вернулись
на ферму, было уже темно, и Сара принялась спешно готовить ужин. Франсуа
помогал ей: ловко освежевав кролика, которого поймали в силок  Патрик  и
Джон, он бросил мясо в котел и добавил в блюдо сушеные коренья из  своих
запасов.
   После ужина Франсуа собрался в путь, и Сара даже не стала  предлагать
ему переночевать. Оба знали, что  ему  пора  в  дорогу.  Сегодня  и  так
случилось нечто особенное - между ними возникла какая-то связь,  которая
и пугала их обоих, и одновременно обнадеживала.
   - Вы вернетесь? - спросила Сара,  с  грустью  наблюдая  за  тем,  как
Франсуа собирается в дорогу и привязывает к  седлу  мешок  с  лепешками,
которые Сара собрала ему в дорогу.
   - Да, через месяц или около того, - ответил Франсуа и, легко  вскочив
на коня, смерил Сару таким суровым взглядом, что она сразу припомнила их
первую встречу. Только теперь она нисколько его не боялась. Сара  знала,
что будет очень скучать без него и что даже этот его  взгляд  она  будет
вспоминать с нежностью. Она уже поняла, что ее тянет  к  нему,  тянет  с
такой силой, что сопротивляться этому влечению Сара уже не могла.
   - Будьте осторожны, Сара, и постарайтесь не наделать ошибок, - сказал
Франсуа на прощание.
   - Мне не позволит совершить их та самая  мудрость,  которая,  как  вы
утверждаете, у меня есть, - ответила Сара, и оба рассмеялись.
   - Свою мудрость вы тратите на всех, кроме  себя  самой,  -  промолвил
Франсуа, снова становясь серьезным. - Прошу вас, Сара, будьте осторожны!
   Он сказал эти слова с горячностью и волнением и, махнув  на  прощанье
рукой, шагом выехал со двора. Сара, стараясь не  расплакаться,  смотрела
ему вслед, но скоро его силуэт растаял в темноте, и  она  перестала  его
видеть.
 
*** 
 
   Прошел месяц, прежде чем в начале сентября Франсуа снова  появился  в
Дирфилде. У него были дела в гарнизоне, и он собирался пробыть там около
недели, встречаясь с командирами других фортов и  вождями  дружественных
индейских племен. Все эти совещания и переговоры были посвящены все  той
же  старой  проблеме   шауни   и   Майами,   которые   продолжали   свои
опустошительные набеги на поселенческие  фермы  и  постоянно  беспокоили
армию, предпринимая дерзкие рейды в глубь территории Массачусетса.
   Франсуа приходилось постоянно  находиться  в  Дирфилде,  однако,  как
только у него выдавалось несколько часов свободных, он сразу же  ехал  к
Саре.
   Эти его визиты были тайными, и о них никто не знал. Когда в беседе  с
начальником гарнизона Франсуа  случайно  упомянул  имя  Сары,  полковник
сказал, что не видел ее вот уже несколько месяцев. Не откладывая дела  в
долгий ящик, он тут же послал  ей  приглашение  на  ужин,  которое  Сара
приняла с благодарностью.
   Встретившись в форте, Сара и Франсуа сделали  вид,  что  увиделись  в
первый раз после долгого перерыва и что нисколько не  интересуются  друг
другом, однако старого полковника было не так-то легко провести.  Каждый
раз, когда Франсуа словно бы невзначай глядел  на  Сару,  в  его  глазах
вспыхивал неистовый огонь, и полковник не мог не задаться вопросом,  что
бы это могло значить. К счастью, он не стал долго об этом раздумывать; у
него хватало других забот, и  к  концу  вечера  он  уже  забыл  об  этой
маленькой  странности.  Саре  и  Франсуа,  как  они  полагали,   удалось
сохранить свой секрет, и, вернувшись на ферму, они  много  смеялись  над
этим забавным эпизодом, который  еще  больше  сблизил  их,  превратив  в
связанных общей тайной друзей-заговорщиков.
   После этого Франсуа с позволения Сары  остался  у  нее  на  несколько
дней. Он по-прежнему ночевал на сеновале, а  днем  они  гуляли  в  лесу,
ходили к водопаду и катались верхом. Сара показала себя  очень  неплохой
наездницей. Она не останавливалась перед  препятствиями  и  брала  их  с
ходу, что было достаточно трудно, поскольку во время прогулок с  Франсуа
она пользовалась дамским седлом, купленным еще в Бостоне. Свой выбор она
объясняла нежеланием свалиться с лошади у него на глазах, что было более
чем вероятно, если бы она - в  своей  широкой  хлопчатобумажной  юбке  -
сидела в седле по-мужски. Франсуа согласился, что это  было  бы  то  еще
зрелище, и оба весело рассмеялись, когда  представили  себе,  как  может
выглядеть подобное падение со стороны.
   Они  провели  вместе  несколько  чудесных  дней,  наполненных   таким
беззаботным счастьем, о котором Сара еще недавно не смела и мечтать.  Их
дружеские отношения окрепли,  но  Франсуа  так  и  не  решился  пересечь
границу, которую Сара так тщательно провела между ними.
   Только  однажды,  когда  они  медленно  шли  по  лесной  тропинке  от
водопада, он спросил, не боится ли она,  что  ее  муж,  движимый  жаждой
мести, может приехать в Америку. Этот вопрос беспокоил его с  тех  самых
пор, когда он впервые услышал от Сары подробный  рассказ  о  том,  каким
человеком был ее муж, однако только сейчас он осмелился  высказать  свои
опасения вслух.
   - Не думаю, что он отважится на это,  хотя,  возможно,  ему  этого  и
хотелось бы, - ответила Сара без тени тревоги. - Эдвард никогда не питал
ко мне настоящей ненависти.  По  большому  счету,  я  была  ему  глубоко
безразлична. Кроме того, добраться до Америки - это не вскочить на  коня
и проскакать пару миль до ближайшего кабака. Эдвард не станет подвергать
себя опасностям дальнего пути ради того лишь, чтобы отомстить мне.
   Ее собственное путешествие на "Конкорде" и связанные с ним неудобства
были все еще свежи в памяти Сары.
   - А если он  захочет  вернуть  себе  свою  собственность?  -  спросил
Франсуа. - Есть люди, которые никогда не отдадут своего,  хотя  им  это,
быть может, вовсе не нужно. К тому же я не могу себе представить,  чтобы
вы были безразличны своему мужу...
   - Любимая вещь для битья, любимый коврик для сапог... Вы это имели  в
виду? - с горечью спросила Сара. - Нет,  я  сомневаюсь  в  этом.  Эдвард
совсем не глуп - во всяком случае,  он  хорошо  меня  знает.  Он  должен
понять, что раз уж я зашла так далеко, то ни за что не поверну  назад  и
не вернусь с ним в Англию. Чтобы увезти меня, ему придется связать  меня
по рукам и ногам и заткнуть мне рот, а держать меня пленницей  невыгодно
- я способна доставить ему слишком много беспокойства, и он  это  знает.
Нет, Эдвард прекрасно проживет и без меня.
   Но Франсуа только покачал головой - он сомневался в  этом.  Ему  было
трудно представить себе мужчину, который смирился бы с  тем,  что  такая
женщина, как Сара, ускользнула от него. Впрочем, в любом  случае  Эдвард
Бальфор не вызывал в нем ни малейшей симпатии, и иногда в груди  Франсуа
разгоралось яростное желание встретиться с ним лицом к лицу.
   Время, к сожалению, летело стремительно, и не успели они  оглянуться,
как Франсуа надо было собираться в обратную дорогу. И, как и раньше,  он
отправлялся в дорогу в смятенном состоянии духа, ибо покидать  Сару  ему
очень не хотелось. Разлука с нею давалась  Франсуа  все  тяжелее,  и  он
принужден был собрать всю свою волю  в  кулак,  чтобы  не  выдать  своих
истинных чувств.
   А Сара и не думала скрывать, как ей грустно с ним расставаться.
   - Увижу ли я вас снова? -  печально  спросила  она,  наполняя  свежей
водой из родника его  тыквенную  флягу  в  кожаном  чехле,  расшитом  на
индейский манер разноцветными бусами и крашеными иглами дикобраза.  Этот
чехол подарила Франсуа Плачущая Ласточка, но Сара этого не знала.
   - Нет, - резко ответил Франсуа. - Я больше никогда не приеду сюда.
   Ответ прозвучал твердо и категорично, и Сара, решившая было, что  это
просто неудачная шутка, посмотрела на него с немым вопросом в глазах.
   - Почему вы так говорите, Франсуа? - спросила она,  не  пряча  своего
огорчения, и он сразу это заметил. Должно быть, решил он, Сара подумала,
что он отправляется в далекую и опасную экспедицию на запад.
   - Потому что с каждым разом мне все труднее покидать вас,  -  ответил
он с непроницаемым выражением лица. - После того как я встретил вас, все
остальные женщины будут казаться мне невыразимо скучными.
   Услышав такой странный ответ, Сара недоуменно улыбнулась. Впрочем,  у
нее были те же проблемы - ей очень редко удавалось поговорить по душам с
кем-то, кто был бы в состоянии ее понять. Живя уединенно,  она  неделями
не   видела   никого,   и   ее    единственными    собеседниками    были
мальчики-ирландцы, которые у нее работали.
   - Я рада это слышать, - промолвила она, но Франсуа повернулся  и  так
посмотрел на нее, что Сара вздрогнула.
   - В самом деле? - холодно осведомился он. - И это вас не огорчает?
   Франсуа знал, как боится Сара  чьей  бы  то  ни  было  привязанности,
которая могла бы сделать ее зависимой от другого человека.  Она  не  раз
упоминала при нем о своем намерении никогда больше не ходить замуж -  да
это было просто невозможно, пока ее законный  супруг  был  жив.  Тем  не
менее Франсуа по-прежнему считал, что она не должна оставаться  одинокой
до конца своих дней - для этого не  было  никаких  разумных  причин.  Ее
добровольное уединение было бессмысленным и никому не нужным, и в первую
очередь - ей самой. Но вопреки логике и здравому смыслу Сара хотела быть
одна. Она так часто об этом говорила, что он поверил ей.
   - Не беспокойтесь, Сара, - промолвил он с неловкой улыбкой.  -  Я  не
хотел пугать вас.
   Сара молчала. У нее не было ответов  ни  на  один  из  его  вопросов.
Вернее, ответы были - она заранее приготовила их  на  такой  случай,  но
почему-то сейчас у нее не поворачивался язык, чтобы сказать ему то,  что
она готова была сказать и говорила любому другому мужчине при первых  же
признаках опасности.
   Этот  последний  обмен  репликами  омрачил  и  без   того   невеселое
расставание. Франсуа уехал откровенно расстроенный, да  и  у  Сары  было
неспокойно на сердце. Он все-таки обещал ей вернуться, но не знал когда.
Его путешествия часто были долгими и опасными, и не в  его  власти  было
предотвратить все те мелочи, которые могли задержать Франсуа в дороге.
   Главная причина тревоги Сары крылась, однако, в другом. За  прошедшую
неделю с небольшим они с  Франсуа  стали  слишком  близки,  и  хотя  оба
старательно избегали этой темы, она чувствовала, что их отношения  стали
иными, они больше не были отношениями друзей. Сара знала, что они  могут
говорить на любые темы и обсуждать любые вопросы,  у  них  были  сходные
интересы и общие пристрастия, о многом они судили одинаково. Это  пугало
ее, и уже не один раз она задумывалась о том, чтобы попросить Франсуа не
приезжать больше, но у нее не  хватало  силы  воли,  и  она  откладывала
решительный разговор на неопределенное "завтра". И вот теперь он  уехал,
и, по-видимому, так надолго,  что  беспокойство  за  него  вытеснило  из
сердца Сары все другие опасения и страхи.
   Он появился только через шесть с половиной недель, в  октябре,  когда
листья на деревьях окрасились в красный и  желтый  цвета  и  вся  долина
выглядела так, словно в ней с утра до вечера  бушевало  яркое,  холодное
пламя. На этот раз он  не  стал  неслышно  подкрадываться  к  ней:  Сара
увидела его первой. Он ехал через долину верхом на своем  вороном,  явно
направляясь к водопаду, а она стояла у  прогала  на  опушке  и  смотрела
вниз, любуясь его уверенной посадкой и гордой осанкой. Франсуа был очень
красив в своем индейском наряде - в длинной рубахе из мягкой  выделанной
замши, украшенной вышивкой, бисером и полосками из меха рыси, в коротком
плаще из шкуры медведя и в замшевых штанах с  бахромой.  Волосы  Франсуа
были распущены, однако вместо  кожаного  ремня,  которым  он  обычно  их
подвязывал, на голове  его  был  настоящий  индейский  головной  убор  -
широкая вышитая повязка из кожи,  за  которую  было  заткнуто  множество
орлиных перьев. Он выглядел как настоящий индеец, однако Сара узнала его
сразу.
   Франсуа сразу почувствовал, что за ним наблюдают. Повернувшись  в  ее
сторону, он поднял голову и, заметив Сару, погнал коня  галопом.  Меньше
чем через пять минут он уже влетел во двор фермы.
   Бросив поводья, Франсуа  соскочил  на  землю  и,  широко  и  радостно
улыбаясь, приветствовал Сару.
   - Куда же вы пропали? Франсуа, я так волновалась за вас! - с тревогой
и радостью воскликнула Сара, и Франсуа почувствовал, как  тепло  у  него
стало на душе от этой искренней заботы. Он много думал об  их  последнем
разговоре, и ему казалось, что, несмотря на все свои старания, он все же
чем-то напугал или  насторожил  ее.  Эти  мысли  смущали  его  покой  на
протяжении всех полутора месяцев его отсутствия.
   И он не так уж заблуждался. Прошедшие  шесть  недель  были  для  Сары
настоящей пыткой. Не раз она решала сказать Франсуа, чтобы он больше  не
приезжал к ней, однако стоило ей  увидеть  его,  как  вся  ее  решимость
исчезла без следа.
   - У меня было слишком много дел, Сара, - ответил он  печально.  -  И,
боюсь, у меня не очень хорошие новости. Я не смогу задержаться у  вас  -
мне нужно спешить в гарнизон, там меня ждут. Сегодня ночью мы  выступаем
в поход, в Огайо.
   Сара огорченно нахмурилась.
   - Снова Голубой Камзол? - спросила она, не скрывая своей  тревоги,  и
Франсуа, заметив это, снова  улыбнулся,  хотя  на  сердце  у  него  было
тяжело.
   Он так тосковал без нее и был рад этим нескольким минутам их встречи.
   - Боюсь, что это - война, - сказал  он.  -  Серьезная  война.  Неделю
назад произошло первое крупное сражение. Полковник Стокбридж просил меня
отправиться туда с моими людьми... На всякий случай он  дает  мне  взвод
солдат, но они вряд ли могут оказаться полезными при нынешнем положении.
Впрочем, переговоров скорее всего  все  равно  не  будет,  так  что  нам
останется только присоединиться к частям регулярной армии. Ну что ж, и в
том и в другом случае мы сделаем все, что в наших силах.
   Он сказал это совершенно спокойно, но его спокойствие напугало Сару.
   - Но вам грозит опасность! - испуганно воскликнула она, не вспомнив о
своих прежних колебаниях и сомнениях. Еще раньше Сара  подумала  о  том,
что Франсуа, должно  быть,  догадывался  о  ее  терзаниях  и  потому  не
приезжал так долго. Но сейчас все  эти  соображения  не  имели  никакого
значения. Главное, Франсуа грозила опасность - его  могли  ранить,  даже
убить!
   - Значит, вы даже не сможете поужинать со мной? - с явным  огорчением
спросила Сара. Франсуа  поспешно  кивнул,  и  перья  у  пего  на  голове
заколыхались.
   - Отказать вам я не в силах. К сожалению, Сара, я не могу задержаться
надолго - полковник ждет меня.
   - Я быстро! -  озорно  воскликнула  Сара,  бросаясь  к  кухне.  Через
полчаса у нее был готов вполне приличный ужин, главной составной  частью
которого был вареный цыпленок, оставшийся от обеда.
   Пока один из мальчиков бегал к ручью, где в холодном глиняном горшке,
стоявшем в воде, хранилось это блюдо, Сара зажарила  несколько  форелей,
пойманных ее работниками этим утром. Нежная мякоть спелых тыкв пошла  на
гарнир, а кукурузный хлеб у Сары всегда был  свежеиспечен.  Единственное
отличие этой трапезы от всех предыдущих заключалось в том, что  на  этот
раз Сара и работники обедали отдельно: юноши послушно удалились  в  свою
хижину - впрочем, с облегчением, ибо оба робели перед Франсуа и лишались
в  его  присутствии  доброй  половины  своего  неизменного   ирландского
аппетита.
   -  Уж  не  знаю,  когда  в  следующий  раз  я  смогу  отведать  такой
замечательной еды, -  заметил  Франсуа  с  улыбкой,  и  Сара  благодарно
улыбнулась в ответ. Если бы кто-то увидел их сейчас, он бы удивился, что
белая женщина так запросто обедает  наедине  с  дикарем,  ибо  в  облике
Франсуа не было ничего, что указывало бы на его принадлежность