тоннеля... - Тут Глэдис  печально
улыбнулась. - А потом Пол вернулся в Нью-Йорк. Мы встретились, и он  сказал,
что любит меня. К этому времени я уже поняла,  что  тоже  давно  люблю  его,
люблю с самой первой нашей встречи. Возможно, это прозвучит  странно,  но...
Мы оба полюбили друг друга с первого взгляда, только тогда у  меня  еще  был
Дуг, а у него - Седина. Это помешало осознать истину.
   Она немного помолчала, но Мэйбл смотрела на нее  выжидательно,  и  Глэдис
продолжила:
   - Да, тех двух дней в Харвиче нам вполне хватило... И хотя с тех  пор  мы
ни разу не виделись, наше чувство не стало от этого  слабее.  Напротив,  оно
все росло и в конце концов стало таким большим,  что  Пол  испугался.  Очень
испугался, Мэйбл. Он решил, что ему оно не по плечу.
   Глэдис горько улыбнулась и покачала головой.
   - Наш роман продолжался ровно неделю. Потом Пол вдруг наговорил мне целую
кучу глупостей. Он сказал, что мы не можем быть вместе из-за  того,  что  он
слишком стар, из-за того, что у меня четверо детей, из-за Седины и бог знает
из-за чего еще. Он придумал множество причин, но на самом  деле  Пол  просто
испугался. И все кончилось... В тот день, когда я попала в аварию,  я  ехала
от него. В последний раз.
   -  Скажи  честно,   Глэд,   ты   сделала   это   нарочно?   -   осторожно
поинтересовалась Мэйбл. - Ну, я имела в виду...  Ты  хотела  причинить  себе
вред?
   Мэйбл думала об этом вот уже почти два месяца. Мысль о  том,  что  Глэдис
может повторить свою попытку, стала ее навязчивой идеей, ее кошмаром.
   - Честно? Не знаю... - Глэдис покачала головой. - Мне  хотелось  умереть,
это верно, но чтобы самой наложить на себя руки?.. Нет, наверное, на это Мне
бы просто не хватило храбрости. Откровенно говоря, я не очень хорошо  помню,
как все получилось, - помню только, что я плакала и думала о  том,  что  моя
жизнь кончена... Потом удар. В себя я пришла только в больнице.
   - Он тебе больше не звонил? - спросила Мэйбл, у которой  немного  отлегло
от сердца. История, которую поведала ей Глэдис, была действительно  ужасной.
Больше того, она чуть не кончилась трагически, но теперь  Мэйбл  по  крайней
мере знала, что ее подруга не собиралась покончить с собой.
   - Нет. И, я думаю, не позвонит. Все кончилось,  Мэйбл.  Мне  понадобилось
много времени, чтобы понять это. Мы оба достаточно намучились. Теперь это  в
прошлом, и пусть мертвые хоронят своих мертвецов.
   Мэйбл согласно кивнула. Она искренне надеялась, что Глэдис сумеет  забыть
Пола. Если она ему не нужна, ей  оставалось  только  смириться  с  этим.  И,
похоже, Глэдис это удалось, хотя и дорогой ценой.
   Остаток ленча прошел очень приятно. Они славно поболтали  -  о  детях,  о
последнем фоторепортаже Глэдис, о том, какие новые  задания  обещает  Рауль.
Под конец речь зашла о женщине, с  которой  сошелся  Дуг.  Глэдис  эта  тема
волновала, но не слишком. Теперь ее жизнь была намного проще,  спокойнее,  а
главное - она почувствовала себя полноценной личностью, у  которой  есть  не
только обязанности, но и права. Правда, Глэдис  ни  с  кем  не  встречалась,
однако она и не ставила себе такой цели. После истории с Полом это  вряд  ли
было возможно.
   Мэйбл тоже так думала и потому старалась не заговаривать  с  ней  на  эти
темы. Случайные связи (по схеме "знакомство - ресторан - ближайший мотель  -
прощание") были  не  в  стиле  Глэдис.  Что  же  касалось  нового  романа  -
безразлично, серьезного или легкого, - то Глэдис была к этому еще не готова.
Мэйбл ясно видела, как глубоко ранена ее  подруга.  Шрамы  -  гораздо  более
глубокие, чем швы на виске, - остались в ее душе и  сердце.  Глэдис  слишком
сильно любила Пола.
   Рауль позвонил Глэдис в тот день, когда с ее руки сняли гипс. У него было
для нее новое задание.
   - Как ты себя чувствуешь? - осторожно  поинтересовался  Рауль,  и  Глэдис
засмеялась. Она только недавно начала улыбаться, и смех был для нее  большим
достижением.
   - А что? - ответила она. - Хочешь пригласить меня на танцульки?  В  таком
случае я чувствую себя неплохо, хотя рок-н-ролл и самба мне,  наверное,  еще
не по зубам.
   - Как насчет того, чтобы станцевать под африканские барабаны?
   Сначала Глэдис его не поняла.
   - Что-что? - переспросила она. - Как ты сказал?
   - Есть такая страна - Руанда. Тебе это ни о чем не говорит?
   - Говорит. Только это очень далеко. - В юности Глэдис  провела  в  Руанде
несколько дней и работу свою там до сих пор считала одной из самых удачных.
   - Да, это далеко, - откровенно сказал Рауль. - И задание, которое я  хочу
тебе предложить, будет  не  из  простых.  В  джунглях  Руанды  есть  полевой
миссионерский госпиталь для маленьких сирот, которых собрали туда чуть ли не
со всей Центральной и Восточной Африки. Самая главная проблема заключается в
том, что госпиталю почти никто не  помогает,  если  не  считать  французской
католической миссии и нескольких добровольцев из Бельгии и Новой Зеландии. В
последнее время они получали медикаменты  и  продукты  от  благотворительных
организаций,  но  этого  мало,  ничтожно  мало.  Это  чуть  не  единственный
госпиталь подобного рода на сотни или даже тысячи квадратных миль. В  общем,
материал для репортажа отменный, и мне хотелось бы, чтобы его сделала именно
ты. Ведь речь идет о детях, а тебе такие  вещи  особенно  удаются.  -  Рауль
немного помолчал. - Я знаю, что ты недавно болела, и потому не стану на тебя
давить, - добавил он, - к тому же тебе надо заботиться о собственных  детях,
но... Подумай над моим предложением как следует, договорились?
   - Сколько примерно это займет времени? - спросила Глэдис.
   - Три, может быть, четыре недели. Возможно, ты справишься и быстрее, но я
ничего не могу сказать наверняка. Я просто не знаю местных условий.
   Глэдис задумалась. Она готова была согласиться, но как быть с детьми?
   - Знаешь, я бы хотела сделать  этот  репортаж,  -  сказала  она  наконец.
Именно о такой работе Глэдис мечтала, когда уговаривала  Дуга  разрешить  ей
вернуться в фотожурналистику. Задание было, разумеется, не из легких, однако
непосредственно ее жизни ничто не угрожало - в  Руанде  не  стреляли,  да  и
вообще в том регионе сохранялось относительное спокойствие.  Другое  дело  -
тропические болезни, но ведь существовали же для чего-то прививки!
   - Можно я подумаю об этом хотя бы пару дней?
   - Ответ мне нужен завтра, -  заявил  Рауль  в  своей  жесткой  манере,  и
Глэдис, сама не отдавая себе в этом отчета, кивнула.
   - Хорошо, завтра так завтра.
   Но, положив трубку, Глэдис поняла, что  думать,  взвешивать  все  "за"  и
"против" ей уже некогда. Если завтра она  скажет  Раулю  "да",  то  ей  едва
хватит времени, чтобы пристроить детей, сделать прививки,  получить  визу  и
купить билет на автобус до аэропорта.
   И внезапно стало ясно, что для себя она уже  все  решила.  Она  поедет  -
должна поехать в Руанду во что бы то ни стало.
   Терять ей было все равно нечего. Глэдис, что называется,  взяла  быка  за
рога. Первым делом она позвонила Дугу и, выложив ему все, прямо спросила, не
мог бы он присмотреть за детьми, пока она  будет  отсутствовать.  Дуг  долго
молчал, и Глэдис уже собиралась напомнить ему, что это и его дети тоже,  как
вдруг он задал вопрос, которого она не  ожидала,  но  который  показался  ей
достаточно разумным:
   - А могу я не забирать их к себе, а переехать на это время в Уэстпорт?
   Глэдис, ожидавшая упреков, обвинений, даже угроз, сначала растерялась. На
мгновение ей показалось, что Дуг, возможно, жалеет о  том,  что  между  ними
произошло, но потом она сообразила, в чем дело. Просто теперь ему  было  все
равно, что она делает и куда ездит.
   - Разумеется, можешь... - ответила она. - Наверное, для детей  так  будет
даже лучше!
   И  тут  Дуг  сказал  нечто  такое,  что  заставило  Глэдис  вздрогнуть  и
болезненно сморщиться.
   - А что ты скажешь, если Таня тоже приедет со мной в Уэстпорт?
   Дуг уже давно жил с Таней Либерман и двумя ее детьми - именно жил,  а  не
просто встречался. Глэдис отнюдь не горела желанием  собирать  их  всех  под
собственной крышей. Молчала она,  во  всяком  случае,  гораздо  дольше,  чем
позволяли приличия. В конце  концов  поездка  в  Африку  перевесила  все,  и
Глэдис, хоть и неохотно, согласилась. В конце концов, успокаивала она  себя,
это будет только справедливо: Дуг подменит ее на эти три или четыре  недели,
а она разрешит ему привести в дом свою подругу с детьми. Впрочем, она еще не
знала, что скажут на это ее собственные дети. Глэдис было  известно  только,
что они ненавидели и Таню, и ее сыновей.
   - Значит, по рукам, - бодро сказал Дуг,  и  Глэдис  невольно  улыбнулась.
Дуглас остался верен себе: он не договаривался,  а  "заключал  договор",  не
приходил на помощь в трудный момент, а "оказывал необходимые услуги".
   - Спасибо тебе, - от души поблагодарила его  Глэдис  и,  не  удержавшись,
добавила:
   - Если бы ты знал, что это будет за репортаж!
   Но Дуглас пропустил ее слова мимо ушей.
   - Когда ты улетаешь? - спросил он.
   - Не знаю, надо позвонить Раулю, но думаю, что скоро, - ответила  Глэдис.
Ей уже не терпелось бросить трубку и поскорее набрать номер агента.
   - Не скоро, а очень скоро, - поправил ее Рауль, когда она задала ему  тот
же вопрос. - Даю тебе пять дней. Успеешь?
   Глэдис присвистнула. Ничего не скажешь, сроки  жесткие.  К  счастью,  она
хорошо знала, что следует  делать.  Первым  делом  она  перезвонила  Дугу  и
сказала, что через пять дней он должен перебраться в их старый  дом.  Дуг  -
видимо, для разнообразил - не имел ничего против.
   Вечером Глэдис рассказала детям о предстоящей поездке и  о  том,  что  на
время ее отсутствия Дуг переедет к ним. Против этого они не  возражали,  но,
как Глэдис и ожидала, известие о том, что Таня и ее дети тоже будут  жить  с
ними целых три, а может быть, даже четыре недели, вызвало взрыв негодования.
   - Неужели это обязательно, ма? - простонала Эйми, по-взрослому  закатывая
глаза.
   - Какой кошмар! - ужаснулся Джейсон.
   - Вы как хотите, а я не останусь с ними под  одной  крышей  и  пятнадцати
минут! - надменно бросила Джессика, которой недавно исполнилось пятнадцать.
   - Можно я поживу с тетей Мэйбл? - спросил Сэм, просительно глядя на мать.
   - Нет, - твердо сказала Глэдис. - Нельзя. Вы  все  будете  жить  здесь  и
вести себя прилично. Папа сделал мне большое одолжение, согласившись  побыть
с вами, пока я буду в командировке. И вас я прошу о том же. В конце  концов,
Таня и ее мальчики переселяются сюда не навсегда.
   - Но тебя не будет почти месяц! - дружно завопили все четверо.
   - Значит, вам придется потерпеть ровно столько,  -  спокойно,  но  твердо
ответила Глэдис.
   На этом разговор закончился, но Глэдис слишком хорошо знала своих  детей,
чтобы полагать, будто вопрос окончательно улажен. О  нет!  Они,  как  могли,
мстили ей по мелочам. Глэдис стоило огромного труда  сохранять  спокойствие.
Но желание во что бы то ни стало сделать репортаж с каждым днем  становилось
все сильнее и сильнее. Это перевешивало все.
   Вечером накануне отъезда Глэдис повела всю компанию в  кафе,  и  там,  за
пиццей и мороженым, состоялся еще один серьезный разговор.  В  конце  концов
дети неохотно пообещали ей быть вежливыми с Таней, однако они по-прежнему не
хотели иметь ничего общего с ее  "сопливой  командой"  ("Ай-ай-ай,  Джейсон,
давно ли ты сам писал в штанишки?" - заметила Глэдис), и  ей  пришлось  этим
удовлетвориться.
   Поздно вечером, когда, собрав свои пожитки, Глэдис наконец легла, к ней в
кровать забрался Сэм. Ему недавно исполнилось десять, и он был  единственным
из ее детей, кто все еще изредка спал с мамой. Глэдис знала, что Сэму  будет
не хватать ее больше, чем остальным, однако она надеялась, что с Дугом детям
будет  не  так  тоскливо,  к  тому  же  разлуку  им  должна  была   скрасить
предполагаемая "холодная война" с Таней и ее детьми.
   Но и на этот счет Глэдис особенно не беспокоилась. Она хорошо знала  свою
четверку и была уверена, что через  три,  максимум  -  четыре  дня  ее  дети
оставят свои мстительные планы и вовсю начнут общаться  со  своими  сводными
братьями. Да и Таня ей, в общем, понравилась. Накануне  она  сама  позвонила
Глэдис и предложила заменить ее в автопуле, что было как нельзя кстати.
   "Хорошо, что Таня нормально относится к моим детям, - подумала Глэдис.  -
Иначе проблем было бы куда  больше".  В  самом  деле,  Дуг  мог  найти  себе
какую-нибудь ненавидящую детей двадцатилетнюю эгоисточку, и тогда  Джессика,
Джейсон, Эйми и Сэм потеряли бы отца по-настоящему. Таня в этом смысле  была
вполне приемлемым вариантом.
   Таня и Дуг  переехали  в  тот  день,  когда  Глэдис  предстояло  улетать.
Инструкции и путеводители по детским шкафам были составлены  и  написаны,  а
холодильник и морозилка ломились от запасов.
   Оставила Глэдис и несколько телефонных номеров, по которым ее можно  было
бы разыскать, если бы  случилось  что-нибудь  непредвиденное.  Впрочем,  она
честно предупредила, что  это  вряд  ли  получится.  Связь  с  миссионерским
госпиталем осуществлялась по радио и была крайне неустойчивой.
   - Так что поболтать о том о сем нам вряд ли удастся, - вздохнув,  сказала
Глэдис. - Если радио не действует, вызвать меня на переговоры  можно  только
телеграммой, а  сколько  она  будет  добираться  до  лагеря  -  одному  богу
известно.
   -  Ничего,  они  пошлют  с  запиской  скорохода   из   местного   племени
Быстроногих, - грустно пошутил Сэм. Ему очень  не  хотелось  расставаться  с
матерью, но он крепился и даже старался ее подбодрить.
   Потом, предварительно расцеловав всех, Глэдис отправила детей в школу,  а
сама позвонила Мэйбл и  попросила  помогать  Дугу.  Она  была  уверена,  что
оставляет детей в надежных  руках,  однако  все  равно  считала,  что  лучше
подстраховаться.
   Мэйбл пообещала сделать все, что будет в  ее  силах,  и  пожелала  Глэдис
удачи. Она знала, что поездка  пойдет  ей  на  пользу:  только  получив  это
задание, Глэдис стала более или менее похожа на  себя  прежнюю.  Со  дня  ее
разрыва с Полом прошло около двух месяцев, и на протяжении всего этого срока
Глэдис оставалась угнетенной и мрачной. Перемена обстановки и возвращение  к
любимой работе просто обязаны были подействовать на нее благотворно, и Мэйбл
очень на это надеялась.
   Добираться до места Глэдис предстояло в несколько этапов.  Первый,  самый
простой, включал ночной перелет в  Лондон.  Там  она  должна  была  провести
несколько часов в гостинице для транзитных пассажиров,  дожидаясь  рейса  на
Кампалу. Из Кампалы - до Кигали   на  маленьком
самолете местной авиалинии,  пересесть  на  джип  и  доехать  -  "как-нибудь
попасть", как выразился Рауль - в район Сингугу, что  на  южной  оконечности
озера Киву. Вот так. Не больше и не меньше.
   Личные  вещи  уместились  в  ее  любимую  дорожную  сумку,  сделанную  из
"чертовой кожи" и бывшую практически вечной. Фотоаппарат,  пленки  и  прочие
принадлежности для съемки Глэдис уложила в свой старый кофр, который верой и
правдой служил ей вот уже много лет. Чтобы  не  брать  ничего  лишнего,  она
сразу оделась по-походному. Синие джинсы, грубые, но прочные высокие ботинки
на шнуровке, просторная кожаная куртка со множеством  карманов  и  бейсболка
были не только практичны  и  удобны,  но  и  очень  шли  ей.  Спустившись  в
прихожую, Глэдис не без удовольствия бросила на себя взгляд в зеркало.
   Прежде чем выйти из дома, она ненадолго остановилась в дверях, огляделась
по сторонам, потрепала по голове собаку и  беззвучно  помолилась  про  себя,
прося бога, чтобы он тоже присмотрел за ее детьми.
   Путешествие, выглядевшее непростым даже в теории, на  практике  оказалось
еще сложнее. До Кампалы Глэдис добралась без  особых  проблем,  но  "самолет
местной авиалинии" на поверку оказался допотопной двухместной  конструкцией,
где едва хватило места для ее скромного багажа.  Аэродром  в  Кигали  был  в
ужасном состоянии, и при посадке они чуть  не  перевернулись,  когда  правое
шасси внезапно провалилось в какую-то выбоину. Но вид, который открывался  с
высоты, был поистине великолепным, и Глэдис, не утерпев, начала снимать  еще
до того, как самолет пошел на посадку.
   Возле покосившейся бамбуковой хижины на краю аэродрома  ее  ждал  древний
трехосный грузовик.
   Водителем был чернокожий, который говорил по-английски с  таким  странным
акцентом, что Глэдис с трудом  его  понимала.  К  счастью,  в  машине  сидел
новозеландец, который проработал в госпитале более трех лет и прекрасно знал
все  здешние  проблемы.  По  дороге  он  рассказывал  об  истории   создания
госпиталя, о детях, которые там лечились, и об их болезнях, а также о нравах
и обычаях тутси и хуту - двух основных племен, населявших берега озера Киву.
   - Из этого можно сделать замечательный репортаж, Глэдис! -  сказал  он  с
энтузиазмом, и она грустно улыбнулась в ответ.  Тони  -  его  звали  Тони  -
понравился ей с самого начала, но Глэдис угнетала мысль, что она чуть ли  не
вдвое старше его, да и остальных сотрудников миссии тоже.  Восточная  Африка
была той частью света, что привлекала главным образом людей  очень  молодых,
не только не боящихся трудностей, но и с радостью идущих им навстречу, чтобы
испытать себя. Глэдис было только сорок четыре, но она должна была  казаться
им древней старухой, что было не очень-то приятно.
   - Откуда вы получаете припасы  и  медикаменты?  -  поинтересовалась  она,
подпрыгивая на продавленном сиденье  и  машинально  хватаясь  за  светящуюся
приборную доску. Уже давно стемнело, однако  и  Тони,  и  водитель  заверили
Глэдис, что никакой опасности нет.  Единственное,  что  им  грозило,  -  это
встреча со львом или слоном-одиночкой,  но  на  этот  случай  у  обоих  были
крупнокалиберные карабины.
   - Откуда придется, - лаконично ответил новозеландец.
   - Надеюсь, не оттуда, откуда вы взяли этот грузовик. Его  явно  подобрали
на какой-то панафриканской помойке, - заметила Глэдис,  когда  машина  снова
подпрыгнула на невидимом ухабе, и изрядный кусок приборной доски  остался  у
нее в руке.
   Тони рассмеялся и ловко приладил оторвавшуюся панель на место.
   - Медикаменты и продовольствие нам доставляют самолетами со  всего  мира.
Кое-какую помощь оказывает и Красный Крест. Погоди, вот приедем, я все  тебе
покажу и расскажу.
   Но когда они наконец добрались до лагеря, было уже начало третьего  ночи,
и Тони сразу отвел Глэдис в приготовленную для  нее  палатку.  Палатка  была
маленькой, душной, а заплаток  на  ней  было  столько,  словно  она  не  раз
побывала под обстрелом, но Глэдис было на  это  наплевать.  Главное,  в  ней
стояла складная походная койка и лежал спальный мешок, а больше ей ничего  и
не требовалось - она так устала, что способна  была  заснуть  стоя.  Правда,
Тони предупредил, чтобы она спала, не разуваясь: в палатки изредка заползали
змеи, к тому же на лагерь могли набрести слоны или носороги, но  Глэдис  это
не испугало. Африка есть Африка, подумала она и провалилась в сон.
   Рано утром ее разбудил громкий крик попугаев, которые ссорились в  ветвях
акации прямо над ее палаткой. Глэдис, выкарабкавшись из спальника, выглянула
из палатки. Она увидела здание госпиталя, представлявшего собой  похожий  на
ангар  сборный   модуль   из   гофрированного   железа   с   многочисленными
пристройками. Возле одной из них стоял  знакомый  Глэдис  грузовик,  который
разгружала группа негров, весело покрикивавших друг на друга. Еще  несколько
человек с озабоченным видом курсировали между  госпиталем  и  крытой  травой
хижиной, наполовину скрытой от Глэдис  металлическим  корпусом  ангара.  Все
были заняты делом, только она еще прохлаждалась!..
   Молодая женщина  -  обладательница  шотландского  акцента  и  обаятельной
улыбки - показала Глэдис удобства и, объяснив, как ими  пользоваться  (чтобы
умыться, нужно было сначала накачать в  бачок  воду  из  большо