енными бриллиантами, и распустить волосы. В Елисейском дворце это бы
хорошо смотрелось.
   Маргарет захихикала от одной этой мысли. Александра улыбнулась. Возможно,
мать на ее месте сотворила бы что-нибудь в этом роде, а Анри утром подал  бы
на развод. Он бы точно пошел на такую меру. Чуть  переступишь  границу  и...
Александра никогда не испытывала судьбу.  Она  слишком  любила  мужа,  чтобы
рисковать всем ради каких-то глупых проделок. Кроме того, она просто была не
такая, как ее мать.
   - Ты гораздо храбрее меня, мамам.
   - Это только потому, что я не замужем за твоим супругом и могу делать то,
что мне заблагорассудится. Да и папа прежде не ограничивал  меня  запретами.
Мне очень повезло.
   Она ласково улыбнулась дочери.
   - Папа тоже повезло, и он знал это, - напомнила Александра.
   Обнявшись, они медленно спустились вниз, где  швейцар  почтительно  ждал,
чтобы открыть Александре дверь. Он знал ее еще  ребенком  и  называл  "мадам
Александра". Теперь он вышел на улицу и помог ей сесть в машину.
   "Ситроен" тронулся, Александра помахала матери  и  почувствовала  грусть,
как всегда, когда прощалась с ней. На рю де Варенн с родителями  жилось  так
хорошо... Но несправедливо было так  думать.  Она  любит  Анри  и,  конечно,
детей, свое самое большое сокровище... И  все  же  визиты  к  матери  всегда
пробуждали в Александре тоску по менее строгой, размеренной  жизни,  которая
не предъявляла бы к ней столь высоких требований.
   Она продолжала думать  об  этом,  пока  раздевалась,  принимала  ванну  и
надевала строгое вечернее черное платье. Девочки зашли пожелать доброй ночи,
когда она была еще в ванной.
   Потом Александра слышала, пока одевалась,  как  в  своем  кабинете  ходил
Анри, но к ней он не заглянул, и встретились супруги уже только в вестибюле,
готовые к выходу.
   Александра выбрала на сегодня одну из коллекционных моделей Сен-Лорана  -
длинное, до пола, узкое платье, внизу украшенное красивой золотой  вышивкой,
закрытое под шею и с длинными рукавами. К нему Александра накинула  короткое
манто из соболей и вдела в уши изумительные бриллиантовые серьги, подаренные
отцом.
   - Ты сегодня выглядишь прелестно. Глаза  Анри  одобрительно  смотрели  на
нее, но тон был сдержанным, а поведение строго официальным.
   - Спасибо.
   Александра повернулась к мужу. Волосы у нее были заплетены  в  аккуратную
французскую косу, в точности такую, как некогда у  Грэйс  Келли.  Александре
такая прическа шла, кроме того, Анри одобрял ее.
   - Как у тебя прошел день?
   Во взгляде Александры вдруг промелькнула тоска,  она  внезапно  захотела,
чтобы муж поцеловал ее, но Апри этого не сделал.
   - Очень хорошо, спасибо, - бесстрастно ответил он.
   Временами они напоминали чужих людей,  когда  интимные  переживания  ночи
уступали место официальному общению.
   Анри помог жене сесть в  машину,  шофер  включил  зажигание.  Супруги  де
Мориньи были погружены в  собственные  мысли,  а  сверху,  из  окна,  за  их
отъездом наблюдали две девочки в ночных рубашках.


Глава 12

   Признание Артура Паттерсона в том, что он не знает, где искать ее сестер,
Хилари восприняла  как  известие  о  конце  света.  Ей  было  семнадцать,  а
чувствовала она себя так, словно жизнь ее  кончена.  Многие  годы  она  жила
только ради того, чтобы отыскать Меган и Акси. А теперь надежд не стало. Они
ушли навсегда.
   Свой первый рабочий день Хилари начала  опустошенная,  но  лицо  ее  было
спокойным, глаза холодными, и никто бы не догадался о муке отчаяния, которую
она испытывала. Единственным, что поддерживало в ней энергию, была решимость
выжить, несмотря ни на что, и ненависть к Артуру.
   Время шло, Хилари казалось, что она  превратилась  в  бездумный  автомат,
однако работу свою выполняла хорошо. Она стала лучше печатать на машинке, по
самоучителю освоила стенографию, вечерами посещала колледж - делала все, что
себе раньше наметила, но поступала так не ради достижения конкретной цели, а
скорее чтобы заглушить овладевшую ею безысходность.
   Хилари собиралась любой ценой добиться успеха и при этом даже  не  знала,
зачем ей это. Доказывать что-либо было некому. Никого это  не  интересовало.
Она никого не любила и никем не была любима.
   После года  работы  в  бюро  по  трудоустройству  ей  подвернулся  лучший
вариант. Хилари узнала о нем  прежде  других  в  своем  агентстве  и  первой
явилась на собеседование. Речь шла о должности секретаря в Си-би-эй  ньюс  с
оплатой, почти в два раза превышавшей ее нынешний заработок.  От  кандидатки
требовались исполнительность, сообразительность и оперативность, всеми этими
качествами Хилари обладала.
   Она очень понравилась женщине, проводившей  собеседование,  получила  это
место и ухитрилась при этом не бросить колледж.
   С тех пор ее карьера стала идти  по  восходящей.  Через  некоторое  время
Хилари стала ассистентом постановщика, а еще через пять лет - постановщиком.
Это совпало с окончанием колледжа.
   Хилари исполнилось двадцать три года, и на  работе  перед  ней  открылись
большие возможности. Руководство ее уважало, а некоторые из подчиненных даже
побаивались. Ни с кем из сотрудников она не дружила, держалась  особняком  и
часто  задерживалась  допоздна,  упорно  работая  над  циклами,  за  которые
получала призы.
   Когда в двадцать пять  лет  она  стала  одним  из  главных  постановщиков
вечерних новостей, директор информационных  программ  компании,  Адам  Кейн,
пригласил ее отметить это событие. Хилари сначала  засомневалась,  но  потом
решила, что отказываться было бы неразумно по  тактическим  соображениям,  и
приглашение приняла.
   Ужинали они в ресторане "Брюссель". Пили шампанское, говорили  о  работе,
перспективах телекомпании и ее, Хилари, собственных планах.  Адам  удивился,
что девушка ставит перед собой столь далеко идущие и более честолюбивые, чем
у него, задачи.
   -  Эй-эй,  постой-ка...  Тебе  здесь  что  -  митинг  в  защиту   женской
эмансипации?..
   У него были каштановые волосы, добрые карие глаза и философский подход  к
жизни.
   - К чему такие грандиозные планы?
   Она была первой женщиной, которая призналась  ему  в  своих  честолюбивых
планах, а он сознался, что такие планы лично его  пугают.  Адам  только  что
развелся, потому что его супруга решила, что ее больше  не  устраивает  быть
"просто женой". Развод нанес ему глубокую душевную травму.
   Они мирно жили, растили двоих сыновей и имели дом в Дариэне. Теперь  Адам
лишился всего этого и вдруг оказался в холостяцкой квартире в Вест-Сайде.
   Молодая  женщина,  сидящая  напротив  за  столиком,  говорила   о   своих
намерениях со временем возглавить корпорацию, и это не укладывалось у него в
голове.
   Он рассмеялся, глядя на  нее.  Хилари  была  очень  красивой,  способной,
энергичной, но все-таки чего-то в ней не хватало.
   - Куда делись женщины, которые хотели бы  иметь  много  детей  и  жить  в
пригороде? Это что, вовсе вышло из моды?
   Хилари улыбнулась, понимая,  что,  вероятно,  переборщила  с  обсуждением
своих грандиозных планов, но произошло это от непривычки - она крайне  редко
нарушала свое уединение. Адам же был симпатичным, располагал к себе, поэтому
она так разболталась.
   - Думаю, что просто некоторые женщины считают  такую  жизнь  неподходящей
для себя.
   Хилари не собиралась оправдываться. Она наметила себе цель,  и  ничто  не
могло ее остановить. Хилари продолжала бегство от  демонов  прошлого,  зная,
что, вероятно, оно не прекратится никогда. Она смирилась, но не стала  всего
объяснять Адаму, как, впрочем, не делилась и с другими -  жила  одна,  много
работала, и больше ничто ее не интересовало. Адам это почувствовал и пожалел
ее. Он знал, сколько разнообразных возможностей  дает  человеку  жизнь.  Ему
было тридцать восемь, за плечами пятнадцать лет семейной жизни,  но  Адам  и
теперь открывал для себя бесконечные новые горизонты.
   - А тебе не захочется когда-нибудь выйти замуж, иметь детей?
   Хилари покачала головой. С Адамом, похоже, можно было говорить искренне.
   - Для меня это не очень важно.
   Более того, она не хотела иметь близких, которые могла бы  потерять..,  а
уж тем более двух маленьких девочек.., двоих детей, которых кто-то мог бы  у
нее отнять... Хилари не хотела больше испытывать такую муку. Она хотела быть
одна и была одна.
   Одиночество причиняло боль лишь временами, как сейчас, когда она смотрела
на этого мужчину и думала, что бы было, если бы их  связывали  более  тесные
отношения. "А может, всему виной шампанское?" - задавала себе вопрос Хилари.
   - Мои дети - это лучшее, что у меня есть в жизни, Хилари. Не  лишай  себя
этого.
   Она не могла объяснить ему, что в некотором смысле у нее уже  были  дети.
Хилари никому об этом не говорила и знала, что не скажет. Никогда.
   - Почему все считают, что  для  полной  самореализации  обязательно  надо
иметь детей?
   - Нет, в наши дни не все. Большинство женщин рассуждают, как ты,  но  они
ошибаются. Женщины, которые сейчас не рожают,  лет  через  десять-пятнадцать
впадут в панику, попомни мои слова, Хилари. Сейчас они спокойны, думают, что
впереди у них многие годы. Однако глубоко ошибочно исключать из своей  жизни
такую важную ее часть. Ты никогда не была замужем?
   Адам заглянул ей в глаза. Ему  понравилось,  что  в  них  были  смелость,
искренность, собранность, ум. Но он увидел также страх.  Хилари  от  чего-то
убегала, однако Адам не мог догадаться,  что  ее  так  травмировало.  "Может
быть, у нее был неудачный опыт с кем-то? - думал он. - Вроде как  у  меня  с
Барбарой..." Он все еще не мог поверить,  что  жена  ушла  от  него,  забрав
детей.
   Хилари в ответ па его вопрос покачала головой:
   - Нет, никогда. - И рассмеялась:
   - Мне всего двадцать пять. Зачем спешить?
   - Конечно, спешить незачем. Я просто так спросил. Когда  я  женился,  мне
было двадцать три. А жене двадцать один. Пятнадцать лет вместе - это большой
срок. Мне казалось, что мы хорошо знаем друг друга, но я заблуждался. Сейчас
семьдесят четвертый, а мы поженились в пятьдесят девятом.
   Адам улыбнулся ей, разлил остатки шампанского по бокалам.
   - А что ты тогда делала? Ты же была совсем маленькой?
   Глаза Хилари затуманились. Она вспоминала... Пятьдесят девятый... Жила ли
она тогда в Бостоне, с Эйлен и Джеком, или уже в Джексонвилле?.. Больно было
об этом думать. Акси и Меган уже не было...
   - Да так... Ничего особенного. Я, кажется, тогда жила у тетки, в Бостоне.
   Хилари постаралась подать это буднично, почти шутливо.
   - А где были твои старики?
   - Они погибли, когда мне было восемь.., и девять лет.
   - Не одновременно?
   Хилари кивнула, мечтая снова вернуться к  теме  работы.  Ей  не  хотелось
говорить с ним об этом. Не только с ним, а вообще с кем бы то ни было.
   - Какой ужас. В автокатастрофах? Хилари молча кивнула  головой  и  залпом
допила свое шампанское.
   - Ты была единственным ребенком? Она посмотрела ему в глаза  с  удивившей
Адама холодностью и жестокостью и подтвердила:
   - Да, единственным.
   - Невеселая история.
   Адаму было ее жаль, но Хилари это только злило. Она не хотела,  чтобы  ее
жалели - ни он, ни кто-либо другой. Чтобы рассеять мрачное  настроение,  она
попыталась улыбнуться:
   - Может быть, поэтому я так люблю свою работу. Для меня это дом.
   Ее высказывание показалось Адаму излишне патетическим, но  он  ничего  не
сказал.
   - Что ты окончила?
   - Нью-Йоркский университет. Хилари не стала говорить, что  занималась  на
вечернем отделении без отрыва от работы.
   Адам кивнул.
   - Мы с Барбарой учились в университете Беркли.
   - Представляю, как это здорово, - улыбнулась Хилари.  Адам  накрыл  своей
рукой ее руку. Он больше не хотел говорить о  своей  бывшей  жене,  все  его
мысли занимала девушка, сидящая напротив.
   - Я рад, что мы выбрались сегодня вместе поужинать. Я давно хотел с тобой
поговорить. Ты замечательно работаешь.
   - Приходится, - усмехнулась Хилари. - Я же  в  Сибиэй  достаточно  долго.
Семь лет.
   Все эти годы она пробивалась наверх, пока  не  стала  постановщиком.  Она
имела право гордиться собой и гордилась. Путь из джексонвилльского  детдома,
а тем более из Бостона, был очень, очень долгим.
   - Переходить никуда не думаешь?
   - Из Си-би-эй? Зачем?
   - Потому что в этом бизнесе  вообще  все  динамично.  Адам  это  знал  на
собственном, и не единственном, примере.
   Хилари покачала головой с решимостью в глазах, которая поразила его:
   - Я никуда не собираюсь переходить. Я присмотрела себе  оч-чень  красивый
кабинет.
   Адам почувствовал, что Хилари действительно не шутит.
   - Зачем тебе это?
   Его озадачило такое честолюбие. Он  любил  свою  работу,  добился  в  ней
успеха, но никогда не стремился к высотам карьеры и не мог  вообразить  себе
таких устремлений у красивой молодой девушки.
   -  Потому  что  для  меня  это  важно...  -  Хилари  решила  быть  с  ним
откровенной:
   - Это означает безопасность. И самореализацию. Это нечто ощутимое, что  я
могу забрать с собой вечером домой.
   - Пока тебя не уволят и не возьмут кого-нибудь другого, - возразил  Адам.
- Не делай ставку только лишь на работу. В один прекрасный день ты окажешься
одинокой и разочарованной.
   - Это меня не пугает.
   Хилари была одна всю жизнь, она привыкла к этому. Ей так даже  нравилось,
никто не мог ее ни обидеть, ни предать.
   "Странная девушка, - думал Адам. - Мне, пожалуй, никогда  не  встречались
такие независимые, честолюбивые особы".
   Он отвез ее домой и надеялся на  приглашение  зайти,  но  Хилари  лишь  с
теплой улыбкой пожала ему руку и поблагодарила за вечер.
   Всю дорогу до своего дома Адам думал о  ней  и,  едва  переступив  порог,
набрал ее номер телефона. Он  даже  не  подумал,  что  может  ее  разбудить,
почему-то был уверен, что она еще не спит.
   Голос Хилари в  трубке  звучал  хрипловато;  Адам,  вслушиваясь,  прикрыл
глаза. "Я неплохой парень, - думал он, - и ненавижу жить  один.  А  она  так
привлекательна... И мальчишкам моим тоже бы понравилась..."
   - Алло?
   - Привет, Хилари... Я просто хотел тебе сказать, что замечательно  провел
сегодня вечер. Она мягко рассмеялась.
   - Я тоже. Но не пытайтесь  отвлечь  меня  от  дела,  мистер  Кейн.  Я  не
намерена жертвовать работой ради кого бы то ни было. Даже ради вас.
   - Я понял. А можно пригласить тебя на ленч как-нибудь на этой неделе?
   - Конечно. Если я не буду слишком загружена.
   - Может, завтра?
   Хилари снова засмеялась. В этом смехе одновременно звучали  чувственность
и холод.
   - Успокойся, Адам, Я же сказала тебе, что никуда не собираюсь  переходить
из компании.
   - Отлично. Тогда давай этим пользоваться. Я зайду  за  тобой  в  четверть
первого. О'кей?
   Он упрашивал ее,  как  ребенок.  Хилари,  лежа  в  кровати,  улыбалась  в
темноте. Не желая самой себе признаваться в этом, она чувствовала, что Адаму
удалось пробудить в ней что-то, чего не  удавалось  другим  мужчинам.  Кроме
того, она ему доверяла.
   "Что в этом плохого, в конце концов? -  думала  Хилари.  -  Раз  или  два
сходить на ленч. Вреда это не принесет".
   С самого приезда в Нью-Йорк она большего себе не позволяла и, как бы  это
ни было странно, не проявляла интереса к мужчинам.  У  других  девушек  были
друзья, романы, разбитые сердца. Хилари же интересовало  только  продвижение
по должности и зарплата. Труд был ее возлюбленным, который пока не доставлял
ей неприятностей.
   - Так что, в  двенадцать  пятнадцать?  -  переспросил  Адам,  не  услышав
ответа.
   - Хорошо, - тихо сказала она.
   Адам, вешая трубку, чувствовал себя на седьмом небе.

***

   Утром Хилари нашла на своем рабочем столе розу, а в полдень отправилась с
Адамом на ленч в ресторан "Золотой телец" и в  офис  вернулась  лишь  в  три
часа.
   - Это ужасно, Адам. Я никогда такого себе не позволяла...
   Она отбросила назад длинные черные волосы и закатала рукава блузки.  День
был чудный, теплый, и возвращаться на работу совсем не хотелось.
   - Ты на меня очень плохо действуешь. Меня только что  повысили,  а  из-за
тебя могут выгнать.
   - Вот и хорошо. Тогда ты выйдешь за меня,  мы  переедем  в  Нью-Джерси  и
родим десятерых детей.
   - Какой ужас!
   Она посмотрела на него своими ледяными зелеными глазами,  и  Адам  ощутил
что-то, чего прежде не чувствовал - желание во что бы то ни стало преодолеть
стену, которой Хилари себя окружила, но он не был уверен, что это возможно.
   Они продолжали осторожно изучать друг друга.  Адам  так  много  хотел  ей
сказать, она умела слушать, как никто другой. Хилари  Адам  очень  нравился,
хотя вся эта история  казалась  ей  опасной  и  пугала,  особенно  тем,  что
нарушала привычный уклад жизни, пробуждала в  сердце  давно  забытые  теплые
чувства.
   В субботу он пригласил ее на ужин, но Хилари отказалась,  потом  отвергла
еще два приглашения на ленч. После этого у Адама был такой  несчастный  вид,
что Хилари наконец смягчилась и согласилась провести с ним вечер в  пятницу.
Они пошли к "Кларку" на гамбургеры, а потом пешком направились  в  ее  новую
квартиру на Пятьдесят девятой улице.
   - Почему ты стремишься сохранить между нами дистанцию?
   Адама это явно расстраивало. Он был без ума от нее и мечтал, чтобы Хилари
согласилась на более близкие отношения.
   - Потому что не хочу осложнений на работе. Ты же все-таки мой  начальник,
Адам, - с улыбкой ответила она. Хилари  боялась  кривотолков,  хотя  Адам  и
привлекал ее.
   Он с сожалением улыбнулся:
   - Боюсь, что ненадолго, раз уж для тебя это так важно. Через  две  недели
меня переводят в отдел маркетинга. Я только сегодня об этом узнал.
   - И как ты к этому отнесся? - обеспокоенно спросила  Хилари.  В  общем-то
это было понижение, и на его месте она была бы в отчаянии, но  Адам  был  не
особенно огорчен, он пожал плечами и усмехнулся:
   - Невелика беда. А для тебя так даже лучше. Может, ты теперь  согласишься
чаще со мной встречаться?
   Конечно, все теперь становилось проще,  но  Хилари  по-прежнему  не  была
убеждена, что следует заводить с ним роман. Жизнь без  мужчины  казалась  ей
более легкой. Одиночество вошло у нее в  привычку,  отказ  от  него  означал
риск.
   - Хилари?.. - Адам посмотрел на нее и ласково взял ее руку. - Я хочу быть
с тобой... Ты очень много для меня значишь...
   - Адам, ты ведь совершенно меня не знаешь...  Я  для  тебя  просто...  La
femme aux yeux verts...
   Эта фраза выскользнула сама по себе, и Хилари рассмеялась.
   - Что это значит?
   - Это по-французски...
   Она восстановила свой французский в колледже, с удивлением обнаружив, что
этот последний подарок матери покоился где-то в подсознании, но не умер.
   - Женщина с зелеными глазами.
   - Откуда ты знаешь французский? Адаму хотелось знать о ней  все,  она  же
так мало рассказывала о себе.
   - Я раньше говорила по-французски, давным-давно, когда еще была ребенком.
А в колледже только вспомнила этот язык.
   - С тобой  что,  родители  говорили  по-французски?  Представился  случай
сказать ему что-то о себе, начать открываться, но Хилари решила,  что  этого
не стоит делать.
   - Нет, я его учила в школе.
   Адам кивнул, довольный полученным ответом. Когда они дошли  до  ее  дома,
Хилари  после  минутного  колебания  пригласила  его  к  себе.  Они  слушали
пластинки Роберты Флэк, долго беседовали за бутылкой вина.
   Около часа ночи Адам поднялся и с задумчивой улыбкой сказал:
   - Хилари, я хотел бы провести с тобой ночь, но чувствую, что ты  к  этому
не готова.., так ведь?
   Она кивнула, сомневаясь, что вообще когда-нибудь  будет  готова.  Мужчины
искали близости с ней, но не встречали и намека на взаимность.
   - Может, у тебя уже кто-то есть?
   Он и раньше хотел спросить ее об этом, но все время откладывал. Хилари  в
ответ покачала головой и странно на него посмотрела:
   - Нет, никого... У меня давно никого нет...
   - По какой-то особой причине?
   -