ла, что относительно Дрю  мать  ошибалась.  Она  заснула  с
улыбкой, думая о нем и его девочках. Она знала  адрес  его  гостиницы  в
Вашингтоне, но не хотела мешать им.
   Обед в День Благодарения у Дарнингов на следующий  день  был  заранее
обречен на скуку, но Джин была признательна Тане за  присутствие.  Артур
был как-то рассеян и дважды засыпал в своем кресле, горничная его слегка
толкнула, а Джин тут же помогла ему подняться наверх.  Появилась  Энн  с
тремя своими отпрысками. Эти отродья стали еще хуже, чем были  несколько
лет назад. Энн болтала о браке с каким-то греческим пароходным магнатом,
и Тана старалась не слушать ее, но  это  было  невозможно.  Единственным
утешением, светлым пятном было то, что Билли не было дома:  он  уехал  с
друзьями во Флориду.
   До пяти вечера Тана постоянно смотрела на часы. Она обещала Дрю  быть
в "Карлайле" к девяти, и они не звонили друг другу весь день. Вдруг  она
почувствовала, что просто умирает от желания скорее снова  увидеть  его,
заглянуть в глаза, прикоснуться к щеке, ощутить его руки, сорвать с него
одежду, сбрасывая свою. На лице ее блуждала загадочная улыбка, пока  она
упаковывала  наверху  сумки.  В  это  время  вошла  мать.   Их   взгляды
встретились в зеркале над комодом. Джин заговорила первой:
   - Ты собираешься встретиться с ним, да?
   Тана могла бы солгать, но ведь ей уже тридцать, какого черта?
   - Да, - она повернулась к матери, глядя ей в глаза. - Да, конечно.
   - Ты меня пугаешь.
   - Ты слишком много обо всем и обо всех печешься. Мама,  моя  жизнь  -
это моя жизнь, а не повторение твоей. Огромная разница.
   - Боюсь, не такая уж огромная, как нам хочется думать.
   - На сей раз ты не права.
   - Ради тебя надеюсь, что так.
   Но Джин была убита горем, когда дочь наконец вызвала такси и в восемь
часов уехала в Нью-Йорк. Тана никак не могла отделаться  от  материнских
слов, звучавших в ушах, а к моменту приезда в гостиницу была просто  зла
на нее. Да с какой стати мать перекладывает на Тану свой  горький  опыт,
свое разочарование, свою боль? Ну какое она имеет право? Это как таскать
на себе покрывало из цемента, которое носят везде, чтобы  доказать,  как
их когда-то любили. Прекрасно, но она-то  не  жаждала  такой  любви.  Не
нужна она была ей больше, такая. Ей хотелось, чтобы ее оставили в покое,
дав возможность жить так, как ей самой хочется.
   "Карлайл"  -  красивая  гостиница,  с  покрытыми   толстыми   коврами
ступенями, ведущими вниз, к мраморному  полу  вестибюля,  с  персидскими
коврами, антикварными  часами,  прекрасными  картинами  на  стенах  и  с
истинными джентльменами в визитках за приемной стойкой. Это  был  совсем
другой мир, и Тана про себя улыбнулась. Это не жизнь ее  матери,  а  ее,
Таны, собственная. Теперь ее не разубедишь. Она назвала  фамилию  Дрю  и
пошла наверх к его комнатам. Он еще не приехал, но здесь его явно хорошо
знали. Комната была такой же роскошной, что можно было предположить  уже
по вестибюлю, с широким обзором Центрального парка из окон,  с  сияющей,
как драгоценности, линией горизонта, с большим количеством антиквариата,
с обтянутой розовым шелком мебелью,  тяжелыми  атласными  занавесками  и
большой бутылкой  шампанского,  охлаждающейся  в  ведерке  со  льдом,  -
подарок управляющего. "Приятно провести время", - были  последние  слова
посыльного. Тана села на красивую  кушетку,  размышляя,  принять  ли  ей
ванну или подождать. Она так и не знала  наверняка,  привезет  ли  он  с
собой  девочек,  но  предполагала,  что  привезет.  Ей  не  хотелось  бы
шокировать их, представ перед ними неодетой. Но прошел час, а их все еще
не было, и только после десяти он наконец-то позвонил.
   - Тана?
   - Нет, Софи Лорен! Он рассмеялся:
   - Я разочарован. Мне больше нравится Тана Роберте.
   - Теперь я знаю, Дрю, что ты сумасшедший.
   - Да, схожу с ума по тебе.
   - Ты где? Мимолетная пауза.
   - В Вашингтоне. Джулия  ужасно  простудилась,  и  мы  думали,  что  и
Элизабет подхватила грипп. Я подумал, что мне лучше подождать  здесь,  к
тому же я в любом случае не могу взять их  с  собой.  Я  приеду  завтра,
ладно, Тэн?
   - Ну конечно! - Она понимала все, но тем не менее  обратила  внимание
на "мы", которое как-то выскочило у него. "Мы подумали, что Элизабет..."
Но  она  не  слишком  рассердилась  из-за  этого.   -   Комната   просто
потрясающая!
   - Разве не чудесный номер, а? А обслуживание? Они были милы с тобой?
   - Конечно же, да, - она огляделась. - Но  без  вас  никакой  радости,
мистер Лэндс. Заруби это на носу!
   - Клянусь, буду завтра.
   - Во сколько?
   Он на минутку задумался:
   - Позавтракаю с девочками... Посмотрю, как они себя чувствуют..,  это
будет около десяти часов. Я могу  успеть  на  полуденный  рейс.  Буду  в
гостинице к двум, это точно.
   Это  значило,  что  полдня  будет  потеряно,  и  она  хотела  кое-что
высказать по этому поводу, но, рассудив здраво, сдержалась.
   - Хорошо, - но радости в ее голосе не было,  и,  когда  она  положила
трубку, ей пришлось сделать усилие, чтобы вытолкнуть из  сознания  слова
матери.
   Она приняла  горячую  ванну,  посмотрела  телевизор,  заказала  чашку
горячего  шоколада  и  все  размышляла  о  том,  чем  он  занимается   в
Вашингтоне.  А  потом  вдруг  почувствовала  себя  виноватой   за   свои
невысказанные мысли. Не его же вина, что девочки заболели. Конечно,  это
было помехой, но некого в этом винить. Она сняла трубку и назвала  номер
гостиницы в Вашингтоне, где он останавливался, но его там не  было.  Она
оставила сообщение, что звонила ему, посмотрела  по  телевизору  позднее
шоу и заснула, не выключив телевизор. Проснулась она  в  девять  утра  и
вышла на улицу, обнаружив, что день просто потрясающий.  Тана  совершила
долгую прогулку по  Пятой  авеню  и  по  Блумингдейлу,  где  потолкалась
немного и кое-что себе купила: очаровательный голубой кашемировый свитер
ему и подарки для девочек  -  куклу  Джулии  и  хорошенькую  блузку  для
Элизабет. Потом вернулась в "Карлайл", чтобы  застать  его  там,  но  ее
ждало  сообщение:  "Обе  девочки  серьезно  заболели.  Буду  в   пятницу
вечером". Но.., нет. У Джулии температура подскочила под сорок,  и  Тана
провела еще одну ночь  в  одиночестве.  В  субботу  она  пошла  в  музей
"Метрополитен", и он появился уже под вечер, в пять часов, чтобы  успеть
заняться  с  ней  любовью,  воспользоваться  услугами   службы   питания
гостиницы, всю ночь просить у нее прощения и успеть вместе с ней на рейс
в Сан-Франциско на следующий день. Да, это был незабываемый, грандиозный
отдых в Нью-Йорке!
   -  Напомни,  чтобы  я  как-нибудь  поступила  с  тобой  так   же,   -
саркастически заметила она во время обеда в самолете.
   - Ты взбешена, да, Тэн? -  Он  выглядел  таким  несчастным  с  самого
момента появления в  Нью-Йорке,  пожираемый  чувством  вины  перед  ней,
жгучим беспокойством за дочерей; он  слишком  много  и  быстро  говорил,
словом, был не в себе в эти дни.
   - Да нет, больше разочарована. Между прочим, как твоя бывшая жена?
   - Отлично, - он явно не хотел говорить о ней и был  удивлен  вопросом
Таны. Это же была совсем неподходящая тема для  разговора,  но  Тану  не
оставляли в покое слова матери. - Почему ты спросила?
   - Просто из любопытства. - Она занялась десертом  и  странно  холодно
взглянула на него. - Ты все еще любишь ее?
   - Конечно, нет. Это же нелепо. Я уже несколько лет как разлюбил ее, -
он потупился расстроенно, а  Тана  была  довольна.  Мама  ошиблась.  Как
всегда. - Ты, вероятно, не знаешь этого, Тэн, - он побледнел, замялся, -
случилось так, что я влюбился в тебя.
   Он долго смотрел на нее, она же испытующе изучала его  лицо.  Наконец
она улыбнулась ему, ничего не сказав, поцеловала его  в  губы,  положила
вилку и задремала. Ей нечего было ему  сказать,  и  он  чувствовал  себя
странно неуютно. Да, это был тяжелый уик-энд для обоих.

Глава 15

   Декабрь пролетел. У Таны было несколько мелких дел и череда  приемов,
на которые они ходили вместе  с  Дрю.  Казалось,  ему  ничего  не  стоит
прилететь, чтобы провести с ней ночь или просто пообедать. Их  связывали
восхитительные моменты  нежности,  тихие  ночи  дома  и  какой-то  налет
трогательной интимности, чего Тана никогда раньше не испытывала.  Теперь
она поняла, как же долго была одинока. Несколько лет  назад  -  безумная
связь с Йелом, а с тех пор только случайные отношения,  которым  она  не
придавала большого значения. Но все, что касалось Дрю,  было  совершенно
иным. Он был таким чувствительным, таким пылким,  таким  внимательным  к
мелочам, которые для нее были исполнены смысла. Она чувствовала заботу и
поддержку, жажду жизни,  и  они  часто  смеялись.  По  мере  приближения
праздников он снова  был  одержим  желанием  увидеть  своих  дочек.  Они
собирались прилететь из Вашингтона и провести с ним Рождество,  так  что
он отменил совместную с Таной лыжную вылазку г. Шугар Боул.
   - А ты не приедешь к нам хоть ненадолго, Тэн?
   Тана улыбнулась ему: она знала, что Дрю с ума сходил по своим детям.
   - Постараюсь. - Ей предстояло крупное дело, но она была уверена,  что
до суда не дойдет. - Думаю, что смогу.
   - Ты уж очень постарайся. Ты могла бы приехать  двадцать  шестого,  и
несколько дней мы провели бы в Малибу.  -  Он  арендовал  там  маленькое
местечко для выходных, но ее удивило не столько место,  сколько  дата...
Двадцать шестое... Она поняла, что Дрю хотел провести праздники  наедине
с девочками. - Приедешь, Тэн?
   Это прозвучало так по-детски, что Тана рассмеялась  и  крепко  обняла
его.
   - Ладно, ладно, приеду. Как ты думаешь, что понравилось бы девочкам?
   - Ты, - они обменялись улыбками, он снова ее поцеловал.
   Неделю он провел в Лос-Анджелесе, чтобы все подготовить для них. Тана
старалась привести в порядок все дела в офисе окружного прокурора, чтобы
взять несколько свободных дней. К  тому  же  нужно  было  сделать  массу
покупок. Она купила Дрю замшевую  куртку,  очень  дорогой  портфель,  на
который он заглядывался и который ему ужасно нравился,  одеколон,  каким
он всегда пользовался, и галстук дикой расцветки: она знала, что галстук
ему понравится. Девочкам она купила прелестных кукол  у  Шварца,  разных
карандашей,  блокнотов,  ластиков,  ручек,  летние  открытые   туфельки,
очаровательный спортивный костюм для Элизабет, точную  копию  своего,  и
кролика из натурального  меха  для  младшей.  Она  упаковала  подарки  и
уложила в сумку, чтобы взять их с собой в Лос-Анджелес. В этом году  она
не возилась с рождественской елкой: не было времени, да и  кому  на  нее
смотреть. Она провела умиротворяющий  рождественский  вечер  с  Гарри  и
Аверил и их детьми. Никогда еще Гарри так хорошо не выглядел,  а  Аверил
казалась  совершенно  довольной,  наблюдая  за   маленьким   Гаррисоном,
бегающим  тут  в  ожидании  Санта-Клауса.  Они  нарезали  морковки   для
северного оленя, положили хрустящее шоколадное печенье,  большой  стакан
молока и наконец уложили его в постель. Сестричка его уже крепко  спала,
а когда заснул и он, Аверил на цыпочках прокралась в детскую и с  нежной
улыбкой оглядела их. Гарри с любовью наблюдал за женой, а Тана - за ним.
Ей доставляло удовольствие видеть его таким: довольным и жизнерадостным.
Все у него в жизни устроилось хорошо, хотя, конечно, это было не  совсем
то, к чему он когда-то стремился. Он с улыбкой взглянул на Тану,  и  они
поняли друг друга.
   - Забавно, Тэн, не правда ли, как оборачивается жизнь...
   - Да уж, - она улыбнулась ему. Они знали друг друга  двенадцать  лет,
почти полжизни. Просто невероятно.
   - Когда я впервые тебя встретил, я считал,  что  ты  выскочишь  замуж
через пару лет.
   - А я думала, что ты так и умрешь безнадежным идиотом.., нет... - она
смотрела задумчиво и влюбленно, шалопаем-алкоголиком.
   Он рассмеялся:
   - Ты путаешь меня с моим стариком.
   - Вряд ли. - В ней все еще жило теплое чувство к Гаррисону, но  Гарри
никогда не был в этом уверен. Как-то он кое-что заподозрил, но не смог в
этом удостовериться, а отец ничем ему не помог. Так же, как и Тана.
   Тут Гарри как-то странно на нее посмотрел. Он никак  не  ожидал,  что
она встретит Рождество с ними, тем более  после  одного-двух  намеков  о
Дрю. В нем жило странное ощущение, что это было очень серьезно для  нее,
крепнущее из-за того, что она что-то недоговаривала.
   - А где твой друг, Тэн? Я думал,  вы  отправитесь  в  Шугар  Боул.  -
Сначала она взглянула непонимающе, но, конечно же, она сразу догадалась,
кого он имеет в виду, а он усмехнулся.  -  Послушай,  не  тяни  кота  за
хвост, не изображай мне свое дерьмовое "о ком это ты?", не проведешь.
   Она засмеялась:
   - Ладно, ладно. Он в Лос-Анджелесе с детьми. Мы отменили Шугар  Боул,
потому что его дети к нему приехали. Я поеду двадцать шестого.
   - Он так много для тебя значит, да?
   Она осторожно кивнула, но избегала смотреть ему в глаза:
   - Да... Чего бы это ни стоило...
   - А чего это стоит, Тэн?
   Она вздохнула и откинулась в кресле:
   - Бог знает... Все равно Гарри что-то не  давало  покоя,  и  в  конце
концов он решился спросить:
   - А как получилось, что ты сегодня не с ним?
   - Я не хотела мешать. - Но это было не правдой.
   Он не приглашал ее.
   - Да я уверен, что ты ему никакая не помеха. Ты уже встречалась с его
детьми?
   Она отрицательно покачала головой:
   - Завтра будет в первый раз.
   - Боишься? - улыбнулся Гарри. Тана нервно засмеялась:
   - Конечно, черт побери! А ты бы не боялся? Они же самое главное в его
жизни!
   - Надеюсь, ты тоже?
   - Думаю, да.
   И тут Гарри нахмурился:
   - Он ведь не женат, а, Тэн?
   - Я тебе уже говорила: он в процессе развода.
   - Тогда почему он не встречает Рождество с тобой?
   - Откуда, черт возьми, я знаю? - Тана  была  раздражена  настойчивыми
вопросами и не могла понять, куда подевалась Аверил.
   - А ты не спрашивала?
   - Нет. Меня пока абсолютно устраивает все как  есть,  -  она  сердито
уставилась на него.
   - Вот в этом твоя проблема, Тэн. Ты настолько привыкла быть одна, что
тебе даже не приходит в голову поступить как-то иначе. Тебе следовало бы
встречать Рождество с ним, если только...
   - Если только что?.. - она разозлилась на него. Вот уж совсем не  его
забота, встречает она Рождество с Дрю или нет. Она уважала  его  желание
побыть наедине с детьми.
   Но Гарри вовсе не собирался отступать.
   - Если только он не встречает Рождество с женой.
   - О, ради всего святого... Ну и чушь собачья, что ты несешь! Ты самый
циничный, самый  подозрительный  сукин  сын  из  всех,  кого  я  знаю...
Подумать только, я считала себя плохой... - Она была в ярости, но что-то
еще было в ее глазах, будто он резанул по больному. Но ведь это нелепо!
   - Может быть, ты недостаточно испорчена.
   Тана встала,  не  отвечая  ему,  стала  искать  свою  сумку.  Аверил,
вернувшись к ним, заметила, в каком они напряжении, но не придала  этому
значения: она уже привыкла к ним, к их  особым  отношениям.  Иногда  они
скандалили, как кошка с собакой, но это никому не причиняло вреда.
   - И что вы оба опять тут вытворяете? - улыбнулась  она.  -  Избиваете
друг друга?
   - Я как раз подумываю об этом, - раздраженно откликнулась Тана.
   - Это пойдет ему на пользу. И тут все рассмеялись.
   - Гарри, как всегда, корчит из  себя  идиота.  Он  вдруг  скорчил  ей
гримасу:
   - Ага, у тебя это выглядит так, будто я выставляю себя напоказ.
   Аверил рассмеялась:
   - Ты опять это делал, милый? Тана опять взвинтилась:
   - Знаешь, ты самая большая головная боль на свете.  Чемпион  мира  по
головной боли.
   Он вежливо поклонился ей в своем кресле, а Тана пошла за пальто.
   - Не уходи, Тана.
   Он всегда с сожалением расставался с ней, даже когда  они  ссорились.
Между ними до сих пор существовала какая-то невидимая связь.  Как  будто
они были двойниками.
   - Мне надо домой, собраться. Я еще взяла работу с собой.
   - Работать в Рождество? - Он ужаснулся, а она улыбнулась:
   - Когда-то надо ее сделать.
   - Почему бы тебе не прийти  сюда  вместо  этой  твоей  суеты?  -  Они
ожидали друзей, его партнера и еще  кого-то  -  около  дюжины,  но  Тана
покачала головой. Она хотела побыть дома одна, во всяком случае так  она
говорила. - Чудачка ты, Тэн. - Глаза Гарри, отражая его чувства  к  ней,
были полны любви и нежности, он поцеловал ее. - Желаю  приятно  провести
время в Лос-Анджелесе. - Он подкатил за ней к двери и печально посмотрел
на Тану. - И... Тэн... Подумай о себе... Может быть, я ошибаюсь, но ведь
не вредно быть осмотрительной.
   - Знаю, - ее голос снова звучал мягко, она расцеловала их обоих перед
уходом. Но в машине по пути домой она раздумывала о том, что ей  говорил
Гарри. Тана знала, что его слова не могли быть правдой. Дрю, конечно же,
не праздновал Рождество с женой... Но тогда почему бы ей, Тане, не  быть
с ним? Тана пыталась убедить себя, что это не имеет значения, но это  ей
не удалось. Неожиданно вспомнились те одинокие годы Джин,  как  ей  было
жалко ее, сидящую у телефона в ожидании звонка Артура,  в  надежде,  что
вот-вот он позвонит... Они никогда не могли отметить  вместе  хоть  один
праздник, пока Мери была жива, и даже потом всегда  находились  какие-то
отговорки: его родственники, дети, его клуб, его друзья... И  несчастная
Джин, еле сдерживающая слезы.., затаившая дыхание.., ожидающая его. Тана
с трудом прогнала эти мысли.  С  Дрю  все  было  иначе.  Иначе!  Она  не
допустит такого. Но на следующее утро за работой вопросы вновь нахлынули
на нее. Дрю позвонил ей один раз, это был очень короткий разговор, и  он
явно спешил.
   - Мне нужно обратно, к девочкам, - торопливо заявил он и отключился.
   А когда она прилетела в Лос-Анджелес на следующий день, он  уже  ждал
ее в аэропорту, схватил в  объятия  и  стиснул  так,  что  она  чуть  не
задохнулась.
   - Господи.., подожди... Прекрати!
   Но он почти раздавил ее, и они хохотали и целовались  всю  дорогу  до
автостоянки и пока он швырял ее сумки и пакеты,  а  она  была  просто  в
экстазе от встречи с ним.  Все-таки  без  него  в  праздник  было  очень
одиноко. А она-то втайне надеялась, что в этом году все будет иначе, чем
обычно,  что  праздник  будет  более  радостным  и  волнующим.  Тана  не
признавалась себе в этом, но вдруг поняла, что так оно и есть. И как  же
восхитительно было ехать с ним в город в его машине. Он оставил  девочек
дома со знакомой няней, чтобы встретить ее и провести  с  ней  несколько
спокойных минут.
   - Прежде чем они сведут нас с ума, - он восторженно посмотрел на нее.
   - Как девочки?
   -  Превосходно.  Клянусь,  они  выросли  вдвое  за  последний  месяц.
Подожди, ты их еще увидишь, Тэн.
   И правда, увидев их, Тана  была  просто  очарована.  Элизабет,  очень
милая  и  почти  взрослая,  поразительно  напоминала  Дрю,  а  Джулия  -
приставучий маленький колобок - почти сразу же забралась Тане на колени.
Им очень понравились привезенные ею подарки, и, казалось, они ничего  не
имели против  нее,  хотя  Тана  заметила,  как  Элизабет  несколько  раз
испытующе ее разглядывала. Дрю  управлялся  с  ними  очень  здорово.  Он
пресек все попытки повиснуть у нее на шее и всякую приставу  честь.  Они
напоминали хороших  друзей,  проводящих  вместе  вечер,  очень  уютно  и
интимно. Для девочек было очевидно, что он хорошо знаком с Таной, но  по
его обращению с ней нельзя было догадаться об их истинных отношениях.  А
Тана задумалась, всегда ли он так ведет себя с дочерьми.
   - Чем  ты  занимаешься?  -  Элизабет  снова  оглядела  ее,  а  Джулия
наблюдала за обеими. Тана улыбнулась, откинув назад гриву светлых волос,
которым Элизабет позавидовала с первого же взгляда.
   - Я  прокурор,  как  ваш  папа.  Собственно,  благодаря  этому  мы  и
познакомились.
   - Моя мама тоже, - поспешила добавить Элизабет. - Она секретарь посла
в Вашингтоне, и, возможно, в следующем году ей предложат посольство